Монументы

               
               
               
                МОНУМЕНТЫ


Невидимый, неосязаемый Дух заставляет потомков быть равнодушными. Обижая души предков, невольно подбрасывая в сознание обиды. Как уголь в топку паровоза. И души раскаляются от гнева, пышут огнём, мучатся от безысходности. Они ведь давно немолоды. Давным давно потеряли бразды правления. И чаще очень одиноки.

И всё же, несмотря на обиды, таят надежду. Так уж устроены души разумных смертных. Вот скоро, возможно завтра, возмужавшее сознание потомков прозреет, восстанет и отчаянно возмещая долг, будет внимательным, чутким, начнёт подбрасывать радость. Втройне необходимую стареющим одиноким душам.

Сознание предков считает, что создало семью. Переполняется гордостью, разглядывая духовное богатство красивых, разумных, одарённых членов цивилизованного сообщества. Своих потомков. Оно непосредственно участвовало в создании и воспитании каждого, кого ныне заставляет этот невидимый, неосязаемый Дух быть равнодушными. Друг к другу и к общему предку.

Оно воспитывало искренне, создавало с любовью. Отдавая всё, что было накоплено предыдущими поколениями и собственным сознанием. И все эти годы непомерно радовалось. Раздуваясь от тщеславия, орлиным взором наблюдая собравшееся сообщество потомков. Шум, смех, споры. Взаимное уважение и почитание “апостола”. Сознание было уверено, что так будет до скончания века.

И вдруг стало замечать, как с уходом на пенсию потомки, словно корабли в океане, всё далее и далее расходятся. Увлекаемые разнонаправленными ветрами-стремлениями. Ветры постепенно возникали из-за естественных причин - духовного возмужания, увлечение работой, возникновения вокруг каждого  любимых жен (мужей). С другими традициями и понятиями.

Возникают  видимо ещё и по причинам особенностей характеров, всё более проявляющихся с возрастом. Расходятся нередко настолько, что нередко считают друг друга чуть ли не исчадием ада. Причины чаще формальные, бытовые, не глубокие. Они уже равнодушны к проблемам друг друга. Не интересуются ими. Во многом не знают их.

Но что больнее, так это всё увеличивающееся расстояние между потомками и родной гаванью. Поначалу это вызывает боль, гнев и громогласные призывы в виде писем или устной речи. Потомки недоумевают, заверяют в любви. Искренне таращат глаза. Но опытное сознание передка чувствует, что это лишь отписки, отговорки. Формальность. И всё же не перестаёт надеяться. Ждёт!

Ожидает больших дат. Наступление 70-75-80-летия. Ну уж к этим-то датам - рассуждает сознание предка - они докажут…
Объединённым строем линейных кораблей в сопровождении малых и больших сторожевых катеров посетят родную гавань. Пройдутся парадным строем, устроят салют их всех орудий. Хотя-бы так!

Но видит, что и по торжественным датам побеждает равнодушие, объясняемое потомками нехваткой времени, занятостью, загруженностью, иногда несовместимостью между собой. Вместо торжества получается репетиция к погребению. Как же так! Отчаянно хочется понять!

Равнодушие, пусть даже невольное, закономерный и необратимый психологический процесс в каждой семье или возникающий в силу каких-то вполне реальных объективных причин. Очень хочется. И не для разработки на будущую пятилетку новых методов эффективного общения, а философии проблемы ради.

Проблема стоит того. Сознание стареющего человека со временем слишком обогащается увиденным и пережитым. Отбросить лишнее, забыть его, не может. Оттого стареет тело и человек превращается в бронзовеющий монумент. Неудобный предмет старины.

Время дарения счастья прошло и кажется потомкам мгновенным. Время его ожидания предком всегда длительная тоскливая пора. Особенно для бронзовеющего монумента, когда-то деятельного, энергичного, жившего в среде интеллектуальных партнёров. Любившего размышлять и рассуждать в компании единомышленников или с самим собой за письменным столом. Мечтавшего остаться в старости уважаемым, активным членом семьи.

