Ежедневное Приключение

   Вам доводилось когда-нибудь видеть, как со старой, давно не видавшей света книги, сдували пыль?  И как эта пыль разлетается как можно дальше, заполняя углы и щели, а потом, потеряв свой заряд, опускается практически вертикально? Или как перед утренним окном, в детстве, ваша мать вытряхивала покрывало, и благодатные лучи показывали эти частички пыли, прыгающие по воздуху? Многие из нас помнят что-то подобное. Эта аналогия пришла неспроста, прямо сейчас я поднимаюсь по длинному городскому склону и вижу эту пыль под фонарными столбами. Под ногами скрип снега. Я поднимаю руку и направляю циферблат к свету. 18:20.
 
  – Могу не спешить – произношу полушепотом и изо рта вырывается струйка пара.

   Я иду быстро, руки в нагретых карманах, взгляд с жадностью ловит каждую деталь. Слева от меня проезжают машины. Они не спешат. Под оранжевым светом столбов, автомобиль – ползущий жук, очень безобидный, слегка непонятный. Интересно, кто едет в этих жуках? Кто эти люди? Разве нет ничего таинственного в случайной встрече, когда черты не успеют запасть в память и единственное, что ты видишь – это осознание, что ты просто кого-то видишь? Кого-то, кто навсегда уезжает на жуке-автомобиле в неизвестное место по своим делам, к своей семье, вероятно, к привычной ему жизни, туда, где у вас нет ничего общего. Но об этом ты никогда не узнаешь. Или узнаешь, и узнаешь, что все как раз наоборот, что этот человек всегда был твоей тенью, что вы множество раз встречались, скорее всего, он где-то на сделанном тобой снимке, стоит случайным прохожим.  И как часто я задаю эти же вопросы, когда сам еду на машине, а за стеклом люди, которых я больше никогда не увижу.

   Я прохожу еще пару домов, не встречая ни одного прохожего. Я дохожу до перекрестка. Хмурыми бровями смотрю в салон проезжающего автомобиля. Водитель тоже взглянул на меня, а потом скрылся за поворотом. Загорелся зеленый свет, я перешел дорогу перед патрульной машиной, не будь ее, я бы перешел раньше. Доходя до еще более крутого места на склоне, я почувствовал учащенный пульс. Слишком мало двигаюсь, это точно. Хорошо, что я начал ходить на плавание.

   Я шел, а ветер все утихал и почти прекратился. Ни одного знакомого, ни одного друга, никого я не встретил, улицы были пусты. Только две играющие белые кошки. Они бегали друг за другом, потом резко останавливались, а потом снова шли в погоню. Они были так веселы, что я сам замедлил свой шаг и обошел поодаль, что бы им не мешать. За этим из дома наблюдала пожилая женщина, с платком на шеи. Она была не высока, а седые, убранные в пучок волосы раскрывали в ней южную породу. Потом к ней подбежала внучка. Я успел это запомнить. Девочка смеялась и неаккуратно тыкала пальцем в стекло. Ее бабушка сияла, думаю, гораздо важнее была беззаботная внучка, нежели эти игруны. Но результат один, они обе радовались. Пожилая сморщенная рука придерживала девочку. Потом Девочка схватила эту руку и по-ребячески дернулась, обращаясь к своей бабушке. Тоже загадка, о чем они разговаривают. Не дано это узнать, а наверное, и вовсе мне это не нужно.

   Выходя на прямую к моему пункту назначения, меня обдало волной грусти. Она мышами заскреблась под грудной клеткой. Различные закономерности предполагают наличие выводов и я сделал такой вывод  : постоянное уединение опасно для человека, оно делает его легкой мишенью для чувств и страхов. Я нуждался в притуплении мироощущения, я хотел с кем-нибудь поговорить, но как назло в этом чертовом городе были такие пустынные улицы.

