X Муза электроника

Вовка по-прежнему был  катастрофически непопулярен у девушек.  Он много пил, но не настолько, чтобы спиться полностью и оставить свои возвышенные стремленья к познанию тайн  природы. Он благоговел перед теоретической физикой и философией. Прочтя в рассказе одного из классиков советской литературы,  - «конечно, же, идиотском», как сам оценивал это произведение Вовка, -   словосочетание «трансцендентальный материализм», он объявил себя трансцендентальным  материалистом. 
Но главное… Главное он совершил открытие. Если в школьном возрасте,  похвальное увлечение  биологией было для него чем-то выдавленным из себя с сильным этическим напряжением, равно, как позднее, скорее исполняя определенный положительный гражданственный долг, он забавлялся мечтаниями о преуспевании отечественной электроники,  мечтал, что благодаря его, Вовкиному, участию ее ожидает неслыханный взлет, то чтение трудов Пуанкаре, Ландау и других великих математиков и  физиков, вызвало в нем уже не искусственный, а подлинно благоговейный трепет. Умный мальчик улетучился. Соотнося с помощью высшей математики пространство, время и энергию, Вовка открыл особый вид оной: мнимую энергию.
Когда свои идеи он сообщил преподавателю теоретической физики, крепкому украинцу в очках, с зачесанными назад седеющими волосами, тот сначала не понял, потом  некоторое время очень внимательно вникал в Вовкины каракули, и в заключение, сказал: «Мне кажется, вы изобретаете велосипед…».
Тогда же Вовка начал писать стихи.

Первый снег

Сегодня ночью начал падать снег
Увидел свет Зимы прикосновенье
Всю ночь в саду он очень тихо шел
Бесшумно так ложился на деревья
Когда же я к нему привык
Он стал тяжелым как похмелье.         

Весна

Во все, что я вижу
Вселился дух Вишну.
Мой город укрылся в весенний туман.
И суть всей вселенной - цветущая вишня.
Я больше не верю, что мир есть обман. 
       
Утро

Сквозь сизую дымку и гроздья айлана
Увидел я Солнце, звезду-великана.
Крикнул я Солнцу: «Привет!»
Оно мне в ответ –
Свет!

В свет окунаешься синее Море.
Куда ни взгляни, - ты повсюду во взоре!
Смой с меня мерзость вчерашних вин
Оно мне в ответ: «Смотри – дельфин!».

Я бросился в воду за братом из дали,
Где белые чайки над стаей кефали.
От холодной воды не чую спины.
Вода, кто хладит тебя? Она мне: «ты!».

Согрел  меня солнца божественный веер.
Выйдя на мост, посмотрел я на Север.
Здравствуй, Гора!
В ответ – тишина.
Не слышен шум ветра из дальних гор 
Предела не знает осенний простор.

Нобелевская премия
(драма в стихах)
Вовка, после вручения Нобелевской премии приезжает в Париж и останавливается в гостинице, где некогда жил поэт Маяковский, выпивает бутылку коньяка и тут входит Маяковский.    
Маяковский: Здравствуйте, Владимир Владимирович.  Рад приветствовать русского, рожденного на Кавказе.
Вовка: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Рад приветствовать русского, рожденного на Кавказе.
Тут входят поэты Симонов и Высоцкий.
Вовка к Симонову: Вот пишите баллады об офицерских женах.
А их всех имел наш артист Жжонов.
Симонов посмотрел умными и грустными глазами:
«Молодой человек, а ведь, вы не воевали».
А Высоцкий хочет долбануть левой.
Слушай, мужик, ты п… не по делу.

Вдруг чудо, какого не встретишь и ночью рождественской
открылась дверь, и входят два самых мертвых советских поэта:
                гениальный создатель блокады Чаковский и Роберт
                Рождественский
Чаковский говорит:  «Господа, не видали ли моего удостоверения Совмина
Высоцкий: «Пошел на…! Е… тебя в спину.
Симонов молчит.
А Маяковский говорит:
На, вот. держи мою краснокожую паспортину.
Тут Чаковский всех нас узнал
И от изумления в штаны наклал.
А Рожественский бормочет, чудак:
«Вы, ребята, простите, если что не так».
Тут я  отправился дальше бухать,
а мои гости полезли в нирвану опять.
Жаль, а то наломали бы мы с ними дров,
Хорошо, что не слышит пародист Иванов.       

В шутку
      
Аргентинку ты поймаешь, коли признаешь право Аргентины над Мальвинами.
А англичанку – надменным  и холодным видом.
Индуску, - коль не страшит тебя змеи укус.
Француженку, - коль у тебя отменный вкус.
Ни кто тебе тут не поможет, будь хоть почетный легионер.
Тогда поймаешь  американку, коль будешь ты  миллионер.
Аккуратную голландку, - коль чистоту любишь и уют.
Чувствительную немку, - коль создашь  где-нибудь приют.
Ну, что, читатель, уловил
Меж женщин наций разных разницу?
Ах, да! Чуть не забыл!
Советскую женщину ты поймаешь за задницу.

После бесчисленного множества неудач Вовка озлился на женщин. Впрочем, иногда к нему возвращалась надежда, что явствует из других его стихов: «Женюсь на грузинке».
Вот – одна из строф этого стихотворения:

…Может на той, из ансамбля «Мзиури»
Или на простой, что моет кастрюли.
Я по свободе справлю поминки.
Плюну на все, и женюсь на грузинке.