Неумолимо наступает пора и мы отходим от активной общественной жизни. Отступаем в тылы, в тень современных событий и быстро чувствуем себя бронзовеющим монументом. Памятником прошлому. Стоим себе и таращим глаза, чего-то порой говорим, пыжимся, недоумеваем. Но уже не слушает нас никто. Почти не обращает внимания.

Особенно досадно, когда потомки не видят внутренних слёз, обид. И тогда монумент, как это часто случается, изливает недоумение безмолвной бумаге. Чтобы подробно, порой отчаянно, рассказать, как “боги и демоны сражаются в сердце его”. С упоением пишет и даже нередко издаёт в назидание потомкам огромные тома и много мелких.

И что же! Те кому предназначены слова, попросту не обращают внимание на вымученные строчки. Уже не говоря о том, чтобы обстоятельно поговорить с автором. Нет! Короткие фразы слышит в ответ. Один полистает, поморщится и скажет лишь, что мол не имеешь права излагать интимные подробности.

Другой даже листать постесняется. Возьмёт в руки и словно обжёгшись, отбросит в сторону, промямлив жалостливо, что прочтёт как-нибудь. Когда будет время. Как-будто чего-то или кого-то боится. Вдруг какой-либо факт укусит, ужалит пребольно.

Третий потомок, прочитав, с таинственной улыбкой, заметит.
Что ж ты ждёшь, монумент? Ты хотел восхваления, но ты же выстрелил… Вот и получай ответные пули.
Тогда-то понимает монумент фразу Ибсена. Писать, значит устраивать самому себе Судный День.

И никого не взволнует по настоящему жизнь родного предка. Близкого и дальних, живших в страшную мученическую эпоху рабского труда, страха и молчания. Героической борьбы за кусок хлеба. Буквально. С одной, постоянно тревожной мыслью. Успеть  выжить ради счастья детей. Одеть, обуть, дать образование. Дальние предки не философствовали. Не было времени.

Никто из потомков не ознакомил своих детей с жизнью дедов и бабушек. Не рассказал. Не взволновал. Не заинтересовал. Не воспитал любовь и уважение к уходящим монументам.
Вновь странное, трагичное равнодушие.

Долгими годами длится Судный День. Бронзовеющий памятник ждёт окончательного решения судей-потомков. Того дня, когда задвинут монумент в тёмный сарай. Ожидая приговора, он продолжает жить. Но жизнь без радости не мыслится. Хочется даже … любви. Равнодушие ожесточает каменеющее сознание.

Приходят дни, когда не радуют даже немые друзья -  письменный стол, чудо-минералы, разноцветной шеренгой выстроенные перед взором. Даже строй любимых настенных фотографий. Охватывает тоска-истома.

Куда-то надо ехать. Что-то надо делать. Садится монумент в машину, тоже старенькую. Заводит двигатель и вдруг руки падают на колени. Куда я? Что там делать? Нет, нет! Злости никакой. Просто охватывает отупение, полное отсутствие желаний, полная бесперспективность существования.

Одиночество! Как-будто абсолютно свободен, но словно  оказался в карцере. Никто не ждёт, в принципе никому не нужен, не с кем поговорить. Обменяться сокровенными мыслями.
Это ведь источник энергии.

Пробует монумент найти компанию. Если и не друзей, то хотя-бы занятных собеседников. Но и здесь не везёт. Старые друзья-приятели исчезли. Одни ушли к Богу,а оставшиеся рассыпались по белу свету.
Судьба подкидывает незнакомую весёлую многоликую компанию. И монумент отчаянно ныряет в самую гущу с головой. Пароходы, рестораны, столы заставленные бутылками и яркими закусками, шашлыки с пылу с жару. Гомон, шум, смех. И вдруг обалдевает, прислушавшись. Боже правый!

