Капитанский джин повесть

АЛЕКСАНДР  БОЯРСКИЙ



                КАПИТАНСКИЙ  ДЖИН,  И МЁД,  И  СПИРТ…

Дембельская повесть с прологом и эпилогом


Пролог

     Было это давно. Вся эта история случилась с моим героем в далеком 1976 году. Жарким високосным летом, а кажется, как будто вчера это только было. Да, начало, словно «ХРОНИКИ ИВАНА ГРОЗНОГО» читаешь. И чего все так любят писать с подковырками, нет бы по проще, а то всё ни как у людей.
     КОРОЧЕ!
     Короче, Серёга служил в армии, в авиации. Нет, он не летал. Лётчиком он не был, а был лаборантом ГСМ. Была такая служба, где много керосина, авиационного бензина, масла там всякие, и спирт…  И был он уже «дедом», благо до дембеля оставалось лето отслужить, а осенью – домой.  Вот на всё это лето, начиная с мая месяца, их троих вояк и отправили в летнюю командировку.
     Кто не был в армии, тот, конечно, не поймёт, как это здорово, вырваться из части на всё лето в летний лагерь. Желающих было много, но, как правило, отправляли только дембелей. Весь молодняк им завидовал. Часть была хотя и лётная, но учебная, и самолётами были не огромные «МиГи», а маленькие и юркие, чешские «Эл-29», в просторечии – «Элки», и располагалась она под Рязанью, в маленьком провинциальном городке, где был всего один захудалый кинотеатрик, куда солдаты наведывались, когда попадали в увольнение. А куда ещё было ходить служивым в то законсервированное время. Недаром говорят: - «солдат спит, служба идёт». А спать приходилось мало, в силу спицифики всей авиации, ибо полёты начинались рано, а заканчивались глубоко за полночь. И вообще, кликуха у них была – «БОБРЫ». Потому что, как забирались к себе на склад, так их никто и не видел. Хоть летом, хоть зимой. Конечно, летом было лучше, кто спорит, правда траву вокруг цистерн с керосином приходилось выкашивать самим. Один раз показали, а дальше уже и сам научишься.
     Вообще-то должность лаборанта была очень ответственной. Ещё бы. Рано утром, пока ещё все спят, ты уже с капитаном, ответственным за полёты, проверяешь ёмкости с керосином на наличие в них воды. Сливаешь отстой с крана, который внизу цистерны, потом берёшь поллитровую банку с проволочной ручкой на горле, и начинаешь проверять. Если сомневаешься в наличии воды, сразу туда щепотку марганцовки бросишь: если вода есть – она тут же становится ядовито-фиолетовой. И сливаешь этот отстой до тех пор, пока не пойдёт чистый продукт. Расписываешься в ведомости о готовности к полётам, и он ( то бишь капитан ) тоже.
     И вот тогда начинаются полёты.

Глава  1.

     Июль стоял жаркий, как никогда. Солнце светило нещадно, лишь изредка и кое-где появлялись хилые облачка на фоне бледно-голубого неба. Ни единого ветерка. Воздух давно застоялся. Тоска. И до дембеля оставалось почти пять долгих месяцев.
     Полёты шли своим чередом, керосина хватало, «Элки» летали, топливозаправщики неспеша заправлялись и, покачиваясь, как наевшиеся гуси, медленно уплывали к себе на аэродром.
   Голос раздался сверху:
     - Васька, ты не спёкся?
     - Пока нет. Терплю.
     - А то смотри, могу подменить.
     Сергей заглянул в самую горловину огромной пятидесятикубовой цистерны и увидел, как Васька в противогазе и больших резиновых сапогах, с щёткой в руках, смывал грязные осадки с округлых стен ёмкости. Под ногами плескался, весь почерневший от грязи керосин. Процедура была не самая приятная, но выполнять её приходилось раз в месяц. Ничего не поделаешь – служба. Чистота керосина – это главный залог успешных полётов, ну а как без этого обойтись, если не чистить цистерны. И чистили, и траву вокруг насыпных холмов выкашивали.
     Ваньки не было, он ещё с утра уехал за железнодорожный переезд, в яблоневый сад, который был давно заброшен своим родным колхозом, и поэтому кроме солдат яблоки там уже давно никто не собирал. А зря! Яблоки там были просто отличные, сочные, которые так и просились в рот. В июне, когда ребята обнаружили этот сад, они ещё были недозрелые, но уже достаточно вкусные, а сейчас, после яблочного спаса, это было просто объедение. А что может быть лучше, чем свежие фрукты на скудном солдатском столе. Яблоки улетали со свистом, только успевай собирать, ведь молодые и растущие организмы требовали витаминов и желательно в большом количестве. Так что самоволка хоть и была вынужденной, но зато оправданной. Благо, что уличить в ней было очень сложно: ибо склад ГСМ располагался километрах в трёх от летнего лагеря, и добраться сюда можно было только на машине, так что гарантия безопасности была обеспечена. Тем более, что проверок таких, практически никогда не бывало.
     - Серёга!
     - Ау!
     - Давай, вытягивай! – воскликнул Васька и махнул рукой.
     - Я готов, держись за верёвку.
     Васька ухватился руками, и Серёжка стал вытягивать его на поверхность из этой пустой, словно бездонная бочка, цистерны. Хотя тащить снизу вверх было достаточно тяжело и неудобно, но он вытащил Ваську, и тот, стащив с себя противогаз, наконец-то улыбнулся и изрёк:
     - Заколебался, ей богу. Хоть кислородом подышать. Сдохнуть можно в этой бочке.
     - Ничего, живой - не помер, можно дальше продолжать. Серёга похлопал Ваську по плечу и засмеялся, с чувством юмора у них всё было в порядке, они понимали друг друга с полуслова. Спустившись вниз по лестнице, он прилёг на траву и закурил.
     - Эх, ма, ну и дела. Васька потянулся, крякнул и сладостно закатил глаза к небу. Серёжка, спустившись, тоже прилёг рядом.
     - Понедельник, что ни говори, всё-таки - день тяжёлый.
     - Это точно! – подхватил Серёга.
     - Скоро Ванька должен подгрести – он взглянул на часы, и присвистнул от удивления. – Он что там, совсем забурел, и про нас уже забыл? Обедать ведь уже пора.
     Часы показывали половину второго.
     Сейчас приедет, куда он денется. Зато яблочек свеженьких и вкусненьких пожуём.
     - Мужиков, что-то наших давно не видать.
     - Так обедают, поди все.
     - Я не про наших, а про гражданских говорю. Давно их что-то не видать. Когда они у нас последний раз были?
     - Если мне память не изменяет, то в четверг, а что?
     - Ой, выпить охота.
     - В такую жару? – от такой неожиданности со стороны Васьки Серёжка даже повернул голову и посмотрел на друга. Но тот был невозмутимый, как танк.
     - Зато вечером, прохладно и хорошо. Петровича всё равно нет, а на вечернюю поверку мы и так не ходим.
     Петровичем они звали своего прапорщика Петрова, молодого мужика. Лет ему было всего тридцать пять, а залысины на голове уже имелись. Появлялся он на складе не так уж и часто, и ребята уже привыкли к своей самостоятельности, к тому, что ими практически никто не командовал. Дело они своё знали туго, и поэтому торчать с ними целый день Петровичу просто не хотелось, да и зачем. Ребята были «дедами», сами всё знали, тем более, что было это их «дембельское лето».
     Жарко, душно. Наконец они услышали мерное урчание мотора своей «ПСГашки». (Для непосвященных: - ПСГ – это перекачивающая станция горючего, на базе автомобиля ГАЗ-51, еще проще – насос на колесах). Проскочив в ворота, машина резко затормозила. Из распахнутой двери появилась довольная и загорелая физиономия Ваньки, с широкой улыбкой ярко-белых зубов. Взлохматив свой непокорный чуб огрубелой ладонью, он крикнул:
     - Ну, чэго разлеглись. Хватит спать. Поихали обедать. Цэж два раза повторять нэ буду!
     Его хохляцкий акцент всегда смешил Серёгу. Вот и сейчас он тоже рассмеялся. Голос Ваньки был грубоватым и немного жёстким, каким-то даже хрустящим. Серёга раньше думал, что он так ругается, но потом понял, это всего лишь такая манера говорить, и не более того. Так уж ему «повезло», что всю свою службу, начиная с «учебки» в Ставрополе, ему, русскому парню, пришлось бок о бок жить с хохлами, да не с простыми, а с «западенцами».  Так они сами себя называли, и нисколько на это прозвище не обижались, а наоборот, хвалились, как хвалились всем, чем только можно, и всем, что непосредственно имело отношение к Западной Украине.
     - Сам-то, где пропадал?
     - А ты в кузов погляди, погляди, - и он махнул рукой в сторону машины.
     Серёга с Васькой подошли к автомобилю с разных сторон, и, ухватившись за борта, заглянули в кузов.
     У самой кабины стояли доверху набитые яблоками, два больших мешка из - под картошки, которые Ванька всегда возил с собой. Васька присвистнул от удивления, а Серёжка даже почесал свой затылок:
     - Да тут, наверное, целый центнер.
     - Слушай, обожраться можно ведь. – Васька залез в кузов и схватил первое попавшееся румяное яблочко. Быстренько обтёр его о гимнастёрку и смачно хруснул челюстями.
     - Как на вкус? – Сережке тоже захотелось сладенького яблочка, и он не утерпел, залез в кузов, выбрал спелое яблоко, обтёр его и отправил в рот.
     -  Классные яблочки!
     -  А то, - Ванька был явно доволен произведённым эффектом.
     - Хороший закусон. – Васька был в своём репертуаре.
     - Было б, чего пить, а закусить мы завсегда найдём.
     - Вот и я говорю, что-то наши гражданские, давненько не приезжали, пора бы уж. – Васька хрумкал своё яблоко с думой о выпивке.
     - Может случилось чего?
     - Шо це там, можэ случиться, ну шо? – Ванька сгрыз своё яблоко, с удивлением, чегой-то оно так быстро кончилось, посмотрел на огрызок, и со всего размаху запустил его далеко в сторону. Кувыркаясь в воздухе, огрызок пролетел по большой диагонали и шлёпнулся за оградой, в кустах. – Може, они, опосля обеда приедут, а може и не приедут – отчего-то он задрал голову и посмотрел на солнце. – Ладно, поехали обедать.
     - Поехали – подхватил Васька, и полез в кабину. Серёжка остался в кузове: любил он иногда прокатиться с ветерком.
     Машина развернулась, медленно набирая скорость, покатилась вдоль картофельного поля, оставляя за собой шлейф из серой пыли…

Глава  2.

