Izabella фрагмент-121

И теперь Саган стоял как наваждение заложив руки за спину и ждал ответа и Ирина подняла руку, что она ответит на эту заявку подраться.
- «Ну я для вашей же убедительности наберусь наглости и заявлю что дикарь тут вы и ваше местечко Вуар-Теже. Но Россия тут не причём...», - начала мило улыбаясь Ирина и в зале послышался сдержанный смех.
- «Две молодые пляжницы приезжают в этот городок продолжая развлечение, веселье и отдых. Где тут ваша политика и нация? Девицы, они и  Африке – девицы. Парни, они и на Северном Полюсе – парни. Но вот тут-то как раз и оказалось так скажем сильное ударение на французскую культуру или культ, не знаю уж как это правильно окрестить. Веронику, как и меня, как оказывается впоследствии, сопрягают с несколько нашумевшим фильмом, несущем бредовую идею о новой расе, и берут за основу представлений о русской нации!? Это уже не фантастика простите, а шизофрения, если правильно попытаться описать эти симптомы...», - в зале снова слышится смех, прерывая Ирину.
- «Я конечно понимаю, что девицы либо о девицах, любят создать сказку и загадку, но и этому есть нормальные представления. Но то, что русские – это марсиане и у нас даже на такое ума бы не хватило...», - продолжила Ирина и смех снова наполнил зал.
- «Дело в том что в России более тяжкие условия выживания как в быту так и в бизнесе, что мы называем работой или делом. Более жёсткая борьба конкуренции и разгул мафиози. Потому мы как русские к вашему сведению, более натуральны и нам, чтобы выжить не до фантазий. Это вы тут можете фантазировать в своём раю запада хоть до упада. Но видать тут уже фантазии полетели в какой-то космос? Наверное обычные девчонки и мальчишки уже приелись до оскомы, на инопланетиков потянуло! Этак до психиатрической клиники рукой подать...», - снова смех зала прервал исповедь Ирины.
- «Я доверяюсь в силу простоты русской натуры, таким же местным сверстникам и они меня накачивают обманным путём, наркотиком любви, подсыпав его в вино. Что до любви тут, то как до Китая раком, как у нас говорят в народе. Ибо первое что отшибает, это память. И вот под эту весёлую шутку на меня подают аж четыре заявления в полицию, наверное ради смеха? И если бы вы сейчас и тут прочли эти заявления то и сами наверное катались бы по полу от смеха...», - по полу кататься не стали, но смех поднялся добрый и Ирина передохнула.
- «Вот  мы и решили развить эту пляжную шутку уже в полиции, чтоб довести её до логического финала. Но если бы мы заранее знали, что нас тут принимают за марсиан...», - только и успела сказать Ирина, под новый залп смеха.
- «То уж рискните поверить нам на слово, - ноги бы нашей тут не было! И не пришлось бы громить полицию и складывать у вас о нас мнение, как о некачественных бракованных марсианках! Веронике повезло больше, ей хоть дали понять, за кого её тут принимают. У меня же просто отшибли рассудок и память и разыграли оргию с марсианкой. Ох любовь... зараза...», - наконец продолжила Ирина и зал снова вдарился в смех.
- «Уж тут не скажешь, что любовь творит чудеса. Я так не выжила ещё из ума чтобы чудеса путать с паранойей или шизофренией. Как можно было персонажей того злополучного фильма принимать за нормальных людей, какой бы нации они не были!? Эти персонажи фильма были скорее как миф или мистика, чем представляли человека. Но у нас в России, даже дураки понимают что кино – это не жизнь, это всего лишь кино. Так позвольте усомниться мне, что это вы не дикари! Какая разница между дикарём и марсианином...», - на это раз залп смеха был сильнее, прервав Ирину.
- «Наверное дикарь всё же больше наш парень, чем марсианин? Но уж французская полиция...», - это был наверное финиш, ибо ещё так в рауте никогда не смеялись и Мулинера как ветром сдуло от пятачка.
- «И что нам оставалось делать бедным молодым пляжницам? Правильно – это попытаться спасти любовь хотя бы в себе и для себя, и для своей злосчастной России. Чтобы в этой психиатрической клинике остаться простыми девчонками. Да ладно уж там выживание в быту России, мы в этом рождены, мы к этому привычны, но куда уж острее оказался вопрос выживания любви во Франции...», - и впервые в зале послышались редкие аплодисменты в адрес Ирины, которые наросли с количеством желающих.
- «И вот в том акте разрядки и воскрешении любви в особняке Дево-Рендор нам и попался за портьерой некий Лорен Одолише. Ну уж простите то наше состояние, после полиции и вообще...», - в зале прошла активная волна одобрения и поддержки.
- «И уж поверьте ничего бы не произошло, сиди он просто открыто рядом и наблюдая за нашей девичьей игрой в постели. У нас в России, любовь, так выходит, куда дороже стоит, чем тут во Франции. Но что случилось, того не обернёшь. И это факт. Собственно мы хотели просто посмотреть на Симону Депардо или Изабель Лепрассанж. И уже посмотрели на Симону в первый же день пребывания в Вуар-Теже  и ничего собственно в ней такого не увидели...», - зал снова взорвался смехом и несколько непонятного характера.
