Северо - Западные рубежи

Северо-западные  рубежи.

- Вон  тот  островок,  видишь? – Серёга  указывал  мне  прямо  за  спину.  Я  повернул  голову,  приподняв  вёсла.
- Вижу.  А  ты  уверен,  что  это  именно  тот,  о  котором  тебе  рассказал  твой  приятель,  морской  пограничник?
- Да,  теперь  точно  уверен.  Вижу  три  высокие  сосны.  Как  он  и  говорил.  Прямо  посередине  островка.  Правильно, - вокруг  еловая  чаща, - давай  догребу,  предложил  он  услуги  гребца,  но  я  всё  же  решил  проявить  выдержку (ведь  совсем  недавно  я  тоже  был  пограничником,  только  не  морским,  а  сухопутным,  и  для  меня  пробежать  марш-бросок  в  несколько  десятков  километров  при  полной  выкладке  тогда  не  составляло  большого  труда).  Впрочем,  как  и  для  Сергея.  Почти  два  года  мы  прослужили  с  ним  «бок  о  бок».  А  восемь  километров  на  вёслах  по  спокойной  воде  мы,  попеременно,  осилили  всего  за  какой-то  час.  С  небольшим. 
- Сиди  уже,  справлюсь, - лодка  уверенно,  повинуясь  сильным  размеренным  взмахам  вёсел,  приближала  нас  к  цели. 
Солнце  нещадно  палило,  заливая  нас  и  прозрачную  воду  своими  июньскими  лучами.  «Сегодня  двадцать  второе, - почему-то  вспомнилось  мне, - а  это  самое  настоящее  курортное  место  той,  бывшей  части  Финляндии.  Южной,  которая  каких-то  пятьдесят  лет  назад  снова  стала  частью  России.  Теперь  это  наш  курорт,  о  котором  ещё  никто,  кроме  меня,  ну  и  нескольких  друзей,  не  догадываются. 
Нынче  эти  места  являются  пограничной  зоной,  рубежом.  Не  каждого  сюда  допустят.  Но,  мы  честно  прослужили  в  этих  самых  краях  два  года,  с  хвостиком,  честно  заработав  себе  такую  вот,  хоть  и  небольшую  «привилегию».
- Распрягаемся! – первым  шагнув  на  каменно – мшистую  почву,  я  расправил  затёкшую  спину,  накинул  «носовой  канат»  на  край  каменного  уступа.  Огляделся  и  как  будто  бы  первый  раз  вздохнул  хмельной  и  ароматный,  ни  с  чем  не  сравнимый  воздух,  напоенный  свежесть  хвойных  лесов,  чистейшей,  совершенно  прозрачной  воды.  И  вдруг,  будто  бы  опьянел  от  всего  этого.  Голубое  небо  закачалось,  и  солнце  поплыло  куда-то  в  сторону,  а  я  стоял,  не  в  силах  двинуться  с  места,  заворожено  глядя  на  всю  эту  красоту.   
- Ты  чего,  заснул,  что  ли?  Стоя!  Не  в  наряде,  чай, - пошутил  мой  давний  армейский  друг, - иди,  располагайся,  я  уже  все  наши  шмотки  вытащил  из  лодки,  только  удочки  не  трогал.  Это  твоё  хозяйство,  я  к  этому  даже  прикасаться  боюсь, - он  улыбнулся  такой  знакомой  мне  доброй  и  искренней  улыбкой.
- Спасибо,  Серёга,  чего-то  я… опьянел  что  ли,  сам  не  пойму, - я  присел  на  разложенный  среди  мшистого  нагретого  валуна  коврик – подстилку, - или  кислорода  «лишку»  хватанул.
