Младшая сестренка

               

      В 70-е я приехала на Север с простым планом: отработать срочный договор – 3 года, поднакопить денег и вернуться домой.
Когда из северного города М. приезжал брат с семьей, он собирал  всю родню и богато угощал. Рассказывал в том числе о зарплате, коэффициенте и серверных надбавках. С детства я знала, что там хорошо. А сейчас выбрала этот город, чтоб если случится что-нибудь со мной, то сына одного не оставит и отправит на Большую Землю. Так северяне тех лет называли все, что было за полярным кругом.
      Север встретил меня холодом, во всех смыслах: снег в сентябре и безработица. Планы на материальное благополучие если не рухнули, то пошатнулись. Самостоятельно устроится, хоть куда-нибудь не могу почти полтора месяца.
      В Главное управление «Севрыба» я пошла уже почти в панике. Табличка «Отдел кадров». Захожу, а там сидит в огромном кабинете Начальник. Он удивленно посмотрел на меня. Он-то начальник над начальниками отделов кадров всех предприятий главка. Но трудовую книжку открыл.
      - С Вашим образованием работы нет.
      - Хоть машинисткой или чертежницей (пока не понимая с кем разговариваю).
      - Только рыбокомбинат.
      Юмор меня не подвел.
      - Бедная та бригада, где я буду работать, -  уже в дверях сказала я.
      - Постойте, а как вы сюда попали, к кому приехали?
      - К брату.
      Скорее от скуки он спросил.
      - А кто это?
      Назвала фамилию, имя и отчество из вежливости, потому что всех ли заведующих кафедр в Ленинграде знают в главках.И тут произошло чудо. Оказывается брат – известный человек. Начальник сейчас у него учится заочно. Что сотни его выпускников капитанят по всей России.
      - А что он сам не попросит директора проектного бюро?
      - Он в отпуске, - уже радостно объявила я.
      Он позвонил в ОК проектного бюро и там сказали, что есть вакансия техника.Так на фамилии брата въехала в проектное бюро на один месяц техником в отдел экономических исследований. Опять все заново. Но себя я знаю: мне надо только начать работать, а там все будет в порядке.
      Поговорила с заведующим отдела – родственная связь магически на него подействовала и он взял меня инженером.После испытательного срока со мной заключили договор на первые три года. И таких договоров будет почти семь. Я брата не подвела, работала честно.
      Через год к нам в отдел пришла девочка. Только что закончила школу, недобрала 0,5 балла на вступительных экзаменах в университет.
      Все смотрели с любопытством, гадали:
      - Чья дочь, если так хорошо устроилась?
      В городе ходила шутка: «в этом бюро работают ЖОРы, ЛОРы и ДОРы», соответственно жены, любовники и дети ответственных работников (на моем примере «родственники»).
      На предприятиях в те годы было движение наставничества. Зав. отделом вызвал к себе и познакомил с новенькой. Мол, посидит она годик, а весной в ВУЗ будет поступать, а сейчас надо её занять, чтобы по коридорам не бегала. Отец у неё уважаемый на флоте специалист и поэтому его просьбу уважили.
     Мою подопечную звали Света. Высокая, сутуловатая, тихая. Что ждать от неё? Разберемся.
     Девушка как села за рабочий стол, так и вставала на обед и домой. Работала как взрослая. Быстро освоила технику, а кто знает технику тех лет, тот понимает, что там ко всему нужна и физическая сила. Жалко было её музыкальные пальцы.
     Я очень люблю рабочих людей, поэтому очень быстро возникло к ней уважение. В отделе заметили, как она хорошо одевается, импортная косметика подчеркивала большие серые глаза, длинные ресницы. Но дружба не налаживалась: девушка замкнутая.
     Разница в возрасте, естественно не давала повода для  задушевных разговоров. Но работалось с ней легко, надежно.
     Пришла весна и моя помощница стала готовиться к поступлению в университет.
     Со всей своей активностью стала её убеждать, что любимой историей можно заниматься, как хобби, а нужна специальность, т.е. экономическая. В городе был филиал Ленинградского финансово-экономического института им. Вознесенского Н.А. (ЛФЭИ).
     - Попробуй поступить в мае, а если не поступишь в августе сдавай в свой исторический.