     После обеда, солнце немного спало. Стало не так жарко. Набредала какая-то тоска. Почему то сразу, всё стало скучным и обыденным, и всё происходящее шло неторопливо и своим чередом. Самолёты летали, а это было самое главное.
     Вдруг откуда не возьмись, из-за забора, серой тенью появилась бабуля, держа в руках явно пустую большую бутылку из под “Портвейна”, прозванную в народе – “огнетушителем”.
     Серёжка, как раз только успел закрыть дверь своей лаборатории, которая помещалась в стандартном военном кунге, только не на колесах, а на кирпичных столбиках, и уставился на этот “божий одуванчик”. Ей было лет семьдесят, не меньше, немного худощавая, с грубыми руками от нелёкой деревенской работы, однако бодрая ещё. По крайней мере, большой усталости в ней не чувствовалось. Серёжка не успел даже рта раскрыть, как бабуля начала его атаковать:
     - Извини, внучок, что потревожила. Я к тебе с просьбой: - Помоги, не обессудь, что прошу об этом.
     Серёжка остановился, и попытался понять, чего бабуля хочет, но тут сзади подошёл Васька и произнёс:
     -Да, масла ей лампадного надо. Правда ведь бабусь?
     - Точно, масла.
     - Так, где же его взять? – изумился Сергей.
     - Так они наше масло МК использует. Оно ведь ничем принципиально от лампадного не отличается. – Васька похлопал Сергея по плечу.
     - Выручите старушку, ребятки. Я в долгу не останусь, - и она, откуда-то из кармана широкого платья достала старый и помятый трояк.
     - Я всё понял. Пойдём бабуль. – Серёжка взял у неё пустую бутылку и завернул за угол лаборатории, где и находился небольшой склад масел. Бабуля не успела оглянуться, как Серёжка уже появился из-за угла с полной бутылкой масла и протянул ей. Она перекрестилась и, сказав ”Спасибо”, протянула ему мятый трояк.
     -Ты что, бабуль, не надо. Бог с тобой!
     Она поклонилась, всех поблагодарила, и засеменила к себе в деревню.
     - Ты чего, не знал, что его зовут лампадным маслом, – подошёл Васька, он был явно удивлён этому.
     - Да нет, почему, знал, но как-то это всё неожиданно было здесь. Я, честно говоря, не ожидал, что бабули будут к нам приходить за маслом.
     - А где ещё бабкам, по твоему, брать масло?
     - А что, разве в магазинах оно не продаётся?
     - Если бы, да его там разбирают в два счёта. Вот они к нам и приходят со своими бутылками.
     - Когда же они приходили, что я их не видел? – удивился Серёга, и странно так посмотрел на Ваську, прищурив правый глаз.
     - Когда, когда. Тогда!
     Всё было понятно и так, Серега ухмыльнулся про себя, дивясь находчивости своих сослуживцев. Конечно, масла хватало и так, и налить пару бутылок в обед не составляло большого труда. Более того, никто бы и не заметил такой маленькой разницы, и самое главное, просто не стал бы выяснять нехватку какой-то пары литров масла. Вымыв руки с мылом, он удалился снова в свой вагончик и прилёг на топчан немного передохнуть от жары.
     И снова тишина. Только самолёты в небе летают, да ребятам крылышками помахивают.

Глава  3.

     Где-то через час после обеда у склада ГСМ, изрядно напылив, остановился гражданский бензовоз. Был это обычный “Газон” с небольшой бочкой на два с половиной куба. Это был Саня, молодой парень лет тридцати, как обычно в своей любимой клетчатой рубашке и старых замасленных брюках, а на ногах - видавшие виды старые, раздолбанные сандали. Ребята подошли, все поздоровались:
     - Пропал, совсем пропал! – кивнул Серёжка.
     - Да, так, работёнки хватает. Мотаюсь по всему району. Жара уже задолбала.
Начальство закрутило совсем, – и он повёл плечами, расправляя их.
     - У вас-то, как всегда, всё в порядке. Никаких изменений нет?
     - Да, нет. А чего собственно должно произойти, чтобы у нас произошли какие нибудь изменения? – Серёга пожал плечами, и посмотрел на Санька не то, чтобы с удивлением, а так, просто не понимая сути вопроса. Чего у них тут могло измениться? Да, ничего. Всё по прежнему. Понятно, для проформы спросил, догадался Серёга, но вида не подал. Да, и было бы из-за чего? Так, мелочь разная…
     - Заправимся? – вытирая пот со лба, спросил Сашка.
     - Как всегда, под завязку? – уточнил Ванька.
     - Ага, под самую – Сашка кивнул головой, и сразу направился к машине. Сергей пошел следом за ним. Ванька тут же занял позицию охранника. У ворот склада находилась большая, двадцатипятикубовая цистерна с водой, на случай пожара и деревянной лестницей, и Ванька забрался на неё, убивая сразу “двух зайцев”, имея возможность наблюдать сверху и контролировать всё вокруг, если вдруг откуда нивозьмись появится какая-то опасность, или посторонние машины.
     Саня открыл люк бензовоза, Серёжка подал ему шланг, а Васька запустил помпу. Зажурчал керосин, и уже через несколько минут бочка бензовоза была доверху залита керосином.
     - Сегодня приедешь?
     - Да, часа через два – три.
     - Хорошо, будем ждать.
     Саша аккуратно вывел свой старый “газон” на дорогу, и уже через минуту пыль клубилась где-то далеко.
     - Как ты думаешь, он сегодня деньги привезёт, или водку с закуской? – спросил Серёжка у Ваньки, когда тот слез на землю, закончив свою сторожевую деятельность.
     - Кто его знает, как получится. В принципе, так и так сойдёт. Всё равно выпьем.
     - Такса прежняя?
     - А кто её менял. Как всегда, четырёхкубовка – семьдесят, а за два с половиной куба – двадцать пять рублей.
     - Всё будет путём, Серёга! – Васька уже похрустывал спелым яблоком.
     - Да я в принципе, и не сомневался. Это я так, просто для души спросил.
     Сзади послышался шум грузовика, ребята повернулись. Это на склад вьехал защитного цвета МАЗ-топливозаправщик, развернулся и остановился прямо у больших раздаточных цистерн. Распахнулась дверь и Олег, водитель-ефрейтор, парень ихнего призыва, остряк, добряк и приколист, в пилотке набекрень в развалочку, словно моряк, подошёл к ним.
     - Яблоки жуёте. Где взяли, мужики?
     - Где-где? В Караганде, в саду, где детские грибочки – Серёга вспомнил Высоцкого, и засмеялся.
     - Потом не помню: дошёл до точки – поддержал его Васька, тоже начиная смеяться.
     Но, Олег был парень не промах, благо, что из Киева, с Подола, просёк, что ребята шуткуют и тоже решил им подыграть:
     - И если б водку гнать не из опилок, то чего нам было, с пяти бутылок!
     Все дружно рассмеялись, и ударили по рукам.
     - Заливайся!
     - Порядок в авиачастях! – Олег стал быстро и привычно прикручивать шланг для заправки. – Говорят, у Вас тут на складе пчёлы появились? Это правда?
     - Там, где начинается авиация, там кончается порядок – Серёга обожал этот армейский афоризм, - но только не у нас. Ты же знаешь, у нас всегда всё тип-топ. Никаких проблем. А насчёт пчёл, ты прав. Появились, но нас, слава Богу, не трогают, за своих наверное принимают.
     - Чего, совсем не кусают?
     - Ну, ты же видишь, целенькие и невредименькие, как огурчики.
     - А где же их рой живёт?
     - Как раз аккурат под нашей лабораторией. Сначала рой на дерево сел, а потом матка под наш сарай залетела. Вот они там и обосновались.
     - Да, клёво, ничего не скажешь. В августе, поди, медком баловаться будете?
     - Поживём – увидим!
     - А как доставать-то соты будете, из под сарая своего?
     - А ты не переживай, достанем.  –  это Ванька подошёл к нам, жуя яблоко.
     - Да, мужики, не хило вы устроились, как я погляжу – смотрел он с аппетитом на Ванькино яблоко, которое молниеносно исчезало в его желудке. Олег сглотнул слюну, так сильно ему хотелось яблочка. Заметив это, Ванька достал из кармана галифе ещё одно яблоко и протянул его Олегу.
     - Вот это по-нашему! – Олег был явно доволен, - Вот это порядок!
     - Это точно! Без этого нам никак нельзя! Без порядка мы как без рук –  усмехнулся Сергей.
     Посмотрев на Олега, он вспомнил прошлогодний случай, происшедший с ним самим в начале июня, буквально через месяц с небольшим, сразу после того, как он, черпак окончивший учебку в Ставрополе, прибыл в свою часть,  для дальнейшего прохождения службы.

Глава  4.

   На вокзале Серегу никто не встретил. Постояв пару минут на платформе, он понял, что добираться до части придется самому. С одной стороны это было даже оригинально – полная свобода. Гуляй, не хочу! А с другой –  добираться до части все равно надо, не пешком же брести через весь город. Часть-то была где-то на окраине этого явно небольшого и провинциального городка. Серега это понял, когда поднялся на железнодорожный мост и перед его глазами окрылся весь пейзаж этого городка как на ладони. Одно-двухэтажные домишки, старая церквушка на холме, и, видимо, всего одна центральная магистраль, если можно так назвать неширокую асфальтовую дорогу, которая явно вела к воинской части. Так Сергею думалось в ту минуту, когда он стоял на мосту и смотрел вдаль, держа за плечами вещьмешок и скатку шинели на плечах.
   - Ваши документы? – услышал он за спиной резкий, чуть высоковатый голос и обернулся, чтобы посмотреть. Перед собой он увидел старшего лейтенанта с птичками в петличках. «Из летчиков. Этот летает.» - подумал Сергей про себя, и, как положено, отдал честь. Перед ним стоял военный патруль из трех человек. Рядом с офицером стояли сержант и ефрейтор. Сережа достал документы и протянул старшему:
   - Прибыл для дальнейшего прохождения службы. Не подскажите, как добраться до части?
   - Нет ничего проще:  – услышал он в ответ от старшего лейтенанта.