Где это я! О чём они говорят? Продал, купил, открыл дело, женил, переспал, родил. Был здесь, был там. И анекдоты… анекдоты. Иногда остроумные, заразительно смешные. А ещё непрерывное, повторяющееся обсуждение и осуждение родных и знакомых. И как гром поражает неприкрытая тупая серость собеседников. 

Пробует приехать в близлежащий городок и побродить, всовывая нос и глаза в магазинчики, кафе, бары. Там кругом люди, все парами или группами. Разговаривают, смеются, даже плачут и тихонько ругаются. В общем общаются, обмениваются мыслями.

Словно немой ходит монумент среди них. Видимо скорбный вид и печальные глаза вызывают сочувствие. Некоторые обращают внимание, даже женщины, даже молодые. Но никому нет дела до безымянного старика. Они радуются своей молодости, силе, финансовой обеспеченности, красивой жене и детям. И тогда в отчаяние бежит к машине. Домой, домой, к письменному столу, к общению хотя-бы с бумагой... с интернетом.

А ведь в молодости монумент был таким же. Весёлым, жизнерадостным, компанейским, окруженным вниманием семьи, детей, друзей и приятелей. Уважением многих, любовью некоторых. И был абсолютно уверен, что такое состояние нескончаемо. Уверенность зиждилась на том, что всю жизнь любил людей. И многим помогал, когда были на то социальные и материальные возможности.

Иной раз возникает безумная идея собрать всех потомков и высказать всё накипевшее. Но боязнь вызвать лишь немую жалость, съедает и это желание Не может! Гордость и любовь, любовь и гордость, словно две сестры, заполоняют вместилище души.

Квадратура круга!  Решить проблему невозможно. Хотя многие мудрые люди, намекают, что мысли монументов памятны дальним потомкам. Вдруг на самом деле кто-то из них будет признателен, будет помнить и славить ушедшего монумента. Вдруг! Вот они перед тобой - когорта дальних потомков, внуков и даже правнуков.

Красивых, развитых, здоровых. Значит есть немалая вероятность, что твой плодоносящий корень в какой-то степени поспособствовал прогрессивному развитию человечества. Внёс в копилку эволюции весомые зёрна. Гордись! И тихо, незаметно уходи...

Вот и всё. Нет семьи. Самум разметал по пустыне. Задвинули потомки монумент в сарай. Тихо, без насилия и контрибуций. Исчезло, растворилось ранее признаваемое влияние. Ушло время, а с ним взгляды и понятия моего поколения. Исторически так и должно быть. Всё логично.

Но не покидает ощущение покинутости... безысходности.
Только и остаётся, что успокаивать себя. Не переживай! Ты исполнил свой долг. Честно и до логического конца. Сумел передать мысли о богатстве искусств, о предметах, явлениях и идеях их составляющие. Возвышенные мысли. 

А потомки всегда идут дальше, развивая твои мысли. Они уже обогнали тебя во многом. Поэтому ты их не понимаешь, а они тебя. Смотрят на монумент, чувствуя себя в чём-то виноватыми.
В чём чаще не догадываются. Да и нет у них времени думать над причинами. Они живут напряженной современной жизнью, стараясь обеспечить себя и детей, передать и им добрые традиции. Во многом твои традиции. И твоих родителей.

Иногда спотыкаясь о твой каменный взгляд, потомки останавливаются и думают.
Ну что тебе надо, монумент, успокойся. Всё у тебя есть, да и сам ты здоров. Живи и наслаждайся.
Но ведь монумент не совсем ещё окаменел.

Полон чувств и мыслей. Хочется ещё не мало рассказать… Порассуждать с потомками. Что ему с этим делать? Ведь невозможно по собственному желанию превратиться в маразматика, в горькую полынь-траву. Но никто их ближних не интересуется его душой, её творчеством.
Вот от этого монументу очень горько. Тоскливо.
Прощайте праздники.

31 августа 2012 года. Утро.