Ясные. Миссия-любовь. Глава 4. Похищение

Глава 4 Похищение.

Открыв глаза следующим утром, я посмотрела на часы. Половина шестого.
 Вспомнив бредовые сны, я нахмурилась. Спать не хотелось, и я решила посетить закрытый спортклуб, куда теперь имела допуск. Его автоматически получали все студенты, учащиеся в подмосковном филиале Лингвистического университета. Этот спортивный комплекс находился в престижном санатории, в двух минутах езды от моего дома, огороженный со всех сторон тёмным, неприветливым лесом.

Раньше это был ведомственный дом отдыха. С распадом СССР, это самое ведомство потеряло свою значимость, и было расформировано. Пансионат всё ещё функционировал, но государство почти прекратило финансирование этого объекта. Всё там постепенно стало приходить в упадок, пока другое, более важное ведомство не заинтересовалось им, и не взяло под свою опеку.

 Облик санатория изменился. Невзрачные серые корпуса облицевали натуральным камнем, сделали пристройку, в которой теперь находился прекрасно оснащённый спорткомплекс. Старый парк украсили мраморными статуями и многочисленными фонтанами, слизав идею у утончённых французских людовиков. За деревьями здесь теперь ухаживали дорогие квалифицированные специалисты по ландшафтным работам. Огромные хвойники постоянно удобрялись нужными химикатами.

 Здесь появились новые посадки – шаровидные кустарники, за изысканной формой которых нужно было постоянно следить, и целые скульптурные композиции из живых растений. Огромные пёстрые клумбы с цветами украсили круглую поляну перед центральным входом в санаторий. Он обрёл новое название. Из банального дома отдыха под названием «Ели» он превратился в отель «Версаль».

 Заброшенная территория вокруг совкового пансионата постепенно стала принимать вид стильного французского парка, но там, за забором, по-прежнему чернел огромный, непроглядный лес.

 Учреждение это, по-прежнему было режимным, то есть, попасть на территорию можно только по пропуску. Такие пропуска имелись у проживающих в отеле, которые не поскупились и заплатили 900 евро за сутки, у сотрудников ведомства, а так же у нас, немногочисленных студентов загородного филиала.

 Я не знаю, как наш деканат выбил нам абонементы на посещение всей этой роскоши, но было безумно приятно. Ещё бы – перед занятиями можно было позаниматься в тренажёрном зале и поплавать в бассейне! Для меня – лучше не придумаешь.

 Те студенты, что учились в нашем университете, но в московском филиале, посещали другой спорткомплекс. По-моему, где-то в районе Лужников.

Я подъехала к кованым железным воротам, и достала пропуск из бардачка. Из будки, рядом с въездом, лениво вышел охранник. Не открывая окна, я прижала пропуск к лобовому стеклу, чтобы тот мог разглядеть документ. Мужик кивнул, и нажал кнопку на пульте. Тяжёлые ворота стали медленно разъезжаться.

 Поставив машину на стоянку рядом с охраной, я бодрым шагом двинулась к спортивному комплексу, где располагался бассейн. Несмотря на то, что было раннее утро, спать не хотелось. Я предвкушала, как одним прыжком окажусь в прохладной воде бассейна.

В багажнике у меня всегда лежит сумка с необходимыми вещами – купальником, на случай, если я захочу поплавать, и спортивной формой. Я всегда обожала тренировки. День без физической активности казался мне долгим и бессмысленным.

 Мне нравилось нагружать своё тело, и ощущать после нагрузок, как приятно ноют мышцы. Неважно, бег это, или плавание, тренажёры, или велосипед.

 Сегодня я очень рассчитывала на плавание. Надеюсь, оно поможет снять напряжение после жутких ночных кошмаров.

 Предвкушая удовольствие от воды, я с наслаждением скинула с себя одежду и переоделась в новый купальник. Золотой лиф на тонких бретельках выгодно подчёркивал мою грудь. Маленькие плавки, казалось, ничего не прикрывали. Как же девушки это носят? Не могу пока привыкнуть к подобным нарядам. И всё же, новый купальник мне нравился.

 Осмотрев себя с ног до головы, я самокритично отметила, что выдающейся фигурой, увы, не обладаю. Что ж, можно жить счастливо, даже не имея параметров Хайди Клум. Я улыбнулась себе в зеркале.

Выйдя на бортик бассейна, я стремительно выгнулась, и юркнула в воду. Приятная прохлада взбодрила меня. С наслаждением расправив руки, я нырнула ещё раз и проплыла под водой метров двадцать. Затем коснулась ногами дна бассейна, оттолкнулась, и шумно вынырнула на поверхность. Мускулы, привыкшие к долгим сложным тренировкам, предвкушали часовой заплыв. Они сразу пришли в тонус, и по телу разлилось приятное возбуждение. Я поплыла к бортику бассейна, чтобы взять очки для плавания.

 По идее, они должны были находиться там, где я их оставила – а именно, рядом с резиновыми тапочками, в которых я пришла из раздевалки.

 Очков на месте не оказалось. Зато там был Роберт Стронг собственной персоной. Он подобрал мои очки, и сейчас небрежно крутил их на пальце. Я всё ещё находилась в воде, а он стоял на бортике бассейна, позволяя мне во всех деталях рассмотреть его безупречное тело. От восторга у меня даже дыхание перехватило. Как поётся в известной песне: «Если бы тебя не было, тебя надо было бы придумать». Эти слова как нельзя лучше характеризовали мои чувства. Не скрывая своего восхищения, я таращилась на него снизу вверх, забыв вчерашние обиды, и его чрезмерную критику в мой адрес.

 Я видела перед собой прекрасную ожившую статую из бронзы. Загорелое тело будто источало ровное сияние. Длинные, мускулистые ноги были покрыты мягкими золотистыми волосками. Идеальная форма пальцев и ступней, будто была создана искусным творцом для того, чтобы указать нам, смертным, на бесконечное совершенство, которому всё же есть место на этой бренной земле. Я медленно исследовала глазами прекрасное тело англичанина, и вдруг, невольно остановила взгляд в том месте, где блестящие чёрные плавки обтягивали пах. Роберт заметил это и посмотрел в упор, без тени насмешки. Меня будто накрыло горячей волной, и я по-детски вспыхнула, испугавшись этого нового, неизвестного мне чувства.

Он продолжал смотреть на меня, а я не могла оторваться от созерцания его тела. Накачанный пресс, идеальной формы грудь, хорошо тренированная широчайшая мышца спины – всё это невозможно приобрести, просто тренируясь в тренажёрном зале. Даже если ты часами тягаешь железо, жмёшь штангу, делаешь упражнения с большими гантелями, такая фигура тебе не светит. Бодибилдеры много отдыхают между подходами, они мало двигаются, и потому тела у них громоздкие, а мышцы, будто вырубленные топором.

