Доктор Гоп
Вот и сейчас диагноз «тяжёлая графомания» заставлял сделать сурово необходимое, неизбежное, во имя здоровья, но всё же зло.
Впрочем, когда операционный монитор выдал изображение процессов, происходящих в творческом центре мозга, последние сомнения исчезли даже у консервативного Гопа. Абсолютный нейронный хаос, необратимая деградация – будто срисовано с учебника по литературной медицине.
– Что скажете, коллега? – обратился Гоп к прозаисту Хаку, непременному члену операционной комиссии.
– Думаю, случай ясен. Если бы не пульсирующие бета-метаморфозы в пятнадцатом секторе, можно было бы предположить естественное разрешение процесса через годик-другой, но бета-метаморфозы… Нет, нет, дружище Гоп, и не надейтесь.
Они оба с сожалением посмотрели на пациентку, обездвиженную лёгким наркозом. Так молода и уже безнадёжна! Увы.
В отличие от общего периода лечения, обычно долгого, со всеми его ремиссиями и срывами, операция занимала сущие минуты. Творческий центр был заморожен и оставлен в недрах мозга на медленное саморассасывание и исчезновение.
Гоп склонился над больной и похлопал её по щеке. Взгляд только что проснувшегося человека всегда напоминал ему взгляд младенца, невинно обволакивающего мир чистым сознанием.
– Доктор, я буду писать? – спросил «младенец».
– Конечно, милая! Письма друзьям, родственникам, молодому человеку. Что угодно и когда угодно, и хоть на заборе.
Но взгляд женских глаз был уже не младенческим, они угадывали подвох, а ведь Гоп говорил чистую правду.
Кроме операции у Гопа сегодня был ещё диспансерный приём. Поэтому, попив кофе в компании Хака и медсестёр, он занял место в своём кабинете и стал просматривать карты больных. Почему-то не давала покоя мысль, засевшая в голове еще с утренних новостей: вновь открытая планета оказалась заселённой людьми, однозначно повёрнутыми на сочинительстве, притом они не имели никакого понятия о литературной медицине и энергетически были чрезвычайно слабы. Известная благотворительная организация собирала средства для помощи аборигенам и приглашала в экспедицию специалистов-медиков и просто неравнодушных энтузиастов. «И какая от этих инопланетян может быть польза мировому сообществу? – думал Гоп, – У них и кожа-то не светится. Даже нимбов над головами нет. Дикари!» Стыдливо подавив приступ расизма, он чертыхнулся и пригласил первого больного.
Литературные болезни всегда продолжительны и коварны осложнениями, поэтому те, кого лечил доктор Гоп, были в основном его давними знакомыми. Знакомство с некоторыми из них даже напоминало некую дружбу, когда в процессе оздоровления не нужно втолковывание собеседнику верных понятий, а достаточно лёгкой, приятной беседы, взглядов, рукопожатий, похлопываний по плечу. Сегодняшний контингент состоял как раз из таких больных, что было особенно кстати после психологически трудного утра.
– Уважаемый, очень прошу вас вспомнить о том, что я запретил вам увлечение пародиями, – говорил доктор бородатому пожилому мужчине, – а вы строчите их пачками! Взгляните на вашу последнюю нейрограмму – ти-позиции у вас совершенно сглажены, а стопперы исчезают бесследно, стоит применить даже минимальное раздражение.
– Но я не специально! Очень хочется писать пародии, стоит только прочитать что-нибудь рифмованое.
– А вы пробуйте противостоять! Я, например, ещё студентом придумал себе считалку «стоп, Гоп – Гоп, стоп». Несколько повторений, и неосмысленное желание либо осмысливается, либо пропадает. Поэтому, дорогой Ми, можете говорить себе вроде, э-э… «нет, Ми – Ми, нет».
– Да это просто подарок, доктор! Непременно попробую.
– Ну… не стоит благодарности. До скорого свидания! Не забудьте показаться через месяц.
Молодой человек, зашедший следом, страдал недержанием размера и стойким пристрастием к нецензурной лексике. Обратиться к врачам его вынудили проблемы с законом. Собственного желания для выздоровления явно не хватало, но парень был неунывающе прост в общении. Гоп с первого знакомства проникся к нему симпатией за оптимизм и весёлый нрав. Молодой человек платил той же монетой, да и недуг со временем медленно, пассивно отступал.
– Антимат принимаете регулярно?
– Конечно, доктор! Таблетки всё же приятнее принудительных клизм.
– Несомненно, ха-ха! Я подумываю уменьшить вам дозу. Но помните – любая случайная непристойность может свести всё на нет. Чувствуете в себе силы, желание излечиться?
– Самое сильное моё желание – больше не попадать в полицейский участок.
– Что ж, это серьёзная мотивация, ха-ха. Уменьшим дозировку вдвое. Кстати, я переговорил с полицией. Они обещали снять вас с учёта.
– Спасибо, доктор! Огромное спасибо! Тогда я смогу записаться в экспедицию.
– Э-э… о которой говорили в утренних новостях?
– Именно. Стоит лишь представить, сколько людей там занимается творчеством без всякой медицинской помощи! Мне их страшно жаль. Да и подзаработать было бы неплохо.
– Да, это ужасно. Вы говорите, платят хорошо?
– Слышал, к финансированию подключилось даже правительство. Ситуация катастрофическая. Писателей там скоро будет больше, чем читателей, и дела всё хуже. Вы бы тоже подумали, доктор. Поэтологи с вашим опытом будут очень нужны.
– Подумаю, Йух, спасибо. Не забудьте…
« Не забудет, – подумал Гоп, провожая паренька взглядом, – А что-то притягательное в этом мероприятии есть. Наверное, возможность испытать себя, прикоснуться к необычному. В конце концов есть чувство долга, желание помочь, да и платят, говорят, неплохо…»
Закончив приём, доктор Гоп заказал запись утренних новостей, внимательно просмотрел и набрал предложенный номер.
– Поэтолог… да, с опытом работы… успешная терапия, оперативное лечение… куда прибыть?.. спасибо… условия… понимаю, понимаю – не привыкать… как вы сказали – Земля?.. хорошее название… договорились.
«Ну, вот и наступили перемены», – освежающе пронеслось в голове. Впереди масса работы, неведомые пути и большие приключения. Земля ждёт. Уж он-то наведёт там порядок.
Свидетельство о публикации №214022702133