Летела по небу зубастая щука

                Небывальщина

Сверкнула как-то раз в небе молния, гром громыхнул, как чёрт по бочкам проехал - бах! бах! ба-бах! - гроза собиралась над густыми чащобами.
Бежала в это время по своим хитрым делам по лесу Лисонька, грома-молнии испугалась, на тучку чёрную взглянула, да и дупло ненароком на белой берёзе заметила. «Вот и чудненько, - обрадовалась, - схоронюсь-ка я в дупле от грозы». Полезла она по толстому стволу, передние лапки и мордочку в дырку засунула, да и застряла рыженькая. Не рассчитала бедняжечка – ни туда и ни сюда!
Скакала в это время по деревьям Белочка: прыг-скок, прыг-скок. Тоже грома-молнии испугалась: прыг на берёзку, скок к своему дуплу. А убежище-то занято! Оттуда половинка Лисоньки, как пробочка из бочечки торчит, задними лапками шевелит и хвостиком пушистеньким туда-сюда крутит-вертит.
Задрожала Белочка, как осиновый листок - гром гремит, половинка Лисоньки из её домика торчит – прыг на землю, скок, сломя голову наутёк, и в нору потайную укрылась-спряталась. А нора-то не простой потайной норой - волчьим логовом, как на грех, оказалась.
Спешит в это время Серый Волчище к своему жилищу, на тучу чёрную, на молнии поглядывает – сердится, рычит, недоволен непогодой, собирается её в норе переждать. Подбежал к логову, а оттуда – вот те раз! – зубами кто-то лязгает - клац, клац, клац! - и глазищами сверкает. Это Белочка от страха дробь зубками выбивает и глазёнки таращит - грома-молнии и половинки Лисоньки опасается.
Испугался Серый хищник чудища, зубами клацающего и глазами жёлтыми из мрака сверкающего, кинулся наутёк – только пятки засверкали. До речки домчался, да и с разбегу, с обрыва – нырк в омут головой. И под корягу в глубине забился-спрятался.
Плещется в это время Щука в осоках-камышах, хвостиком по воде шлёп-шлёп, шлёп-шлёп, плотвичек-пескариков выискивает и на небо с опаской поглядывает - туча-то всё черней становится, молнии-то всё ярче блистают. «Дай, - думает хищница, - под корягой грозу пережду. Всё одно в такое ненастье добыча в водорослях, да в ямах сховалась-попряталась».
Подплыла Щука к родной коряге, а там Волк сидит, пузыри пускает и клыками острыми скалится. Оторопела она от удивления – отродясь ничего такого не видывала - да и прочь стрелой, как угорелая. Из воды с разгону выскочила и полетела пташечкой лёгкой ввысь.
Кружит в это время в небе Ястреб - никаких бурь не боится. Сам грозен, словно буря, сам быстр, будто молния. Видит - рыбина навстречу мчится, плавниками размахивает. «Вот только Щук, - рассердился Ястреб, - в моих угодьях охотничьих мне и не хватало!»
- А ну, ныряй обратно в реку! – велит Щуке Ястреб.
- Я бы с удовольствием, да с превеликим, - отвечает Ястребу рыбина. - Вот только Волка боюсь, он под моей корягой сидит. Помоги мне Серого оттуда выкурить.
Плюхнулись они оба с высоты в реку, подплыли к коряге.
- А ну, вылезай, Волк! – требуют. - В своём логове от грозы прячься! Там и зубами острыми ощеривайся, там и пузыри пускай!
- Да я бы с радостью, и с превеликой, - не перечит птице и рыбине Волк. – Только помогите мне чудище ужасное из моего жилища прогнать.
Полетели все трое к волчьей норе.
- Убирайся, - грозят в темноту, - из чужого дома, глазастое страшилище! Не боимся тебя, зубастое чудище!
- Да я бы и рада, - гудит-пищит из логова, как из погреба, Белочка. – Вот только Лисонька дупло моё на берёзке своей половинкой заткнула – негде мне от непогоды спрятаться.
Делать нечего, отправилась все вместе к берёзе. Видят – и впрямь рыженькая из ствола торчит, лапками задними перебирает, хвостом-помелом туда-сюда крутит-вертит, а вылезти не может. Крепко-накрепко, знать, застряла затычкой сердешная!
Думали собравшиеся, думали, смекали, смекали - как вызволить бедняжечку из дупла, да так ничего и не придумали. Загрустили - что делать не ведают. Где чьё жилище отныне будет, в толк не возьмут.
Вдруг видят, Зайчишка – по чаще скачет стремглав. Тоже грозы, видать, испугался серенький – глазки-то совсем сикось-накось съехали, и даже косолапить от страха трусишка стал. И очень заметно. Увидел он собрание и половинку Лисоньки из дупла торчащую - окончательно ошалел от ужаса.
- Я теперь не Заяц! – пищит. – Я Косолапый! Медведь! Я наведу в лесу порядок! Грозе не бывать! Запрещаю! Грому не сверкать! Не позволю! Молниям не громыхать! Не допущу! – природным явлениям, значит, противодействует косенький, совсем, видать, ум за разум зашёл у бедненького.
Взглянуло тут собрание на небо: а и впрямь – тучки-то развеялись, молнии-то за лесом полыхают, гром-то поодаль погромыхивает - гроза стороной прошла.
Поразились собравшиеся силе колдовских заячьих чар, признали в нём Топтыгина в ножки все скопом кинулись: где кому жить отныне дозволит спрашивают, где кому от бурь укрываться велит.
- Лиса злюка в дупле пущай навсегда застрянет! Там теперь её дом родной! – пищит, распоряжается косолапый Косой. – Волка под корягу упечь! Навечно! Пущай злодей водички сыренькой нахлебается! От пуза! Чтоб лопнул! Щука отныне с дерева на дерево птичкой пущай перепархивает - орешки щёлкает, зубы острые обламывает! А Ястребу в логове волчьем гнездо свить приказываю! Под землёй пусть и охотится как червяк! Ну, а Белочку на службу беру! В секретарши. В инспекциях по лесу меня сопровождать будет. - И хрипит тонюсенько: - Я сказал! Косолапый! – И кулачишком по пеньку грозненько стукает.
Совсем у собравшихся, от такой путаницы несусветной голова кругом пошла. Да только вдруг слышат они – шум, треск, тарарам! А это Лисонька, сучки по пути обламывая, с берёзки рухнула.
Поднялась рыженькая на лапки - цела, невредима, лишь хвостик ободран начисто, без шерстки, как у крыски, голенький совсем.
- Пока вы здесь судачили, - собранию Патрикеевна докладывает, - Совушка мне хвост накрутила, чтобы я по деревьях больше не лазала. Да из дупла за него и вытащила.  Вот только ободрала чуток. «Не лисье, - сказала, - это занятие, по берёзам лазать!» А вот лисье занятие, - уставилась рыженькая на самозванца: - зайчиков ловить!
Косой от таких речей – прыг в кусты! Даром, что косолапит, только его и видели. Белочка в дупло скок-поскок, пока жилище не занято. Волк сердитый в логово отправился. Щука зубастая в омут нырнула. А Ястреб взвился в облака.
Ну, а виновница всей этой неразберихи, Лисонька, с голеньким, как у крыски хвостиком, как шла до грозы по лесу, так и дальше по своим хитрым делам отправилась.
Тут и сказочке конец, а кто слушал - сорванец.