 Каждый сантиметр ЕГО прекрасного тела источал силу, которая приобретается с помощью иных нагрузок. Должно быть, он пробегает километров двадцать в день, или занимается восточными единоборствами, где во время боя у соперников нет ни единой секунды для отдыха. Тренировка очень динамичная, расходуется много энергии. У настоящего бойца нет ни грамма лишнего жира под литыми упругими мускулами. Он по-настоящему силён, даже если не имеет большого роста и объёма бицепса. Правда, у Стронга с ростом, кажется, всё было в порядке. 1 метр 95 сантиметров – не меньше. Да и бицепсы у него – что надо. Наверное, если захочет, кого угодно согнёт в бараний рог.

Я, как заворожённая, уставилась на него, не в силах оторваться.
 Роберт, молча, наблюдал за мной своим непроницаемым взором. Он был напряжён, и я это почувствовала. Густые светлые брови были стянуты на переносице, взгляд, как будто исподлобья – настоящий волк, готовящийся к прыжку. Только что это за прыжок – прыжок смерти, или обуревающей его страсти?

Я продолжала смотреть на него, кажется, у меня дрожали губы. Он заскользил взглядом по моему лицу, спустился ниже, остановившись на шее, которая была видна из воды. Возникло ощущение, будто он погладил меня, чувственно и нежно, не прикасаясь руками. Мне захотелось запретить ему ТАК смотреть на меня, но эта идея сразу показалась мне слегка бредовой. В сущности, что плохого в ласковом и страстном взгляде? Как запретишь человеку смотреть на тебя, касаться, если это – нечто иное, чем физический контакт? Странная дрожь пробежала по телу. Я окончательно запуталась, и смутилась. Наконец, он нарушил молчание:

-Кажется, это твоё? – спросил он, протягивая мне очки для плавания.
-Да, благодарю, - я подняла руку. Он на секунду задержал очки в своих руках, и мне пришлось применить небольшоё усилие, чтобы забрать их у него. Он усмехнулся, и тотчас, одним быстрым движением, спрыгнул в воду, оказавшись в головокружительной близости от меня.

Я набрала в лёгкие немного воздуха, чтобы успокоиться, и унять дрожь. Я не могла понять, отчего трясусь, как осенний лист – от холодной воды, в которой находилась уже давно, или от странного возбуждения, которое охватило меня при виде этого английского красавца.

Стронг подошёл ко мне вплотную, и выставил вперёд обе руки, зажав меня между собой и стенкой бассейна. На несколько секунд я даже перестала дышать. Красивое лицо оказалось так близко от моего, что я почувствовала лёгкое дыхание англичанина. От его тела шло ровное тепло, которое я ощущала каждой клеточкой, несмотря на узкую полоску воды между нами. Эта вода, казалось, является той единственной преградой, через которую он не мог переступить. Мы, молча, смотрели друг на друга. Я почувствовала, что он тоже дрожит, и, явно не от холода. В его взгляде читалась почти животная страсть. Мой небольшой опыт общения с мужчинами подсказывал мне, что в такие моменты, когда тебя начинают желать, надо немедленно ретироваться, отступать. Уходить от этих опасных эмоций, пока не стало слишком поздно. Я всегда поступала так, но сейчас будто окаменела, не в силах сдвинуться с места. Меня обуревали странные чувства: одновременно хотелось бежать, и, в то же время, прижаться к этой мускулистой груди, поросшей нежными светлыми волосами.

Стронг, явно переживал такую же гамму чувств, но, видимо, здравый смысл победил. Одним рывком он отстранился от меня, и выражение необузданного желания на его лице сменилось насмешливым равнодушием. Он посмотрел на меня уже совсем по-другому, и внутри, как будто, что-то сломалось.

Я вновь перенеслась мыслями к своим снам, где присутствовал ОН. У него в руках был окровавленный меч, которым он убил ни в чём неповинного человека. Человека, который любил меня всем сердцем.

Будто прочитав мои мысли, и стараясь меня отвлечь, Роберт произнёс:
-Ты сейчас намерена тренироваться?
-Собиралась, вообще-то, - в тон ему ответила я.
-Ну, так, поплыли.
Я кивнула, продолжая нерешительно топтаться на месте.

 Какие, всё-таки глупые, эти ночные кошмары! Вот он, безоружный и спокойный, готовится преодолеть пару-тройку километров, чтобы не потерять свою прекрасную форму.
-Вы…Ты…Решил поплавать перед учёбой? – зачем-то спросила я.
-Всё не могу отойти от твоего вчерашнего выступления, - насмешливо ответил он, - захотелось охладиться.
Я, в который раз, отметила про себя, что он говорит почти без акцента.
На секунду возникла неловкая пауза.
-Это комплимент? – запоздало поинтересовалась я.
-Считай, что да, - сказал он насмешливо, улыбаясь, впрочем, одними губами.
-О! – только и сказала я.
-Ты лихо оседлала своего дружка, наверное, очень устала? – продолжал Роберт. Я уж и забыла, что вытворяла вчера на совместном семинаре. Мы виделись с Робертом и после, но только сейчас он решил поделиться своими впечатлениями.

Мне показалось, или он издевается надо мной?
-Где он? Почему не с тобой? – спросил Стронг, и его глаза потемнели, как вчера, когда он застал нас с Рудневым, выходивших из «Мерседеса».
-Так он, наверное, дома спит, - сказала я, стараясь придать своему голосу максимальную непринуждённость. И подумав, быстро добавила:
-У себя дома, в Москве. Он живёт где-то в районе Сколково.
-Как только он смог оторваться от тебя? – продолжал издеваться Стронг, - наши парни после того занятия чуть не подрались за право к тебе подойти. На перемене только и было разговоров, что о тебе. Все хотели оказаться на месте твоего дружка.
-Я с ним сама только вчера познакомилась, - миролюбиво ответила я.
Мне показалось, или я начала перед ним оправдываться? Задабривать его, мести хвостом, как дворовая собака?

Я никогда и не перед кем не отчитывалась, кроме, конечно, моей мамы. Никому из мужчин не доводилось слышать мои оправдания. Так что же, в конце концов, здесь происходит?! Кто он мне, этот англичанин?

Разговор перестал мне нравиться, и я сделала шаг назад, в глубину бассейна, тем самым, дав понять, что говорить больше не о чем. Я хотела развернуться к нему спиной, и поплыть, но вдруг почувствовала, как сильная рука сжала моё плечо. Меня как будто ударило током. Я повернула лицо к Стронгу, и увидела его глаза. В их глубине полыхал пожар такой разрушительной силы, что я невольно испугалась. Я почувствовала исходящую от него звериную ярость, и внутри у меня всё похолодело. Я не привыкла к тому, чтобы парень был сильнее меня. Я вила из мужчин верёвки, а они только умилённо любовались мной, не требуя ничего взамен.

