Олимпий

   Подвела меня в тот раз любознательность. Решил я посмотреть, как работает форсунка стеклоомывателя моей старенькой машины, и струя едкой «незамерзайки» угодила мне в глаз. Промыть бы его проточной водой, но таковой рядом не оказалось, да и ехать надо было по делам…

   На следующее утро глаз покраснел, появилась резкая боль, и я поспешил в поликлинику на приём к окулисту. Там мне не помогли и отправили в специализированное глазное отделение областной больницы.

   Моим лечащим врачом оказался забавный доктор с необычным именем Олимпий Олимпиевич. Это был высокий чуть сутуловатый брюнет среднего телосложения, резкий и энергичный в движениях и словах. На вид ему было лет тридцать пять-сорок.

   Последовали: обезболивание, анализы, скудные больничные обед, ужин и завтрак…

   Проведя следующим утром осмотр, врач неудовлетворённо крякнул и заявил:

   — Завтра утром я вам обдеру глаз. Надеюсь, вы не возражаете?

   — Вы специалист, вам видней. Что требуется, то и делайте, — с кислым видом ответил я.

   — Обдеру, обдеру вам весь эпителий с глаза. Это очень, очень больно, но зато потом быстрее заживёт, — с садистским выражением, смакуя слова «обдеру» и «больно», завершил он осмотр.

   Звучало это весьма зловеще и произвело на меня гнетущее впечатление. Я усомнился в адекватности своего лечащего врача, тем более что и вид его внушал мне некоторые опасения.

   Ночью мне плохо спалось: мне снился Олимпий со скальпелем в руке, тянущейся к моему глазу.

   Однако на следующее утро меня никто не позвал на обещанное обдирание глаза, и днём меня никто не беспокоил, а вечером Олимпий снова осмотрел меня и заявил с довольным видом:

   — Ну вот, уже лучше. И обдирать глаз не надо. А здорово я вас напугал? Га-га-га! Вот организм и стал сопротивляться. Это я специально страха нагнал! Будем лечить консервативными методами. Отдыхайте.

   — Ну ладно, – подумал я. — Как бы тебе, шутнику, отомстить?

   На следующий день, прогуливаясь по больничному коридору, я увидел Олимпия, стремительно идущего мне навстречу. Дождавшись, когда мы с ним поравнялись, я громко заявил ему:

   — Доктор! Вы меня неправильно лечите, капаете неправильные капли. У меня начались осложнения. Я буду жаловаться!

   Он встал, как вкопанный. Мне даже показалось, что я услыхал визг тормозов и запах палёной резины. Глаза доктора округлились, и он удивлённо воскликнул:

   — Ну-ка, ну-ка?! Подробнее расскажите-ка мне об осложнениях?

   — От ваших капель, доктор, стоит только лечь и закрыть глаза — мне начинают сниться БА-БЫ!

   — Га-га-га, — заржал Олимпий, махнул рукой и помчался дальше по коридору.

   Глаз мне доктор вылечил. Больше мы с ним не встречались, так как я с тех пор не интересовался работой форсунки стеклоомывателя.

   А спустя несколько лет я случайно узнал, что Олимпий Олимпиевич скоропостижно скончался от оторвавшегося тромба. У меня при этом известии больно кольнуло в сердце.