Глава III. Поединок 4

****

Чан в воплощении когуна Рорика имел высшие кондиции по всем параметрам. Под два метра роста, он весь с ног до головы был закован в серые доспехи. Под стать седоку был его конь – эдакое бронированное гнедое чудовище. Позади Чана стояли готовые к бою викинги. Слева к ним примыкала конная масса хазар, а справа – пешие кривичи.
Солнце уже встало. Под его жаркими лучами испарились последние капли росы. Всю долину залил яркий солнечный свет.
«Будь осторожен, – полчаса назад напутствовал Оя Крысобой, – на первом проскоке солнце будет тебе бить в глаза. Учти это обстоятельство, чтобы первый проскок не стал для тебя последним».
За спиной Оя сидели на конях Эстер и Фрида. За ними застыли как изваяния командиры отрядов. А за командирами ощетинившаяся копьями и обнаженными мечами, покрытая доспехами, как чешуёй армия: в центре франкийская пехота, справа византийская кавалерия и слева франкийская конница. За армией, на холме возле бревна расположил свою ставку Крысобой. Отряд германцев притаился в лощине.
Ой последний раз окинул взглядом ручей, светлую долину, холмы и опустил забрало. Видимый мир сжался до узкой щели. В её центре находился Чан со своим конём. Он чуть поднял голову. В щель брызнуло слепящее солнце. «Не плохо бы иметь солнцезащитные очки», – подумал Ой и тронул поводья.
К пограничному ручью конь мчался галопом. С размаха он прыгнул через ручей. Ой вспомнил прыжок Шерхана через реку и опустил копье в боевое положение.
В этот момент Чан поднял коня на дыбы. Конь заржал, забил передними ногами и с места мощным прыжком перешел в карьер. Серая и черная молнии неслись по полю навстречу друг другу.
Ой уклонился от копья Чана. Кованное остриё лишь скользнуло по нагрудному панцирю, оставив глубокую царапину. Однако уклонение сбило прицел, и наконечник его копья прошел в десяти сантиметрах от правого плеча Чана. Ой выставил локоть, в надежде вышибить врага из седла. Лучше бы он этого не делал. Удар по железному Чану отозвался резкой болью в плече. Если бы копьё не было привязано к руке, Ой остался бы без оружия. По инерции соперники разъехались на порядочное расстояние.
«Да он бронирован, как танк», – думал Ой, разворачивая коня. Он сосредоточился на боли, и она прошла. Теперь Чану солнце било в глаза. На нагрудном панцире его в самой середине блестела золотая рогатина Рориков. Туда, между рогов, Ой направил своё копьё.
И вновь, как два магнита, помчались всадники друг к другу. За несколько секунд до столкновения Ой скосил глаза. Рогатина, в которую он целился, неслась отдельно от Чана с внешней его стороны. Всем телом Ой качнулся влево, и время тягуче замедлилось, как замедляется оно для удобства публики в голливудских взрывах. Копьё Чана прошло мимо, а наконечник Ой ударил в грудь врага. Удар был так силён, что Чан, гремя железом, стал отрываться от седла. Древко согнулось и сломалось посередине. От него отделилась полуметровая щепа, и она стрелой влетела в правую глазницу Чана. Чан вылетел из седла и время набрало обычную скорость. Пролетев три метра в свободном падении, Чан грохнулся на спину так, что содрогнулись холмы.
«Вот и конец, – думал Ой, поворачивая коня, – не копьём, так щепой». Он отбросил поломанное копьё.
Однако бой на этом не закончился. С палкой в глазу Чан рычал и ворочался как дикий зверь, не в силах самостоятельно перевернуться. Ой подскакал к Чану, заставил коня подняться на дыбы. «Одно копыто в голову, другое – в грудь», – скомандовал он коню. Чан схватил лошадь за ноги повыше копыт, напрягся и бросил коня влево. На инерции этого движения он встал. Конь упал, придавив своим телом Ою ногу, ударился головой о землю, затих.
Страшно крича, Чан вырвал палку из глаза. Ой пытался высвободиться из-под лошади, но у него не получалось. Запели трубы, забили барабаны в лагере христиан. Крысобой начинал войну. Язычники ответили трубным гласом боевого рога.
Чан, разорвав кожаные ремни, отодрал помятый панцирь, сорвал шлем. На лицо его страшно было смотреть. Правый глаз превратился в кровавое болота, из середины которого толчками была кровь. Из потайного ящичка ножных лат Чан достал чёрную повязку, приложил её на раненый глаз. Кровотечение мгновенно прекратилось.
«Ни дать, ни взять – Нельсон», – подумал Ой. Конь начал шевелиться, приходя в себя. Он жалобно заржал. Армии двинулись, гремя железом. Минуты отделяли их от кровавой сечи.
Чан обнажил меч. Конь дернулся, пытаясь встать. Ой освободил ногу. Чан взмахнул мечом, Ой откатился. Конец клинка взрыхлил землю, где мгновение назад лежал Ой. Меч перерубил седло и коня под ним. Ой вскочил на ноги. Он выхватил из ножен меч. Армии, набирая скорость, стремились к пограничному ручью. Впереди армии христиан скакал Раджа на рыжем жеребце. Страшен он был в своей ненависти. По его бокам в серебристых и золотых доспехах скакали Эстер и Фрида.
– Не сейчас, Раджа! – крикнул Ой, – партия ещё не закончена!
Чан властным окриком остановил свою армаду с тремя рыцарями на острие.
Отделенные от ручья какой-то сотней метров, вражеские полчища замерли в высшей степени напряжения.
И стали они биться на мечах в узкой стометровой полосе, где конь Чана мирно щипал траву. Чан наседал, Ой оборонялся, с трудом отражая могучие удары врага своего. Он уводил Чана к трем берёзам, росшим у самого ручья, ибо только там он мог запутать врага среди деревьев и зарубить его. В дороге Ой дважды контратаковал, и оба раза зацепил Чана, но не опасно. Третья контратака вышла неудачной. Ой сделал ложный выпад вправо, резко поменял направление атаки, пытаясь достать Чана кинжалом. Чан отступил на шаг и провёл веерный удар на уровне груди. Ой присел, уходя от секущего воздух клинка. Меч ударил о фигурку пантеры на шлеме, сорвал его, отбросив далеко в сторону. Голова гудела, будто её засунули в пустую железную бочку и долго били по бокам железными молотками. Только преимущество в скорости спасло его.
Добравшись до берёз, Ой почувствовал способность к дальнейшему сражению. Атаки и контратаки следовали одна за другой. Ой готовился к решающему удару. Чан пошатнулся, споткнувшись о камень. «Пора», – мелькнула мысль. Ой шатнулся вправо, дернулся влево и продолжил правое движение, направляя меч в живот врагу. Чан разгадал уловку Ой. Он уклонился от удара и сам нанес колющий удар точно в то место, где оказался Ой в результате обманного маневра. Сталь прошила Оя насквозь, пробила берёзу за спиной и застряла в ней. Если бы не дерево, серповидные усы рукоятки перерезали бы Оя пополам. Чан приблизился, чтобы выдернуть меч и добить врага. Это была его ошибка. За мгновение перед тем как погрузиться в серое безвременья Ой кинжалом перерезал Чану горло.