     Больше всего его поразило в части то, что там не было никакого ограждения. Словно это не военный городок, а так, пара-тройка общежитий на окраине города. Этого он явно не ожидал. В учебке все было по-другому. Не только  огорожено, так еще и выйти за пределы части было просто невозможно. Стояла охрана, а по городу водили колонной, строем и с песнями. А петь он любил, и голосом его Господь Бог не обидел. Песен он знал много, немного бренчал на гитаре, и ребята его охотно слушали в свободное от учебы время. Хохлы тоже любили петь, особенно: «Распрягайте, хлопцы кони». Хороша песня, и шагать под неё очень легко. Так лаборант ГСМ Сергей Барковский оказался на складе ГСМ и стал таким же «бобром», как и его товарищи по службе. Часть ему понравилась, понравились и ребята, с которыми ему предстояло служить оставшиеся полтора года.
   Склад был большой. Одних емкостей по пятьдесят кубов было двадцать штук. Так что территория большая, травы много, только успевай косить. Но, если бы была только одна косьба, а то ведь и полеты еще были, и оформление документов, и много чего ещё…

   Начало июня выдалось жарким. Небо было чистым, и второй день шли полеты войсковых учений, в которых принимали участие не только самолеты училища «Эл-29», но и большие истребители-перехватчики «МиГ-21». Шуму от них было неимоверно много. Да это и понятно, большие, здоровые, одного горючего забирали на борт сразу по несколько тонн. Топливозаправщики в те дни только успевали на склад приезжать и заправляться. Не успеешь отправить его на полеты, а он уже тут как тут, и снова просит керосина. Вот, прорва!
   К обеду уже нечем было дышать от этой гари. В воздухе вместо кислорода крутились одни пары керосина и солярки. Полеты были в самом разгаре, и топливозаправщиков стало не хватать. Что делать? Майор Таран, начальник службы ГСМ, в этот день он еще был и начальником полетов, отвечал за них головой, и ни о какой задержке даже одного самолета не могло быть и речи. Централизованную заправку прямо на аэродроме ещё не построили, и машины мотались туда-сюда, как челноки. То ли сам Таран вспомнил про старый топливозаправщик, то ли ему кто напомнил, это уже не важно, но факт остается фактом, что скоро на склад ГСМ приплелся заправляться всеми забытый и наверное по старости списанный заправщик, на базе древнего автомобиля МАЗ-200. Про него уже все давно забыли даже в грузовом парке, и на полетах сто лет никто не использовал, а тут на тебе: вынь да положь, приведи в порядок, отмой, и на полеты. Не было печали, так Таран организовал. Другого времени не нашел! Однако, делать нечего, надо мыть, и в автопарке его помыли. Серега представил весь этот процесс возвращения бронтозавра в строй, и ему просто стало жалко того, кому этот агрегат достанется.
   Водителем на МАЗ посадили Леньку Кислицкого – рядового, который дослуживал свой срок после дисбата. Служить ему оставалось до осени, и он старался. Обратно в дисбат, куда он попал по молодости и по глупости и где год отбарабанил от звонка до звонка! И снова туда попадать? Ну уж нет!
   Бочку помыли, почистили и заправили керосином. Одну ходку он сделал, и уже где-то через час снова приехал на склад заправляться. А «МиГари» только успевали приземляться. Керосина явно не хватало, только подавай. Отстаиваться ему полагалось минут пятнадцать – двадцать, чтобы потом проверить горючие на отсутствие воды.

   «Газик» резко затормозил прямо у самой раздаточной емкости, и пыль клубами покатилась мимо ног Сергея. Он повернулся и застыл, держа в руках банку с керосином. Из машины пулей выскочил майор Таран, этакий колобок в сапогах. Он рванулся к Сергею, крича на ходу: - Ты чего машины долго держишь, полеты задерживаешь? Где заправщики, я тебя спрашиваю? Ты что, совсем или как?
Майор энергично размахивал руками и вытирал платком свою потную залысину. Без кителя, в одной рубашке, он казался разъяренным тигром, и готов был проглотить любого, кто бы только подумал покуситься на его святая-святых - полеты!
   - Кто сказал, что я полеты задерживаю? Я их не задерживаю. Отстоятся, проверю и выпускаю на полеты, – ответил Серега, ничуть не испугавшись грозного вида своего начальника. – Все топливозаправщики на полетах.
   - А этот чего стоит? – Таран указал глазами на старый МАЗ, который находился рядом.
   - Да ему стоять минут двадцать нужно, а он только десять простоял.
   - Дай банку, я сам проверю. – Майор явно нервничал и суетился.
   Серега отдал ему стеклянную банку на ручке из проволоки, и Таран сам пошел проверять керосин. Он открутил сначала один кран, проверил, потом другой: - воды вроде нигде не было.
   - Ну и чего его держать. Керосин чистый, выпускай его на полеты.
   - Не могу, он мало ещё отстоялся.
   - Ты что, со мной спорить будешь? – Таран даже голос повысил.
   - Я не спорю, но подпись свою ставить не буду. – уперся Сергей. – Инструкция, МАЗ старый, всякое может быть.
   - Хватит разговоров, подписывай и отправляй машину на полёты.
   - Вы отдаете приказ, я его выполняю. – Серега отдал честь, и пошел к машине.
   Таран прыгнул в свой «газик» и укатил на аэродром.
   Тут подошел моторист Толик Зелинский со своим орлиным клювом вместо носа и удивленно спросил:
   - Чегой-то он?
   - А хрен его знает?!
   - Ладно, не дрейфь. –И он слегка ударил кулаком в плечо, явно одобряя такое поведение. За дурацкую порой глупость Тарана многие недолюбливали.
   - А мне чего. Я пока ничего не нарушил. Это его проблемы, а не мои, – сказал Серега и вернулся к заправке, а Толик вернулся к своей помпе.
    Времени прошло всего ничего, но за разговорами они даже не сразу обратили внимание, что над аэродромом вдруг стало тихо.
   - Слушай, чего это перестали летать, – спросил Сергей у первого водителя, который появился на складе. Это был Игорь Воронок, младший сержант.
   - ЧП! Вода в керосине.  «Элка» пошла на взлет, а у неё на сорок процентов обороты упали, она сразу со взлетной полосы в сторону. Ты представляешь? Стали проверять баки с горючим, а там вода. Сейчас выясняют, у кого она заправлялась...- пилоткой он вытирал пот со лба.
   Сереге стало не по себе. Холодный пот прошиб его сразу. Он всё понял.
   - МАЗ двухсотый проверяли? – сразу спросил он.
   - Сейчас все машины проверяют.
   « Всё, баста, жди теперь неприятностей. Меня же еще и виноватым выставят», – подумал Сергей. Хотя он себя виноватым не считал. «Я выполнял свой долг», - в мозгах крутилась эта фраза и не давала ему покоя.
   Скоро на складе появился и тот самый злополучный «Маз-200». Ленька за рулем сидел весь белый, и Серега его прекрасно понимал.
   - Всё, хана, опять в дисбат посадят. Вот невезуха. – Он от злости сплюнул на землю и медленно выбрался из кабины автомобиля. Без ремня, в х\б, с расстегнутым воротничком, он был похож на разгильдяя, которому вся эта армия до одного места. Но это было совсем не так, и Серега это прекрасно понимал.
   - Всё! Успокойся! Кому надо, разберутся. – Сергей постарался придать голосу более мягкий тембр, чтобы не травмировать душу товарища. – Не ты первый, не ты последний. Давай лучше проверим заправщик. Сейчас всё сливай в отстойник, а потом проверим фильтр.
   Ленька в ответ махнул как-то странно головой и пошел прикручивать шланг для слива топлива. Потом машину отогнали на смотровую площадку к самой лаборатории и стали вскрывать фильтр очистки топлива. Сережка с Ленькой отвинтили болты и сняв крышку, стали вытаскивать сам фильтр. Боже мой, что они там увидели. Он был весь грязно-ржавого цвета, и такого же цвета был керосин в фильтровом бачке. Одного взгляда Сергею было достаточно, чтобы понять, почему это произошло.
   - Когда из гаража машину взяли, то помыли только бочку, а к нам на склад не приехали фильтр проверить. А тут фильтр другой системы, устаревший, его можно только под давлением проверить. А так, если керосин проверять, как сейчас, то он покажет, что воды нет в топливе, а стоит только пистолет включить, и сразу вся эта ржавчина попадает в керосин, понятно?
   - Да, понятно, – ёкнул Ленька – Мне теперь всё понятно, блин горелый. От злости он махнул рукой и сел на подножку «Маза», обхватив голову руками.
   - Ну, почему я такой невезучий? Господи!
   - Ты чего убиваешься раньше времени?
   - А то не понимаешь? Они ж теперь всё на меня повесят. Скажут, что я виноват, и опять в дисбат, а за что? Что я сделал? Ну, что?
   Он чуть не плакал от досады. Словно злой рок преследовал его.
   Сережке стало больно и обидно за него, ей Богу, тем более, что он понимал, Ленька ни в чем не виноват.
   Уже на следующий день после полетов начались разборки. Из Москвы приехал особист и стал всех допрашивать. Когда дошла очередь до Сергея, и он вошел в кабинет к нему, то увидел довольно строгого на вид капитана. Представился ему по всей форме, как положено, а тот предложил сесть за стол. Сергей сел и по привычке оглядел знакомый кабинет. Еще бы, ведь именно в этой комнате проходили политчтения, разные занятия. Это был их домик, в котором все отделение гсэмщиков проводило большую часть времени, нежели в казарме, а сейчас он выступал в роли следственного кабинета.
   Присмотревшись к капитану, а они смотрели друг на друга ясными глазами, он ему почему-то, уже не казался таким строгим, как на первый взгляд, и Сергей это понял. Зато в его собственных глазах чувствовалась какая-то боязнь. Нет, страха он не чувствовал, но боязнь была, это точно, потому как сердце стучало достаточно громко, и Сергею казалось, что капитан это слышит.
   - Можешь рассказать, как всё было пятого июня, когда шли полеты? –  он спросил абсолютно спокойным голосом, нисколько не давя на психику.
   Сергей невольно представил, сколько уже человек ему про это рассказывали.
   - Могу, почему бы и нет… - и Сергей подробно, в деталях рассказал, как все было в тот злополучный день.
   - В итоге ты подписал ведомость?
   - Таран приказал выпустить машину на полеты, я и подписал. Он хотел, чтобы на аэродроме не было перебоев с горючим, но ведь я же говорил ему, что надо выждать еще, и только потом проверять, а он не захотел.
   - Короче, скажи спасибо сам себе и тому пилоту, что не стал взлетать, а то если бы грохнулся самолет…- он не договорил, и Сережка увидел боль в его глазах.
   - А чтобы мне тогда было? – совсем неожиданно для самого себя спросил Сергей, не поверив в собственную смелость.
   - Лет пять дисбата, а может и тюрьма.
Серега обалдел от этой новости, но быстро взял себя в руки и спросил:
   - А Лене Кислицыну ничего не будет?
   - Это водителю? – переспросил капитан.
   Сережка утвердительно махнул головой.
   - Ничего! – резко, но беззлобно сказал он, и положил свою авторучку на лист бумаги, на котором записывал показания…- Бог миловал. Он закрыл глаза и потер ладонью голову.
   Тарана Сережка увидел в части, только через несколько дней. На нём были капитанские погоны.
   Этот случай он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Глава  5.