   Я дошел до бассейна. Белые крытые инеем стены, большие окна, обнажающие стены детской ванны и родной белый узор с двумя дельфинами напоминает о прошедших моментах, бывших некогда реальностью. О некогда бывшем детстве. Я прохожу парковку и передо мной стеклянные двери. Я вхожу.  Запах хлорки возвращает меня из мыслей.
 
   Я огибаю взглядом собравшихся личностей. Пара администраторов, гардеробщица, несколько детей, четверо мужчин и столько же женщин. Почти все сидят на железных стульях и смотрят биатлон. Понятно, смотрят, значит – я смекаю, что здесь собрались одни болельщики, исполняющие свой священный долг. Я не запомнил всех лиц, в принципе, я не старался запоминать. Обычные люди, смотрящие обычный биатлон.

   – Ваш номерок, пожалуйста – Я сдал куртку в гардероб.
   – Спасибо.
 
   Женщину, которая работала в гардеробе, я видел впервые, она была достойного возраста, но улыбалась словно девушка. В ее улыбке была только скромность и доброжелательность. В своей «спасибо» я нарочно вложил немного скованности. Хотелось отплатить тем же.

   – Здравствуйте, мне на один сеанс, пожалуйста – кладу кассиру 100 рублей.
   – А… вам сколько лет?
   – Мне еще мало, детский билет, пожалуйста.
   – Хорошо – небольшая пауза – вы только не смущайтесь, я должна была спросить.
   – Ничего – говорю я с полным безразличием.

   В раздевалке никого не было. Переоделся я быстро. Душ принял спокойно, подбирал определенный настрой. Только я вышел к воде, как эти холодные капли заставляют меня покрыться мурашками. На табличке: 28 градусов.

   – Вот черт, хоть когда-нибудь здесь бывает тепло? – Я натягиваю шапочку, и мои брови оттопыриваются. Ненавижу шапочки. Далее идут очки и вот я уже прыгаю в воду солдатиком. Холодно же, как на северном полюсе. Ухватившись за бортик, я замечаю, что я совершенно один, нет группы акваэробики, «надзирателя»,  который часто бывает красивой девушкой и других людей, которые пришли на свободное плавание, точнее, не пришли. От этого поверхность бассейна пугающе неподвижна. Плевать – думаю я, и отталкиваюсь от бортика и плыву под дорожками в бок. Всегда мечтал так сделать.  Я останавливаюсь на второй. Немного переведя дыхание, я правлю свои очки и подтягиваю шапочку. С Богом  –  выговариваю в полный голос и  преодолев боль в плечах, я гребу к самому дну. Потом я отключаю свои руки и работаю только ногами. Никогда не считал кафель на дне бассейна, но я заметил, что это уже точно за середину.  Почти конец дорожки, давай, ты сможешь, плыви, плыви – подбадриваю себя  – это мой рекорд, ну… еще чуть-чуть…  Не могу, выныриваю за три метра от края.

   – Ничего себе, и это с первого раза.

   Я снова отталкиваюсь и плыву посередине, между дном и водной поверхностью, потом поднимаюсь и продолжаю кролем. Было время, когда я ходил на плавание каждые пять дней в неделю. Я плавал и мне это до отвратительного нравилось. Единственное, чему я не научился – были прыжки, наверно, у меня не аэродинамичная форма тела.
 