Вспышка ярости у Роберта прошла так быстро, что я не успела толком испугаться. Он моментально убрал руку с моего плеча, и встряхнул головой.
-Прости, - произнёс он, странно глядя на меня, - просто я не хотел, чтобы ты так быстро уплыла от меня.

Я удивлённо вскинула брови:
-И ты решил задержать меня силой?
-Извини. Мы совсем недавно знакомы, а я уже создал о себе неприятное впечатление, - в нём явно взяло верх классическое английское воспитание. Которого, впрочем, не хватило, чтобы попрощаться. Одним движением мускулистых рук он оказался на бортике, и, не говоря ни слова, решительно двинулся к двери, которая вела в душевую.

Я стояла, ошарашенная странным разговором, и ещё более странным его завершением. Что-то показалось мне нелогичным во всей этой истории. Была неувязка, которая не давала мне покоя. Ну, да, конечно! Роберт заговорил об Антоне, напомнил мне о парнях из своей группы, но, ни единым словом не обмолвился о Рудневе. Как будто его и не было вовсе. Как будто он вчера не видел меня, почти обнимающуюся с политиком. Это странно, невероятно странно.

Плавать больше не хотелось, слишком велико было моё возбуждение – как эмоциональное, так и физическое, после разговора с Стронгом. Я вышла из бассейна, и решила полежать на плетёном шезлонге рядом с баром. Мне нужно было успокоиться и прийти в себя перед занятиями. Первая пара начинается в 9.30, так что времени – полно.

 Да, в десять утра надо звонить Алексею Львовичу. Он очень просил меня об этом во время нашего разговора. Он сегодня улетает в свою длительную командировку. Видимо, если позвонить позже, он будет уже в самолёте, а потом и вовсе окажется недоступен. Нет, я буду пунктуальной, и позвоню ровно в назначенный час. Я, конечно, не могу ответить на его любовь, но сделать для него эту малость…

Я завернулась в большой махровый халат, и подошла к бару.
-Свежевыжатый грейпфрутовый сок, пожалуйста, - сказала я румяному бармену, и легла на шезлонг, который стоял рядом.

Бармен покосился на меня с нескрываемым интересом. Только этого мне и не хватало. Главное, не вступать с ним в беседу, и, возможно, всё закончится хорошо.

Я отвернулась, и стала смотреть на людей, которые постепенно начали появляться в пустынном бассейне. Я пришла сюда одной из первых, но теперь, сонные и хмурые, начали подходить другие желающие поплавать перед работой или учёбой.

 Я заметила одну девочку из нашей группы, которая вчера никак себя не проявила, и потому у меня не было возможности с ней пообщаться, или, хотя бы, узнать, как её зовут. Она потопталась на бортике, близоруко прищурилась, словно пытаясь что-то разглядеть на дне. Вероятно, у неё было очень плохое зрение, раз она так неуверенно двигалась навстречу освежающей прохладе воды. Девушка поёжилась, будто от холода, и, нащупав железную лестницу, стала медленно спускаться в бассейн. Погрузившись, наконец, на глубину, она принялась работать руками в том самом стиле, который принято называть «собачьим». Девица отчаянно колотила по воде тонкими бледными руками, создавая вокруг себя фонтаны брызг. Жидкие белые кудряшки, обрамлявшие треугольное личико, сразу стали мокрыми. Девушка была явно не довольна тем, что намочила волосы. Она проплыла ещё пару-тройку метров, вымокла окончательно, и стала неловко подниматься обратно - вверх по лестнице. Я усмехнулась – вот и поплавала девочка. Зачем тогда вставать так рано, тащиться сюда? Видимо, чтобы потом говорить: «А я утром перед занятиями успела потренироваться».

Вспомнив, что у меня сегодня тренировка тоже не совсем удалась, я немного застыдилась своих мыслей относительно этой худышки. Надо будет обязательно к ней подойти, и узнать её имя. Может, девушке очень хочется научиться плавать, как надо, а ей в этом никто не помогает. Что ж, я попробую. Если она согласится.

Я потянулась и зевнула. Да, сегодня мне явно не удалось выспаться из-за этого ночного бреда. Я решила немного вздремнуть, минут десять, и закрыла глаза.

Я слышала, как официант принес мне сок, и поставил его на крошечный стеклянный столик рядом с шезлонгом, на котором я расслаблялась. Он задержался рядом со мной на секунду. Парень явно пользовался тем, что я дремлю, чтобы разглядеть меня. Видимо, он сам не понимал, что же во мне особенного, но ему хотелось смотреть ещё и ещё. Чтобы разобраться. Это абсолютно нормально. Все они с начала так реагируют. Главное, молчать. Внешность у меня не выдающаяся, и, не говоря со мной, мужчина успокаивается, теряет интерес. Мол, показалось. А вот если общение неизбежно, мой голос, интонации, манера излагать мысли, улыбка притягивает ни в чём неповинную жертву, заставляя вытворять всякие глупости. Например, дарить мне сумку с деньгами, видимо, чтобы я не умерла с голоду. Я ведь такая нежная фиалка…

 Один Бог знает, что на уме у этих мужчин, и что за механизм включается у них в голове в тот момент, когда мы общаемся.

 Официант немного потоптался рядом, но профессиональная этика, сразу же, заставила его развернуться, и пойти на своё рабочее место.

-Эй, друг! Не уходи. Дама сейчас ещё что-нибудь закажет, - вдруг послышался громкий голос прямо надо мной.

Я открыла глаза, точнее, испуганно их вытаращила – уж очень громко кто-то разговаривает. Первым, кого я увидела, был бритый громила, который стоял в одном метре от меня, что показалось мне очень странным, учитывая внушительные размеры спорткомплекса. Место ему здесь мало, что ли? Зачем так близко к людям подходить?

 За здоровяком толпились ещё двое. Один был братом – близнецом того, кто сейчас делал заказ прямо над моим ухом – такой же огромный и коротко стриженный. Третий выглядел очень экзотично, разительным образом отличаясь от своих спутников. Если два других парня были одеты в одинаковые чёрные костюмы, тем самым обнаруживая свою принадлежность к профессии «охранник», то этот кент выглядел иначе. У него были длинные чёрные волосы, небрежно собранные в хвост, в ушах поблёскивали массивные золотые серьги. Лицо имело зловещее выражение из-за безобразного шрама, идущего от левого глаза к подбородку. На нём была майка, открывавшая взору огромные перекачанные ручищи со вздувшимися венами. Каждая рука была испещрена цветными и чёрными татуировками. Они так тесно переплетались между собой, что уже нельзя было разобрать ни одного рисунка. И ещё я смогла различить иероглифы. Китайские, или японские. Что они означали, и зачем их было так много на этом теле, я предпочитала не знать. Хотя, я немного разбираюсь в татуировках. Купола на спине подсказывали, что чувак сидел в тюрьме. Только этого мне и не хватало! Приключение за приключением! Хоть из дома не выходи, как советовала мамочка.

