Глава III. Поединок 1

*

– Кто первый выбирает оружие? – спросил Чан, разглядывая Оя.
– Выбирай ты, – легкомысленно отмахнулся Ой, – ты хозяин, тебе и выбирать.
– Шахматы.
– Шахматы! – воскликнул Ой. – Ну ты даёшь, Кощей.
Чана посмотрел на Раджу, как обыкновенно смотрят родители, извиняясь за невоспитанность своих чад.
– У нас не принято тревожить тени прошлых воплощений, – сурово произнёс Раджа.
– Простите, – смутился Ой, – шахматы, так шахматы. Расставляй фигуры.
– Могу ли я, – вкрадчиво спросил Раджа, – помогать ему.
– Сколько угодно, – ответил Чан и, поворотясь к Ою, добавил: – если хочешь, можешь играть белыми.
– Хочу белыми.
– Тогда...
Чан легонько хлопнул в ладоши и они оказались на шахматном поле, размером с футбольное, поделенное на квадраты чёрной и белой травы. Ой сидел на возвышении, с каких арбитры судят волейбольные сражения. В руке он держал помятый мегафон.
На противоположном конце поля на такой же вышке восседал император Чан. Перед ним в два ряда выстроилась армия чёрных. Передний ряд занимали укутанные с ног до головы в облегающие ткани ниндзя, с множеством отравленных цацек на поясах. Из-за плеч ниндзя выглядывали рукоятки мечей. На крайних флангах заднего ряда стояли неповоротливые колесницы, запряженные тройкой чёрных лошадей. Трое солдат – ездовой, заряжающий пушки с фигурой дракона на месте прицела и стрелок наводчик – составляли команду колесницы. Рядом с колесницами располагались всадники на злых монгольских лошадях. Их вооружение – пика с конским хвостом у острия и короткий гнутый лук. Ещё ближе к центру стояли бронированные генералы с огромными саблями в руках. Клетку ферзя занимал главный евнух двора и два важнейших министра. Ой почему-то знал, что это министр церемоний и министр по связи с общественностью. На королевском поле стоял, сложив руки на груди, император Чан в накинутой на плечи мантии чёрного соболя.
Собственная армия Ой выглядела не менее живописно. На фронте выстроились прусские гренадёры в парадной белой форме. Они были вооружены длинными ружьями с примкнутыми штыками. На поясе каждого гренадёра болталась сабелька. По краям заднего ряда рычали два лёгких фашистских танка, от гусениц до башни выкрашенные в белую краску. Рядом с танками на откормленных лошадях гарцевали спесивые прусские майоры. Слонами в актуальном прочтении шахмат выступали фельдмаршалы на джипах. Штаб армии со своим начальником, адъютантами, ординарцами занимал поле е1. Каким-то загадочным образом все они помещались в одной клетке. В королевской клетке находилась точная копия Оя в песцовой мантии.
Правый край поля занимал небольшой духовой оркестр и большие песочные часы, вмонтированные в циклопического вида конструкцию. Левый край был отдан под полевой госпиталь и кладбище со свежими заготовками могил.
«Не волнуйся, Ой, – голос Раджи в голове прервал созерцание непривычной визуализации шахмат, – я играю на уровне кандидата в мастера».
«А я и не волнуюсь», – мысленно ответил Ой.
«Тогда начнём, – воскликнул Раджа, – е2 – е4».
– Е2 – е4, – крикнул Ой в мегафон.
Соответствующий гренадёр пришел в движение. Строевым шагом – ать-два, ать-два – он пересек чёрное поле и остановился – ать-два – на белом поле. Песочные часы со скрипом перевернулись.
– С7 – с5, – крикнул Чан.
Ниндзя на поле с7 снял с пояса какаю-то штуку, бросил её в чёрную траву и исчез во вспышке света. Мгновение спустя он материализовался в чёрном квадрате с5. Песочные часы снова заскрипели, совершая полуоборот.
«Так, неплохо, – довольно произнес Раджа, – он принял вызов».
Что неплохо, – недоумевал Ой, – какой вызов. Сделано только по одному ходу.
«В2 – в4», – скомандовал Раджа.
«Но Раджа, – пробовал возразить Ой, – мы ведь подводим нашего гренадёра под удар ниндзя».
«Делай, что тебе говорят. Сицилианский дебют всегда ведет к тактическому преимуществу белых».
«Как скажешь», – вздохнул Ой.
– В2 – в4, – крикнул он.
Ать-два, ать-два. Рыжий гренадёр браво промаршировал на чёрное поле В4. Он стоял по стойке вольно и открыто улыбался ниндзя. Ниндзя в напряженной позе злобно зыркал на гренадёра.
– С5 – в4, – крикнул Чан.
Ой заволновался от этих слов. И действительно, случилось ужасное. Ниндзя прыгнул в соседнее поле. В полёте он метнул в гренадёра блеснувшую на солнце звезду. Звезда вонзилась в шею солдата, перебив сонную артерию и горло. Ниндзя приземлился на согнутые ноги и правую руку, быстро огляделся в поисках врагов в подконтрольном ему квадрате. Но неповерженных врагов не было. Гренадёр, хрипя, свалился замертво на землю. Часы перевернулись, оркестр заиграл траурный марш по павшему в битве бойцу. Под эту музыку прибежали санитары и уволокли на носилках солдата, а кровь засыпали чёрными опилками.
«А2 – а3», – приказал Раджа.
– А2 – а3, – крикнул Ой машинально, всё ещё находясь под впечатлением бесславной гибели своего гренадёра.
Крайний пехотинец – ать-два – ступил на соседнее чёрное поле.
– В4 – а3, – закричал Чан.
Ниндзя выхватил заплечный меч, снова блеснул вспышкой, отягощённой желтым дымом, а когда дым рассеялся, он стоял перед своим врагом с погружённым по самую рукоятку мечом в брюхо гренадёра. Солдат застонал и гулко упал на землю, словно рухнул могучий дуб. Часы перевернулись. Играл оркестр. Суетились санитары.
Однако, – обескураженно думал Ой, – как-то быстро дошло до крови. Если этот ниндзя так и дольше пойдёт...
«Конь в1 – а3», – перебил его мысли Раджа.
– Конь в1 – а3, – крикнул в мегафон Ой, уже не надеясь на счастливый исход партии.
Прусский майор, выхватив из ножен саблю, дал коню шпоры. Конь прыгнул через поле. Потом внезапно скакнул влево и поднялся на дыбы перед пытавшимся защититься мечами ниндзя. Сабля офицера и копыта коня достали ниндзя одновременно. Кровь и белая слизь мозга брызнули из расколотой его головы. Оя затошнило от этой сцены.
Динамичный дебют перешел в относительно спокойную фазу миттельшпиля. Довольно долго, не приходя более в боевое соприкосновение, армии маневрировали, занимая ключевые позиции в центре. А затем Чан предпринял неожиданную атаку на своём левом фланге. Силы центра в любой момент могли быть переброшены на этот фланг, и тогда миттельшпиль грозил перерасти в разгромный эндшпиль. Похоже Раджа вполне осознавал эту опасность. Паузы между манёврами белых становились всё длиннее. Партия – так чувствовал Ой – дошла до высшей точки напряжения. Молчал Раджа, неумолимо шуршал песок времени. Кроме этого звука ничто не нарушало тягостную тишину.
«Эстер, – крикнул Ой в пустоту, – дай мне ресурсы».
«Бери, любимый», – ответили ему пустота.
Ой скосил глаза, как учила Эстер,
И поле покрылось дымами.