Научи меня прощать

Солнце уже почти опустилось за горизонт. В окнах ближайших зданий ещё отражались последние его лучи, но и им вскоре было суждено исчезнуть. Небо вместо розового приобретало фиолетовый оттенок, а город постепенно погружался в темноту и замирал, чтобы в скором времени вновь ожить и заиграть новым красками. Сегодняшний закат завораживал... как, в принципе, и любой закат, особенно, когда наблюдаешь его находясь на крыше, но в этом было что-то особенное. Что-то изменилось, но это изменение было едва уловимое, казалось, только ты понимаешь его суть, как оно тут же ускользает и это повторяется снова, и снова.
Я лежал и смотрел на её силуэт, на то, как лёгкий весенний ветер развивает её рыжие, уже запутавшиеся, волосы, на то, как он легко теребил подол её короткого платья. Она подходила к краю всё ближе, и ближе... Странно, как сильно всё изменилось с момента нашей встречи. Помню, как впервые привёл её сюда, мы стояли метрах в пяти от края, а она всё хваталась за мою руку, словно от падения её разделяет лишь один шаг, такая робкая и неуверенная. От той прежней девчонки не осталось ничего. Неужели это я так её изменил?

- О чём ты думаешь?

- О тебе.

- Здесь? Нашел, о чём думать.

- Почему это? - удивился я.

- Вот смотри, - и она сделала ещё два шага вперёд, оказавшись почти у самого края, стоит только встать на парапет, а затем сделать ещё один шаг и ты больше не жилец. - Смотри, какое всё маленькое, какие маленькие люди по сравнению с этим большим миром. Смотри, они все идут, спешат куда-то, задыхаются от городской пыли и не тревожатся ни о чём, кроме самих себя. Мир такой огромный, а люди такие маленькие... Миллионы крохотных и жалких жизней. И все они такие хрупкие.

- К чему ты клонишь?

- Ни к чему. Просто слушай. Мы все такие жалкие, маленькие и хрупкие.

- Роуз, ты повторяешься.

- Просто заткнись. Я не так часто гружу тебя своими мыслями. Просто заткнись,-повторила она, - и выслушай, твою же мать!

Она всё что-то рассказывала, а я любовался её силуэтом на фоне угасающего неба. Город по прежнему молчал, и сквозь ветер звенящий в ушах и мысли роившиеся в моей голове долетали обрывки её фраз:

"думаешь, если чья-та жизнь оборвётся, на другом конце планеты кому-то станет тоскливо?

...это несправедливо

...у нас нет никакой связи ни с прошлым, ни с будущим

...люди рождаются и умирают. день-два, а потом о тебе уже никто и не вспомнит"

Она говорила, и говорила, так что я почти перестал её слушать, но вдруг она
сделала ещё один шаг, взобралась на парапет.

-... самоубийцы подобны китам, что выбрасываются на берег. Этот мир слишком грязный, здесь так много мусора, грязи, разврата. Мы все осквернены. Даже проведя сутки под душем, ты не смоешь всю грязь со своей души. И когда этой грязи скапливается слишком много, человек себя убивает. Он просто не может выдержать ещё большего количества этого дерьма.
Жизнь так сложна. Ты думаешь, что знаешь о ней всё, думаешь, что сможешь ею управлять, но это она будет управлять тобой.

- Да, что ты такое говоришь? - её слова пугали меня до дрожи в коленях. Я не был уверен, что она не ведёт какую-то игру, но всё же начал переживать, как бы она и впрямь не сделала последний шаг, отделяющий её от гибели. Я встал за её спиной, слушая внимательнее.

- Разве ты не понимаешь, что я говорю? Мне надоела эта жизнь. Надоели ложь, лицемерие, эгоизм и безразличие. Я обижена на всё. На всех.

- Роуз...

Внезапно она развернулась ко мне, слегка наклонилась, так как из-за того, что стояла она на парапете, я оказался ниже её, и поцеловала. Это было так, словно она хочет передать этим поцелуем всю боль и разочарование. Я пытался уловить её настроение как можно четче, и вдруг, так же внезапно, как и сам поцелуй, она его разорвала. Разорвала, словно решила оставить на потом. На секунду она заглянула в мои глаза и, хоть было уже достаточно темно, я смог увидеть её слёзы. Она прощалась. По-настоящему и по-взрослому, как ей, вероятно, казалось.
Я взял её за руку и тоже взобрался на парапет. Теперь мы стояли совсем близко.
 
- Какого чёрта, Роуз? Что ты творишь?

- А разве ты ещё не понял?

- Ты не можешь просто взять и спрыгнуть отсюда на моих глазах.

- Но мне это нужно.

- Не понимаю тебя. Не понимаю!

- Я обижена. Я больше не могу жить с этим.

- Господи, ты пьяна? Ты на таблетках? Роуз, что случилось? - я уже тряс её за плечи, что есть силы, был готов бить по щекам, чтобы привести в чувство и выбить всю эту дурь из её головы.

- Эта обида душит меня. Ты не понимаешь. Я думала, что ты поймёшь. Но ты не понимаешь. Я должна это сделать. Я просто шагну в эту темноту. Это будет словно маленькое путешествие. Последнее в моей жизни.

- Перестать. Прости.

- Глупый, я не на тебя обижаюсь.

- Прости этот мир.

- Я не умею.

- Ты должна .

Я сделал шаг назад, увлекая её за собой. Затем ещё, и ещё. И вот мы уже сидели в самом центре крыши. Я зажал её лицо между ладоней, пытаясь заглянуть ей глаза, ощущал, как текут её слёзы, и как она иногда вздрагивает.

- Никогда. Слышишь? Никогда больше так не делай.

Она лишь беззвучно опустила глаза вниз.

- Давай уйдём отсюда,- сказал я почти шепотом.

Она покачала головой.

В тот день мы пролежали там до поздней ночи. Сначала на небе появились звёзды, затем замелькали огни города. Было слышно шум проезжающих автомобилей, из клуба неподалёку доносились обрывки песен. Всё больше народу выходило на улицу вдохнуть весенний прохладный воздух,сходить в театр, или на вечерний сеанс в кино. Где-то далеко запустили салют, но нам было видно лишь его отблески в небе. Все эти клубы, магазины, парки аттракционов, кафе и магистрали отбрасывали так много света, что вскоре было тяжело различать, где заканчивают огни города и начинаются звёзды. Но мы-то знали, что сейчас одна за другой они появляются на небосводе. Всё это длилось будто целую вечность.А затем я услышал самую странную и трогательную просьбу в своей жизни.
Она повернулась ко мне, сжала мою руку и еле слышно прошептала:

- Научи меня прощать.