Шахматный Дьявол

Примечание авторов:
Рассказ основан на изречениях преподавателей, сказанных в контексте занятия, однако вырванных из контекста и применённых в качестве основы рассказа.

Глава I.
Троллейбусы ехали своим обычным маршрутом, люди шли каждый по своим делам, короче, начинался новый день.
Однако Гриша Струев проснулся в этот день со странным чувством.
— Я видел сон, — сказал Гриша, увидев, что в комнате находится его брат, — И в этом сне я играл в шахматы с Терентьевым, но не доиграл, и стал играть в шашки с Мавриным, которые потом перешли в игру «Чапаев», и когда шашка прилетела мне в лоб, я вдруг очутился в аду, и стал играть в шахматы с дьяволом, и проиграл…
— Друг мой, — сказал брат Гриши, — Ты дурак.
— Нет! – сказал Гриша и встал.
Гришин брат усмехнулся.
— Ты чего? – спросил Гриша.
— Да вот думаю, хорошо бы тебе по спине палкой дать! – сказал брат.
— Видеть тебя не хочу! – сказал Гриша и ушёл на кухню.
Но Гришин брат по имени Андрей не отставал.
— Что это ты ушёл? – спросил брат Андрей.
— Отстань, Андрей! – сказал Гриша, и Андрей действительно отстал и ушёл в ванную с целью запереться там и никого туда не пускать. И чем он там занимался, никому не известно. Никому, но только не Грише! Гриша знал всё о своём брате, хоть и непонятно, откуда.
— Ух! Я тебе покажу! – забурчал Гриша, беря палку с целью насолить своему брату.
И Гриша отправился в ванную.

Глава II.
— Вот плоскость пол, а вот доска… — сказал первый голос. Наступило молчание.
— И это не просто доска, это гораздо не так! – продолжил первый голос.
— Хватит молоть ерунду! – с презрением сказал второй голос, — Ты мне зубы не заговаривай! А лучше ходи!
Комната осветилась огнём, который загорелся прямо в её центре. Стен у комнаты не было, как и потолка, но свет странным образом не распространялся дальше призрачных «стен» этого помещения. Пол был выложен камнем. В центре горел костёр, а справа от него стоял стол и два стула, сделанные точно из такого же камня. На столе стояла шахматная доска, сделанная непонятно из чего.
В свете огня были видны две фигуры, сидящие на стульях. Справа сидел первый голос, а слева – второй. Лица того, кто сидел слева, как и его тела, видно не было, только силует. А вот справа сидела женщина лет пятидесяти в чёрном балахоне и красной кожаной обуви и таких же перчатках. Глаза её горели самым настоящим образом.
— Ходи! – уже не выдержав, сказал силуэт справа.
— Разве вам не интересно? – спросила женщина.
— Нисколько! – ответил силуэт.
— Тогда выйдете! – закричала женщина, но поняв, что сказала она какую-то чушь, закрыла левый глаз.
Первый ход был сделан. Силуэт адски засмеялся и похлопал женщину по плечу.
— Вот теперь рассказывай, — усмехнулся он.
— Я не могу понять, почему вы ходите? – истерически завопила женщина.
— Потому что мой ход, — спокойно сказал силуэт и дотронулся до правой руки женщины, которая вмиг отвалилась.
— Вы… вы… вы настолько сидите! – с плохо скрываемым раздражением сказала женщина.
— Щас у тебя и голова к чертям полетит! – по-адски злостно сказал силуэт, — Ходите!
— Так, ничинаем… стоп, нет! – завопила женщина, — Никто не верит, что я – Сатана!
— А-а-а! – сокрушённо провыл силуэт, — наверное, просто… ты не Сатана!
— Верно подмечено… — сказала женщина, больше сама себе, чем силуэту, — У вас седьмое чуть-чуть не похоже…
— Шах и мат, — вдруг сказал силуэт, — Придётся тебе ещё служить на Земле, пока не научишься играть как следует, бестолочь!
И не успела женщина ничего сказать в ответ, как вдруг исчезла.
Силуэт, оставшись в одиночестве, погасил свет и растворился во тьме.

