Пепел Черных Роз - 154

''Пепел Черных Роз'' – 154



***

''Не торопись.
  Тут некуда и незачем торопиться:
  ты умер''!
  «Бардо Тхёдол»




ПОДВАЛЫ СОЗИДАНИЯ

***

Вокруг них была все та же промозглая белесая серость. И не туман даже, а кисель какой то воздушный. Липнущий к коже и к одежде скользкой пленкой и делающий веревку, на которой они висели, очень опасным средством достижения цели.

Хорошо еще, что Толмач, или кто там из его сородичей, сообразили связать веревку многочисленными узлами, а то бы точно кто-нибудь из спускающихся оказался бы на дне Разлома быстрее, чем сам того желал.

И то верно, что никто из них, кажись, особенно не желал вообще там оказываться - странное отупение от всего пережитого овладело ими.

Выбравшись невредимыми из стольких передряг, они, загнав страх и осторожность куда-то вглубь, словно еще раз пытались измерить степень своего везения.

Иначе что их могло подвигнуть на этот безумный шаг – спускаться в самое логово тварей, с которыми не могли справиться армии Империи.

Толмач сначала повел, было, их по тропе грызушек - дороге, по которой твари поднимались из Разлома. Но, во-первых, и дорогой то ее назвать было трудно, так как твари поднимались прямо по осклизлому склону, вцепляясь когтями в землю, перепрыгивая или перепархивая с уступа на уступ, отталкивая, или опираясь друг на друга. Во-вторых, Толмач видать сам давно уже не был здесь и не ожидал такого потока животных – он впал в какой-то ступор, и не понять было, то ли он восхищается, то ли насмерть испуган.

Сауруг, там, на Тропе, поднял свой лук, и одну за другой снял двух тварей, почти выбравшихся на край пропасти. Те покатились вниз, сшибая по дороге лезущих вверх, и Торкел подумал уже, что вот ведь как хорошо - расставить здесь значит, человек двести и бить тварей прямо на выходе. Падая вниз, они будут сбивать понимающихся  да еще людей наверху поставить посменно, чтобы они, значит, отдыхать успевали, но тут колонна тварей изменила направление движения и стала подниматься дальше от них и ускорила темп движения.

Толмач покачал головой.

- Не надо. Хозяева – жрецы пробовали делать так,… не получается. Бедные грызушки уходят в сторону, а Дом насылает на людей Лихо.

- Что такое Лихо? - спросил Айслин и Толмач показал на багровое облако, поднимающееся из Разлома.

- И что нам делать? - спросил Торкел.

Толмач безразлично пожал плечами.

- Можно попробовать убежать.

Им удалось убежать и спрятаться, до того как щупальца тучи, поднявшейся из пропасти, достигли края Разлома, и начали ощупывать землю вокруг.


 

***

Веревка Толмачей была что надо, даром, что не вчера была свита, да и веревка ли то была.

От уступа к уступу, свисая вдоль невидимых почти в белесой тьме стен, спускалась она в пустоту Разлома, и если не прислушиваться к хрипению и сопению спускающихся людей, то можно было услышать там далеко внизу этакую пульсацию…

…  невнятный гул, какой бывает в пещерах, когда там собирается много молчащих людей.  Молчать то они молчат, а вот звуки от них разные происходят.

Кто кашлянет ненароком, кто повернется неловко, кто застонет жалобно во сне…

Только вот кто там внизу стонет?!!

Торкел представил, что стонут это остатки рыцарей Белого Ордена, коих говорят, оттеснили тогда к самому Разлому, и они предпочли самим броситься вниз,  нежели сдаваться в плен.

Он поежился – долго, видать, они летели вниз и хорошо, если разбились об скалы на дне, а ведь может, и нет никаких скал – плюхнулись в болото и подобрали их Толмачи грызушек,… пытают теперь и учатся языку человечьему.

