Doychen zoldaten. воспоминание об оккупации

      От автора: Люди и события абсолютно реальны.      



      Сразу после майских праздников, и отмечаемое в этом году сорокалетие победы, широко и помпезно, мы уехали в деревню. Мы, это я и моя постоянная подруга. Так мы устали от суеты и шума города. его ревущих на каждом перекрестке репродукторов извергающих из своих недр, сплошные военные марши и песни. Непрерывной череды гостей и приглашений.

     Так нам захотелось деревенской тишины, свежего густого, почти осязаемого на ощупь воздуха, напоенного вечером запахом цветущей липы. Утреннего рассвета с уходящей в сторону реки, кромкой тумана. Утренней косьбы, после которой меня вспотевшего, окатывали водой прямо из колодца. Кружки парного молока с куском черного, немного присоленного хлеба. И мы уехали в деревню, к бабушке моей подруги.

     Хозяйка привычно хлопотала, собирая на стол, и расспрашивала нас о событиях в городе.

     Когда-же на стол вместе с городскими гостинцами были выложены и домашние деликатесы: курочка запеченная в духовке, огромный шмат домашнего  окорока, свежие вареные яйца, густая домашняя сметана в огромной глиняной миске, а так-же непременный атрибут застолья - крынка домашнего, только из погреба, молока.

     После первой же рюмки, весь это набор домашних продуктов, мне что-то очень напомнил, и я отломив кусочек жаренной курочки, задал первый вопрос:

   - Бабушка, а Вы в войну под оккупацией были?

    Она как-то сразу притихла... Села и смахнула со стола невидимые крошки.

   -Да, была конечно...и очень долго!

   -Расскажите, в этот праздник Победы, как это было? Плохо наверное?

   -Да что хорошего может быть в войне?

   - Ну а немцы к Вам заходили.... Ну там налоги, продукты забирали?

   - Да было конечно, каждую неделю бывали.

   - А как все это было? С автоматами врывались?

   -Ну какие автоматы в тыловых частях... - Она на миг запнулась, глаза немного оживились, и продолжила: - Приезжали они раз в неделю, вдвоем, иногда втроем, все с винтовками.
Постучат так в дверь, откроют...  и начинают:   
               
    - МАМКА! КУРКА! МЛЕКО! ЯЙКО!

     Усядутся за стол. я им молока пока налью, а сама бегом в сарай да погреб.  Курочку зарублю, яичек несколько десятков наберу, кусок сала отрежу, ну а под молоко, они всегда свой бидончик привозили. Потом все в дом и несу.   Они посчитают все, за продукты расплатятся рейхсмарками, а за молоко мне в приготовленную посуду керосина нальют... Тяжело было в войну!  - она вздыхает.  - Ну а шоколадкой угощали только по праздникам, дочка тогда у меня малая была.

    Я сидел, с трудом переваривая услышанное.

   - Ну а никто не врывался к Вам по ночам. по сараям не шарил?! - Я все-таки решил выяснить правду до конца.

    - Ну что-же, было и такое. Как-то раз, уже в сорок пятом году, ночью ворвались четверо, форма на них маскировочная, орут что-то непонятно, дочку малую перепугали; не слова не говоря, обшарили весь дом, потом вышли во двор, к сараю....   И я слышу: очередь из автомата! Я бегом на улицу - живность же там! Как жить если ее постреляют?!

     Я сидел замерев. боясь пропустить хоть слово, даже рюмку с водкой поставил на стол.

    - Ну!

    - Да было уже поздно! - бабушка даже утерла глаза краем платка. - Они уже свинку мою топорами рубали, два окорока в мешки засунули и ушли.

    - А дальше то что?

    - А дальше....   На следующий день пришла Красная Армия.

       Моя подруга, Даля, закончив переводить слова своей бабушки, с литовского на русский,  осторожно тронула меня за рукав, и шепнула на ухо: - Не надо больше, ей трудно вспоминать. Пойдем лучше в сарай - яичек пособираем. - и лукаво улыбнулась.