   Топливозаправщик не только уже «сам» заправился, но и отстоялся. Олег сам проверил керосин, воды не было. Сергей на всякий случай тоже посмотрел горючее. Все было в порядке, и тут же расписался в ведомости. Тяжелый топливозаправщик, похожий на какого-то жука, медленно попылил по проселочной дороге вдоль картофельного поля на аэродром.
   Ванька возился со своим «Газоном», залез под него и что-то там подкручивал ключами. Василь тоже решил заняться делом и поковыряться с помпой, а Серега ушел в лабораторию оформлять документы, но не успел он вписать и несколько строчек в свой толстенный журнал, как раздался автомобильный гудок. Это было очень похоже на сигнал Ванькиной машины, и Серега не предал этому большого значения. Однако, через несколько секунд он услышал призывный крик:
   - Серега! Хорош бумагу марать, вылезай, дело есть! – это точно кричал Иван.
   Сережка почесал ручкой затылок, потом бросил на журнал и прокричал в ответ: - Ну, что еще? – и медленно поднялся из-за стола, выбираясь на улицу. Навстречу шел Васька, довольный и улыбающийся. Перехватив его взгляд Сережка обернулся в сторону ворот и увидел Сашкину машину.
   - Что, уже приехал? Так быстро!?
   - Так уже два часа прошло. – Василь подошел к Сашке, и они опять, который раз за день, поздоровались. Они любили пообщаться с гражданскими ребятами, потому что для них это была своеобразная отдушина в их армейской повседневной жизни. Тем более, что у других такой возможности не было, кроме выходных дней, когда устраивали танцы, и в гости к солдатам приходили местные мальчишки и девчонки.
   - Всё в порядке? – это Ванька хлопнул Санька по плечу и пожал ему руку.
   - Да, все нормально. Я тут Вам сегодня гостинец привез. А то, поди всё на армейских харчах сидите, щи да кашу едите.
   - Ага, щи да каша-пища наша. Хорошо, хоть сало дают, как доппаек – добавил Василь.
   - Пойдем к лесополосе, я там уже все приготовил.
   - Ну, ты даешь! – хором отозвались ребята, и подхватив Санька, все вместе пошли к лесополосе, где стояла его машина, а рядом на траве было разложено небольшое старенькое верблюжье одеяло, на котором уже красовались своими румяными боками сочные помидоры, огурцы, вареная колбаса, зеленый лук, с десяток вареных яиц, буханка черного хлеба и пара блестящих бутылок водки.
   - Во, цэж по-нашему – гаркнул Ванька и с удовольствием потер руки, садясь на краешек одеяла.
   - Садись ребята, не стесняйсь – пригласил Санька к импровизированному застолью. Ребята присели, окидывая взглядом вкусный стол. Слюнки уже текли. Серега между тем обратил внимание на то, что этикетки на бутылках были ему незнакомы. Это была не водка. Что это?  – пронеслось в голове. На белом фоне красовался морской якорь с ленточкой, а красивым шрифтом было написано: «Капитанский джин». Глянув на градусы, Серега аж присвистнул и обалдело произнес: - Ого, сорок пять. Вот это да, это что-то новенькое. Откуда такое добро? – обратился он к Сашке, покручивая бутылку в руках.
   - Да, на днях, в сельмаг завезли этот «Капитанский джин».
   - Дорогой?
   - 4.62  – покачал головой Сашка.
   - Да, не хило.
   - Давайте ребята, не стесняйтесь, нарезайте, наливайте, ешьте на здоровье. Стаканы лежали тут же, и Ванька, откупорив бутылку, разлил по ним джин.
   - Ну что, братцы, - Санька поднял стакан и произнес тост, – за успех нашего безнадежного предприятия!
   Зазвенели стаканы. Чокнулись. Выпили.  Горячая струя медленно разлилась по телу, и все сразу почувсвовали совсем другой аромат, нежели у простой водки. Сережка захрумкал огурцом, откусил черного, мягкого, ароматного хлеба.
   - Слушай, хорошо пошла. Бачишь? – крякнул довольный Василь.
   - Пошел! Это джин, а не водка – встрял Сергей.
   - Нехай джин, лишь бы крепкая была, – подхватил Ванька, и смачно откусил сочный помидор.
   Так впервые в армии они попробовали «Капитанский джин». Что и говорить: служба-службой, а расслабляться тоже надо уметь. Не ангелы ведь были, а вполне нормальные парни, могли и выпить, и на губу залетали как все, но вот, что самое интересное – пьяными их в части никто и никогда не видел, а уж здесь в летнем лагере, и подавно. А джина этого попили не только они, но и вся часть. Эх, молодость, молодость. Чего только не было.
   А через день, утром, подъехал дядя Коля на своей четырехкубовке. Ребята намахали ему керосина под самую горловину, а через три часа, аккурат после обеда, привез он им целых семьдесят рублей. В армии такие деньги никому даже и не снились, это было круто даже по тем временам, тем более, что солдатское довольствие составляло всего три рубля шестьдесят копеек.

   На следующий день, как обычно были полеты, все шло своим чередом, но что-то было не так. Чувствовалось, что чего-то нехватает, но чего?
   - Серега, ты не спишь?
   - Нет, а что? – Серега поднял голову с подушки топчана. Он с утра, после того как отправил топливозаправщики на полеты, решил немного прикорнуть. Вчера хорошо гульнули, и голова была еще тяжелой, а тут Ванька ввалился в вагончик и разбудил своим гортанным голосом.
   - Вставай, а то замерзнешь!
   - Что, уже на заправку кто приехал, да? – и Сережка, отодвинув занавеску из простого ситца, выглянул в окошко. Но там никого небыло. – Ты чего бучу подымаешь, блин, поспать недаешь?
   - Головка не бо-бо?
   - Иди нафиг, Вань! Сам знаешь, не до шуток с утра!
   - Вот я и гутарю, бачишь, трубы горят, промыть бы не мешало.
   - А Васька где?
   - На помпе сидит.
   - Чего, совсем делать нечего? – Серега ничего не понимал. – Хорошь намеками мозги пудрить, говори дело.
   - Заметано. Поехали в сельпо, джина купим на опохмелку, и на вечер сразу?
   - Так бы сразу и сказал. Подожди, а полеты?
   - Васька здесь побудет за тебя, ему все равно надо с помпой заняться. Насос опять барахлит, а мы пока прокатимся, согласен?
   - Согласен.
   - Тогда поехали! – Ванька развернулся, и чуть не задев притолку, толкнул дверь и оказался на улице. Серега медленно выполз за ним. Было зябко. Он взглянул на часы. Стрелки показывали десять утра. «С ума сойти, в такую рань и снова за водкой ехать. Обалдеть можно. Пора завязывать» - только и подумал он, передернул плечами и побрел к Ванькиной машине. Солнце медленно набирало свои обороты, еще чувствовалась летняя прохлада, но пройдет какой-то час и будет жарко. Поэтому Ванька и предложил смотаться в магазин пораньше. Васька остался за смотрящего, а Ванька с Серегой прыгнули в кабину, поворот ключа, заурчал мотор и машина неспеша выехала за ворота склада. Сережка открыл боковое окно, наслаждаясь свежим утренним ветерком. Сонливость как рукой сняло.
   Магазин находился в соседнем поселке, за железнодорожным переездом, недалеко от яблонего сада. Когда они свернули вправо за переездом, то впереди себя вдруг увидели топливозаправщик худенького Сережки Рябоконя, который начал притормаживать, а метров через сто и вовсе остановился. Ванька тоже нажал по тормозам, и машина остановилась, им не хотелось выдавать себя. Ванька чертыхнулся, выглянул в окно кабины и присвистнул от удивления.
   - Не свисти, а то денег не будет, – изрек Сергей - ну чего там?
   - Бачу, впереди, перед Серегой, «газик» с прапорами у сельмага остановился.
   - Поди, тоже за бутылками намылились?
   - Надо думать!
   Через несколько минут два прапорщика вышли из магазина с тяжеленной сумкой, сели в «газик» и укатили. Тут же следом за ними к магазину подкатил Сережка на своем заправщике, проворно выскочил из кабины и моментально оказался внутри сельмага. Вышел он оттуда буквально через пару-тройку минут, с тяжелой холщовой сумкой из-под противогаза, забрался в свой «Маз», и покатил в сторону аэродрома.
   Ванька с Сережкой переглянулись. Подошла их очередь. Когда они вошли в сельмаг, то их ждало разочарование: «Капитанского джина» уже не было.
   - Да, за два дня все ваши прапора весь джин скупили, ребята – толстая, красномордая продавщица лишь посочувствовала, и предложила в замен взять последние две бутылки «Столичной». Им ничего не оставалось, как удовлетвориться этими остатками и вернуться к себе на склад.
   - Да вы не переживайте, ребятки, на днях еще должны подвести двадцать ящиков. Всем хватит. Я Вам в заначке специально оставлю. Все путем будет!
Ванька уже открывал обратно дверь, когда услышал эту тираду из уст красномордой продавщицы, сказанной им вслед.
   - Спасибо, мы обязательно заедем!
   Да, такого оборота дела они никак не ожидали. Кто бы мог подумать о такой проворности собратьев по оружию. И смех, и грех. Чего только в жизни не бывает.
   А вечером, после ужина, со спокойной душой они распили эти две бутылки водки и поехали кадриться к девчонкам в поселок, благо патруля военного там никогда не бывало. Серега еще не знал, что именно этот вечер принесет ему как много радости, так и печали. Завтра будет пятница, а потом суббота, а по субботам и воскресеньям в части устраивают танцы, перед показом кинофильма. Естественно, ребята ждали этих дней особенно: к ним приходили девушки, потанцевать с солдатами, познакомится. Кино крутили на открытом воздухе, так что было особенно хорошо. Можно было спокойно удалиться с подругой и погулять в лесополосе, которая окружала палаточный городок части. Никто никого никогда не ругал, и не искал:- на вечернюю поверку, после окончания кинофильма собирались все. Вот такая была свобода в авиации…

Глава  6.