-Что будете заказывать? – вежливо поинтересовался официант, возвращаясь ко мне.
Хотя я уже и начала догадываться, в чём дело, но поспешила удивлённо ответить:
-Я? Ничего. Я уже заказала сок. А вы мне его принесли. Так что, большое спасибо.
Я очаровательно улыбнулась, и закрыла глаза. Может, молодцы тихо отвалят?
Не отвалили.
-Слыш, голуба! – позвал меня всё тот же грубый голос. Охранник явно не был мною очарован, а даже наоборот – я его раздражала. Странное дело – мне часто в последнее время приходилось иметь дело с крутыми мужиками, за спиной которых маячит неприметная толпа секьюрити. И никто из охранников ни разу не посмотрел на меня затуманенным от умиления взором. Видимо, здесь что-то профессиональное.

Я разлепила веки, и опять сделала удивлённое лицо:
-Вы ко мне обращаетесь?
-К тебе, к тебе, - подтвердил качок.
-Я вас слушаю, - как можно спокойнее сказала я.
-Слыш, возьми там себе этот… Мартини, или что ты там пьёшь, и иди вон к тому дяде, - он указал пальцем на некрупного мужчину средних лет, который с явным интересом следил за нашим разговором. Заметив моё внимание, он вытащил руку из кармана махрового, как у меня, халата, и игриво ею помахал.

Я сразу же отвернулась. Мать вашу! Начинается!
Широко улыбнувшись, я обратилась к парню в чёрном костюме:
-Видите ли, вы меня с кем-то путаете. Я здесь не работаю, а отдыхаю. Тренируюсь, точнее. Если ваш шеф хочет развлечься, ему стоит обратить своё внимание на кого-нибудь ещё.
-Чего? – не понял мой собеседник, - не пойдёшь, что ли?
-Нет, - коротко ответила я.
-Слыш, - с угрозой в голосе просипел здоровяк, - ты щас не пойдёшь – побежишь. Мы тебе поможем.

Ситуация с каждой минутой становилась всё опаснее. Я огляделась вокруг в поисках защиты – и с сожалением заключила, что от этой милой компании меня никто не спасёт. Придётся разбираться самой. В сущности, в первый раз, что ли?

-Никуда я с вами не пойду, - твёрдо сообщила я мужику.
-Я тебя щас урою, - так же твёрдо пообещал он, и я увидела здоровый кулак в опасной близости от своего лица.
-Я позвоню в милицию, - ответила я, но уже не так уверенно. Про милицию это я, конечно, загнула. И все это прекрасно понимали.

Официант спешно ретировался, не желая вмешиваться в чужие разборки. Видимо, богатые постояльцы частенько устраивали здесь показательные выступления.
Помощи мне было ждать не откуда, но я всё ещё надеялась, что меня не тронут, что называется, на глазах у изумлённой публики.

Не знаю, сколько бы продолжалась эта тупая перепалка, если бы не вмешался экстравагантный татуированный мужчина, оказавшийся талантливым дипломатом. Он, как-то неожиданно умело, отодвинул на задний план своих туповатых спутников в костюмах, и негромко обратился ко мне:

-Здравствуйте, дама!
Приветствие показалось мне необычайно вежливым, после грубостей, которыми разразился бритый громила минуту тому назад. Я сочла себя обязанной ответить в том же духе:
-Доброе утро! Как поживаете?

Небольшие хищные глазки моего собеседника несколько потеплели. Хотя он, как и я, понимал весь маразм ситуации, нам обоим стало ясно, что всё разрешится мирным путём. Ему оставалось только доставить меня своему шефу, не поднимая, при этом, большого шума. Он широко улыбнулся, отчего грубое лицо, обезображенное глубоким шрамом, стало по-настоящему зверским, отталкивающим. Мне пришла на ум поговорка, призывающая не доверять человеческой наружности. Мол, хорош снаружи, гнилой внутри. И, наоборот, – с виду ужасный, добрый внутри. Прямо, как в песне поётся. В данном же, конкретном случае, и я была почти уверена в этом, внешность соответствовала внутреннему содержанию. В чём ещё не приходилось сомневаться, так это в том, что если у нас с моим новым приятелем не получится договориться, эта троица меня в бараний рог согнёт. Эта перспектива никак не радовала, скорее, наоборот. Я лихорадочно думала, что же делать. Мой кошмарный собеседник явно просчитал, что творится у меня в голове, и, не тратя больше времени на любезности, спокойно произнёс:

-Не подойти вы не сможете. Может, вы не будете упрямиться? Не съедят же вас.
Я пожала плечами, как бы соглашаясь. И хотя я проявила полную покорность, поднявшись с шезлонга и намереваясь подойти к боссу, волосатый чувак со шрамом продолжал напряжённо наблюдать за мной своими маленькими бесцветными глазками. Видимо, он был готов ко всем вариантам, ведь я могла броситься наутёк, запереться в женской раздевалке, поднять шум. Всё что угодно. Он жестом приказал своему бритому сотоварищу занять позицию рядом с выходом, сам же, вместе со вторым громилой, повёл меня знакомиться с «женихом». Я усмехнулась:

-Не бойтесь, не сбегу. От вас никуда не денешься.

Моя фраза, явно понравилась. Бритый в костюме, который вдруг как-то сразу успокоился, повеселев, громко хмыкнул:
-А чё сразу ерепенилась?

Видимо, словарный запас этого парня был небольшой, и состоял, преимущественно, из таких вот ёмких словечек, годящихся на любой случай жизни.

-Знаете, - сказала я уже твёрдым голосом, - вы сейчас поймёте, что проделали бессмысленную работу. Я – не та, кого хочет видеть перед собой ваш… начальник.
-Слыш, ты не гони, - начал опять грубить громила в костюме, - кого надо, того и привели.

Я больше не стала пререкаться, тем более, что мы предстали перед «организатором» всего этого мероприятия. Это был лысоватый дядька с хитрыми глазками, шаловливо поблёскивающими из-под больших очков в золотой оправе. Мужик, видимо, сразу меня «увидел», в наблюдательности ему не откажешь. Сейчас не я принимала решение – уйти мне, или остаться. За меня его уже приняли. Пришлось занять позицию стороннего наблюдателя, и успокоиться. Как можно скорее. Я, не без труда, расплылась в нежной улыбке.

