Городская. 6. Кино

   Танька заранее сокрушалась о том, что ей будет скучно без меня по магазинам с авоськами мотаться, когда мы от них съедем. А я даже не хотела и думать, что там будет впереди: новая школа, нет рядом подружки сердечной... 
   Мне в то время очень было бы трудно жить в городе, без Таньки. Хоть я и злилась на нее иногда за то, что она  такая «харя бесстыжая» бывает, привирает на каждом шагу, но, все равно, мне с ней чаще весело было, чем плакать, тем более, если ее брехня не про меня. Ну, и пока лето, тоже ничего еще, дни так быстро летят.

   В кинотеатр «Маяк» привезли кино «Вий».
   
   Я боялась идти, я всегда страшного боюсь, а слухи доходили, что уж очень страшное кино. Да еще, Танька сказала, что, мол, «скорая» постоянно дежурит возле кинотеатра, и после каждого сеанса увозят людей на «скорой», аж, по несколько штук. Не выдерживают люди страшного, в обмороки падают, разрыв сердца, и всякое такое...   

   Я металась внутри себя: и сходить хочется, любопытно, не так уж часто мы в кино бываем, и боязливо, все же, меня и без этого страхи всякие одолевают.

   Все-таки, пошла, не отказываться же, тем более, нас Давид сопровождал, как самый свободный от дел, в этот день оказавшийся. Уж, как-нибудь, - думаю.   

   Но, как только приступил Хома в первую ночь панночку отпевать, я как закрыла лицо руками, так весь фильм сквозь пальцы только и подглядывала, то зажмурюсь, то гляну одним глазком на экран. Так, не отрывая рук от лица и вжавшись в кресло, до конца фильма и просидела, не шелохнувшись. И все надеялась, что Хоме удастся: либо, благополучно завершить отпевание, либо, он сбежит, каким-то образом, либо …, уж, не знаю, что.

   А Танька рядом, наоборот, вся изъерзалась: то повернется затылком к экрану   и уткнется куда-нибудь в угол кресла, поскуливая; то меня за руку или коленку стиснет, ухватит так больно, - я, аж, взвизгну от неожиданности; то, ко мне на грудь кинется, или, ногами засучит. Прямо, как психическая, какая.

   Однако, никого, падающего в обморок от страха, или, чтоб разрыв сердца там, да на носилках кого-то уносили, я не заметила. Ну, "охи", "ахи" в зале, это, само собой.   
   Да, и «скорой» возле кинотеатра я не обнаружила. Опять наврала! Ох, и брехунья.

   
   А спать после кино стало страшно.
   Как только наступит ночь, свет выключат и скажут: «ну, хватит уже болтать,  спите, давайте …», так и ходят вокруг, лезут из всех щелей "страхи - ахи" - вурдалаки, прогоняя мой трусливый сон.


  «… В заколдованных болотах,
     Там кикиморы живут,
     Защекочут до икоты
     И на дно уволокут.
     Будь ты пеший, будь ты конный - заграбастают,
     А уж лешие - так по лесу и шастают.
     Страшно, аж жуть!...»*

    
     Хоть, и заставляли нас по своим местам с вечера укладываться, я каждую ночь к Таньке в кровать перебиралась, когда все угомонятся. Прижавшись, сцепившись руками, не так боязливо было засыпать.

     А днем мы с ней все тренировались, изображали, как бы, руками на стекло  натыкаешься, как ведьмачка то, к Хоме, за границу круга пыталась проникнуть.
    
     У Таньки хорошо получалось представлять. Напрактиковалась дома, и потом, удивляла всех во дворе. Артистка! Я гордилась.



* Слова В.Высоцкого из песни-сказки о нечисти.






...продолжение   следует ...