- Да,  кислорода  здесь  не  в  пример  Москве,  хватает.  Дыши  ровнее,  не  очень  глубоко.  У  меня  тоже  такое  случалось,  когда  мы  на  сборы  в  «Сосны»  выезжали.  Особенно  после  города, - он  подошел  поближе  и  взял  моё  запястье  в  свои  пальцы,  сосчитав  до  десяти, - всё  верно!  Как  я  и  сказал, - отдыхай,  а  потом  вместе  палатку  раскинем…
«Сколько  сейчас  времени? - Похоже,  что  я  на  пару  часов  ушел  в  забытье,  солнце  мелькало  искорками  среди  густых  высоких  сосновых  крон.  На  часы  было  смотреть  лень,  поэтому  я  попытался  «на  глаз»  определить  время.  Но,  мне  это  никак  не  удавалось,  поэтому  я  всё  же  поднял  левую  руку  и  взглянул  на  циферблат,  подивившись,  что  провалялся  так,  заснув,  почти  четыре  часа.  Но,  усталость  и  то  «опьянение»,  которое  я  почувствовал,  оказавшись  на  одиноком  острове  посредине  чистейшего,  уходящего  в  сторону  Финляндии,  канала,  как  рукой  сняло.  Будто  бы  какая-то  целебная  сила  излечила  меня  от  временного  недуга.  Краем  глаза  заметил  оранжевое  полотнище  палатки.  «Значит,  Сергей  без  меня  растянул  наше  ночное  убежище», - вставать  пока  не  хотелось,  да  и  в  армии,  если  не  было  никаких  «тревожных»  команд  к  подъёму,  я  старался  выгадать  хоть  десять,  пятнадцать  секунд  перед  отчаянным  прыжком  со  своего  ложа  на  деревянный  пол.  Пахнуло  свежим  дымком.  «Что  это?  Скоро  обед? – под  ложечкой  засосало.  Пора»! – совершив  над  собой  небольшое  насилие,  я  сначала  сел,  а  потом  и  встал,  оглядываясь  по  сторонам,  даже  сразу  не  признав  того  ландшафта,  чуть  облагороженного  цивилизацией  в  виде  оранжевой  палатки,  дымящегося  мангала,  туристического  столика  и  пластиковой  пятиместной  лодки,  привязанной  за  нос  к  прибрежному  камню.  На  этом  цивилизация  заканчивалась.  А  где  же  мой  друг? – мне  почему-то  не  хотелось  будить  тишину  своим  вопросом.  Так  подумалось.  И  поэтому  я  закрутил  головой  в  разные  стороны,  пытаясь  понять,  куда  мог  деться  взрослый  человек  с  такого  небольшого  островка  посреди…
Мои  размышления  прервал  прерывистый  звук  дыхания  человека.  «Вдох – выдох!  Совсем  в  другой  стороне,  в  которую  я  до  этого  смотрел.  Я  перевёл  взгляд  на  воду  и  увидел  своего  друга  в  ста – ста  пятидесяти  метрах  от  берега,  плывущего  к  «нашему»  острову.  «Ну  да,  он  же  мастер  спорта  по  плаванию», - я  вспомнил  наши  армейские  заплывы,  и  ещё  тогда  я  восхищался  его  бесподобной  техникой  плавания.
- Уф, - отфыркивался  он,  головой,  разбрызгивая  вокруг  себя  радужную  водяную  пыльцу, - хороша  водичка!  Пару  километров  проплыл.  Легко  так,  будто  бы  на  тренировке.
А  я  спохватился: - «Значит,  пока  я  отдыхал,  он  разложил,  расставил  палатку,  разжег  мангал,  меня  тревожить  не  стал,  решил  проверить  свои  прежние  силы?  Теперь  моя  очередь  показать  свои  способности,  в  том  числе  рыболовные».  Хотя  мы  и  набрали  достаточное  количество  съестных  припасов  на  местном  рынке,  но,  мне  почему-то,  именно  сегодня  захотелось  свежей  рыбы.  Из  такого  вот  чистого,  прозрачного  водоёма.  И  я  был  абсолютно  уверен  в  том,  что  справлюсь  с  этой  приятной  для  меня  обязанностью.  С  честью.  А  Сергей  протягивал  мне  открытую  бутылку  пива,  молчаливо  предлагая  тост  за… «всё  хорошее».  А  за  что  же  ещё?..
