Нечто

«Это что-то, висящее над «я». Оно безымянно (как безымянно то, что для простоты названо, как «я»). Может быть это облако, луна, топор, ангел? Нет. Ни та, ни другой, ни второе, ни третьи, ни последний существительное. Как назвать?  Может быть судьба? Нет. Тогда бы это была судьба. Может усадьба? Но тогда, почему висит? Она же не облако. То, что висит над «я», не может быть названо. Но и то, что висит  под «я» тоже нельзя назвать. Шар, сфера, твердь? Чушь. Тем более, что для «я» висящее над «я» тут же превращается в висящее под «я». Хлоп! Вот, пожалуйста. Теперь всё наоборот — уже не висит, а парит. А может быть до того было наоборот? А ещё раньше? Раньше чего? Кто может это сказать? Некто. Наблюдатель. Кто он? Никто. У него нет глаз. Просто блюдёт. Сторожит. Сторожил. Слепой сторож. Да, и не сторож вовсе. Просто слепой. Может быть, «я» перевернулось. А, возможно, это перевернулось то, что «над» и «под» ним. Можно ли сказать «вокруг»? Надо ли? Сознаю ли? «Ли» или «или». Ли…или…я. Я ли? Ведь кто-то или что-то всё это проговаривает. Что-то говорит, что это что-то имеет отношение к тому, что можно определить, как бытие «я». Но, во время того, как «я» проговаривает: «... как бытие я»,— «бытие» и «я» разделяются, удаляясь друг от друга».

Х. встал из-за стола. Подошёл к сложному узлу из металлических труб. Долго отвинчивал гайки, болты. Наконец вытащил чёрную блестящую пластину. Подошёл к окну и стал рассматривать её на свет.

— Опять ничего.

Вернулся к столу. Открыл журнал и стал записывать: «Еh bien, mon prince. G;nes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte. Non, je vous pr;viens, que si vous ne me dites pas, que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocit;s de cet Antichrist (ma parole, j'y crois) -- je ne vous connais plus, vous n';tes plus mon ami, vous n';tes plus мой верный раб, comme vous dites. (Ну, что, князь, Генуа и Лукка стали не больше, как поместьями фамилии Бонапарте. Нет, я вас предупреждаю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы еще позволите себе защищать все гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист) -- я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы говорите.)
Ну, здравствуйте, здравствуйте. Je vois que je vous fais peur (Я вижу, что я вас пугаю), садитесь и рассказывайте» (1)

------------------------------
(1) — Л. Н. Толстой, «Война и мир», часть 1, глава 1.