Хроники пещеры, Пастух и его посох, гл 2

2 глава

Кернан запыхался. Не хватало воздуха. Пробежав пару сотен метров вниз по ухабам пастбища, он, обессилев, остановился. Но надо было торопиться, шум приближался и уже отчётливо был слышен за входными воротами посёлка. Хижина юного пастуха располагалась совсем рядом с ними. Успеть бы, пока не поздно, взять всё необходимое и бежать в горы. Главное, чтобы никто не заметил его бегства и не призвал делать то, что Кернан ненавидел на протяжении всей своей жизни. Что же именно? И в чём весь переполох?
Пастух, сидя на уже увядающем от холодов зелёно-жёлтом пригорке, своим острым зрением в километре от села заметил римский военный пеший отряд, в количестве сотни душ. Во главе шёл центурион, за ним шли крепко вооружённые мечами и дротиками солдаты с прямоугольными красными щитами.
Жители деревни знали не понаслышке, насколько чудовищными были последствия набегов воинов молодой и рождающейся Римской империи. Гонцы с запада и с юга уже в течение месяца приносили вождю селения недобрые вести о покорённых римлянами землях. Грустно было осознавать, что погибают братья – такие же кельты и иллирийцы, а их жён и детей уводят в рабство. Несколько раз вождь созывал совет и не мог прийти к решению, покинуть ли деревню и двинуться в бегство или защищать её до последней капли крови. Жители обращались к богам войны и проклинали исчезнувшего два года назад друида, силу которого многие считали неземной.
До Кернана доходили слухи о набегах римлян, но пастушья жизнь подразумевает мирное существование – он не придавал значения вестям. Военное дело он терпеть не мог и не был способен на убийство.
По этой причине, видя, как женщины берут детей и бегут, сами не зная куда, а мужчины берутся за оружие и укрепляют деревянную стену, запыхавшийся Кернан, стараясь казаться незаметным посреди всеобщего переполоха, прошмыгнул в свою хижину и завернул все важные пожитки в небольшой мешок. В нём нашлось место для съестных запасов и необходимых инструментов. Хижина, два десятилетия бывшая родной для пастуха, теперь представляла огромную опасность. Взглянув в последний раз на лежанку, где умер его отец, и сжав в потных руках свой буковый посох, Кернан поклялся, что выполнит предсмертную просьбу старого пастуха и двинется в горы немедленно.
Сквозь прутья двери юный пастух заметил, что на улице, среди деревянных построек, разгорались нешуточные страсти. Повсюду хаос, дети и их матери метались в поисках убежища, старики рыдали и возводили руки к небу. Многие тогда жалели о том, что не укрылись в горах раньше, ведь сейчас могло уже быть поздно.
Тем временем, воины деревни возводили укрепления, а некоторые из них начали заходить в хижины и призывать боеспособных мужчин к бою, ведь вождь и его соратники, стоявшие у ворот, отказались подчиниться требованию римлян сдаться.
Боясь, что его обнаружат в родном доме, Кернан, не мешкая ни секунды, взял мешочек с пожитками в одну руку, посох – в другую, и стрелой вылетел из хижины. Посреди шума у ворот и всеобщей паники никто не заметил убегающего Кернана. Покинул жилище он вовремя, так как спустя минуту туда ворвались вооружённые люди, хорошо его знавшие, чтобы дать ему лук и стрелы для защиты посёлка.
Своим оружием пастух не располагал, так как у него был посох.
Разъярённые кельтские воины, не обнаружив Кернана в его хижине, прокляли пастуха, ведь среди них были те, кто знал его родство с друидом.
Помня, что оставил скот без присмотра, Кернан ринулся к пастбищу. Беспокоиться было есть о чём, римляне начали возводить кольцо вокруг селения, а место прогона скота казалось наиболее незащищённым – с трёх сторон деревню окружал деревянный забор и водный ров, путь же в горы был абсолютно не обременён преградами.
Вместе с Кернаном, навстречу к спасительным, казалось, горам двигался поток людей. Почти все в ободранных одеждах, без средств к существованию. Никто тогда не задумывался над тем, что с ним будет дальше – каждый успел взять то, что сумел. Землю тогда ещё не развезло дождями, и народ двигался достаточно быстро. Около двух сотен обречённых страдальцев, видя впереди свободный выход у пастбища, шли к нему, как к божеству, не думая, что римляне и там могут их настигнуть.
В это время у ворот посёлка центурион отдал приказ применить таран. Легионеры стали разбивать ворота.
Около пятидесяти других римских воинов с двух сторон поднимались уже вперёд, мимо водного рва и стены, надеясь сомкнуть кольцо у пастбища. Кельты кидали в них из-за укреплений стрелы – единственное оружие, имевшееся в посёлке, но они почти не причиняли вреда легионерам в плотных панцирях и шлемах. Дротики же, пущенные римлянами в сторону деревянных стен, приносили куда большую пользу. Незащищённые тела кельтов падали наземь от пущенных копий.