-Здравствуйте! Я уверена, что вы меня с кем-то путаете.
Мужчина криво усмехнулся, продолжая ощупывать меня своим пытливым взглядом. Я поёжилась, и спрятала руки в карманы махрового халата, который в данной ситуации был дико неуместен.
-Выпьешь чего-нибудь? – наконец сказал он.
-Нет, спасибо. Мне ещё нет восемнадцати, - я постаралась привлечь внимание к своему возрасту. Вообще-то, связываться с малолеткой, которой я, в сущности, являлась, было небезопасно с точки зрения уголовного кодекса.
-Ничего, - пропустил намёк мимо ушей мой собеседник, - ты выглядишь на все девятнадцать.

Я попыталась схамить:
-Знаете, я никак не пойму, зачем вам меня поить, тем более, алкоголем? Откуда такая забота, мы ведь даже не знакомы!
-Не знакомы – познакомимся, какие проблемы? – хмыкнул очкарик.
-А если я не хочу? Мне на учёбу пора. И вообще, я по утрам с мужчинами не знакомлюсь – настроение не то, - нахально вещала я, от страха распаляясь всё больше и больше, - вы мне вообще-то в отцы годитесь.

Мужик посуровел:
-Тут не важно, кто кому не нравится, или нравится. И то, что утро сейчас, а не вечер, тоже ничего. Да ты присядь, у меня уже шея болит на тебя снизу вверх смотреть.

Я подчёркнуто шумно вздохнула, и опустилась на соседний лежак. Никто вокруг, кроме секьюрити, не обращал на нас внимание. Мне этот факт показался очень странным, ведь все вместе мы составляли очень живописную группу. Наверное, люди боялись смотреть открыто.

Поняв окончательно, что рассчитывать можно только на себя, я мило улыбнулась, картинно захлопав ресницами:
-Так что вам от меня нужно?

Мужик посмотрел на меня долгим, очень серьёзным взглядом, и прямо сказал:
-Тебя мне надо, тебя. И ни на одну ночь, хотя сегодня у нас всё будет, не сомневайся.

Я опешила. Мама! Мама! Что делать? Меня что, в рабство берут? Средь бела дня! Я стала учащённо дышать, в носу защипало. Собеседник заметил моё волнение и миролюбиво спросил:

-Я что, такой страшный?

Если бы не мой испуг, я бы даже рассмеялась – до чего дядя походил на серого волка из какого-нибудь мультфильма, в котором тот подкрадывается к зайцу, и спрашивает: «А чего это ты меня так боишься? Я ведь добрый. Утю-тю-тю-тю». А потом, зубами – клац…

Я с чувством посмотрела на мужика, и жалобно сказала:
-Пожалуйста, мужчина, мне на лекцию пора. Я, между прочим, в университете учусь. Если вам не с кем любовью заниматься, откройте Интернет, там этого добра…
Вдруг, дядя побагровел, и грубо сказал:

-Ты меня тут учить будешь? Я сам, кого хочешь, научу! Сколько времени тебе нужно, чтобы одеться?

Я тупо вытаращилась на разбушевавшегося поклонника, категорически не понимая, что делать. Я спиной чувствовала, что кольцо из охранников сжимается всё плотнее вокруг меня. Судя по начавшемуся волнению, которое я скорее ощущала, чем слышала, им явно не понравилось, что я разозлила шефа.

Я попыталась сменить тактику:
-Что вы во мне нашли? Зачем я вам? – тихо спросила я.
-Нравишься. Вошёл, увидел тебя в этом беленьком халатике, и сразу понял – моё. Ну, а если моё, тут я уже не отступлю, - удивительно спокойно, даже тепло объяснил мужик.

 Перепады его настроения меня тревожили. Только что глазами молнии метал, и вот уже - ласковый, миролюбивый, больше не нервничает. Так ведут себя законченные невротики с тяжёлой судьбой. Ему, наверное, нелегко приходится, иначе как объяснить, что нормальный, с виду здоровый мужчина ходит в окружении такого количества охранников? Я сразу вспомнила Руднева. Его добрые, грустные глаза, тихую улыбку. Да, он тоже ходит в окружении бравых секьюрити, но он известный политик, на которого, по моим сведениям, уже покушались, и не раз. А этот хмырь? Кто он такой? По крайней мере, лицо его не было мне известно. Наверное, в каких-нибудь очень узких кругах… В принципе, я довольно чётко могла представить, в какой именно среде обитает этот человек, и чем он занимается. В голове сразу вспыхнуло огненными буквами название то ли передачи, то ли книги: «О тех, кто выжил в 90-е». По-моему, в точку. Хотя…. Кто знает.

Мужик, которого звали Вадимом Олеговичем, тем временем, отдавал распоряжения своему окружению. Волосатый, который так дипломатично проводил меня к своему боссу, должен был ожидать меня на выходе из женской раздевалки. Одному бритоголовому вменялось в обязанности сторожить вход в раздевалку из бассейна, на всякий случай. Другой парень в чёрном костюме должен был сопровождать Вадима Олеговича. Мне было приказано высушиться и переодеться. Потом я должна была последовать за боссом, и сесть в его машину.

-Куда мы едем? – обречённо спросила я. От меня уже ничего не зависело, и я малодушно сдалась на милость победителя. Ну, не убьют же, в конце то концов?
-Ко мне, маленькая, ко мне едем. Буду тебя развлекать, вкусно кормить, а потом – баиньки.

Такое чувство, что Вадим Олегович в детстве в куклы не доиграл. Всё возился с машинками, да с кубиками, а вот ляльку ни разу не баюкал. И вот, посмотрел на меня, и захотел, хоть раз в жизни… Только почему у него я – вместо куклы? Вот она – расплата за мои грехи. За то, что заставляла страдать других.
На ватных ногах я двинулась к раздевалке.

-Мобильник есть? – спросил татуированный перед тем, как я стала открывать дверь, ведущую в душевые.
-Да, - честно призналась я.

Другого ответа он ожидал.
-Давай, - потребовал он.
-Надо войти внутрь, - терпеливо объяснила я, - но там – голые женщины. Вам туда нельзя.
-Мне всюду можно, - зло усмехнулся громила, - пошли.

Он резко открыл дверь, и чуть ли не силой втолкнул меня в раздевалку. Мы прошли мимо душевых кабин. В нескольких из них шумела вода, и я безумно завидовала тем женщинам, которые сейчас беззаботно намывались, находясь в прекрасном расположении духа.

Оказавшись в раздевалке, охранник спросил:
-Который?
-Что? – оторопело спросила я.
-Шкафчик с одеждой.

Силясь вспомнить, я нахмурила лоб. Я уже напрочь забыла, где оставила свои вещи. Казалось, это было так давно. Сначала странная встреча с Робертом Стронгом, потом – не менее странное знакомство с Вадимом Олеговичем. Эти громилы, не сводящие с меня глаз…

Мужик с хвостом грубо оборвал мои размышления. Одним точным движением он проник в карман моего халата, и достал оттуда ключ от шкафчика.

