Наследство

        Когда решаешь, в какую школу пойдет твой ребенок, встаешь перед очень трудным выбором.  Сейчас хорошая школа-это дефицит, да и поступление туда потеря нервных невосстанавливаемых окончаний. Не буду разглагольствовать на тему школы, но к образованию мы сами, родители, стали относиться по-другому. Сейчас никто не будет спокойно смотреть, вздыхая, когда первоклашку-левшу заставляют писать правой рукой, кляня его за несоответствие нормам социалистического общества. Ну не было в Советском Союзе левшей! Последний был тот, что блоху подковал, а остальным к его славе примазываться нельзя. И по сей день пишут эти не левши как курицы лапой, благо что век компьютерный. Так что мы со своими детишками погуманнее будем в плане догмы, зато нагружаем так что детство превратилось в подготовку к взрослой жизни. А кто знает, какая она жизнь-то будет, и поэтому готовим мы их с утра до вечера к самому страшному, не щадя своих сил и нервов. Нужно много учиться, чтобы потом много работать, а когда работать не сможешь - состаришься и умрешь. Мы б так жили!!!
        Во втором классе у нас ввели урок труда, мальчишки слесарили и плотничали отдельно на первом этаже, а мы, девчонки, на шестом учились быть хорошими хозяюшками . Кабинет труда был потрясающий, там стояли швейные машинки, несколько электрических плиток для приготовления пищи, по стенам развешаны выкройки и элементы платья, кружева, оборки, портновские инструменты - одним словом - рай для девчонок. Глаза разбегались, все хотелось потрогать и применить на практике. Учительница лет сорока, одетая в вязанный костюм собственного производства - высший пилотаж мастерства нашей трудовички. Весь класс восхищался ею и мечтал быть такой, как она, спокойной, в меру строгой, а главное -  уметь так вязать.
        Первый урок был ознакомительный, и Татьяна Николаевна, сначала рассказав о технике безопасности, если покороче, то – «Ничего без спроса не трогать». Перечисляла, что же мы будем делать на уроках труда в ближайшие пять лет. Рассказывала очень интересно, у меня прям ручки чесались, как хотелось приступить к практике. Учительница доставала из шкафа мягкие игрушки в виде симпатичных зверюшек, расшитые подушечки и много всяких прелестных вещичек, сделанных руками ее учениц.
        Неожиданно она остановилась и, покопавшись в полке вытащила оттуда еще один образец. И, со словами,- «А вот работа одной моей ученицы Тихомировой Лены», -  явила нашим взорам гусеницу, сшитую из полинявшего гольфа, перевязанную веревочками поперек, с пуговицами на месте глаз и очерченной фломастером кривой улыбкой, этакое чудо-юдо. «Так, девочки, делать не надо» -сказала учительница и продолжала свой рассказ. Потом она доставала вязанные перчатки, цветные варежки и носочки.
-«Забыла показать» охнула учительница и в ее руках болтался  грязно-серого цвета шерстяной носок, весь в катышках и с заштопанной пяткой. –«Это произведение Тихомировой Лены, моей ученицы, так, девочки, работать нельзя. История Татьяны Николаевны продолжалась. –«А в шестом классе мы с вами будем шить жилетку, кофточку, и в завершении года контрольным заданием будет сшить костюм, юбки и пиджаки. Весь класс сидел, открывши рот от восторга, когда учительница показывала темно-синий костюм с белым воротничком.
-«А одна моя ученица - Тихомирова Лена - сшила это», и мы увидели что-то непонятное.
-«Она пришила рукав к горловине и отказалась распарывать за что получила два, так, девочки, шить нельзя.
        Урок подходил к концу, и учительница начала знакомиться с нами методом переклички. Не дочитав последнюю фамилию, она запнулась и с ужасом произнесла: -«Тихомирова Яна». Я, вся смущенная и красная от стыда, тихо приподнялась, показав, что я - здесь. Учительница кинула на меня безысходный взгляд, тяжело вздохнула и тихо сказала: «Еще один тяжелый учебный год».