Если  хоть  один  рыболов,  или  рыбак,  сможет  назвать  что-то  более  приятное  его  душе,  чем  рыбалка,  мне  почему-то  покажется,  что  он  где-то  слукавил.  Наверное,  я  ещё  не  все  «удовольствия  мира»  попробовал.  Но  те,  которые  уже  довелось  ощутить,  никак  не  поставишь  в  пример  этому  ощущению  азарта,  погони,  драйва,  выбросу  «мерных»  порций  адреналина,  которые  даёт  именно  это,  для  кого-то  спортивное,  а  для  кого-то… тоже  спортивное  и  захватывающее  занятие…
Самый  жирный  и  толстый  червяк  висит  на  полутораметровой  глубине.  Поплавок  застыл,  как  часовой.  Спящий  часовой.  Я  готовлю  другую  удочку,  выискиваю  ещё  такого  же  пятисантиметрового  красавца  среди  копошащейся  кучки.  Нашёл.  «Давай,  милый,  на  крючок», - по  давней  традиции  плюю  на  него,  заклиная  рыбу.  Он  отчаянно  вертит  своим  хвостом  или  головой,  я  не  успел  разглядеть.  Нервничает,  наверное.  Или  ему  не  понравилось,  что  в  лицо  плюют.  Я  не  обращаю  на  его  обиду  внимания – закидываю  подальше  от  берега.  Глубина  два  метра.  «Ах, - хлопнул  себя  по  лбу, - а  приманка – прикормка  как  же? – эх  ты,  горе – рыболов, - кляну  себя,  на  чём  свет  стоит, - кто  же  узнает,  где  и  когда  надо  червяка  разглядеть,  даже  и  такого  огромного? – Бегу  к  сумке  возле  палатки.  Хватаю  килограммовый  пакет  с  иностранными  надписями  и  батон  белого  хлеба.  Сергей  с  любопытством,  колдуя  над  мясом  и  овощами,  смотрит  на  меня.  А  я,  не  обращая  на  него  внимания,  готовлю  небольшие  катышки  из  белого  хлеба,  сдобренные («the  best  fish» – так  уверяет  меня  надпись  на  пакете  с  приманкой) этой  самой  смесью  рыбных  «пряностей». 
- Фу, - выдохнул  я, - теперь  ловись  рыбка.  Мала  и  велика.  А  про  себя  подумал,  что  всё  же  «велика»  будет  лучше  звучать.  Но,  без  «мала»  и  «велика»  не  клюнет.  Разбросал  их  в  воду,  среди  облюбованного  мною  для  ловли  места,  эти  хлебно – рыбные  катышки.  Сам  присел  между  мшистых  древних  валунов.  «Ловись  рыбка», - ещё  раз,  как  заклинание  произнёс  я  и,..  почти  в  ту  же  секунду  удочка  подпрыгнула,  и  я  вместе  с  ней  от  неожиданности.  Поплавок  потащило (а  на  крючке  висел  тот  самый,  которому  я  плюнул,  не  разглядев  куда) к  дальнему  берегу.  Безинерционная  катушка  отчаянно  затрещала.  «Вот  и  приговаривай», - ухватившись  за  основание  удилища  обеими  руками,  я  всё  же  справился  с  первым  волнением,  не  совсем,  конечно  же,  руки  ещё  очень  сильно  дрожали,  но,  это  не  помешало  мне  подкрутить  катушку  на  самый  «тяжелый»  сход.  Треск  стал  заметно  тише,  но  зато  кончик  удочки,  не  готовой  к  таким  испытаниям,  угрожающе  изгибался,  давая  мне  понять,  что  «не  всё  вечно  в  этом  мире».  