   Рано утром обычно бывает прохладно. Солнце только встало и потянулось своими острыми лучами к земле, играя бликами на утренней росе. Дежурный на «тумбочке» слегка зевнул и посмотрел на часы. Стрелки упирались в цифру «4».
   «Пора «бобров» будить» – подумал дневальный и сделав несколько шагов к палатке, скрылся за пологом. В лагере было тихо и спокойно, лишь кое-где раздавался легкий храп уставших солдат.
   Серега открыл глаза и увидел дневального, точнее его силуэт. В палатке было достаточно темно, лишь только в прорезь от полога просачивался бледный утренний рассвет.
   - «Бобры», подъем! – чуть слышно говорил дежурный, теребя рукой Серегу за плечо. – Это был Роман, из пожарной команды.
   - Чего еще? Дай поспать! – Серега снова закрыл глаза и перевернулся на другой бок. Но Роман не успокоился и снова стал будить Сергея, а потом и Ваську с Ванькой.
   - Сгинь, нечистый! – прохрипел сквозь сон Ванька Меленьчук и открыв глаза вперил свой взгляд в Романа. – Ну, чо?
   - Подьем, говорю! К вам слив пришел на склад, пять цистерн. До обеда надо закончить.
   - Кто сказал?
   - Со станции позвонили. Командир приказал вас в четыре разбудить. – Роман говорил тихо, чтобы не разбудить остальных солдат. Так что, заводите свою таратайку и айда на склад. В столовую зайдите, доппаек получите.
   - Ладно. Понятно. – Ванька повернулся на кровати и сел, свесив ноги. Очень хотелось спать. Только в час ночи легли, и вот опять подняли. Он зевнул и толкнул Ваську.
   - Подьем, помпа! К нам слив приплыл!
   - Не было печали, – сквозь сон пробурчал Васька и заворочался в постели.
   Вставать не хотелось, но надо было. Серега потянулся и встал, помахал руками, чтобы согрется после теплой постели и разогнать сонливость. Быстро оделся, схватил полотенце и вышел из палатки. Васька с Ванькой уже тоже одевались. Начинался новый день.
   Приехали.  «ПСГашка» остановилась у самых цистерн. Железнодорожная ветка, по которой пригоняли цистерны на склад ГСМ, упиралась в край лесополосы, но была через дорогу от самого склада, вход на который как в старых кинофильмах, перекрывал деревянный шлагбаум.
   В утреннем тумане, в тупике на рельсах стояло пять цистерн по шестьдесят тонн. Ребята осмотрелись.
   - Ну, что уставились? Давно не видели цистерны, - Васька издевался влегкую смешивая это как всегда с легким смехом.
   - Чего на них глядеть! Сливать надо! – коротко бросил Сергей. – Шланги прикручивай, - обращался он к Ваньке. Васьк, заводи свою помпу, а я наверх полез документы проверять, - и направился к первой цистерне от лесополосы.
   «Блин, любят они по ночам цистерны присылать. Чтоб им кисло стало», – подумал Серега про себя, залезая на верхнюю площадку цистерны. Там, как всегда трубочкой были привернуты проволокой техпаспорта и стояли пломбы, которой были опечатаны цистерны. В обязанности лаборанта склада гсм входила проверка документов и качества прибывшего керосина. Всё было как всегда и никаких неожиданностей никто не ожидал. Да и чего там было ожидать, керосин он и в Африке – керосин. Воды вместо него не пришлют, это уж точно. Всё путем. Сережка спускается вниз, цепляет шланг, Ванька включает ПСГа, а Васька помпу и начинают качать керосин. Пока одна цистерна качается, он проверяет другие  цистерны. Наконец очередь дошла до четвертой цистерны. Сережка снял пломбу, поднял крышку и по инерции нагнулся вниз понюхать запах керосина. Бах! Что это? Вместо запаха керосина ему в голову ударил запах спирта. Он аж обалдел и застыл от неожиданности, что называется, своим глазам не поверил. Сунул палец, обмакнул, еще раз для достоверности понюхал и облизнул. Какая-то муха прилетела, полазила по ободку и грохнулась в емкость. Одним словом – спирт! Серега укоризненно посмотрел на муху-алкоголичку, достал её, щелчком отбросил в сторону и как крикнет:
   - Мужики, айда ко мне!
   - Ешо чего. Сказився шо-ли, - гаркнул Ванька по хохляцки.
   Сережке стало смешно. Вот ведь повезло, всю службу прослужить с западенцами, то есть с Западными украинцами. Они его беззлобно звали москалем, а он их соответственно – хохлами. Они были молоды, веселы и любили похохмить.
   - Нет, ты только понюхай, что нам сюда прислали!
   - Ну, что там?
   - КАЖИСЬ СПИРТ! – Сергей стоял уже в полный рост на верхней площадке цистерны и махал им руками.
   Наконец уразумев, о чем он им кричит, ребята побежали  и быстро забрались  на самый верх цистерны. С утречка было еще прохладно, да и ветерок иногда баловался. В общем, зябко.
    - Ну, что тут? – первым спросил Ванька и сунул руку в цистерну, обмакнув палец. Его примеру последовал и Васька. Ванька удивленно посмотрел сначала на Сережку, потом на Ваську, екнул и, чуть не поперхнувшись, еле просипел:
   - Бля буду, спирт!
   - Точно, - высказался Васька.
   - Вот именно, а я про что и толкую.
   - Искать с железки будут!
   - Может и будут, а может и просто перепутали. Но нам-то терять нечего. Счастье подвалило, надо пользоваться. Ты понял? – убеждал Сережка ребят.
   Они молча посмотрели друг на друга и тут же все поняли.
   - Кажется, у нас где-то была абсолютно чистая бочка из-под спирта.
   - Тащите её сюда, а я пока обратно опечатаю цистерну.
Ребята быстро спустились вниз, и уже через пять минут у них была двухсотлитровая бочка со спиртом, залитая под самую завязку. На цистерне это в общем-то никак не отразилось. Поди пойми, где там больше, а где меньше этого спирта. И ведь не технический какой, а чистый – питьевой. Вот уж повезло, так повезло. Не каждый день такое случается.
   Уже на следующий день со станции позвонили и поблагодарили за найденную цистерну со спиртом. Её действительно перепутали, хотя это очень сложно было сделать, но ребята  не расстраивались по этому поводу. А цистерну с керосином прислали на склад. В общем, произошел взаимообмен, на всем выгодной основе. Однако земля полнится слухами и уже скоро вся часть, кроме офицеров естественно, знала про то, что у «бобров» появился «халявный» спирт. И тут началось паломничество. Кто только не приезжал: и водилы на своих топливозаправщиках и пожарные с полетов «сдулись». Всем хотелось выпить спирта. Но, как говорится, всем давать – не успеешь скидавать. Однако, пьянка предстояла грандиозная. От этого было не уйти и ребята «это» прекрасно понимали и готовились.
   Нет худа без добра, особенно, если все происходит накануне или за месяц до того, как. Месяцем раньше к ребятам на склад прилетел рой пчел. Сначала его даже все немного испугались, еще закусают чего доброго. Но обошлось. Матка села на дерево прямо рядом с летней лабораторией, то бишь сарайчиком, как они его называли. Посидел этот рой сутки на дереве, да и залетел под пол сарая, благо он стоял на бетонных столбиках.
   Что делать?
   Извечный русский вопрос. Вот и ребята задумались. А пчелы-то летают, но  правда парней не кусали. Чудеса, да и только. Так они и жили все вместе: «бобры» и пчелы.
    Ребята из батальона все над ними подшучивали, а склад стали называть «пасекой». Но как говорят, смеется тот, кто смеется последним. Вот и ребята над ними посмеялись, когда пришел в августе медовый спас.
   - Спас прошел, пора мед доставать из сот, - изрек Серега стоя у вагончика и наблюдая за тем, как пчелы периодически сновали туда-сюда, под домик и обратно. Но как достать эти соты? Покусают враз, и он пошел к Ваньке, который ковырялся со своей машиной.
   - Вань! – крикнул Сергей и нагнулся, чтоб заглянуть под машину.
   - Шо надо? – послышался хриплый отзыв из-под машины.
   - Вань, вылазь, разговор есть.
   - Погодь чуток, мне осталось маленько, и я вылезу, слышишь?
   - Слышу. Вылезай. Кардан твой подождет, не отвалится.
   - Ну, чего? – Ванька не выдержал и появился из-под машины. – Подождать секунду не можешь. Чего случилось-то? Ну, гутарь! – он вытирал ветошью грязные руки.
   - Вань, ты не забыл, что медовый спас прошел? – Серега хитро прищурился.
   - Не забыл, а чо?
   - А мед, не пора доставать?
   - Шо, прям сейчас?
   - Не, лучше вчера. А то уже созрел.
   - Нэ понял?
   - Чего тут понимать. Как нам его доставать-то? Вот в чем вопрос? Мед в сотах, соты в улье, а улей под вагоном. А там пчелы, они не любят, когда к ним в дом кто-то забирается. Укусить могут, - саркастически усмехался Сергей.
   Бросив свою помпу, пока она качала керосин, заполняя пятидесятикубовую емкость, к Ваньке с Сережкой подкатил Васька, услышав их разговор.
   -А я знаю, как можно мед достать.
   - Сам что ли, полезешь под вагончик? – усмехнулся на сей раз Ванька.
   - Ещё чего! Це не бачишь, кто это может сделать? – и он посмотрел вопросительно на Ваньку, словно удивляясь недогадливости того.
   - Ну и кто?
   - Так наш же сторож гражданский, дядя Петя. У него же пасека своя. Ты, что забыл, он же говорил тогда, что когда спас пройдет, то он поможет вытащить мед? Надо его позвать. Вот и все дела.
   - Это, ты верно подметил, - согласился Ванька. – А когда его дежурство?
   - Завтра утром заступает к нам на сутки. Вот и скажем ему, пусть поможет. Дюже медка хочется свежего отведать, чтоб прям в сотах был, - Васька аж облизнулся в предверии сладкого. Где это видано, чтобы в армии мед в сотах давали. Конечно нигде. Такое только в авиации могло быть.