   Я пробыл в воде слишком долго, по-прежнему никого не было. Все более неуютно мне становилось в этом помещении. Слишком тихо, слишком никого. Я вылезаю из бассейна и подхожу к окнам, я не вижу в них абсолютно ничего. На улице кромешная тьма. Должно быть, электросеть вырубилась. Вдруг - звук. Глухой, очень глухой. Я не могу понять, где его источник. Какое-то жужжание, похоже на мотор. Я начинаю идти к выходу. Звук продолжается. Он такой… объемный, он очень глухой, как будто я сейчас под водой, а наверху проплывает катер.  Этот звук закладывает мои уши. Он невыносим. Помимо этого мне так холодно. Поразительно, тихо, холодно, никого.   Меня покрывают мурашки. Ноги словно проваливаются в полу, я хочу подойти к двери, но каждый шаг, каждый шаг дается все труднее, я начинаю судорожно изгибать колени, напрягаю все свое тело. Я иду ужасно медленно. Похоже на сон. До рук тоже добирается проклятая сеть судорог. Это невыносимо. Свет выключается. Мне холодно. Я перестал идти. Я молча чего-то жду, сердце колотится, как птица в клетке. С меня течет холодный пот, все тело ломит судорога. Слишком холодно. Никого, мне страшно. Я боюсь. Через миг я снова в воде, какой-то водоворот, волны, пена, ничего не понятно. В мой рот заливается соленая вода. В чудовищном потоке я несусь куда-то вперед. Вместе со всей водяной массой я погружаюсь вглубь. Когда меня кинуло в воду, я почти не задержал дыхание, все случилось в доли секунды. По телу пробежала волна : что, если я не смогу вынырнуть, что если здесь я умру? Адреналин пачками поступал в тело,  барахтаясь, почти не имея запаса воздуха, я проплыл в несколько раз больше, чем тогда в бассейне.  Казалось, это мои судорожные ноги меня сами туда перекинули, но нет, я отчетливо помню, что абсолютно ничего не делал, я просто, черт возьми, продолжал стоять. Хотя, честно признаться, пугало меня совсем не это. По мере погружения вода становилась темнее и спокойнее. Мои глазницы вдавливаются. Думаю, еще чуть-чуть и их запросто могло разорвать. Прикладывая огромные силы и разгибая сведенные конечности, я карабкался вверх. Забыв свою боль, медленно и методично я разгребал вокруг себя воду, тем самым выталкивая себя на поверхность. Еще несколько метров, терпи, терпи… не могу… нет, могу, ради всего святого, будь я проклят за такие слова. Я все могу. Я выныриваю с оглушительным болезненным вздохом. Воздух, снова у меня есть воздух, я люблю тебя, слышишь?  Я люблю тебя!
 
   – Я люблю тебя! – Выкрикиваю и заливаюсь истерическим смехом. Будь здесь люди, они подумали бы, что я сумасшедший. – Я люблю тебя.  Люблю, воздух. Что бы я без тебя делал, мой дорогой. Воздух… воздух… – Продолжаю на убыль – Люблю… люблю…

   – Какого черта, Воздух?? Что сейчас было?  – Я начинаю кричать – Я чуть не умер, ты это понимаешь?! – С моих губ брызгают капли. – Ты, ты, тварь! Вот ты кто! Я ненавижу тебя! Нет, это я тварь, да, это я, прости меня, воздух.  Господи, я ничего не понимаю.  – Меня начало лихорадить.  – Господи-и…

   Немного переведя дух, я приходил в себя. Я стал разглядывать местность. Кучевые серые тучи множились из самих себя, вокруг много-много воды и не видно берега. – Так, возможно, это море – пытался анализировать ситуацию – возможно, я сюда телепортировался. Ай, нет, я не мог телепортироваться, такого не бывает. Тогда, возможно... – Я ничего не продолжил, но только заметил, что челюсть начала гулять.

   – Эй, парень, что ты делаешь в холодной воде? Совсем рассудок потерял? – Справа от меня появилась деревянная лодка,  а со всей силы упершись в весла, ко мне спешит бородатый рыбак. Не раздумывая, я плыву ему навстречу. Я влезаю в его лодку.
   – Совсем переохладился, на, вот, укройся. – Окутывает вокруг моих плеч мягкий шерстяной плед.
   – Где я?
   – Ты сейчас в море только что был. 
   – Что за море? – дрожащей челюстью, словно откусываю от себя, произношу эти слова.
   – Кто его знает. Думаешь, мне самому известно?  А ты со своим плавание заканчивай, без лодки-то и переохладится можно, а того хуже, съедят еще.