Почему-то  я  боялся  именно  того,  что  пластиковое  удилище  не  выдержит  чудовищной  нагрузки  и  просто  переломится  пополам.  На  треск  и  на  мои  метания  между  валунами  прибежал  Сергей,  пытаясь  понять,  сможет  ли  он,  хоть  чем-то  быть  мне  полезен,  в  сей  момент,  но  мне  было  совершенно  не  до  него.  Удочка  грозилась  обломиться  или  пополам  или  же?.. – «а  стоит  ли  нервничать?  По  большому-то  счету,  конечно  же,  жаль  будет  удочки,  если  сломается (самую  дорогу  тогда  покупал),  так  вот  и  друг  на  что-то  же  сгодится»? – я  наклонил  её  почти  параллельно  воде,  открутив  винт  ещё  немного,  потихоньку  стал  подтягивать  сопротивляющегося  «злодея»  ближе  к  берегу.  Мой  друг  стоял  на  самом  краю,  над  каменистым  обрывом,  интуицией,  без  понукания  и  указаний,  поняв,  что  это  его  самое  «пограничное»  место  в  сей  момент.  А  у  меня  раньше  никогда  не  было  подсака,  да  и  таких  отчаянных  рыб,  вырывающих  мощную  удочку  из  рук,  тоже  никогда  не  случалось  вываживать.  Но,  мелкая  дрожь  прошла,  осталась  только  тяжесть  в  руках  в  виде  натянутой  лески  и  потрескивающей  катушки.
- Давай!.. немного,  вон  она!.. вижу! - даже  со  спины  я  разглядел  его  желание  и  азарт.  Вытащить,  наконец-то  на  берег  этого  «нарушителя»  нашего  спокойствия.  «Пограничная  же  закалка,  черт  возьми»! - я  выводил  рыбину  прямо  на  Сергея,  моля  всех  рыбных  богов  о  помощи  в  нашем  нелёгком  деле.  А  он  хотел,  видимо,  поквитаться  с  той,  давней  несправедливостью,  когда  двух  пойманных  лично  им,  несколько  лет  назад  «гавриков»,  так  и  не  признали  нарушителями  государственной  границы.  И  даже  слух  о  них  затих,  словно  волна,  разбившаяся  о  берег.  Я  уже  слышу  только  шепот: - ещё  чуть,  чуть-чуть.  Он  тянет  руки  в  воду,  не  удержав  равновесия,.. прямо  в  шортах  и  майке  ныряет  в  воду.  Но,  очень  удачно.  Одной  рукой  ухватив  трепыхающуюся  рыбину,  другой  пытается  зацепиться  за  скользкий  край  валуна.  Я,  отбросив  удочку  назад,  упираюсь  ногами  в  камень,  протягиваю  руку.  Мне  кажется,  что  ещё  совсем  крохотное,  малюсенькое  усилие  и  мы  все  «на  коне»,  то  есть  на  твёрдой  земле…
…Мы  сидим  на  тёплом  камне.  Сергей  мокрый  с  головы  до  ног,  руки  дрожат,  как  при  лихорадке. 
- Что  это  было?  Я  же  её,.. его,.. в  руках  держал!  Держал  же! – он  всхлипывает,  будто  бы  мы  с  ним  упустили  нарушителя  государственной  границы, - как  же  так?  В  руках  держал, - повторяет  он.  Не  знаю,  чем  помочь  его  горю,  ведь  я  тоже  очень  страдаю  оттого,  что  мы  вместе  не  смогли  выудить  на  берег  наш  сегодняшний  ужин.  «А  ведь  почти  в  руках  был», - я  выругался  несколькими  словосочетаниями,  немного  успокоившими  нас  обоих.
- Мясо!!!  Сгорело  же! – заорал  Серёга  и  бросился  к  мангалу.