Найдя шкаф под нужным номером, он тут же открыл его, и выхватил оттуда сумку. В раздевалку заходили женщины, и косились на моего спутника с нескрываемым изумлением. Они все – кто из сауны, кто из душевой, были облачены в халаты или простыни, и потому, наверное, не визжали, от того, что их застали голыми. Женщины, вообще, перестали быть такими стыдливыми и целомудренными, как раньше.

 Немногочисленные в столь ранний час, дамы настороженно наблюдали за мордоворотом, который энергично тряс мою сумочку. Наверное, со стороны казалось, что это заботливый муж помогает незадачливой жене найти потерявшуюся вещь, которую она сама найти не в состоянии.

Наконец, мобильник был извлечён из бокового кармашка моей сумки, и волосатый, засунув свою находку в карман, подошёл ко мне, и тихо сказал:

-Не вздумай поднимать шум. Пожалеешь, - в его голосе прозвучала такая несокрушимая уверенность в собственных силах, что я, до этого колебавшаяся, окончательно решила ничего не предпринимать. Да и что можно было сделать в такой ситуации? Тихо попросить у какой-нибудь дамочки телефон? Куда звонить? В милицию? Там интересуются уже совершёнными преступлениями, а не теми, которые только планируются. Вот изнасилуют меня, тогда можно будет звонить. Сообщить о происходящем маме? Что она одна сможет сделать? Упасть в обморок? Получить инфаркт? Это, пожалуй, скорее всего. Отцу? У нас никогда не было особо близких отношений. Я никогда не звонила ему, когда мне было плохо. Мы просто иногда видимся, только и всего. А потом, он что, Бэтмэн, и прилетит сюда через минуту после моего звонка?

Алексей Львович! Вот кто мог бы на равных пообщаться с этим упырём. Даже не на равных, а скорее, покровительственно, строго. Наверное, объяснил бы этому Вадиму, кого можно лапать, а кого – не стоит. Я оживилась, и стала смотреть по сторонам – у кого одолжить мобильник, но потом сникла. Я не помнила наизусть телефона политика, он был у меня записан в памяти телефона. Того, что отобрали. Да и как мог он мне помочь, если сейчас, наверняка, сидит в самолёте, набирающем высоту?

Я окончательно сникла, и начала собираться. Злить этого бандита со свитой мне не улыбалось. Я быстро ополоснулась в душе, завернулась в полотенце, и подошла к фену.

Что я чувствовала в тот момент? Наверное, то же, что переживает человек, идущий
на казнь. Он понимает, что скоро, очень скоро умрёт, и уже задаёт себе вопрос, который в других обстоятельствах предпочитал бы не задавать: «А что меня ждёт там, где я окажусь после жизни? Как мне там будет?»

Высушив волосы, я меланхолично натянула на себя бельё, футболку и джинсы. Сунув ноги в босоножки без задников и взяв сумку, я стремительно покинула раздевалку. В голове постепенно созревал план побега, и я судорожно продумывала детали. Настроение сразу поднялось, и я даже улыбнулась Вадиму Олеговичу, который ожидал меня у стойки рецепции.

-Ну, вот и хорошо, - похвалил очкарик, - тебе идёт.
-Что идет?
-Улыбка у тебя хорошая, - отвесили мне комплимент.
-Спасибо, у вас тоже, - я решила больше не грубить, ведь, если повезёт, и у меня всё получится, минут через пять я окажусь на свободе.

Мой план был до идиотизма прост. Никто из компании не знал, что я приехала сюда на машине. Моя «Мазда», припаркованная рядом с будкой охраны, на самом выезде с территории отеля, должно быть, дожидалась свою хозяйку. Про неё никто не знал. Я с волнением ощупала карман джинсов – ключ здесь, тут никто не шарил. Осталось только вырваться из лап этих ублюдков, и укрыться в своей машине. Я закроюсь на центральный замок, и привет! Вряд ли у моих «друзей» возникнет желание бить стёкла в моей машине на глазах у вооружённой охраны респектабельного загородного отеля.

Я заметно взбодрилась, обмякшие от бессилия мышцы вновь пришли в тонус, я напряглась, как кошка перед прыжком. В голове лихорадочно проносилось: «Как сбежать? В какой момент?». Я очень надеялась, что меня ведут именно на стоянку, где побег мог оказаться возможным, ведь до машины будет близко. Мы вышли из отеля. Спустившись с высокого крыльца вниз, мы остановились. Убегать сейчас было бы полной глупостью, - далеко. Меня бы догнали секунд за тридцать. Треснули бы по голове, и больше бы не выпустили из рук. Мысль о том, что эти здоровенные бабуины будут цепко держать меня своими лапами за плечи, вызывала приступ отвращения. Мой план на глазах ломался. Никто из моих спутников явно не собирался идти пешком. Тем более, на дальнюю стоянку.

 На подъездной аллее показались три чёрных лакированных джипа. Они победно сияли на осеннем солнце, словно красуясь перед остальными автомобилями. Я ошеломлённо смотрела на процессию из трёх машин. Опять вспомнила Алексея Львовича. У него – тоже кортеж из трёх машин, две из которых – джипы сопровождения, и одна, всегда между ними, в которой сидит начальник, - «Мерседес» S – класса. Здесь наблюдалась похожая картина, только центральная машина была не седаном, а внедорожником, как и машины сопровождения. Меня собирались запихнуть в этот гроб на колёсах, с надписью «BRABUS», и увезти в неизвестном направлении. Побег стал казаться мне дерзкой утопией.

Колонна остановилась, и сразу обнаружилось, что в первом джипе сидит ещё одна бригада парней в одинаковых чёрных костюмах. Прямо, как у моих бритоголовых спутников. Вся эта компания подозрительно и с нескрываемым любопытством глазела на меня из открытых окон машины.

Вадим Олегович быстро подошёл к «Мерседесу Геленваген», который был в центре, между двумя другими джипами. Татуированный качок предупредительно распахнул пассажирскую дверь перед своим хозяином. Устроившись в салоне, босс сделал мне приглашающий жест. Я всё ещё нерешительно топталась на месте, надеясь на какое-нибудь чудо. В непосредственной близости от нас прогуливались люди, смеялись дети. Вокруг царила атмосфера полной беззаботности и веселья. Здесь отдыхали, и наслаждались жизнью в этот погожий сентябрьский денёк.