Теперь он, наконец, понял, почему неизвестной осталась самая концовка компании по уничтожению Белого Ордена. Легион, выполнявший эту задачу, подошел к самому Разлому и, не успев нарадоваться самоубийству противника, встретился с Багровым Туманом Дома.

Он помнил, как в госпиталях не успевали принимать последнюю припоздалую партию раненных, всех как один скрученных, словно их связывал  в узлы огромный неумелый ребенок.

Страшное это видать дело - Багровый Туман… хорошо, что такую штуку не применяют на полях сражений. К примеру, что делать, если эта гадость найдет на Цитадель? Потом он вспомнил, что нет уже ни Цитадели, ни тех, кто ее защищал…

… никакой туман не понадобился…

… он вздохнул тяжело, с надрывом, как вспомнилось вдруг…

… ледяной ветер на бастионах и необозримая даль и надо до боли в глазах вглядываться в теснины горных ущелий, пытаясь разглядеть подходящих или подъезжающих до того, как их заметит другой пост.

Он сошел на очередной уступ и прислушался…

… что-то было не так…

…  что-то ему не нравилось…

… вот и глаз задергался – верная примета, что опасность рядом…

… ну что там еще?

Рядом спрыгнули с веревки Айслин и Сауруг…

Толмач остался висеть на веревке, поскольку места на уступе уже не хватало.

-Что? - выдохнул Сауруг и потянул из ножен Спящую кровь, но Торкел придержал его руку.

-Подожди… - непонятное что-то… не пойму что…

Он вздрогнул, когда раскачивающийся на веревке Толмач затянул вдруг давешнюю свою песню, но не успел цыкнуть на него, как в это время пелена сумрака вокруг них растаяла, и тогда они увидели дно Разлома…


 

***

Камни ущелья под ногами у них скользили, поскольку покрыты были толстым слоем чего-то отвратительного на вид и блестящего,… словно улитка проползла …да не одна… миллионы огромных жирных слизней, матово поблескивающих в свете непонятного тусклого источника света освещавшего …
Когда они проходили мимо одного из боковых тоннелей, Сауруг взглянул в кромешную его тьму и тут же с возгласом ужаса отпрянул и повалился в лужу натекшей слизи…

Торкел взглянул туда же, но там уже ничего не было, а Сауруг ничего не стал рассказывать и только трясся мелкой дрожью, чего за ним еще не случалось…

Торкел старался не смотреть вверх, чтобы лишний раз не видеть того ужаса, что открылся им с высоты последнего уступа, когда рассеялся сумрак – колоссальные циклопические отвесы скальных пород стен Разлома, исчезающие в кромешном сумраке там далеко вверху и повсюду прочерченные висящими между стен нитями,… кишками.

Нет, не кишками, но очень на них похожими мерзостями - полупрозрачными, набитыми внутри также полупрозрачными сферами, где погруженные в мутную жидкость, копошились и ерзали некие, отвратительного вида, эмбрионы.

Торкел затряс головой, стараясь вытряхнуть из нее гадкие воспоминания, но перед глазами все время вставал безмозглый взгляд чудовища с почти людскими глазами, глядящего на него из-за мутных стенок прозрачного яйца.

Потом они прошли мимо озера, из которого торчали какие-то белесые с желтыми прожилками отростки, похожие на скрюченные детские ручки и ножки, а по берегам валялись лопнувшие оболочки яиц,… пожухлые и скрюченные.

Толмач все тянул и тянул свою колыбельную, находясь в каком-то трансе и видно было, что даже ему не по себе, и Торкел подумал, что вот в таком месте и запашок, должен быть соответствующим, но вот те раз!

 Запах здесь был как раз чудесным, то есть даже и не запах, а будто в горах после грозы стоишь. Айслин все бормотал что-то про себя… какие-то свои мудреные ученые словечки и тут, как только они поднялись на взгорок, обойдя корявые корни сгнившего дерева, ТОРКЕЛ УВИДЕЛ ЛЮДЕЙ.