     - Махай, махай! Еще дыми! – раздавался голос дяди Пети из-под вагончика. Прошла еше минута, и из-под вагончика показалась сетчатая маска, а за ней на четвереньках и весь дядя Петя, одетый в защитную от пчел курточку. В руках он держал восковые соты доверху набитые медом и запечатанные воском в ячейках. В голову ударил терпкий запах цветочного меда.
   - Вкусно пахнет, - по-простому сказал Сергей, и посмотрел на Ваську. – Представляешь, я еще не разу в жизни не ел мед в сотах.
   - Серьезно, - продолжал над ним подтрунивать Ванька.
   Тем временем дядя Петя выбрался из-под вагончика с сотами в руках, положил их на землю и отряхнулся от пыли.
   - Ну вот, и всех «делов», а вы боялись. Сейчас мы отведаем его на вкус. Посмотрим, чего там пчелки насобирали. - Подняв соты с земли, он прошел к столу, который стоял рядом с вагончиком и, разложил их там. Он снял защитную шляпу с сеткой и вытер ладонью пот со лба. Достал острый нож и аккуратно срезал забрус-защитный слой воска с верхних крышечек куска сот, овобождая мед. Рукой отломил маленький кусочек и попробовал на вкус. Закрыл глаза, наклонил голову, пожевал и только потом тихо произнес:
   - Хорошь медок получился! Ей Богу хорошь!
   - Да, подымить пришлось не мало, – чесанул свою голову Васька.
   - А то, как же иначе. Из улея и то так просто мед не возьмешь, а тут, аж из под самого дома. Вот ведь их угораздило туда забраться.  А ведь это дело не простое, сложный это механизм. Пчела ведь не просто улетает, потому что боится дыма. Она запаха гари не выносит. Это в ее сознании вызывает ассоциацию с лесным пожаром. А что ей еще остается делать, хватай мед и лети спасать. Вот тут она уже ничего с тобой поделать не сможет, не точто ужалить, а даже изогнуться с полным брюшком меда. Вот тут ты её бери, что называется, голыми руками и не опасайся её благородного гнева.
    Дядя Петя достал из своей сумки стеклянную трехлитровую банку, которую специально захватил из дома, и стал аккуратно сливать в неё мед.
   - Ну, чего стоите-смотрите, берите соты и еште на здоровье. Где вы еще в армии сможете настоящего меда покушать? Нигде! Так что не теряйте времени и запасайтесь витаминами. Раз обещал вам мед достать, обещание свое я выполнил. Матрене своей вот баночку налью, а остальное, вы еште. Еште, пока есть - чего есть, - скаламбурил дядя Петя и сам же засмеялся. Ребята в ответ тоже засмеялись и подошли к столу, на котором в сотах красовался свежий мед.
   - Щас-бы водочки, можно было-бы медовуху сотворить, - потер руки Ванька.
   - А спирт на что? – удивился Сергей.
   - А что, можно попробовать, - у Ваньки явно зачесался нос на спиртное, так как он стал активно его тереть.
   - Действительно, а-чо? Где наша не пропадала? Могём подумать, глядишь что-то, и получится, - растягивал слова Сергей.
   - Ещё бы не получилось, - Ванька даже усмехнулся, хотя до этого стоял абсолютно серьезный и тихо наблюдал за друзьями. – Это ж все таки спирт, а не вода. Классная медовуха получится! Я даже рецепт знаю.
   - А чего его там знать. Это каждый дурак знает, как сделать.
   - Э-э, не скажи, водка - не компот, в кастрюльке не сваришь.
   - Хорош болтать, ешьте черти, - Дядя Петя смеялся, глядя на ребят. – Кстати о птичках: на разные запахи у пчел бывает разная реакция.
   - Эта, какая? – не понял Ванька.
   - Такая, - он продолжал улыбаться, - если по мухой подойти к улью, пчелы тоже начнут спасать свой дом, правда, совсем по другому.
    - Это как? – постарался уточнить Васька.
    - Да так, что экспериментировать я Вам не советую, - подитожил дядя Петя, и снова засмеялся.
   Серега отломил себе кусочек с сотами и положил в рот. Прожевал и тут же произнес: - Это вечный кайф! Нет ребята, это что-то! Я с ума схожу от такого меда. Кто бы мог подумать, что у нас на складе заведуться пчелы и мы будем есть свой мед. Ей Богу подфартило. Нарочно не придумаешь! Я прав?
   - Как всегда, Серый, ты в своем репертуаре, - подъелдыкнул его Васька, наяривая челюстями, разжевывая соты с медом.
   И тут пыля колесами на склад вьехал «маз» - топливозаправщик, развернулся, остановился и, из кабины на землю выскочил Петро с засунутой пилоткой под погоном. Он был усталый и пыльный.
   - Привет, «бобры»! Что новенького? – и тут его взгляд упал на стол, где лежали соты. – Ба! Да неужели это мед! Откуда гостинцы?
   - Из леса вестимо, - вспомнил детские стишки Серега, явно  переиначивая их на свой лад. – Отец, видишь – пилит, а я в рот отвожу.
   - Намек понял, а попробовать можно?
   - За «попробуй», не секут. Хочешь пробуй, хочешь жуй… - Ванька не закончил и замолчал. Зато резко засмеялся дядя Петя, закончив явно про себя фольклорную строчку известного двустишья.
   Серега высасывал мед из сот, смаковал, щурился в лучах послеобеденного солнца и изредка поглядывал на часы. Минутная стрелка медленно прохаживалась по циферблату, наворачивая круги, но делала это как-то медленно и неохотно. Сережка вздохнул и понял, что вечера еще ждать и ждать, следовательно и, долго ждать встречи с Надюшкой. С милой Надюшкой, очаровательной девушкой, которая приехала на каникулы к матери из Таганрога, где училась на бухгалтера. Как быстро летит время. Кажется, только вчера они познакомились на танцах, куда Надя пришла с подругой в один из субботних вечеров, а уже так много всего произошло. И первые прогулки под луной, и первый поцелуй, и даже с мамой успела познакомить. Дома он стал уже частым и долгожданным гостем. Надя умела вкусно готовить, а для солдата, это первое дело. Сережка мысленно представил перед собой Надю, улыбнулся, ему уже хотелось к ней, захотелось обнять её, поцеловать. За это короткое время она успела стать ему такой родной и близкой, что каждая минута без неё, давалась ему с большим трудом.  Он старался не думать об этом и пытался занять себя любым делом.
       Медовый спас был как нельзя кстати.

Глава  7.

    «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!» - смеялся Сережка, обнимая Надю. Они уже довольно долго гуляли вдоль частных домиков, неторопливо шагая по утоптанной грунтовой, словно змейка, дорожке. Пахло зеленью трав,  перемешиваясь с ароматом цветов, которые, как правило, почти у всех, росли за маленькими заборчиками в палисадниках.
    - Что-то кушать хочется! – протянул Сережка еле-еле и посмотрел на Надю. Она улыбнулась, в её глазах бегали маленькие и весёлые чертики.
    - Мама сегодня твои любимые блины испекла, пока мы здесь с тобой прогуливались. Понятно!
     - У-у, это вещь, - и он потер руки от удовольствия. – Пора начинать, - и прижав Надю к штакетнику чьего-то палисадника, крепко поцеловал. Она обняла его за шею и тихо прошептала ему в самое ухо: - Я тебя люблю! – Я тебя тоже, - прошептал Сережка в ответ, и правая рука стала медленно спускаться вниз по бедру нащупывая низ платья.
   - Ты такой смелый! – сквозь поцелуи шептала она, расстегивая пуговицы на его гимнастерке.
   - Ты тоже – добавил он, когда его руки оказались у неё под платьем.
    Стояла теплая, июльская ночь. Они бы все равно не замерзли, даже если бы это была холодная октябрьская ночь. Но им было тепло. Их согревала любовь, их взаимные чувства и вера в то, что с ними никогда и ничего не произойдет. Они просто не могли в это поверить, да и как? Вот они рядом, любят друг друга. Он чувствует тепло ее тела, вдыхает душистый аромат ее волос. Она такая нежная, добрая, ласковая. Он  мечтал о такой девушке всю свою жизнь…

   Колонна армейских машин мчалась по шоссе. Размытой пеленой желтеющей листвы мелькали вдоль дороги деревья и кусты. Дембельское лето кончилось. Наступила осень, хотя дни еще были по-летнему теплые. До приказа оставались считанные дни. Сережка глазел в окно из кабины «ГАЗона». Они сидели втроем, хотя и в тесноте, да не в обиде. В кабине полагалось ехать только двоим, но сидеть три часа в кузове, кому-то одному из них под тентом, как-то не очень то и хотелось. Ванька как всегда балагурил за «баранкой», травил анекдоты, короче смешил Ваську, чтобы в дороге ехать было не скучно. Лишь изредка смеялся Сережка, чтобы только поддержать компанию. Он был задумчив, поэтому мог запросто очередную шутку пропустить мимо ушей. Ребята старались его подзуживать, но он не только не обижался, но даже просто не обращал на это никакого внимания. Его мысли были далеко, и не в армии. Он уже мечтал о гражданке, о встрече Нового года вместе с Надюшей. Они уже все для себя решили, и даже в письмах друг другу писали о свадьбе. Надюшка писала о том, как она уже подбирает материал для свадебного платья, как подружки завидуют ей, что она такая счастливая девчонка. Сережку самого распирало от счастья. Он даже не заметил того, как стал в свободные минуты писать стихи. Раньше за собой он этого не замечал, а вот сейчас строчки как-то сами рождались и ложились на тетрадный листок быстро, так что, оставалось их только записать. «Чудна ты жизнь людская. Никогда не знаешь, что тебя ждет завтра. Или кто. Вот так не думаешь, не гадаешь, а «оно» раз и пришло, то чувство, о котором все мечтают. Чувство влюбленности в близкого человека. Чувство любви. Чувство, без которого жить порой просто не интересно. Да и стоит ли жить на белом свете без любви». Так думалось Сережке, так мечталось ему, пока машина везла его в свою воинскую часть под Рязань, а ветер трепал волосы через раскрытое окно. Все дальше и дальше он уезжал от того места, где произошло столько интересных событий за такой короткий срок, за несколько месяцев армейской службы. Недаром говорят, что дембельский год – особенный!
   - Серый, бачу загрустил? – Ванька толкнул локтем Василя и добавил, - Любовь-морковь. – Помолчал, помолчал и засмеялся. Васька пытался соблюсти нейтралитет, но тоже не выдержал и громко заржал. Сережка посмотрел на них, слегка улыбнулся, но промолчал. В его глазах была любовь и ребята наконец-то это поняли. Шутки прекратились, и Ванька затянул свою любимую песню «Запрягайте, хлопцы кони». Это было то, что надо. Ребята её сразу подхватили и кабина огласилась дружным хоровым пением. С тоской было покончено!

