Баба Яга и Маша

То ли быль, а то ли небыль,
То ли был, а то ли не был,
То ли плыл, то ли летел –
Каждый слышал, что хотел:
Сказ пошел гулять по свету,
То ль зимою, то ли летом,
Долетел почти до края,
Было то когда – не знаю,
И в которой стороне,
Может быть, приснилось мне?..

Сказывают, привез из дальних стран парень невесту по имени Ядвига. Стали сельчане звать ее `Ягой. Так было короче и проще.
Шло время. Родился у молодых сын, но злой  пожар погубил не только избу, но и  дорогих ей людей. Осталась она одна-одинешенька среди чужих людей в незнакомом краю. От тоски и безысходности ушла женщина в дремучий лес, что чернел за их селом. В самой чаще на берегу звонкой речушки смастерила себе избушку и стала жить в тиши и уединении. Вековые деревья врачевали израненную душу. Очень скоро все забыли о ней, а молодежь да детвору стали пугать жуткой злобной бабой Ягой, которая якобы обитала в самой чаще старинного леса. К тому времени она действительно стала похожа на бабу, вот только зла в душе не было – лишь грусть да лютая тоска по погибшей семье. Но этого не знала детвора, с визгом ужаса разбегающаяся в разные стороны при случайной встрече со сгорбленной, одетой в черные лохмотья старухой. Она не обижалась, даже радовалась этому: чем больше боялись, тем меньше забредали в ее угодья. Ведь лес кормил, поил и обогревал женщину: собранные и высушенные летом грибы, ягоды и травы не давали зимой умереть с голоду, а хворост да ветки весело трещали в крохотной печушке, согревая морозной порой. Да беда не приходит одна: сломала Ядвига ногу, споткнувшись однажды о присыпанную осенней листвой корягу. Кое-как добралась до избушки, немного отлежалась, но голод не тетка: нужно было вставать и готовить запасы - иначе не перезимовать! Выломала ветку, смастерила клюку - с нею передвигаться было значительно легче. А сломанная нога  с той поры стала короче здоровой, придав походке болезненную хромоту, что сделало старушку еще больше похожей на сказочную бабу Ягу и наводило на непрошеных гостей еще больший ужас...
Много долгих лет, даже десятилетий прошло.
Некогда красивое лицо превратилось в сморщенную маску, пушистые густые черные волосы обвисли редкими седыми прядями. Но старушка не смотрела на свое отражение даже в речной воде, ей было все равно, как она выглядит. Только об одном молила она  безжалостную судьбу – просила смерти, надеясь после нее встретиться с дорогими сердцу людьми…
В тот день добралась она по лесной, только ей известной, тропинке к поляне, на которой, как всегда в эту пору, обильно красовалась спелая земляника. Не спеша набрала полное лукошко и уже собралась было в обратный путь, как за ближними кустами услышала какой-то шорох. Сощурилась, присмотрелась: эко диво – девчушка-кроха вытаращила глазенки да от страха слова вымолвить не может. Подошла к ней Ядвига.
- Ты чья же будешь? С кем так далеко  зашла?
А девчушка только и смогла, что прошептать:
- Не ешь меня, баба Яга, пожалуйста.
Горько усмехнулась старушка. Подошла ближе, погладила ребенка по голове:
- Не бойся, дитятко, Ты где живешь?
Назвала девчушка свое село, а Ядвига о таком даже не слыхивала.
- Скоро стемнеет, - говорит, - пойдем со мной, в моей избушке переночуешь, а там, глядишь, и придут за тобой. Не смогу я отвести тебя домой, стара стала, да и нога болит.
Девочка немного успокоилась и доверчиво вложила свою крохотную ладошку в ее шершавые пальцы.
Однако не на следующий день, ни через неделю за девочкой никто не пришел. Уже и осень отгуляла, и первый снег выпал. Пришлось Ядвиге проявить смекалку: из подручных средств соорудить малышке плащик с капюшоном да лапти повыше, чтобы как-то согреть кроху. Только долго в таком одеянии на морозе не погуляешь. Больше сидела Маша, так звали незваную гостью, возле печушки. В избушке тепло, уютно, Яга сказки сказывает, чаем с земляникой балует, супец из грибов да кореньев варит. Кукол из сухой травы мастерит.
А родители Маши убиваются: куда дочурка подевалась? И хоть и много прошло времени, все равно не теряют надежду найти, каждую свободную минуточку по лесу бродят, под кустики заглядывают.
Жалеют их сельчане:
- Мыслимое ли дело, чтобы малое дитя само в лесу столько времени продержалось? Пора смириться вам да успокоиться.
А разве успокоится родительское сердце? Никого не слушают они, верят и надеются. Слыхивали, правда, истории про страшную бабу Ягу, которая обитает в чаще, да только выдумки все это, думают. Ведь не видели своими глазами. Может быть, врут люди?!
В воскресенье как всегда с утра поднялись, оделись потеплее – и снова в лес.
- Сегодня вдоль берега пойдем, - сказал мужчина и уверенно зашагал вперед. Не шел, а летел, будто чуяло сердце добрую встречу. Однако зимой темнеет рано. Далеко особенно не зайдешь – нужно так рассчитать, чтобы воротиться засветло. Полдня шли, прикинули, пора бы назад поворачивать, а ноги сами вперед несут. Глядь, а от речки следы: большие и маленькие. Посмотрели родители в том направлении, куда следы вели, и увидели крохотную избушку, занесенную снегом.
- Ой! – воскликнула женщина. - Наверное, правду люди сказывают про бабу Ягу. Очень уж похоже это жилище на ее пристанище.
- Не о том думаешь, - урезонил ее муж, - смотри, вторые следы-то детские!
Подошли они потихоньку к избушке, дверь приоткрыли, глядят: сидят у огня двое, греются. Со двора в комнатушке темно показалось, что за чудища в лохмотьях здесь живут?
А у Маши глаз острый, к сумеркам привыкший, обернулась она на шум отворяемой двери и обомлела. Уж не ждала, не гадала отца с матушкой увидеть. Подскочила, запричитала, заплакала от радости. Тут и родители дочку узнали, тоже расплакались.
Когда первая радость поутихла, пригласила и их Ядвига к печушке погреться, налила им горяченького чаю, и завязался разговор. Как да что, где да откуда.
Рассказала им старушка свою жизнь, и как будто легче стало. Столько лет боль в себе хранила, ни с кем не делила, а тут будто прорвало, пока не выговорилась, не остановилась. А слушатели попались благодарные, вместе с ней всплакнули, вместе с ней повздыхали, за дочку благодарили, низко кланялись.
- А чего вам тут век коротать? Не пора ли в село перебираться?
- К кому мне перебираться? Я ж говорю, хата еще тогда сгорела, родственников у меня нет, знакомых и то, наверное, уже не осталось, а кто остался, позабыл давно, - вздохнула Ядвига.
- А зачем вам в свое село возвращаться? - говорит мужчина. - Поехали к нам. Мы работаем, а вы с Машенькой будете на хозяйстве. Дом у нас большой, светлый да теплый, а бабушки и дедушки в городе  живут.
- Соглашайся, бабулечка, - обняла ее за шею девочка, - поехали с нами.
На том и порешили.
С той поры опустела лесная избушка. А вскорости, даже сказывать про нее перестали.
Все забывается, кроме дел добрых да людей близких.