«И  мясо  сгорело.  Ах,  незадача, - вот  тебе  и  двадцать  второе  июня», - подвёл  я  итог  нашего  первого  дня…
Я  рассматривал  при  свете  неугасающего  светила  в  это  время  года  в  здешних  широтах  крючок,  на  котором  осталась  ровно  половина  головы  или  хвоста  отчаянного,  обидевшегося  на  меня  червяка.  Пытался  понять,  каким  же  образом  рыбе  удалось  ускользнуть  с  такого  крупного,  с  длинным  цевьём,  крючка.  И  понял.  Я  всё  понял!  Мне  не  надо  тогда  было  бросать  удочку,  а  обязательно  следовало  поддерживать  постоянный  натяг.  А  «он»,  или  «она»,  просто  соскочили  с  крючка.  Очень  просто.  Пойду,  объясню  всё  это  приунывшему  другу… но,  на  всякий  случай  заглянул  в  ту  сторону,  где  повис  на  полутораметровой  глубине,  очень  близко  от  берега,  предшественник  червяка – победителя (или  неудачника). 
«Вот  так  интересная  история,  а  чего  это  он  подпрыгивает  на  воде»? – я  схватился  за  небольшую,  недорогую  во  всех  отношениях  удочку,  потянул  её  на  себя.  И  снова  сработал  фрикцион.  И  снова  Сергей,  как  верный  товарищ  и  соратник,  забыв  про  былые  обиды  и  невзгоды,  наблюдал  за  вываживанием  мною  почти  килограммовой  плотвицы.  Он  рассматривал  её  с  большим  удивлением,  похожим,  отчасти  на  восклицательный  знак (неужели,  в  самом  деле,  на  такую  вот,  странную  снасть,  можно  поймать  почти  килограмм  чистого  мяса,  извиняюсь,  рыбы)…
  А  та  удочка,  которую  мы  оставили,  так  и  валялась  в  нескольких  метрах  от  меня.  И  я  отважился  предложить  такое  вот  «странное»  занятие,  как  рыбная  ловля,  своему  другу,  который  встречался  с  этим  первый  раз  в  жизни.  Для  него,  отработавшего  несколько  лет  поваром  на  междугородних  и  международных  фирменных  поездах,  это  показалось  фантастикой, - взять  удочку  в  руку  и  поймать (а  в  глазах  мелькали  доллары  и  червонцы  за  каждую  порцию) целый  букет… денег.  А  ведь  для  некоторых  деньги  пахнут  ну  очень  даже  осязаемо.  Скажете  не  так?  Но,  для  него,  я  заметил  с  большим  и  запоздалым  сожалением,  они  пахли  именно  так,  впрочем,  даже  это  не  сильно  компрометировало  его  в  моих  глазах.  Просто  я  не  придавал  этой  «слабости»  ни  в  армии,  ни  сейчас,  никакого  значения…
Он  с  азартом  взялся  за  «дело»,  правда  несколько  раз,  размахнувшись,  что  было  сил,  забывал  отпускать  ту  часть  катушки,  которая  отвечает  на  правильную  намотку  лески  на  шпульку.  И  поплавок  хлопался  прямо  перед  ним.  Тогда  я  перехватывал  у  него  из  рук  удочку,  закидывал  сам,  показывая,  каким  образом  леска  сходит  со  шпули.  Он  кивал  головой,  но,  в  таком  азарте  нельзя  было  доверять  ему  удочку.  Только  завидев  малейшее  движение  поплавка,  он  резко  поддёргивал  удилище,  тащил  её  на  себя,  даже  не  успев  понять,  что  на  крючке  ничего  ещё  нет.  А  мне  приходилось  больше  следить  за  ним,  чем  за  рыбалкой.  За  полчаса  мы,  как  последние  горе – рыболовы,  вытащили  всего-то  двух  небольших  рыбок.  В  конце – концов,  я  отогнал  его  от  удочки,  взяв  её  в  свои  руки.  И… дело  пошло.  Я  тащил,  он  принимал.  В  садке  уже  проблёскивало  сквозь  прозрачную  зеленоватую  воду  с  десяток  вполне  достойных  рыбёшек.  «Вот  и  наш  ужин.  Интересно,  а  приготовить – то  он,  наверняка  сможет  не  хуже  меня,  на  решётке  мангала?» - я  подумал  о  своём  друге,  немного  заскучавшим  без  удочки  в  руках,  но  совсем  не  потерявшим  бодрости  духа. 