 Мне хотелось громко закричать, позвать на помощь. Но чего, в конце концов, я добьюсь? На меня посмотрят, как на сумасшедшую. А если кто-то усомнится, и захочет разобраться, то смышлёный громила с длинными волосами миролюбиво объяснит, что его шеф приехал за своей дочерью. А она, маленькая мерзавка, напилась сегодня ночью в баре отеля. Теперь, бузит, и не хочет ехать домой.
Влюбилась, видите ли! Это, наверняка, прозвучит очень правдоподобно. Я убедилась в неординарных способностях мужика нужным образом влиять на своих собеседников.
Трезво оценив свои шансы, я решила подчиниться, и села в джип, где меня уже ждал Вадим Олегович, с благодушной улыбкой на лице. В красиво отделанном деревом салоне пахло сладкими благовониями. Меня это немного удивило, потому что запах был очень нежным, даже волнующим. Это никак не увязывалось в голове с характером владельца автомобиля, учитывая его брутальный способ знакомиться с девушками.

-Сакура, - сказал он, будто прочитав мои мысли. Видимо, вдыхаемый аромат вызвал блаженную улыбку на моём лице, и я, на секунду забыв о своих страхах, расслабилась.
-Ну, что, всё ещё боишься, дурочка? – насмешливо спросил он. Я вздрогнула от его голоса, и немедленно привела мысли в рабочее состояние.

Я повела плечами. Надо было что-то ответить, но я не нашла, что.
Оглядевшись, я увидела в кармане водительского сидения какое-то холодное оружие. Судя по изящной рукоятке, которая выглядывала наружу, это было что-то наподобие кинжала. Я похолодела – что со мною сделает этот ненормальный?

 В том, что мой спутник не вполне здоров, я уже не сомневалась. Зачем человеку холодное оружие, если у него целая орава головорезов в услужении? Они смогут за него постоять, я уверена, учитывая, что у каждого из них имелось огнестрельное оружие.

-Так, тебе нравится сакура? – опять заговорил мой собеседник.
-Я вообще люблю Японию, и всё, что с ней связано, - дипломатично ответила я. Вежливость – моё единственное спасение в такой ситуации.
Ответ понравился мужику. Он внимательно посмотрел на меня, и сказал что-то, видимо, на японском. При этом он пристально смотрел мне в глаза.

-Я не знаю языка, - сказала я, - что вы сейчас сказали?
-Я сказал, что никогда ещё ни один самурай не погибал из-за прекрасного цветка, но миллионы прекрасных цветков погибали под ногами самурая.
-И что это значит? – спросила я, похолодевшими губами.
-Не будь глупой и наивной, как этот цветок, и тогда ты останешься жить.

В моей душе будто порвалось что-то. Страх ледяными тисками сжал разум до состояния спичечного коробка. Я начисто лишилась возможности соображать. Оставалось лишь переводить взгляд с ножа, находившегося в непосредственной близости от меня, на мужчину, сидевшего рядом. Его лицо было непроницаемым и торжественным.

 Казалось, одно его движение отделяет меня от смерти. В любой момент он мог вытащить из кармана водительского сидения свой длинный, судя по очертанию, кинжал, и воткнуть его мне в горло.

 Что ему надо? Банальный секс? Не уверена. Он же понимает, с кем имеет дело. Для таких целей выбирают опытных, раскованных женщин. А я? Едва ли он получит удовольствие, ведь я буду сопротивляться изо всех сил, пока буду дышать.

 Может, он маньяк, и меня скоро порежут на мелкие части? А охрана? Они, что, все его сообщники? Не может быть! Скорее всего, они просто люди, которые делают свою работу. Конечно, некоторые из них не блещут интеллектом, грубоваты и недалёки, но, явно, не садисты и убийцы. Я вспомнила о бритом парне, который орал на меня, когда я отказалась подходить к его боссу. Он, и его брат-близнец в чёрном костюме, сел в машину, которая замыкала нашу процессию. В «Геленваген»е мы остались вчетвером – босс, чувак с татуировками, который сидел на переднем сидении, водитель, и я. Судя по тому, что неформальный охранник был единственным из свиты, кто был так близко допущен к шефу, он является ещё и его приближённым лицом. Значит, он должен разделять все взгляды и наклонности своего начальника. Это кошмар! Что делать? Я в отчаянии застонала, и, хотя, сделала это едва слышно, волосатый тут же выглянул с переднего сидения, и посмотрел на меня бесстрастным, внимательным взглядом.

 Да, поговорка: «Шрамы украшают мужчин» не про него. Более отталкивающей и отвратительно рожи я ещё не видела. С рваными краями, неровный, его шрам был восхитительно безобразен. Возникало ощущение, что его наносили не острым лезвием, а тупым предметом, буквально разрывая кожу, а, не разрезая её.
Сразу после того, как все мы расселись по машинам, кортеж двинулся к выезду по центральной аллее парка. Я услышала громкий щелчок – водитель закрыл центральный замок. Двери были заблокированы. Я испуганно посмотрела на своего спутника. Его лицо ничего не выражало. Он бесстрастно смотрел перед собой. Видимо, решил отложить наше дальнейшее общение до того момента, когда мы попадём в более подходящее место. Что это было за место, приходилось только догадываться.

Мы подъезжали к стоянке, где была припаркована моя «Мазда». Сердце болезненно сжалось. Как мне хотелось выскочить из этого броневика, и сесть за руль своей малышки! Рука опять нашарила ключ в кармане джинсов. А что, если сбежать сейчас? Конечно, водитель заблокировал двери. Хорошо. Только, во многих машинах, всё равно можно открыть свою дверцу, не прибегая к нажатию центральной кнопки. Просто, надо дёрнуть за ручку не один раз, а два. Ведь центральный замок придумывался не для того, чтобы силой держать заложников внутри автомобиля, а чтобы пассажиры не подверглись вторжению снаружи, извне.

Как же здесь всё устроено? Поддастся ли мне дверь? Или совершу попытку к бегству, провалю её, и меня потом за это накажут? Я лихорадочно перебирала в голове все варианты развития событий. Хорошо, накажут. Да меня и так везут в неизвестном направлении, чтобы наказать. Правда, не знаю, за что. Как говорится, семь бед – один ответ. Видимо, нагрешила я крепко за свои семнадцать лет…

А что мне даст то, что я сейчас выбегу из машины? Допустим, я успею укрыться в своей «Мазде». Въездные ворота отеля очень прочные, из толстого железа, да ещё и усиленные коваными элементами. Даже если я разгонюсь, и протараню их, скорее всего, это я разобью себе весь передний бампер, а ворота только слегка качнутся, почти не меняя своего положения. Ко мне тут же подбегут, вытащат из «Мазды», и опять посадят к себе.