   Старая деревянная лодка вызывала доверие, она была достаточно массивная и в ней можно  выдержать легкую непогоду. Почти серый цвет указывал на то, что она давно не была на суше и то, что она старше меня в  несколько раз. По бокам я заметил небольшое скопление мха, хотя, может, это и водоросли.

   – Кто вы такой? В-вы рыбак? Мне мучило столько вопросов, что голова разрывалась. Но сил хватило только на эти два.
   –  В последнее время мою голову посещает тот же вопрос. За всю жизнь я не поймал ни одной рыбы, понимаешь, я специально рыбачу только там, где она мне точно не падется. Разве можно назвать меня рыбаком? – Он произнес не то с грустью, не то с умилением. Чувства его мне были совсем не понятны.

   Тучи в небе начали рассеиваться.

   Мой взгляд направился в ноги, я закрыл глаза. Вокруг меня гуляли образы. Я поджал пальцы на ногах, сморщенная кожа растянулась, удалив все складки. Я не мог поверить во все это, но тем не менее, действительность была еще реальней обычного.

   Его короткая, но густая седая борода закрывала щеки, подбородок и усы. Морщинистый взгляд был самым мудрым и недосягаемым. Это один из тех людей, когда даже самый умный чувствует себя ребенком, находясь с ним. Потому что дело было не в уме, а где-то дальше. За жилеткой, под рубашкой. Настолько невинны были его движения, настолько простые, что смотреть без отклика в груди было нельзя. Этот мужчина изредка поглядывал на меня, а потом снова погружался в свое дело - сидел с удочкой на краю лодки. Я был настолько благодарен, что он вытащил меня из воды, что у меня навернулись слезы.  Я быстро вытер их пледом, не желая, что бы он видел их.

   – Что это за место?
   – Этого я тоже не знаю.
   Я медлил – Разве вы не должны знать? Вам еще домой возвращаться. – Он ничего не ответил.
   – А что там водится? – Я выпрямил шею и бросил взгляд на серую рябистую гладь.
   – Чего там только нет - и люди, и рыбы, и сокровища.
   – Сокровища?
   – Да. Самые разные. Золото, серебро, драгоценные камни, простые деньги. Говорят, что там можно поймать репутацию и уважение, но я единственный, кто ничего не ловил, поэтому для меня это только слухи.
   – А здесь еще есть кто-нибудь? Другие рыбаки? Спасатели?
   – Да, были, утонули только все. Без исключения.
   Я немного опешил. – А что мы будем делать?
   – Я буду рыбачить, а ты бери весла и греби.
   – А ловле это не помешает?
   – Помешает, да только какая разница?
   Я перешел в середину лодки, сложил плед и стал поднимать и опускать большие весла.
   – Куда плыть?
   – По ветру, конечно.
   – Здесь нет ветра.
   – Он везде есть, парень. Его нет только в стенах и под водой, а где ты по-твоему находишься?

   Я не стал ему отвечать. Я действительно не ощущал никакого ветра, я просто греб, даже не зная зачем и куда. Со мной был человек, это придавало уверенности. Не было нужды задавать вопросов.

   – Мой крестик! – Я бросил весла и ощупал шею. Боль прорезала мои внутренности. Его не было, а на шее была в кровь стерта кожа. – Где же он? – Не знаю почему, он был мне нужен. Я заметался.

   Вокруг затишье. Я поднимаю глаза. Рыбак пропал. Из шее закапала кровь. Где рыбак? Где рыбак??

   Неожиданно я замечаю, что небо кристально чисто. Никого в воде, ни в небе, ни в лодке. Мою спину здорово припекало солнце, глаза прыгали в беспокойстве. Постепенно я начал успокаиваться. Почувствовав какую-то грусть одиночества, я прижал плед к шеи и поднял лицо против ветра – Действительно, здесь есть ветер, как я мог его не заметить? И все-таки странная штука… Куда я плыву? – Я вновь взял весла в свои руки.



Заголовок в Газете :
Школьник утонул в местном бассейне.
 По одной из версий, в насос попала его цепочка.