Очерк

Получив редакционное задание Слюник Перегаров отбыл в служебную командировку. Где то там, на одном из просторов суровой любимой Родины, должен был талантливый и плодовитый автор статей и очерков, получить материал, рассказывающий про быт российской глубинки. И вот началось с ходу  и сразу! Вместе с колхозными конюхом Дормидонтычем сидим мы на старой, заржавевшей местами носогрейке, степенно ведём беседу, перемежая вопросы и ответы ядрёным запахом репчатого лука и неочищенной сивухи. А что делать?  Как объяснил мне бывший колхозный активист, фельдшерский медицинский пункт давно уже покинул просторы родного для него края. Так что народу приходится прибегать и к дедовским средствам лечения простуды. Сочно выговаривая учёное слово, фитонциды, дед старательно объясняет мне целебную пользу сугубого соединения в одном теле таких, казалось бы несовместимых веществ, как самогон и семейство репчатых! Весело подмигивая,  нисколько не утратившими в жизненных перепитиях цвета, васильковыми  маленькими  глазками,  весь щерясь в детской радостной улыбке, дед, с народной мудростью замечает: А в новом перинатальном центре пусть сами лечатся. И хитро и чуть грешно смеётся! Мы с кумом,- продолжает старик, подсчитали, в семье моей мать родила четырнадцать, выжило трое. У кума примерно так же. И без всяких-яких  центров, раскатай их в ядрить! Но, это к делу без относительства. Может и больше бы нас было, да война проклятая. Много лет проработал в колхозе этот всё видевший мудрый человек. И уж с его то горы лет и знаний хорошо видна разница между днём вчерашним и утром сегодняшним. Колхоз-то, слава Богу, распался, - говорит он. Какие у нас механизмы были, мужики на металлолом пустили, да и линии электропередач впридачу. Жить проще стало. Дети в город убежали. Кто остался, с хлеба на квас перебиваются. Работы тут нет. До города шесть вёрст, иди, казалось бы, трудись, деньгу трудом заколачивая. Нет, не хотят! Придумали дома свои в аренду сдавать горожанам на лето, а кто так и на зиму. Ну, ежели, фанатик какой спорта зимнего объявится. А сами, хитрованы, в землянки мокрые перебрались. Лопатой деньгу гребут. Часть детям отсылают, а остальное на прокорм и лекарства. Как мухи дохнут. У нас земля дюже отравленная. Когда с колорадским жуком мы боролись и с бабочкой-капустницей, то много в землю отравы химической ушло. А деревня на глине стоит. Песок-то только сверху. Да нам это ништо. Народ всегда помирал, не от того, так от этого. Привыкли уже. Недавно к нам масон один приезжал. Так и говорит, Пери Масон я. В спектакле дело было. Артисты из города для укрепления скрепы с селом нагрянули. Сам масон адвокатом являлся. Лоер по ихому. Голова был  мужик. Ходить толком не может, так башкою всяку дверь откроет. А при нём паренёк один вертелся. Во борзота. И полицейских и бандитов, всех перебил. Или я не понял чего? Его все били? Я тогда на грудь семьсот принял, картинки могли и местами меняться. Они, вообще-то, две пиесы своих в клуб притаранили. Там в одной Нирон Вульфов был.Ошибся я. Вульфов был инвалид, никак он ходить не мог. Чуть артисты эти не пролетели. Тот кто с ними договаривался, обанкрутился, продал портки свои последние и в бега. А у народа нашего не допросишься. Так местный фермер, один он у нас, в город смотался, купил на всякого артиста по два мешка картохи, самогоном добавил и расплатился. Хват он такой, всегда выход из ситуации найдёт. Намедни, собрание среди нас провёл, хмырь, так мы все есть теперь ледопееровцы. Так и записывались. Тама где главарь Жириновский! Вот тоже голова. Ты ему палец в глаз, так норовит всю руку заглотить. Мужик тот ещё! А ты чего не записываешь? Делаешь? А, говоришь на аппарат всё взял? Молодец! Слышь, парняга! У меня тоже аппарат работал, пока мы с тобой тут проклаждались. Давай к нашему шалашу. Как мой дед говорил, »пьян, да умён, два угодья в ём!» И мы проследовали, но не в хату, как я ожидал, а в старую колхозную общественную баню. Да именно там и находился дедовский центр по производству  излюбленного напитка. Огромный котёл со встроеным змеевиком, наличие холодной воды. Место было идеальным. Так что мы расселись с удобствами в старом заброшенном буфете,  где я до утра дегустировал народный напиток и слушал истории, вызывающие и трепет и содрогание. И про девку-охальницу, душашую своей седой косой волочащихся за ней по пьяни комбайнёров, про Шалого Кузю, имевшего кличку «Укради искру», на спор выводившего из строя зажигание любого механизма, да про деда Евсея, старого рукосея, чисто без всяких спичек поджигавшего искрами из глаз стога сена! Чудна ты русская глубинка, неизбывны твои  просторы и посевы. И как же хорошо что мы - люди города, полностью цинично  отравленные цивилизацией, можем припасть к родникам и истокам. До встречи, братие. Ваш собственный корреспондент Перегар Слюников.