Вскоре ворота поддались действию тарана, и пятьдесят римских легионеров столкнулись в рукопашную с несколькими десятками кельтских воинов, во главе с вождём. Преимущество явно было за противником, ведь всего у пяти мужчин села имелись старые кольчуги. Поэтому понадобилось каких-то пару минут, чтобы одержать верх и уложить всех, кто защищал ворота. Повсюду чувствовался зловонный запах крови убитых. Умирающий от меча кельтский вождь повторно проклял исчезнувшего друида. Легионеры, устранив главную преграду, начали жечь хижины и ловить женщин, не успевших скрыться. Истошные крики, зловония, огонь полыхающих строений – всё смешивалось воедино.
Кольцо других легионеров, перебивших почти всех защищавшихся на укреплённых стенах, начало смыкаться у территории пастбища. Кернан продолжал бежать со всеми, не оглядываясь на образовавшееся позади зарево огня. Неожиданно, от двух концов укреплённой стены, всего в пятидесяти метрах спереди, все увидели выбегающих римлян, желавших преградить путь последним выжившим и не попавшим в плен.
И здесь Кернан ощутил резкую дрожь в теле. Посох начал активно вибрировать в руках, и пастух увидал посреди бегущих необычно одетую девушку, стоявшую на месте и таинственно глядевшую на него. О любви с первого взгляда тогда не могло быть и речи – это что-то совсем другое. Пастух замер. Девушка, между тем, как будто растворилась в воздухе.
Через мгновения, Кернан увидел её с совсем другой стороны.
И вновь она куда-то делась.
Кольцо римлян сомкнулось, и юный пастух оказался в окружении.
Взрослых мужчин почти не было среди бежавших. Одни дети, женщины и старики. Легионеры начали хватать всех, кого ни попадя. Многих немощных не пощадили. Осквернённых женщин и их детей связали и отдали главным. Их ждало рабство на чужой земле.
Кернану деваться было некуда. Он упал на колени и выронил посох с мешком из рук. Глазами он вновь искал ту незнакомку. Но её и след простыл.
К юному пастуху подошёл сам центурион и приказал легионерам его связать. Насмешливое лицо в красивом шлеме с красным поперечным гребнем смотрелось жутко. Нагнувшись к Кернану, он посмотрел ему в глаза и сказал:
– Так, а вот и самый смелый среди вас! Или самый трусливый?!
Кернан плохо, но понимал латинский.
– Эта палка, – пастух указал головой на лежащий посох, – может многое. Её сила вас погубит!
Центурион рассмеялся и плюнул в лицо Кернана.
– Да неужели? – глава отряда нагнулся и взял посох в руки. – Ты думаешь эта буковая деревяшка сильнее и могущественнее нас, римлян?!
Внезапно Кернан увидел на том же жёлто-зелёном пригорке за пастбищем призрак той самой таинственной девушки в необычной одежде. Это было в сорока метрах от места действа.
– Отведите всех пленных в низину, в наш лагерь у дубовой рощи, – приказал центурион нескольким бойцам, – Выясните их способности. С пастухом мы ещё повозимся.
Кернана обступили десять легионеров. Он же боялся, что они заметят ту девушку на пригорке. Теперь она не исчезала.
Солнце уже исчезло за серыми тучами. Приближалась гроза.
Посёлок был сметён огнём и догорал. Вдоль деревянной стены валялись трупы умерших сельчан. Солнечный свет как раз вовремя перестал освещать буковые леса Юлийских Альп. Всё выглядело одновременно жутко и символично.
Посох продолжал находиться в руках у центуриона.
Девушка, тем временем, начала показывать Кернану какие-то знаки на руках. Он не мог понять их значения.
– Ну что ж, – начал глава отряда, – сейчас мы проверим силу твоего посоха.
Он вынул свой колюще-рубящий меч. В другой руке центурион держал посох пастуха.
– Развяжите ему руки, – приказал он легионерам, – сейчас я дам тебе твой талисман. Ты возьмёшь его двумя руками и вытянешь вперёд. Если своим мечом я расколю его, то значит, это обычное пустое дерево. Тогда ты умрёшь от моего меча – так же, как и твой посох. Если же случится чудо, и ты говоришь правду, то останешься жив, и мы тебя отпустим.
Девушка вновь исчезла. Кернан полагался теперь только на свою фамильную реликвию.
Римские воины выполнили приказ центуриона. Кернан, весь дрожа от неимоверного страха близкой смерти, взял посох в обе руки и вытянул вперёд. Почему-то в этот момент он поверил в близкое чудо, хотя та девушка уже исчезла и не могла ему ничего подсказать.
Глава отряда продолжал улыбаться своим мерзким и жутким лицом.
Центурион решил не медлить с проверкой уникальности посоха пастуха. Он подошёл, замахнулся своим мечом и ударил по нему, что есть силы.