     Сопротивлялась Света из последних сил. И математику-то она не сдаст, географию не знает.В полемическом порыве я выпалила:
     - С математикой я тебе помогу, а ты мне с сочинением.
     Моя наглость была безмерной: школу я закончила 15 лет назад. Но раз сказала, надо дело доводить до конца. В отделе работал абитуриент-неудачник. Три года ходил на подготовительные курсы и столько же проваливал математику.
Взяли у него конспект на один день, остальные, как бог пошлет.
     Первый экзамен по традиции – математика, сдашь нормально – считай в институте.
     В нашем потоке (100 человек) было две пятерки – обе наши (Ленинградская школа). Как обычно, эта пятерка работала на меня. На истории «выручил» Петр I, кто из ленинградцев не знает его преобразований.
     На географии экзаменатор долго извинялась пока писала «хорошо» в экзаменационный лист, за то что я не ответила на её вопрос. На карте куда-то в Волгу ткнула указкой: «вроде здесь Волго-Вятский экономический район». Совесть моя очистилась, когда много лет спустя мы с мужем жили в Горьком в том самом районе.
    Света всегда была рядом, готовая помочь в любую минуту. Историю она долго сдавала. И я видела как преподаватель «умирает от восторга», так ему хорошо разговаривать с ней. Я даже подумала, а «Может зря? Экономика?» Но недолго мысль задержалась.
    Света все экзамены сдавала на «отлично».
    Последний экзамен – сочинение. Списки абитуриентов быстро сокращались после математики, истории. И было понятно, что напишешь сочинение, и ты зачислена на I курс.Но его надо написать. Света села за соседнюю парту. И «спектакль» начался. Я просто отдавала ей листки своих «творческих мучений», она с ужасом смотрела в них, быстренько исправляла ошибки. Учитель стояла в дверях и ждала только нас, глядя в сторону.
    Ура! Три балла. Света была возмущена: «Там нет ни одной ошибки», никак не могла понять, что «сочинение» никто и не читал, а поставили нахалке, т.е. мне просто положительную оценку. К двойке прибавили единицу за прошлые заслуги в математике.
    Как у студентов, «первые два курса работаешь на зачетку, а потом она на тебя».
    Так мы стали учиться на заочном отделении ЛФЭИ. Писали работы (иногда я на работе) отправляли в Ленинград, потом экзамены, зачеты – все как обычно. Правда, я очень быстро пожалела, что много сил отдаю на хорошую учебу (стыдно тройки иметь). Ненормальная, уже за 30 лет, семья.
    Отношения с коллективом у меня не складывались – во-об-ще. Во многом по моей вине. Искренне считала, что если ты попал на «теплое» место, то должен вкалывать. За проходной умницы сидят вахтерами, работают на складах. И ещё не могла понять: если я что-то знаю, то почему они-то не знают? В одних школах, ВУЗах учились. Раздражал абсолютно чистый, стерильный стол заместителя заведующего отделом. Он объяснял очень просто:
    - Я заслужил отдых на работе. Еще на паровых судах кочегаром работал, сам дорос до старшего механика.
    Ну и мне отвечали, теми же чувствами. А когда внутри себя назвала текущий момент – «добровольной каторгой», то все точки над i были поставлены, стало спокойно.
    И тогда юное создание встало «спиной к спине» и держала оборону. Позже она писала мне: «Вытащить бы Вас оттуда и посадить под стеклянный колпак (Золотая мечта моей юности)».
    А меня строго спрашивала:
    - Почему они должны думать как Вы?  У них не было филармоний, театров, книг. Они другие и принимать их надо такими какие они есть.
    И я пыталась думать: А почему я должна  их принимать. Их разговоры мне были не интересны.
    Света старалась облегчить и мой быт. Однажды я уехала в командировку, она выкрасила пол в моей квартире: Мне-то тяжело и некогда. А я такая «хозяйка», что пол подождал бы еще несколько лет обновления. То затащит в магазин «Альбатрос», где продавались «тряпочки разные» по чекам Внешторгбанка.
Чего греха таить, её опеке я была не всегда рада (мягко говоря). Не было опыта заботы обо мне.
