Крыса

     Эту историю мне рассказал университетский преподаватель по математике – тоже из русских, которому надо было срочно и лишь на время устроиться на любую работу – он устраивался в секюриту.  Он считал, что если ему удалось разобраться в дебрях высшей математики, он разберется в чем угодно.

     Звали его Скот, потому что он сам себя так назвал.  Сперва он назвал себя своим славянским именем, но его переспросили. Он повторил..., но, его снова переспросили. Он снова повторил. На него посмотрели таким взглядом, который убеждает,  что надо срочно что-то придумать. И он сказал: Зовите меня просто Скот и тут же увидел   улыбку облегчения на лице того, кто решал давать ему работу или не давать. Тому нужны были люди, и...   Скот – почему-то оказалось подходящим для них обоих...  А уже через день Скот вышел «на объект» и имел свой первый рабочий день – рабочий день Скота...



                Крыса

     «Scot,  come to the pool, round one and retrieves the small animal.» (Скот, иди к круглому бассейну и освободи маленькое животное).


     У меня, вернее специально для меня,  такая радиосеть, что каждый может в нее войти, не представляясь и дать команду, а я могу ответить лишь, если меня назвали, но сам вызвать никого не могу... Идея в том, чтобы я знал свое место, которое значительно ниже тех, кто вызывает.  Это классный способ, чтобы подчиненные не нарушали субординацию. Субординация здесь такая усложненная, что либо ты должен ее знать, и это может быть очень интересно само по себе,  либо... но об этом потом... а пока, я в схеме слушай, когда тебе дают указания, и тут же выполняй, но спрашивай, если тебе это приказывают, а если не приказывают – молчи.



     Дисциплина здесь железная и если начальник сказал, не ищи нарушения логики, даже если ты его видишь, а старайся эту логику восстановить и сделать то, что по-твоему начальник хочет. То-есть, если у начальника нет извилин, используй свои, но так, чтобы он думал, что это его.  В деталях еще надо будет разобраться, но в данном случая это часть American Dream, или Американской мечты – вот такая дисциплина.


Вообще,  этих dream-ов много. В соответствии с массовой информацией  – это, в основном,  обзавестись собственным домом, за который ты, естественно, в состоянии выплачивать mortgage (то есть банку). Чтобы, когда ты будешь не в состоянии, не оказаться бездомным.


В Standford Community наоборот – никакого своего дома – очень комфортабельный аппартмент, желательно навсегда, с рентом значительно выше, чем mortgage. Этот комплекс – место жизни тех, кто либо получил Нобелевскую Премию, либо не получил, но в ожидании. И для их семей, если они еще не распались. На паркингах этого жилого комплекса очень много личных автомобилей с наклейками  на заднем стекле: NL (Nobel Laureate)… А Нобелевские Лауреаты свободно времени не имеют.


Итак...  «Retrieve small animal from the round pool». Не вполне понимая, что предстоит делать, отвечаю: – OK . Смотрю на карту, нахожу круглый бассейн и еду к нему, узнать на месте, что там такое. Ничего уточнять не предполагается, потому что им лучше знать, что предполагается а что нет. Маленький электрический кар. Еду быстро, и представляю себе, что кошечка или собачка попала в бассейн и не может выбраться самостоятельно, и бултыхается, и никого к себе не подпускает, потому, что боится, а добрые посетители не могут к ней подступиться. На самом деле – Воскресенье, солнце сияет. Надо принимать солнечные ванны и водные процедуры, потому что завтра начинается напряженная рабочая неделя.   


Оказалось, на дне кристально чистого голубого бассейна... дохлая крыса и оккупанты (occupants) не хотят с ней плавать. Ну это понятно. Но, меня начинает выворачивать – у меня это с детства, с того самого момента, когда я случайно наткнулся на дохлую крысу в подвале, куда мне строго наказывали не ходить, а я пошел...



     Стою и оглядываюсь в надежде – может обойдется и мне не нужно будет ее доставать... Подходит бодрая старушка-оккупантка  и успокаивает: – we are not expecting you to jump into pool and get it, of course… but we don’t want to swim with it… (мы не рассчитываем, что вы прыгнете в бассейн и выловите крысу – это несомненно. Но мы также не намерены плавать с ней) и  т.д.


Я осмотрел бассейн по периметру. Я надеялся что хотя-бы кто-нибудь подскажет, что-же они ожидают от меня, если прыгать не ожидают...  Стояла райская погода, впрочем, как всегда в Калифорнии... Была эта пожилая добрая женщина, которая не хочет, чтобы я прыгал в бассейн. Еще был пожилой мужчина крепкого телосложения, очень похожий на генерала Norman Schwarzkopf – командующего первой компанией против покойного Саддама, пригревшего Ел Каиду, которого впоследствии повесили Шииты, после чего оказалось, что он не пригревал…


На другой  лежанке лежала молодая женщина topless (без лифчика), топом вниз. Видимо, все перегрелись, но купаться в прозрачном голубом бассейне с дохлой крысой на дне никому не хотелось. Мне пришла последняя спасительная мысль и я поделился ею с квази-Schwarzkopf, который стоял на краю бассейна мужественно и изучающе глядя на крысу издалека. 