- «И могли смело уезжать в на родину закончив свой пляжный сезон. Но на последок захотелось вот хоть попробовать мальчишку из местных, чтоб не уезжать с голыми, как говорится, впечатлениями. И вот что из этого получилось. Да были бы тут мальчишки... и ничего бы не произошло, и никто бы о нас тут и не вспомнил. Больно то нам надо было, какой-то там липовой славы. Пляж – это всё игрушки, смех и развлечения», - привела к финалу Ирина и замолчала. Некоторое время молчали и в рауте, слегка, местами, обсуждая услышанное.
- «Простите юная мадам, вы в том акте разрядки как вы выразились, руководствовались игрой или это было для вас весьма важно и необходимо? Скажем как акт самоврачевания при полученных травмах души, образно выражаясь?», - прозвучал новый вопрос и следом последовал второй вопрос, - «Вы у себя в России так же поступаете в обращении к полиции, как органу защиты правопорядка, если не согласны с причинами ареста?».
- «Мне легче сразу ответить на второй вопрос о полиции. Ну во-первых, у нас не арестовывают на основании заявлений открыто пахнущих шизофренией, их скорее просто выкидывают в урну. Во-вторых, мы не из рода бедных крестьян, образно выражаясь или бомжей, чтобы понятнее было и не покорные овечки для заклания. Мы из рода аллигаторов, что ближе к правде. И потому отношение полиции в России было было бы к нам куда более лояльное и уважительное. Во всяком случае уж на основании такой шизофрении, простите, нас не потащили бы в участок полиции, чтобы напрасно принижать нашу репутацию в обществе. Ибо у нас привод в милицию, уже расценивается в сознании масс, как доказанный грех и право-преступление. Но на бомжей у нас эти правила не распространяются. У нас иной класс так скажем и статус. Нищие в Парпиду на пляже не отдыхают. Это у вас наверное каждый крестьянин с большими деньгами. У нас тяжелее даётся статус, оттого и рьянее защищается. И ещё один момент, для нашего так скажем сословия, – возраст семнадцать лет и уж тем паче девчонки – это только вопрос родителей, а не полиции. И органы полиции обращаются к родителям, даже если мы наломаем больших дров с законом. Нам скорее это спишут с рук без последствий, возместив ущерб в деньгах».
- «Господа! Я прошу вас больше не поднимать таких вопросов. Ибо тут есть и явный грех нашей полиции. Было бы всё в рамках закона никакого погрома бы не произошло. Когда девиц начинают обвинять на основании как они заявили шизофрении, какая у них должна быть ответная реакция? Это саботаж и провокация, вот как это называется и с подачи органов правопорядка. Это нонсенс!», - заявил маркиз Жаре де Пюрсен и добавил, - «Я тоже читал эти заявления, что больше похоже на бред наркомана в следствии состояния похмелья».
Зал активно зашумел и было понятно; зачем, и тут в рауте, вообще поднимают вопросы с полицией, что уже явная провокация против самого духа раута. Однако, это факт явился следствием состояния психики девиц в случае полового акта с Лореном Одолише.
- «Тогда надо во имя чести и поднять вопрос о акте против Ирины Сологуб в отеле «Мармонт», группой нашей молодёжи города. Часть из которых были кстати потомки грандов, отчего и полиция не отклонила эти заявления. Я по-своему понимаю и состояние полиции и оно отчасти оправдано. Это факт именно в пользу чести и если хотите рода, Ирины Сологуб. А вмешательство Вероники Кудрявцевой тут тоже делает честь последней. Это чужой город, чужие люди, чужая страна, и кругом предательство и измена! Это как по вашему назвать можно? Только массовое поражение паранойей и главное в среде нашей же молодёжи! Легче всего это списать на наркотики, которые активно принимает молодёжь во всём мире. И к тому дух той пропаганды образа жизни что пришёл к нам из Америки, а не России, к сведению господ. Не путайте Россию и Америку, это уже старые враги. Что должны были чувствовать и испытывать в таком состоянии духа наши юные гостьи? Но честь им, они не дрогнули, не испугались, а именно отстояли честь своих знатных родов и России. А акт между ними – тысячу раз оправдан из любых позиций, кроме греха, и это только их личное дело россиянок, которое тут обсуждению не подлежит. Что бы они не сказали на этот счёт – это  и только это, надо принимать за истину. И никакого иного мнения тут, имеющего ценность – нет!», - выступила без эмоций, со своего дальнего места, Симона, скучающая с племянником графа Оршанского, Лео, за одним столиком. Зал зашумел, но спорить с Симоной в такой позиции было смерти подобно, ибо она отстаивала и свою честь, тогда, вступившаяся за россиянок, и кроме того, на пользу всему городу, замявшая тот скандал.