- Серёга,  как  насчёт  ужина  из  пойманной  рыбки? – я  вытряхнул  на  мох  одиннадцать  рыбёшек.  Среди  них  разглядел  невиданную  мною  прежде,  радужной  расцветки  рыбку.  «Как  же,  я  её,  не  заметил? – удивился  я,  пытаясь  припомнить  странное  поведение  поплавка.  Вот  же  в  чём  дело:  рыбу - то  принимал  Сергей,  он  же  и  опускал  их  в  садок».  Загадка  была  разгадана.  «Интересно,  как  она  называется?  Прежде,  мне  с  такими  не  доводилось  встречаться.  Нет,  не  форель,  это  точно.  Форель  мы  ловили  с  отцом.  Да  ладно,  может  быть,  потом  в  Москве  у  кого  нибудь  спрошу», - и  я  на  время  переключил  свои  мысли  на  поплавки…
Со  стороны  нашей  палатки  доносились  такие  яркие  и  аппетитные  запахи,  а  в  моём  желудке  урчание,  что  я  не  выдержал.  Оставив  удочки  лежащими  на  берегу,  я  двинулся  навстречу  этим  призывным  запахам.
- Ну  что,  получается? – я  проглотил  слюну,  наблюдая,  как  подрумяниваются,  шипя  и  посылая  вокруг  необыкновенный  аромат  шесть  самых  крупных,  из  выловленных  совместными  усилиями  рыбок.   
- А  то! – поглядев  на  меня  и  тоже  двинув  кадыком,  Сергей  двумя  прутками  перевернул  их  на  другой  бок. – Пару  минут  потерпите,  маэстро.  Вон,  пивка  пока,  хлебните.
«Теперь  я  думаю,  что  маэстро  как  раз  не  я,  а  именно  он, - если  сказать,  что  рыба  выглядела  просто  съедобно,  значит  не  сказать  ничего.  Она  выглядела  потрясающе!»…
Около  костра  было  даже  немного  жарко.  Я  скинул  майку,  по  примеру  своего  друга,  потом  и  джинсы,  оставшись  в  плавках.  Мельком  взглянув  на  часы,  я  сначала  не  поверил.  Они  показали  мне  ЧАС!  Час  ночи.  А  солнце  будто  бы  и  не  собиралось  спать.  Оно  неярко,  но  всё  же  посылало  нам  свои  закатные  лучи,  медленно  двигаясь  не  за  горизонт,  а  вдоль  него. 
…«Сколько  же  лет  прошло  с  того  временя,  когда  приблизительно  в  это  время  года  я  сел  на  поезд  «Хельсинки – Москва»,  здесь,  на  Выборгском  вокзале  и  наутро  был  встречаем  в  Москве?  Всего – то  их  шесть  прошло.  Успел  позабыть  о  том,  какие  здесь  красивые  закаты,  как  солнце  расчерчивает  горизонт,  уходя  за  него  полностью  только  во  второй  половине  июля.  Конечно,  не  об  этом  тогда  думалось.  О  доме,  о  близких  и  друзьях,  оставленных  мною  на  короткие  два  года.  Думал  ли  я  тогда,  что  через  каких – то  шесть  лет  вот  так,  запросто  снова  окажусь  в  этих  чудесных  краях,  среди  чистейшей  воды,  хвойного  воздуха  и  тишины?  Да,  тишины,  ничем  не  нарушаемой». 