Глава III.
На следующий день наступил понедельник, а, значит, студент Гриша отправился в институт.
По дороге в институт Гриша поругался с кондуктором в троллейбусе, хотя в троллейбусе не ездил.
Андрей, брат Гриши, в ванной схватил грипп, и в институт не пошёл.
Гриша учился в Технологическом инстутуте, поэтому первой парой была пара высшей математики. Высшую математику в этом институте преподавала странная женщина, которая носила чёрный балахон и красные туфли с красными перчатками.
Как обычно, занятия начались с гробового молчания.
— Итак, — начала женщина в чёрном балахоне, — Мы уже знаем правило, когда мотаем головой и всё знаем…
В аудитории послышался смех.
— Я слышу, как вы улыбаетесь! – сказала женщина в чёрном балахоне, которую, кстати, звали Клавдия Валерьевна Адская. Она всегда мечтала носить усы, а лучше бакенбарды, но она понимала, что женщины усы не носят. В основном, она находилась в раздумьях относительно того, что жизнь её невесела; и что муж поздравлял её с Днём Рождения лет пятнадцать назад. Поэтому она постоянно произносила вслух какие-то глупости, и, слыша смех находившихся рядом людей, не понимала, над чем они смеются.
Клавдия Валерьевна подошла к Грише и с очень умным лицом заявила:
— Ну значит, поработай, сотри и принеси мне другое!
Всех в аудитории передёрнуло и они пыхтели на своих местах, едва сдерживая смех.
— Что молчишь, Анатолий? – спросила Адская у Гриши.
— Меня зовут Григорий! – тоже еле сдерживая смех сказал Гриша.
— Я говорю «в», даже дети все говорят! – гордо заявила Клавдия Валерьевна.
Вся аудитория разразилась смехом: одни зажимали себе рты рукой, другие книжкой, третьи били кулаком по столу, а некоторые вообще ничего не заметили. И среди этих незаметивших находился некий Степан Степанович Дыр, который смеялся только над своими, очень занудными, шутками.
Он встал и гордо сказал:
— Клавдия Валерьевна, здесь косинус по ка-фунцкии в радиатор превращается, — а потом смутился, — То есть в синус.
— Молодец, Дыр! Вот у нас синус, а косинус куда побежит? – опять изрекла Клавдия Адская.
Внезапно дверь распахнулась и в аудиторию влетела некая Татьяна Алексеевна Хамская, прослывшая стервой, прилетевшей с Марса. Никто не знал, чем она занимается, но она делала вид, что всё знает, особенно в гуманитарных науках. Татьяна Алексеевна всё время к кому-нибудь приставала, требуя послушания.
— Слышали, что вышел новый указ, по которому за институт надо платить не менее ста пятидесяти тысяч? – заорала Татьяна Алексеевна.
— Все знают, что так мало за институт не платят, — сказала злостно Клавдия Валерьевна, — Даже бюджетники!
— Я полечу на Марс, и буду драться там с трёхголовой суперстервой, — шепнул Гриша своему соседу, не зная, что он говорит правду под видом шутки. Но, конечно, он этого не знал, и поэтому весело улыбался.
Тем временем Татьяна Алексеевна из последних сил доказывала свою ложную правоту.
— Поверьте мне, Клавдия Валерьевна! Уж я-то знаю, о чём говорю! – сказала Татьяна Алексеевна.
Вся аудитория с интересом наблюдала за спором двух коллег.
— Вы мне не верите?! – завопила Татьяна Алексеевна.
— Не верю! – сказала Клавдия Валерьевна.
— Это ещё почему? – не унималась Хамская.
— Ну я ведь не музей, правильно? – спокойно ответила Адская Хамской и, взяв её за руку, шёпотом спросила:
— Где твой косинус?
Татьяна Алексеевна, приняв это за оскорбление, покраснела и дала пощёчину Клавдии Валерьевне. Затем, пыхтя от стыда, скрылась из виду.
— Сгори в аду! – завопила Клавдия Валерьевна, чертя в воздухе пентаграмму.
В аудитории наступила тишина. Клавдия Валерьевна застыла на месте и, поздоровавшись с доской, продолжила.
— Вань, ты слишком… — начала она, вновь обращаясь к Грише.
— Ну Надежда Владимировна, — сказал Стёпа Дыр Клавдии Валерьевне, но вдруг понял, что не мылся три дня, и мигом выбежал.
— Что это с ним? – спросила Клавдия Валерьевна.
Гриша цокнул, думая, что она вновь обращается к нему и ответил:
— Понятия не имею.
— Ты что, слышишь? – яростно бросила Адская и с презрением посмотрела на Григория.
Дверь аудитории вновь открылась и внутрь вошёл маленький толстенький мужичок с усами и лысиной, одетый в простые брюки и свитер, а ещё носивший очки.
— Ну вот… — прошептала Адская и пылающими глазами посмотрела на мужичка, которого, кстати, звали Леонид Яковлевич Безопастный.
— Тэк… Ракета прилетела, контейнер открылся, насекомые побежали… — сказал он, предварительно набив рот какой-то едой.
— Что, опять в деканат вызывают? – спросила Клавдия Валерьевна и сняла балахон, под которым находилась самая обычная одежда, и взглядом остановив Леонида Яковлевича, направилась к выходу.