   Для кого осень – пора свадеб, для кого – пора сбора урожая, для старослужащего солдата осень – тяжкое ожидание дембельского приказа. Служба фактически закончилась, вокруг много молодых солдат – «салаги» и «черпаки», которые и продолжают нести всю службу: ходят в наряды, драят казарму, дежурят на полетах, а ты ходишь и в небо плюёшь. Или порой, если солнце и тепло, завалишься на травку, где нибудь за цистерной с керосином, откроешь тетрадку в клеточку и пишешь, пишешь, пишешь… Кто-то альбомы к дембелю оформляет, парадную форму готовит, всевозможные значки привертывает: и те, которые заслужил, и те, которые по блату достал, специально, для дембеля, чтобы потом, на гражданке перед девчонками пофорсить. Как ни странно, но Сережке заниматься этим почему-то совершенно не хотелось. Фотографии были, значки были, а вот альбом делать почему-то не хотелось. Хотелось писать стихи. И они, как ни странно, писались. Рифмы сами ложились в аккуратные строчки. Строчки превращались в мысли, а мысли в новые стихотворения.
   Авторучка сама бегала по белым клеточкам школьной тетради, создавая очередное послание в вечность. «Интересно, а как там в этой вечности звучат мои стихи», - подумал Серега, записал эту фразу, и не успел поставить точку, как услышал голос Василия:
   - Серега, пошли обедать!
   - Что, уже пора? – он посмотрел на приближающегося товарища, потом перевел взгляд на наручные часы, которые показались из-под гимнастерки, и тихо добавил: - Момент! Только стих допишу и пойдем, ладно?
   - Ладно, ладно. Давай быстрее дописывай свой стих, и пошли. Жрать охота, так, что переночевать негде.
   - Вась?
   - Чего?
   - А не знаешь, почта была сегодня?
   - Что, по Надьке своей соскучился? Давно писем не получал?
   - Да нет, просто по идее, сегодня должен прийти ответ, вот и спрашиваю на всякий случай.
   - А ты не спрашивай.
   - А что случилось? – удивился Сергей, и встал с травы, на которой только что лежал, разложив гимнастерку, оставаясь в джемпере, который ему мать прислала в посылке. В нем было тепло и по-домашнему уютно, чувствовалась материнская рука.
   Васька развернулся к Сереге лицом, что-то пробурчал себе под нос и пошел обратно.
   - Подожди! Чего ты ломанулся? – крикнул Сергей. – Объясни по-человечески.
   В его глазах появился испуг и вопрос одновременно. «Что бы всё это значило?
   Васька не ответил, промолчал, но чувствовалось, что он, что-то знает, но молчит. Серегу это явно задело. Он не любил недосказанности. Это претило его характеру.
   - Прочитаешь письмо, потом поговорим. Понятно?
   - Понятно, - в унисон ответил Сергей. – Понятно, что абсолютно ничего не понятно. Что произошло? Почему ты говоришь какими-то загадками?
   - Да, так. Нет тут никаких загадок. Все достаточно банально, как и все в нашей жизни.
   - Что банально? – Сергей начинал заводиться. – Говори?
   - Не буду, - Васька проявил свой характер, и продолжал молчать. - Пошли в столовку.
   - Ну и молчи, - обиделся на него Серега.

   После обеда, у столовой Сергей встретил  почтальона и тот передал ему долгожданный конверт. Не долго думая, он вскрыл его и углубился в чтение. Глаза бегали по строчкам и, поэтому до него не сразу стал доходить тот смысл, что был заложен в письме. Он просто ничего не понимал. То, что он прочитал сейчас в письме, не укладывалось в его голове. Его Надежда выходила замуж за своего старого приятеля. Как? Почему? Как это понимать? Устала ждать? Прошел всего месяц, как они расстались, и что, вся любовь закончилась? Нет, так не бывает. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Какой приятель? Какой жених? Ведь она сама писала, что уже подбирает материал для свадебного платья. До дембеля остались считанные дни, и все, он приезжает к ней домой и забирает с собой. Они же уже договорились Новый год встречать вместе. Она что, все это время его обманывала? Зачем? Почему сразу не сказала, что у нее был жених? Выбирала, кто лучше? Тогда получается, что все её слова про любовь – сплошной обман. Это же подло. А как же вера? Получается, что никому нельзя верить? Нельзя верить словам? А поступкам?
   Рядом стоял Васька и что-то говорил, но Сергей его совершенно не слышал. Он его в этот момент просто не замечал, потому что мысли рыскали в голове, искали какого-то выхода, а выхода не было. Тупик, сплошной тупик.
   Когда оторопь прошла, Сергей оглянулся, увидел Ваську, покачал головой и пробурчал себе под нос: - «Хороша любовь, нечего сказать. На месяц тебя не хватило. Вот и верь после этого вашим клятвам в вечной любви». Он хмыкнул, смял письмо, и сунув его в карман брюк пошел не в казарму, а на склад. Ему захотелось остаться в этот момент одному. Чтобы никто не приставал с распросами и не давал глупых советов.
   День был теплый и солнечный, хотя конечно не летний, а все-таки осенний, но все равно на травке ещё можно было поваляться, поглазеть на облака. Пройдя в домик, Серега взял с табуретки старое солдатское одеяло и, вернувшись на улицу, двинул к цистернам, держа в другой руке тоненькую тетрадку, в которую он записывал свои стихи. Пройдя в самую середину склада больших емкостей, он выбрал уединенное место, расстелил одеяло на траве и улегся, закинув руки за голову. Было тихо и спокойно и ничто не нарушало его покой, если только не считать кружившие в небе самолеты, да изредка заезжающие на заправку керосином топливозаправщики. Рука сама потянулась за авторучкой, Серега перевернулся на живот, быстро открыл тетрадь и, почти сразу накидал на листке первые строчки, какие только смогли прийти в голову в этот нерадостный момент его армейской жизни. Он еще раз их перечитал, словно хотел убедиться в том, что они действительно достойны того, чтобы считать их стихами. Но это были только первые строки нового стихотворения. Строки которого были навеяны совершенно неприятным ему известием. «Почему так бывает, мне бы грустить или злиться на всю эту историю с любовью, а я стихи сочиняю. Странно». Он закрыл глаза и представил себе это стихотворение в виде киноленты видения из подсознания:
                « Я бежал за тобою следом,
                Через десять ступенек вниз.
                Перед белым стыдливым светом
                Закричал, не стыдясь: - Вернись!

                На окне, в коридоре – тени
                Непонятных каких-то строк.
                Неприступно лежат ступени
                У моих неподвижных ног. ..»

   « Действительно странно. Почему так всегда получается. Я ведь не бегаю за ней. Если она мне изменила, или того хуже – обманула, почему стихи – то об обратном. Вот ведь парадокс жизни. Бред какой-то. Как говорят в народе: «Черти что и сбоку бантик», - Сергей даже усмехнулся и сам для себя произнес: - Нет, «Вернись» кричать я не буду никогда! Мне моя честь дорога. Если она так легко бросается людьми, то я так не могу…
                « Закричал бы! Да лишь немею,
                Побежал бы! А сам стою.
                Может, просто я не умею
                Постоять за любовь свою. »

   «Нет! Не побегу, не закричу, и за любовь свою я всегда смогу постоять, а вот предательства простиь не смогу никогда и никому. Пусть стихи останутся стихами, как напоминание…», - Серегу терзали эти мысли, но как ни странно, на стихах они отражались только в лучшую сторону. Он еще раз их перечитал, потом закрыл тетрадь и посмотрел на часы. Вот это да! Так быстро он еще ни разу не писал, ни одно стихотворение. Намечался явный стресс, а стресс следовало удалить. Организм требовал водки.  Но не бежать же самому. Несолидно как-то, «дед» все-таки.
   Он услышал шум приближающихся шагов и поднял глаза. Из-за цистерны вышли два друга: Васька с Ванькой. У них было легкое настроение, в глазах горели хитроватые искринки и увидев задумчевого Серегу, на пару спросили:
   - Ну и что она тебе там написала? Замуж собралась за своего старого хахаля, да?
   - Откуда Вы знаете про это? – удивился Серега и уставился в них своими голубыми глазами.
   - Откуда, откуда, от верблюда!  Подруга Надьки твоей, своему Вовику написала. Вот  Катамай нам все и рассказал. Я хотел было тебя предупредить, -  добавил Ванька, - да не успел. Ты письмо в руки и на склад. Мы уж подумали, как бы ты чего не натворил сгоряча.
   - Ещё чего. Не дождетесь! – усмехнулся Серега, - я стих новый написал, а вы чего подумали. Он усмехнулся, а ребята пожали плечами.
   - Ты знаешь, Вань, выпить охота. Ты меня понимаешь?
   - Понимаю. Бачу, крыша у тебя уже поехала, - Ванька как всегда говорил на «суржике» – смеси русского и украинского языков. - Говорил тебе, не забивай башку. А ты всё: люблю, люблю. Долюбился. Нехай в своем Таганроге любится, коза задрипанная. Написал уже письмо ей?
   - Нет ещё, - понурив голову, ответил Сергей.
   - Вот и напиши всё, что думаешь о ней. – Он помолчал, потом добавил, -И на хрена тебе женится надо было на ней, что так не мог, как все. Пугулял и будя.
   - Поматросил и бросил, так что ли, да? А кто сказал, что я женился. Я после дембеля собирался, так что руки у меня развязаны.
   - А если ребенок будет?
   - А ты что, со свечкой стоял? – Серегу это предположение немного покоробило. Он не любил, когда кто-то лез в его интимные дела, пусть это был даже и товарищ по службе. - Если она собирается за другого, ради бога, только это уже её проблема, а не моя. И вообще, давайте не будем больше об этом говорить. Я выпить хочу!
   - Так бы сразу и сказал!