Все эти мысли лихорадочно носились в моей разгорячённой голове в ту минуту, когда процессия из трёх джипов неумолимо приближалась к выезду из дома отдыха.
 Вдруг, я заметила машину, которая покидала стоянку. Тяжёлые массивные ворота стали разъезжаться, приведённые в действие пультом в руках у одного из охранников. В эту самую минуту мы поравнялись с моей «Маздой», и остановились.
Водитель доставал документы на машину, чтобы предъявить их охране на выезде, согласно установленному порядку. Я колебалась долю секунды. Поняв, что другого шанса у меня не будет, я с силой рванула на себя ручку. Как я и ожидала, дверца не поддалась. Вадим Олегович повернул голову в мою сторону, но я снова рванула ручку. На этот раз – успешно. Буквально вывалившись из высокого джипа, я бросилась бежать. Ноги затекли, тело было почти парализовано от страха, но я всё-таки бежала.

 К счастью, машина находилась в пяти метрах от меня. Я выхватила ключ, на бегу открыла её, и, дёрнув на себя дверь, очутилась внутри. В то самое мгновение, когда щёлкнул центральный замок моей малышки, я услышала оглушительный стук. Волосатый, опоздавший буквально на какие-то доли секунды, со злобой молотил по стеклу. Его зверская морда сейчас полыхала такой ненавистью, что её можно было бы принять за исчадие ада.

Дрожащими руками я засовывала ключ в замок зажигания. Несколько попыток провалилось, но, в конце концов, двигатель заработал. Я рванула с места, чуть не задавив волосатого, который отлепился от моей машины в самый последний момент. Видимо, он не ожидал такой прыти от кисейной барышни, и надеялся уговорить меня открыть окно. Учитывая его талант к убеждению, это могло сработать. Но не сейчас, и не здесь. Я стремительно неслась к воротам, которые начали медленно закрываться. Промчавшись мимо изумлённого охранника, которому полагалось показывать документы на автомобиль, я юркнула в узкую щель между створками.

Справа раздался скрежет. Видимо, всё-таки задела правым бампером массивные ворота. Протиснувшись вперёд, я нажала на педаль газа. Теперь меня может спасти только скорость. До шоссе – два километра по неширокой лесной дороге. Конечно, трудновато разогнаться на бесконечных поворотах, но у меня есть некое преимущество по времени, ведь въездные ворота закрылись сразу за моей спиной. Чтобы открыть их снова, понадобится время. Кроме того, им всё же придётся показать охраннику документы на машину. Тот должен их посмотреть, сверить номера. Всё это займёт не меньше минуты. За это время я должна успеть затеряться. Теперь главное – попасть на шоссе.

У меня небольшой стаж вождения. Я научилась водить всего год назад. Один мой хороший знакомый работал в ГИБДД, и помог получить права. Там мне «поправили» год рождения, и, вручая мне документы, он сказал:
-Только теперь смотри, не убейся. Молодая уж очень.

Вопреки опасениям моей мамы, которая была в шоке оттого, что её дочка так рано начинает водить машину, я ездила очень аккуратно. Выучив наизусть все правила дорожного движения, я безукоризненно их выполняла. Даже, когда очень торопилась, скоростной режим не нарушала.

Двигаясь по узкой дороге по направлению к Калужскому шоссе, я поняла, что пора, наконец-то, повзрослеть, и освоить более экстремальный стиль вождения. Вообще, наблюдая на московских дорогах за другими водителями, я заключала, что мир сошёл с ума – насколько безумный хаос творится на наших магистралях. Все лезут друг другу под колёса. Словно, доживают свои последние дни – отчаянно и безрассудно, не боясь последствий. Сейчас такой стиль вождения надо выбрать и мне. Я уже обогнала по встречной пару малолитражек, услышав сзади неодобрительные сигналы клаксонов. В другой раз, я, вероятнее всего, смутилась бы. Но сейчас рвалась к трассе, и было не до того.

Меня быстро нагнали. В зеркале дальнего вида я заметила сначала едва различимые отблески, затем появились и сами преследователи. Колонна из трёх громадных джипов с включенными мигалками, очень быстро сокращала расстояние между нами, загоняя на обочины все попутные автомобили. Я прибавила ходу, но моя машина не отличалась мощностью и быстротой. Пожалуй, только в маневренности ей не откажешь. Я и хотела начать маневрировать, когда попаду на шоссе. Сейчас, когда
у меня буквально сидели на хвосте, это стало казаться невозможным.

Я уже видела в зеркале заднего вида лица преследователей, полные мрачной решимости. Поняв, что я уже еду на пределе своих возможностей, джип, который возглавлял колонну и следовал прямо за мной, вдруг сделал молниеносный манёвр – резко прибавил ходу, обогнул меня слева по встречной, и встал поперёк дороги, преграждая мне путь. Как в голливудских боевиках, блин.
Я резко нажала на тормоз, раздался оглушительный визг. Машина, не привыкшая к такому обращению, тем не менее, встала, как вкопанная.

 Я колебалась с секунду. Увидев, как с обеих сторон ко мне несутся люди в чёрных костюмах, я опять нажала на газ, и резко вывернула руль влево. Слева было незасеянное поле. Бесхозное, заброшенное, оно, со временем, обретёт новое назначение. Место здесь престижное, и, наверняка скоро будет куплена каким-нибудь инвестором для массовой застройки. Постоянно проезжаю здесь, и всегда удивляюсь - столько дорогостоящей земли пропадает так бездарно. Поле тянулось вдоль шоссе и на несколько километров в сторону. Давно никто не засеивал его, и не собирал урожай. По сути, это была всего лишь земля, ничем не огороженная и одинокая, в отсутствии хозяина.

Я довольно быстро катила по полю, где, мягко говоря, ездить было не принято. Надеялась, что где-то подальше появится более верный способ вырваться на трассу. А уж там… Я верила, что моя юркая малолитражка, пролезающая в любые дырки, даст сто очков вперёд этим тучным внедорожникам. К тому же, их много, и был шанс, что они станут друг другу мешать, окончательно испортив дело.
Меня опять нагоняли, и теперь я по-настоящему испугалась. Я поняла, что конец близок, и наказание неминуемо. Что я уже бессильна, и остаётся только сдаться. Нет. Не то!

 Я нахмурилась – так просто сдаться?! Засмеявшись, поймала себя на том, что в голове уже минут пять крутится избитая фраза: «Живыми мы не сдадимся!» Да, Мила, так-то лучше. Да тебя и не оставят в живых, если перестанешь бороться. Раньше, ещё до побега, была хоть маленькая надежда, что богатый придурок просто вздумал поиграть с тобой от нечего делать. Сейчас, судя по зверским лицам преследователей, всё стало очень серьёзно.

Я опять увидела эти хищные морды в зеркале заднего вида. Они не соблюдали дистанцию между нами. Абсолютно. Видимо, готовились совершить тот самый манёвр, что и на узкой дорожке, с которой я съехала. Я решила больше не медлить. Это был единственный способ остаться верной себе. Не струсить. Не сломаться. Не превратиться в грязь под ногами моих врагов.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2014/03/01/2272