Глава IV.
Борис Денисович Стальной всё сильней давил на кнопку, пока не вдавил её вовнутрь и автобус не остановился. Рядом стоящий Виктор Антонович Невыспавшийся схватил сумки, и оба вышли на улицу и как-будто нарочно попали прямо в грязь. Неподалёку от них Гриша и Борис Сергеевич Шашлыков сидели на корточках и курили, даже не думая помочь двум совершенно незнакомым людям, стоявших рядом, но зато догадались взять сумки у потных и уставших с дороги Бориса Денисовича и Виктора Антоновича.
— Что, как дорога? – спросил их Гриша.
— Это тебя не касается, — разъярился Борис Денисович, — Тебя коснётся другое!
И с этими словами он ударил Гришу по голове. Гриша пошатнулся, а потом упал и не двигался.
— Шутка ли, — удивился Борис Денисович, — Вот так взял и вырубил!
Что ответил ему Виктор Антонович, Гриша уже не слышал…
…Он летел в тёмном пространстве к красной точке, довольно быстро превращавшейся в красный шар, а потом уже стало ясно, что это планета под названием Марс.
Гриша достаточно туго соображал, поэтому понял это, упав на красную поверхность Красной планеты.
Поднявшись, он осмотрелся.
Слева от него ничего не было, а справа тоже всё было. Когда же он обернулся назад, то увидел Татьяну Алексеевну Хамскую, но с тремя одинаковыми головами.
— Приготовь кошелёчек! – приторно улыбнулась трёхголовая суперстерва.
— Да ладно… — замямлил Гриша, — Мне надо отдохнуть…
— На том свете отдохнёшь, — сказал голос справа, и его обладателем оказался кролик, который тут же скрылся где-то в окрестностях.
— Ну хватит, — сказала суперстерва и стала надвигаться на Гришу с целью высосать из него всю его стипендию.
Гриша оказался человеком не то, чтобы ловким и сильным, но он каким-то образом выудил из кармана пятирублёвую монетку и кинул её в суперстерву.
Суперстерва поглотила пятак и уже протянула руки, чтобы стащить Гришин кошелёк, но Гриша вовремя вспомнил о пирожках, которые неизвестно когда купил, и вытащил их все из уникального чёрного пакета с вертикальными золотыми полосками.
— А вот тебе пирожки с п…и! (подарками, конечно – прим. авторов), — крикнул Гриша и пустил ими в суперстерву.
Суперстерва яростно набросилась на пирожки, а Гриша проявил необычайную прыткость и скрылся из поля зрения суперстервы, которой уже было не до него.
И только Гриша решил отдышаться и покурить, как вдруг он оказался в знакомой нам шахматной комнате, и послышался голос Адской:
— Вот плоскость пол, а вот доска!
Но вместо тёмного силуэта с Клавдией Валерьевной играл студент Технологического института Гриша Струев.
— Хватит молоть ерунду! – сказал Гриша, поняв суть происходящего с необычайной для него скоростью, — Ходи!
Внезапно комната озарилась огнём и Григорий наконец закурил и бросил нервный взгляд на необычную обстановку. Клавдия Валерьевна постепенно погружалась в свои мысли, передвигая фигуры туда-сюда одним только взглядом.
— Э… Клавдия Валерьевна, — начал было Гриша, но Адская, вдруг вскочив, закричала:
— Я тебе не синусоида!
Шахматы всё двигались и двигались, привнося что-то новое в этот бесконечный поток что-то новое, и, наконец остановились, оставив Гришу в дураках.
— Шах и мат! – дьявольски произнесла Клавдия Валерьевна и захохотала, заставляя комнату вращаться со скоростью света, зажигая огни и стирая границы.
— Ха-ха-ха-ха! – продолжала она, предвкушая возмездие, — Уходим в бесконечность…
— Чё, правда что ли? – засомневался Гриша.
— Ты смеешь мне не верить? – закричала Адская.
— Чё, реально? – продолжал Гриша, — По-моему, это я шах и мат поставил!
Тут всё закружилось так, что разобрать уже ничего нельзя было. Гриша закричал и заупирался, но тьма поглотила всё.

Глава V.
Троллейбусы шли своим обычным маршрутом, люди шли каждый со своих дел, короче, заканчивался старый день…
Гриша открыл глаза и увидел Бориса Денисовича и Виктора Антоновича, которые ожесточённо о чём-то спорили, указывая ногтями на Гришу. Гриша смутно понимал, почему он лежит на асфальте.
— А я тебе говорю, — кричал Виктор Антонович с выражением лица, чем-то напоминавшим рыбу, — Говорю, что это он у меня пирожки-то стырил и не признаётся!
— А я говорю, — кричал Борис Денисович так, что дрожали окна домов в радиусе пятиста метров, — Давай я поеду к нему и оторву ему ноги! А потом куском мяса по роже надаю!
— Чё тут происходит? – вдруг спросил Гриша.
— А это тебя не касается! — закричал Борис Денисович…
…И мы все уже поняли, чем это кончилось.

В.Глухотко, А.Лимонов
22 января – 6 октября 2007 г.