…По  воде  расходились  широкие  круги.  Рыба  гуляла,  иногда  лениво  показывались  над  зеркалом  залива  плавники,  тогда  я  с  азартом  приподнимался  на  ноги,  наблюдая  за  непуганым  краем.  Мы  лежали  на  подстилке,  на  прогретом  за  день  камне,  разговаривали.  Неторопливо,  изредка  отхлёбывая  из  бутылок  пиво,  не  замечая,  как  течёт  время.  Угли,  выложенные  из  мангала,  теперь  превратились  в  светящиеся,  мерцающие  точки.  Нам  лень  было  вставать,  подкидывать  веток.  Лень  было  даже  одеваться.  Будто  бы  мы  находились  в  самом  раю.  Где  нет  холода,  никогда  не  заходит  солнце,  не  донимает  мошкара  и  звенящие  стаи  комаров.  А  только  чистая  вода,  непуганая  рыба,  тянущиеся  ввысь  прямые  оранжевые  стволы  и  светлое,  чуть  тронутое  чернилами  небо,  на  котором  не  было  видно  ни  одной  звезды.  Они  обязательно  появятся,  но  не  раньше,  чем  через  две  недели.  А  пока  мы,  полулёжа  на  мшисто – каменном  ложе,  общались  между  собой,  словно  с  вечностью…
Всякий  раз  хочется  закончить  свой  рассказ  на  такой  вот  «лирической  ноте»: - «словно  с  вечностью…».  Да,  именно  так,  ну,  или  почти  так. 
…В  пять  утра  солнце  брызнуло  на  нас  настолько  неожиданно,  что  мы  спохватились: - а  сон  же  как?  Или  не  будем  спать  совсем?  Нет,  сон  для  солдата,  «да  мы  ведь  уже  давно  не  солдаты!!!  Всё  равно, - превыше  всего», - мы  забираемся  в  палатку.  Так,  по – привычке.  Вроде  бы,  жильё,  какое – никакое.  Да  и  матрацы  там,  туристические  были  разложены,  и  подушки  в  изголовье.  А  оранжевый  полог  светился,  наполняя  наши  сны  оранжевыми  мечтами… и  такими  же  снами… Эх!  Когда  я  в  последний  раз  видел  оранжевый  сон?.. 
Нескольких  часов  на  него  хватает.  Даже  с  избытком!  Такая  бодрость  в  теле,  драйв,  прохладная,.. брр, - вода,  но  очень  освежающая…
Ничего  не  понимаю,  за  часами  в  палатку  не  хочется  бежать,  а  солнце,  словно  раскаленный  шар,  греет  мою  голову,  накаляет  тёмные  рукояти  удилищ.  «Закину?  Да  нет,  потом.  Может  быть,  сначала  чайку  попить?  Да  с  мёдом!  Ну,  молодец  я,  не  забыл  захватить  с  собой  небольшую  кадушку»…
Вот  так.  Теперь  можно  и  червяка  насаживать.  Плюю  на  возмущённого  обитателя  земных  глубин  и  поверхностей.  Я  заметил,  что  червяк  не  так  сильно  сопротивляется,  когда  насаживаешь  его  на  крючок,  но… стоит  на  него  плюнуть, - и  будто  бы  для  него  целая  трагедия  разыгралась.  Тогда  об  этом  не  думалось, - наживка  и  есть  наживка, - «ловись  рыбка…».
Летит  поплавок  вместе  с  возмущённой  приманкой  в  воду.  «Ах,  ловись, - это  же  заклинание, - «мала  и  велика»!  Другой  поплавок  с  тёмно – вишнёвым (даже  такие  бывают) червяком  под  водой,  неподвижно  застыл,  как  часовой.  Вот,  теперь  можно  и  размяться,  гимнастику  сделать.
- Серёга,  ты  где – е – е?  Не  видно  и  не  слышно.  Странно,  в  палатке  нет,  опять  заплыв?  Уж,  не  в  сторону  ли  «сопредельной  территории»?  Вижу,  вдалеке,  в  километре  от  островка  какого-то  отчаянного  пловца.  Кажется?  Точно (солнце  светит  прямо  в  глаза), плывёт  в  нашу  сторону.  Он  и  есть!  Бог  ему  в  помощь…
- Не  желаешь? – по - собачьи  отряхивая  голову,  он  указывает  мне  на  воду, - просто  супер!  Вчера  холоднее  была,  а  сегодня  то,  что  надо!