    Забыла я времена своей первой работы, когда смотрела на первых учителей. Восторгалась красотой Галины Сергеевны Рейн, с трепетом слушала песни под гитару  Галины Сергеевны Дозмаровой – это она вырастила Юрия Кукина, как автора известных песен. Забыла, как любили меня за постоянно-радостные распахнуто-удивленные глаза. Все забыла.
    А пока на втором курсе я устала так, как в фильме «Загнанных лошадей пристреливают. Не правда ли?» Решила бросить институт. Вторая Полярная ночь утомила до потери сознания.
    Сижу за рабочим столом, поднимаю глаза – стоит «Моя ходячая совесть». В руках большой конверт с контрольными работами за четвертый семестр.
    - Все, Света, бросаю. Сил нет.
    - Я отправлю работы свои только с Вашими.
    Вот вырастила; в глазах не упрек, а грусть. А ведь бросит.
    Что поделать – надо соответствовать.И начались мои мучения. Купила несколько работ по французскому языку. С чьей-то работы списала марксизм-ленинизм. Кому он был нужен? А ведь отчисляли  за несдачу этого экзамена.
Часть работы написала на работе. Наконец-то отправили все что полагалось. Через пень-колоду пересекла второй курс. Пока я ликвидировала свои «хвосты» Света пахала. Откуда у неё силы брались?
    Потом родители Светы отправили её на дневное отделение. И правильно: дочка – отличница должна учиться в нормальных условиях.
    Начались письма, она приезжала на Север к родителям, забегала ко мне. Я ездила на установочные сессии в институт. Виделись часто.
    Последние годы обучения были легкие, уже специальность, а это интересно.
Но на выпускном экзамене по Политэкономии случилось невероятное для моих преподавателей. Государственная комиссия за столами – от стенки до стенки. Стопочкой уложены наши личные дела: как учились все эти годы. Я училась без троек, но хоть убейте до сих пор не понимаю, что такое политэкономия социализма. А если не понимаю, то заучить, как стихи не смогла.
    Света четко осознает ситуацию, но надеется, что я волнуюсь. Достала какую-то таблетку от нервов.
    - Четверть таблетки выпейте.
    - Давай целую.
    И наступил такой покой. Преподаватели то один, то другой подходят:
    - Все в порядке?
    - Да. О чем волноваться, если я знаю, что ни-че-го не знаю. Все выпускники уже вынули шпаргалки, списали и спрятали их. У меня их все равно нет. А писать не о чем.
    Уже вышел наш самый старый студент – юным разведчиком был во время войны. Вытирает пот, шпаргалка из кармана за ним летит (комиссия не видит).
    - Уф-ф! В разведке легче было.
    Передо мной общается болгарский студент (вся комиссия в болгарский импорт одета).
    - В Болгарии социализм?
    - Какой? – искренне удивляется выпускник.
    - По документам у вас социализм.
    - ??? Я русский от волнения забыл.
    - А вы говорите по-болгарски, мы поймем.
    - А я и свой не помню (почти со слезами говорит будущий специалист).
    Я на этой волне была почти наравне с ним. Первый вопрос билета я кое-как одолела… Наш преподаватель вышел в коридор. Света на последних курсах работала у него на кафедре.
    Что она ему объяснила? Но поставили мне единственную «3» за всю мою «героическую учебу» в ВУЗе.
    Потом этот диплом «кормил» меня всю оставшуюся жизнь, а технический забыла.Ушла с «каторги». Предложили работу, которая принесла громадное удовольствие.
    В том году мой сын закончил 8 классов и удрал с севера на свою родину – Ленинград с обязательством поступить в техникум. Надеялась – не поступит. За математику не волновалась – сдаст, а вот изложение должно было вернуть блудного сына домой. Вызвали на городскую телефонную станцию. Сын звонил из Ленинграда.
    - Ты стоишь? Сядь. Четыре за изложение – радостно объявил сын.
    Сначала не поверила, но так и есть.
    Света стала помогать и ему. Теперь мои приезды были не частыми. Только из больших хороших писем я знала о взрослой жизни Светы. Уже не юная девочка, лишний раз «не включишь» строгость.
    Скучала (новое слово и чувство).
    Из письма Светы «Плохо мне просто страшно, что мы с Вами разминулись в днях».
    На следующий год закончила она институт, дали ей направление в аспирантуру.