– Знаете, – сказал я генералу с сомнением. Может быть... трупный яд и все равно нельзя купаться? Он уверенно, как и полагается Американцу, тем более генералу, в чем я был интуитивно уверен, если существует такая степень уверенности. – Нет, – ответил мне генерал со знанием дела, - она ведь на дне, трупный яд начнет появляться после того, как тело всплывет... Я бы и сам все сделал, - сказал генерал,  но кто-то снял сетку со стенки (генерал указал на висящую палку на крючках , прибитых к стене, но действительно, без сетки) и не повесил на место...  Только тут я с благодарностью понял, что надо делать... пообещал тут-же вернуться и направился к выходы из круглого бассейна с целью найти повешенную не на место сетку. Сетка должно быть перекочевала в другой бассейн.



     Ближайший бассейн я нашел в 50 метрах от “крысиного”. Кстати, в бассейне вообще никого не было. Зато была нужная сетка с палкой... Я шел назад и прикидывал: - Они, обнаружили в круглом бассейне крысу где-то уже 40 минут назад. Вариантом перейти в соседний бассейн, который был пуст, ну, хотя бы оценить, насколько он загружен... словом, это они по-видимому не рассматривали или как они говорят it is not the option. Почему? Догадаться почему они этого не сделали я не смог! Они могли бы все организовано юркнуть туда, где просторно, та-же голубая вода, но без дохлой крысы... нет, они непознаваемы – ни один народ с ними не сравнится... Или нет, было что-то другое...  Разве что нобелевские лауреаты? Впрочем, я уже медленно открывал ворота круглого бассейна (round one), перебросив через забор 15-ти футовую ручку.


     Oккупанты оживились, хотя, оставались на местах, – все, кроме генерала. Он уже стоял на краю бассейна с прозрачным полиэтиленовым мешком для мусора, видимо сбегал домой  пока я ходил... Мои ноги, в ожидания того, что мне предстоит, все время стремились подкоситься, очевидно, голова помогала... подлая. Впервые за последние годы я поблагодарил  бога, что он уже позаботился о моем зрении, которое ухудшалось, обгоняя воображение, – крыса виднелась мутным пятном и была похожа на детскую игрушку, случайно соскользнувшую в воду. Я даже подсказывал своему воображению, что это так оно и есть.


Словом, когда через секунду я вытаскивал сачок и переворачивал его в подставленный генералом мешок, я уже не видел, что именно плюхнулось в мешок. Только слышал, что оккупанты меня подбадривали и благодарили, а генерал сказал – good job! (хорошая работа)...



     Через плечо с семи метровой алюминиевой ручкой сачка наперевес, пятясь задом, я покидал бассейн, завороженный зрелищем, никогда не виданным мной в этой жизни. Голубая, абсолютно круглая чаша с водой, несколько легких, пустых лежанок разбросанных на мягком серо-желтом покрытии, а вокруг деревья, как бы написанные мастером натюрморта, все было покрыто мягким светом Калифорнийского солнца, обычно испепеляющим, а теперь лишь нежным. Как это удалось художникам, кто создавал это подобие Рая?


И, по-мере того, как я пятился, я созерцал в самом центре этого Эдема группу людей, державших большой пластиковый мешок в восьми руках  – людей было четверо, так что горловина мешка сохраняла такую-же круглую форму, как голубой бассейн. Это были – генерал Norman Schwarzkopf, пожилая леди в пуританском сплошном купальнике, юноша лет 16 очень спортивного вида, и молодая женщина в трусиках, но topless, оставившая свой top на лежанке, видимо в натуральной спешке, когда настолько очарована чем-то, что забываешь надеть этот лифчик, оставив всякий стыд, не потому, что бесстыдна, а потому, что стыд уступает место более сильному чувству любви... или чего-то еще о чем я никогда не подозревал. 


Все они стояли неподвижно, безотрывно глядящие на ... дохлую крысу на дне мешка. Что их привело в единый порыв? Людей, у которых было все раздельное в этой жизни, все интересы? Дохлая крыса? Или вид смерти, которая нас всех объединяет, когда все остальное уже разделило?


Я продолжал пятится задом тоже завороженный картиной, о существовании которой я не подозревал все мои десятки лет... Я пятился пока не столкнулся ободком сачка с  ажурной оградой бассейна и чуть не потерял равновесие.  И, убедившись, что все-же устоял, я бросил последний взгляд – та же группа склоненная над незастегнутым мусорным мешком, как скульптурная композиция:  – Сатиры в Храме любви, – которую я видел на прошлой неделе в Итальянском саду на Вилле Монталво Калифорния.