«А  почему  бы  и  не  искупаться?  В  такой-то  чистой  воде?  Рядышком  с  берегом.  Мне  же  надобности  такой  нет,  поддерживать  спортивную  форму»?  Для  общего  тонуса,  с  удовольствием,  с  разбега  ныряю  прямо  головой  в  проверенное  глубокое  место.  Неторопливо  гребу  вдоль  и  вокруг  нашего  островка. 
Кто-то  к  нам  плывёт.  На  катере.  Лучше  уже  на  берегу  встречать  гостей.  Кто  это?  Ну,  сейчас  и  узнаем.  Я  торопливо  взбираюсь  по  тёплым  валунам  на  сухой  мох.  Над  катером  развевается  зелёно – морской  флаг.
- Наши, - Серёга  машет  рукой, - давайте  парни,  причаливайте!  Мы  вас  сейчас  угостим.
С  ювелирной  точностью,  немного  развернув  корму  в  сторону  противоположного  берега,  притиснулось  к  самым  камням  небольшое  судёнышко.  Один  из  парней  в  бескозырке  бросил  на  берег,  зацепив  за  расщелину  между  камнями  якорь,  выбирая  канат,  подтянул  катер  вплотную  к  прибрежному  валуну.
- Ну  что,  друзья,  по  пивку? – слегка  огорошил  наших  «проверяющих»  мой  друг.
На  берег  ступил  бравый  моряк  в  форме  морского  старшины,  приложил  руку  к  виску,  представился.
- Документы,  граждане,  пожалуйста! – с  самым  что  ни  на  есть  серьёзным  видом,  произнёс  он.
- Да  какие  тебе  на  х… документы,  щегол, - взвился  мой  друг,  но,  я  придержал  его  за  локоток,  прошептав  на  ухо: - ты  чего,  дуралей,  забыл  уже,  где  находимся?  Да  и  нюх  совсем  потерял?  Видишь,  парни  службу  несут?  Беги  в  палатку,  доставай  документы  и  пропуск…
               - Ну  вот,  другое  дело! – старшина  снял  бескозырку, - тоже,  погранцы,  значит?  В  порту  служили?  Эй,  Павел,  давай  на  берег,  свои! – кликнул  он  своего  младшего,  ушастого  первогодка,  грозно  наставившего  на  нас  АКМ…
Было  у  нас  чем  угостить  гостей,  поговорили  от  души.  И,  уже  отчаливая,  тёзка  моего  друга,  морской  пограничник,  крикнул:
- И  всё  же  лучше  три  года  в  морчастях  служить,  чем  два  горбатиться,  как  вы,  в  своё  время, - моё  личное  мнение, - бывайте,  братцы,  отдыхайте.  А  мне  осенью  домой.  В  Москве,  может  и  встретимся!  Мы  уже  обменялись  с  ним  домашними  московскими  телефонами.
- Подожди,  тёзка! - прокричал  Серёга, - хлебом,  если  богаты,  поделитесь!  Вон, - он  показал  на  меня, - всё  на  кормушки  для  рыбы  извёл,  я  то  приготовлю,  а  хлеб  закончился!
- Держи, - бросил  нам  старшина  одну  за  другой  два  «кирпича»  белого  хлеба,  надеюсь,  на  наш,  «пограничный»,  рыба  будет  клевать  ещё  лучше! – пошутил  он,  направляя  катер  в  сторону  границы.
- Спасибо  вам,  парни! – прокричал  я,  зная,  что  вряд  ли  в  таком  мегаполисе,  как  наша  столица  мы,  когда  нибудь  встретимся,  даже  и  в  наш  день!  Двадцать  восьмого  мая!..

Виталий  Кузнецов Москва Февраль  2014