    Выдали мы её замуж. С Мишей она познакомилась на курсах иностранного языка. Тоже готовился сдавать кандидатские экзамены. На свадьбе её мама сокрушалась: «Какую красавицу» за кого отдаем. Действительно, повзрослев Света становилась и внешне интересной женщиной.
    Из писем узнавала об их напряженной жизни: работали, учились. Родилась дочь – Катя. Миша был хорошим отцом и мужем. Света рано стала вдовой. Муж очень рано умер (50 лет). Но главное – дочь. То врачи признают нелепую болезнь, то Катюша огорчила отца, сказав первое слово «дядя» (Почему дядя? Ах, дядя!) То Катя сломала руку – а как хореография? «Живем весело и радостно».
Из моих писем, не совсем, наверное, удачных, она делала вывод, что работаю много на никому не нужной работе. «Приезжайте в Питер – буду с вами ругаться».
А потом я заболела, на долгие годы. Боялась встреч, что я уже не та прежняя.  Переписка тоже постепенно заглохла.
    И вот нахлынуло: мне так её не хватало. Поговорить без оглядки, она бы поняла и пожалела (Во! Какие слова у меня появились в те годы).И когда со здоровьем дела потихоньку пошли на поправку, я отправила SMS.
    - В новый год и день рождения, пьем за твое здоровье. Помню.
    И тут через секунду ответ:
    - Всегда помню и люблю
    Начали переписываться. Мой муж уже готовился сходить на берег. Света его помнила матросом, штурманом, но не видела капитаном дальнего плавания. Вот была бы рада за нас.
    Купили домик в Крыму. Я стала ездить в Питер к врачу.
    И все время: вот, в следующий раз обязательно встретимся. Вот…
    Написала ей, что в любое время может приезжать в свою комнату. Я тогда время от времени вела дневник. «Почему-то кажется, что ей (Свете) трудно жить. Если откроется и подскажет, как помочь, я готова. Но уж что-то я тороплюсь. К чему бы это?» Предчувствие? Через год её не стало.
    Весь декабрь того года,каждый день я вспоминала её почему-то тревожно. С Новым годом она не поздравила. Что-то случилось. Думала с мамой. Света писала, что она больна. Сын позвонил, поздравил с Новым годом, говорит: «Звонил Свете, никто не отвечает».
    Через три дня он позвонил опять. Известие сшибло с ног. Как жаль! Как жаль. Светы больше нет, 54 года, тяжелая болезнь.
Единственный человек в моей жизни, не предавший ни словом, ни делом. Ушла. Ушла?
    Чтобы не показаться «странной» не буду здесь вспоминать о снах в течении следующего года. Но после них было очень спокойно.
    Катя… Катю я помню 5-6 летней девочкой. Мы с мужем заехали к Свете. И чтобы ребенок не сидел за нетрезвым столом, Света предложила мне, а давайте ей задачи по арифметике. Катя принесла тетрадь. И началась игра. Я пишу пример, она бежит в комнату. Не успеваем поднять рюмки – ответ готов. Сложность примеров все росла. Решает. Муж посмотрел и говорит: «Ты что, я уже такое не решу». Наступил момент, когда Катя не смогла решить. Ушла в комнату и больше ни приходила. Характер.
    А сейчас я видела взрослую девушку. Внешне немного напоминает свою маму. Также как Свете не нравится, когда её рассматривают. Голос! Сын рассказал, что ему чуть плохо не стало, когда разговаривал с Катей по телефону. Я думала, что была готова услышать Светин голос. Нет, не готова.
    Катя показала место захоронения. И каждый приезд в Питер я прихожу, кладу цветы и жалею, что так и не сказала вовремя, как она мне была нужна.
    По дороге в Питер из Крыма мы долго стояли на границе. Поздно ночью ждали пограничников, таможенников с той и другой стороны.  Чтобы не заснуть, я впервые подробно рассказала эту историю и то, что бумаге не доверишь (чужая тайна) и задала своей попутчице из Ташкента вопрос: «Никак не могу назвать коротко эти отношения». И мудрая восточная женщина сказала:
    - Младшая сестренка. Вам в жизни с вашим характером нужна сестра. Вот она и пришла. А чтобы на душе стало легче, напишите об этом.
Написала. Не легче.