Было

 
       Чего там говорить, было-было, но травой не поросло, всё как сейчас помню...   Мало того - всё вижу, всё чувствую и даже запах волос её слышу. А ночь, какая ночь!? Кузнечики так трещат, окаянные, что уши закладывает. А на небе звезд!?.. Если лучше всмотреться, то его глубины не видно, а только лишь точки серебристые по небу рассыпаны, словно блёстки на платье невесты.

       А ты с девушкой на самой верхотуре стога соломы. Солома свежая, только утром собранная. Стог большущий, да ещё на самой возвышенности стоит... А отсюда, сверху, вся округа, как на ладони. Видно всё и вся, а тебя и нет, как бы... Потому что ты маленький на фоне исполинского силуэта свежесложенного стога. Где-то там наверху, голова твоя, как точка, а если лечь на спину и положить руки под голову, то и вообще, не видно. Да и кому там смотреть?.. Дорога в метрах ста будет, так если редкий прохожий какой поспешит на станцию, чтобы не опоздать на последнюю  электричку. Да и то, все нормальные люди давно уже уехали.

       А тут луна из-за леса выходит. Она сначала розовой вуалью покрыта, как девица красная, не хочет сразу являть свой лик миру. Ну, а поднявшись немного над лесом, скидывает её с себя  и предстаёт перед  ночным простором во всей красе: белолицая, яркая, аж глаза слепит. От её света теперь скрыться трудно будет - видно всё, как днём...

     Я поворачиваюсь к Насте, жадно ищу её губы. Она сначала отворачивается от меня, а потом неумело трогает губами мою щеку…. Я быстро нахожу их и жадно целую - по-мужски, не церемонясь, грубо... Что только в эти минуты не проносится в моей голове. Губы сладкие - ещё недавно мы набрели на заросли дикой малины….   Они также пахнут ромашкой и васильками. Какие родные запахи!?..

     Как долго в моей жизни, вкус солёного морского ветра был единственным спутником в странствиях по Свету. И вот, наконец, я дома! Это поле, дальний лес, ночь, моя девушка!.. Да, тут всё очень важно. В мире много различных пространств, одни высохшие прерии Техаса что стоят! Но разве они смогут сравниться с этой красотой? С этим жнивьем, с этой лунной ночью, с моей Настёной, наконец... Она наивно убирает свои худые коленки под юбку, думая о самом "худшем". Не знает она, что мне достаточно сидеть на этом стоге соломы, свесив ноги вниз... Открывать объятья лунному свету и кричать во весь голос, чтобы услышал меня дальний лес и примолкший посёлок на том берегу реки и, вообще, весь Мир: "Ура! Я счастлив! Я такой молодой, мне всего 22, и вся моя жизнь ещё впереди! Эй, вы, люди, слышите меня!?" Да разве им понять это, занятым своими мелкими заботами, насколько я счастлив...

       Я оборачиваюсь к Насте, хватаю в объятия и начинаю целовать её. Такое впечатление, что она только и ждала этого. Она обвила меня своими руками,  приговаривая: "Сережа, Сереженька ты мой. Я люблю тебя!» Я начинаю торопливо расстегивать пуговицы у неё на блузке, а потом, просто тону в белоснежности её груди….

         Домой возвращаемся утром, навстречу восходящему солнцу. Она изредка просит вынуть из-под кофточки, ненароком застрявшую там травинку, при этом блаженно улыбалась и постоянно повторяя: «Я люблю тебя!». Я в ответ, нежно целую её, а редкие машины, проезжающие мимо, упрямо сигналят. Водители вертят пальцем у виска, хотя потом улыбаются, показывая свою сопричастность с происходящим.

        Настя и не знает, что уже вечером я улетаю в Ростов в свою мореходку, где должен пройти последний год моего обучения. А впереди нас ждёт обозленный дед Матвей, который всю ночь "дежурил" у порога, поджидая свою "беспутную" внучку. Но, а сейчас утро... Мы оба счастливы! И нам совершенно всё равно, что о нас   подумают...   

2014г