   Через десять дней, в середине октября пришло еще одно письмо от Надежды. Сергей был очень удивлен. «Зачем это письмо? Что еще она хочет от меня», - подумал он и вскрыл конверт. То, что он прочитал, повергло его в шок. Надежда не собиралась выходить замуж за своего бывшего ухажера. Просто она решила написать такое письмо, чтобы проверить его, любит ли он её по-настоящему, и как будет реагировать на такое известие. «Вот дура! Как я буду реагировать? Повешусь! Поняла! Нет, ведь надо же, до чего додумалась. Проверять мои чувства. Ну, что, проверила? Удостоверилась? Довольна? Запомни, подруга, я не мальчик, чтобы таким диким способом проверять мои чувства. Так своим подругам и скажи, если это они тебя надоумили такую глупость написать. А ведь когда мы встретились, я полюбил тебя по-настоящему, а не так просто, поматросил, поматросил, и бросил. Вот и верь вам после этого!»
   В этот же день он написал в ответном письме, всё, что у него накопилось в душе за это время, и все, о чем он думал по этому поводу. Получилось объемное послание на нескольких страницах.
   Радостное настроение, которым он жил всю вторую половину лета куда-то улетучилось. Всё вокруг вдруг стало тусклым и не интересным. Совершенно не радовали дни приближающегося «дембеля».
   В положенный день октября (которого «дембеля» так долго ждали и каждый вечер перед отбоем очередной «салага» во все горло кричал о количестве оставшихся дней до приказа), наконец вышел этот долгожданный приказ министра обороны Устинова о демобилизации. В газетном киоске, что находился на территории части, эти самые газеты с напечатанным приказом были раскуплены за считанные минуты, а сам приказ в рамочке был аккуратно вырезан ножницами и торжественно вклеен в дембельские альбомы с фотографиями на почетную первую страницу.

   Ребята видели состояние Сережки, чувствовали, как он сильно переживает и старались особо не дергать его по всякому поводу. Сережка сам, наоборот пытался хоть как-то, хоть чем-то занять себя, чтобы только не вспоминать и не думать о рухнувших надеждах. Может оно и к лучшему. И он решил подготовиться к возвращению домой: взял в каптерке свою парадную форму и тщательно её выгладил. Сделал из жести металлические вставки в погоны, по субботам и воскресеньям ходил в клуб на танцы, куда приходили местные девчонки искать себе женихов. Так, постепенно, день за днем исчезало плохое настроение. На полеты он выходил уже не по обязаловке, а так, лично для себя, иногда просто для того, чтобы с кем-то из сослуживцев пообщаться, или покататься с кем нибудь в кабине топливозаправщика. «Урал», была машиной большой и высокой, где каждый чувствовал себя в ней королем.
   Вот и сейчас Сергей приехал на склад вместе с  Сашкой Соломатиным, с которым они успели недавно познакомиться и уже подружиться. Сашка отслужил только год, но не в части солдатом, а в Борисоглебском училище «кадетом», т.е. курсантом. Успел даже немного полетать, но потом неожиданно для себя расстался с училищем по состоянию здоровья. После первых тренировочных полетов врачи выявили какие-то противопоказания с сердцем и легкими и категорически запретили летать. Так из летчиков Сашка переквалифицировался в шофера на топливозаправщике. У него была своя печаль, а у Сергея своя, видимо это и сблизило их так быстро. Сашка не плохо играл на гитаре, а Сергей пел, и дуэтом у них довольно таки «не хило» получалось. По крайней мере, на танцах девчонки очень часто просили ребят «попеть», и они никогда никому не отказывали. Дуэт славился не только слаженными голосами, поющими в унисон, но и игрой на гитаре,  веселым нравом и смешными анекдотами.
   Керосин с шумом и каким-то диким напором заполнял пустую ёмкость цистерны. Сашка очем-то переговаривался у машины с лаборантом ГСМ, пока Серега что-то быстро писал в своей тетрадке сидя в кабине «Урала». В конце написанного текста, он по привычке поставил свой автограф и число, чтобы не забыть, когда это было написано его рукой. И сразу прокричал:
   - Санька, я написал нашу дембельскую песню, хочешь послушать?
   - А мелодию придумал? – послышалось в ответ.
   - Да, на мотив «Голубого вагона».
   - Жаль гитара в казарме, а то сейчас я бы тебе подыграл.
   - Не страшно, я так пока напою.
   - Ну, давай!
   Задрав головы, ребята приготовились слушать. Сашка положил правую руку на плечо «черпака» Димки Посольцева, молодого, щупленького паренька из Новосибирска, которого солдаты в части уже успели прозвать «Посольский дьяк» за его необычную фамилию, и за фотографию, которую Димка привез с собой из дома, и однажды после ужина показал в казарме ребятам, рассказывая о себе, о том, каким он был до службы, с какими девчонками встречался, чем увлекался, и где на карточке, он был сфотографиронан с длинными, до плеч прямыми волосами, точно у дьяка.
   Серега аккомпанировал себе во время пения руками по коленям, изображая ударные инструменты. Первый куплет ребятам явно понравился, потому что они стали в такт тоже прихлопывать в ладоши и подпевать припев песни.
   - Давай, Серега, давай! – подбадривал Сашка, - мировая песня получается!
   И Серега давал:
                « И теперь всё о службе,
                Расскажу Вам по дружбе,
                Молодым я попал в ВВС.
                В «Шмасе» пробыл полгода,
                Научили немного,
                Как служить, для бескрайних небес».
   И уже все вместе они запели веселый припев:
                «Это значит, что сентябрь,
                Подарил нам свой приказ.
                И домой я на «ноябрь»,
                Еду в самый раз.»
   - И последний, третий куплет, - в азарте прокричал Серега и пошел на коду:
                «Лагерь наш незаметный,
                Но ребята – приметны.
                Выделяются сразу из всех.
                Все сто дней отмечали,
                И приказа так ждали,
                Так, что в поезде выпить не грех!» – закончил он и перевел дух.
   - Ну, как? Сгодится дембелям на прощание спеть, а?
   - Еще как, Серега, - Сашка был явно доволен.- Сегодня вечером давай вместе под гитару споем.
   - Заметано, - Серега из кабины спрыгнул на землю, и они с Сашкой ударили по рукам.
   - Клево! Ребятам понравится! Это то, что надо!- и он обнял Серегу за плечи.
      В этот момент Серега чувствовал себя совершенно счастливым человеком.
… Через несколько минут грузный топливозаправщик увозил на аэродром гарланящих новую песню отвязных «дембелей».  «Посольский дьяк» смотрел им вслед и от всего сердца завидовал ребятам, у которых служба подходила к концу. До полного «дембеля» им оставался какой-то месяц.

эпилог

     Хорошо, когда время летит незаметно. Наверно это бывает тогда, когда человек чем-то увлечен, занят любимым делом, и ему совершенно некогда отвлекаться на какие-то мелочи. Может быть действительно, именно в такие моменты своей жизни он и бывает счастлив.
   «Дембель», о котором так долго говорили «деды» наконец-то свершился. Как всегда, «его» объявили «неожиданно» и выглядело это всё до простого банально. На утренней поверке командир взвода зачитал по списку фамилии солдат и поздравил всех с увольнением в запас.  Вот теперь по настоящему было всё закончено. Даже как-то грустно стало расставаться.
   А уже вечером автобус отвез «дембелей» на железнодорожный вокзал. До поезда оставался час чистого времени и Сергей долго слонялся по вокзалу на этот раз не зная, чем себя занять. Журналы в киоске были уже все просмотрены, на улице было темно, да и прохладно, но он все равно вышел подышать на платформу свежим воздухом. Было немного странное ощущение. Ты еще в армейской форме, но ты уже свободен. Не надо ходить в наряды, подниматься по тревоге, бегать и стрелять из автомата. Больше не будет ночных полетов, да и полетов вообще. Теперь об этом можно только вспоминать. И в голове снова пронеслись события последнего «дембельского лета».
   Середина ноября была прохладной, а вечером и ночью и того холодней. Когда Сергей дышал, изо рта шел пар. Стрелки часов перевалились за цифру «12», когда наконец-то прибыл поезд. В общем вагоне было достаточно многолюдно и Сергею все три часа до Рязани пришлось просидеть в тесноте. Спать было невозможно, и он лишь изредка дремал облокотившись на потертый чемодан.
   В Рязани надо было делать пересадку на скорый поезд до Москвы, а потом на электричке еще целый час трястись до своего любимого города Раздольска. Ждать еще час оказалось выше его сил. Он долго бродил по пустынному вокзалу, потом вышел на привокзальную площадь и увидел первое такси. В свете уличных фонарей черная «Волга» с белыми шашечками на борту показалась ему сверкающим крейсером на темной глади асфальта. Решение пришло неожиданно быстро и Сергей подняв свободную руку, двинулся навстречу автомобилю. Машина резко затормозила, Сергей открыл дверцу и плюхнулся на переднее сиденье, пока водитель не успел сообразить, и сразу сказал, словно выпалил из пистолета парой одиночных выстрелов:
   - Ну что, шеф, домой отвезешь?
   Таксист от неожиданного вопроса приподнял на голове свою фирменную фуражку, почесал огромный лоб и тихо переспросил смотрящего на него в упор солдата:
   - Далеко ехать?
   - Далеко? Домой ехать – всегда близко, особенно, когда отслужил. А за деньги ты не волнуйся, - и Сергей вытащил из бокового кармана две сложенных сторублевки с портретом Ленина. – Хватит до Раздольска?
   Удивленный шофер только махнул головой в ответ, и машина тронулась, медленно набирая скорость и сливаясь с темнотой.

   Ранним ноябрьским утром улицы города были еще пустынными. На окраине города, где жил Сергей, над юным лесом стлался туман, через который с трудом пробивалось позднее осеннее солнце. Водитель из объяснений знал куда ехать и Сергей лишь изредка, сквозь сон и дрему следил за дорогой. И когда машина свернула во двор его дома, где прошла его юность, сквозь эту дрему он лишь краем глаза ухватил проходившую женщину.  «Волга» проскочила до самого подъезда и наконец остановилась. Сергея словно что-то кольнуло в сердце, он резко обернулся и посмотрел назад. Женщину он видел только со спины, но что-то до боли знакомое увидел в уходящей фигуре. Расплатившись с водителем, Сергей вылез из машины, и снова посмотрел назад. Немолодая женщина тоже остановилась, словно что-то почувствовала и обернулась. Их взгляды встретились, и Сергей крикнул:
   - Мама, я вернулся!
   И они бросились навстречу друг другу.


                1996 – 2003г.