соблазны и пороки города Брюгге

1.


               Последняя награда смерти в том, что больше не нужно умирать.

                Ф. Ницше

Посвящается Александре Малковой и самому шикарному мужчине прошлого века- Курту Кобейну.

     Поздний вечер. В воздухе витает аромат свежеприготовленного горячего шоколада, где-то неподалеку шумят туристы возле Bear Wall, пробуя лучшие сорта пива Бельгии. Иногда кажется, это самый маленький, пряничный городок на планете. Население здесь едва достигает ста тысяч человек, каждая собака знает друг друга, что изрядно утомляет. Вы никогда не слышали, как еще называют этот город? Северная Венеция. Если бы вы бывали в Венеции, то стены домов на площадях Брюгге казались бы вам несколько приятнее. К тому же население здесь куда приветливее. По улице шаркает странный объект. Другими словами этого человека и невозможно назвать. Этого мужчину не опишешь, как "мужчина средних лет", он достаточно молод и полон сил, возможно даже в самом рассвете их, но что-то отталкивало от него. Заросшее густой, темной щетиной лицо, казалось уродливым. На склерах глаз виднелись кровоподтеки, а все его тело сотрясалось в мелкой дрожи. Если бы весь его вид не был столь безобразным, и вы бы присмотрелись к нему внимательнее, то без труда бы распознали наркомана.

     Проходящая мимо  девушка, улыбается герою нашего повествования, он стеснительно кивает головой и провожает ее взглядом. Но даже плавно покачивающиеся на ходу бедра не могли заставить его надолго задержать внимание на ней. Все, что интересовало того странного человека в этот столь поздний час, где достать новую дозу оксиморфона или чего-нибудь сильнее.  С наркотиками в Брюгге в последнее время был застой. Их доставляли либо редкими в зимнее время туристами, либо местными барыгами из Брюсселя или Парижа. Порой Артур, герой нашей истории, и сам задумывался о том, как бы хорошо было контролировать свою собственную точку, но все бизнес планы смывались приливом сле-дующей дозы.

    За Церковью Святой Богоматери, Онзе-ливе-Врауэкер, построенной где-то приблизительно в 12-13 веке прошлого тысячелетия, с шикарнейшим фасадом, выполненным в классическом готическом стиле, прятался небольшой наркопритон. Мужчина сверился с часами - они показывали одиннадцать двадцать, до встречи оставалось еще полчаса. До назначенного времени никто и не думал появляться. Наш герой еще раз взглянул на историческое сооружение. Мало кто знает, что в нем по сей день хранится единственная, перебравшаяся по ту сторону Альп, скульптура Микеланджело – «Дева Мария с младенцем». Брюгге, небольшой городок, славится обилием всевозможных церквей. Но, пожалуй, самой знаменитой по сей день остается Базилика Святой Крови Христовой, где расположилась чаша с каплями крови Иисуса Христа, известная по легендам как чаша Грааля.

   Часы на Беффруа показывали половину двенадцатого. Остава-лось еще чуть-чуть, и они пробьют полночь, а там уже начнется новый день. Только бы продержаться. После того, как организм получает новую дозу, человек уже начинает смотреть на все другими глазами. Но у мужчины не было этой самой "дозы", нового ветра, уже несколько дней, а, может и недель, он сбился со счету.

   Однажды в жизни мужчины появилась Она. Он вспоминал о ней с теплотой в сердце. Эта женщина разукрасила его дни тысячами красок. Но ни одна красавица городочка Брюгге в здравом уме не свяжется с известным на весь округ наркоманом- Артуром. Спустя относительно краткий срок, Даниэль сбежала от него. Тогда-то и случился рецидив. Наркотики и их поиск снова переместились в его жизни на главной строчке. Эли  пыталась связаться со своим бывшим возлюбленным, всячески вразумить его, даже прятала его одно время в местной психушке, в надежде, что это сборище в белых халатах сможет наставить на путь истинный.

  -  Тебе нужно найти путь к Господу, - твердил пастырь по воскресеньям в церкви, но Артур пропускал его слова мимо ушей, зная, что крэк лежит в кармане. Сердце учащенно билось, когда в руки попадал настоящий, качественный метамфетамин. Его чистоте мог позавидовать даже Уолтер Уайт.

     Мужчина вышел из своего оцепенения и еще раз достал карманные часы – без десяти двенадцать – самое время выдвигаться. Обогнув несколько замечтавшихся граждан, проскользнул в тесную улочку и нашел деревянную дверь, окрашенную в ярко-зеленый цвет. Он трижды с равными промежутками дернул за кольцо. В ответ изнутри раздалось два коротких удара. Мужчина  услышал раздающиеся из глубины квартирки шаги. Артур перевел дыхание и оглянулся по сторонам – никого не было. Улица была безлюдна, впрочем, как и вся Северная Венеция в столь позднее время. Он услышал, как часы на Беффруа пробили полночь. Но для него ночь только начиналась.
 
    Оказавшись в полумраке, изрядно накуренной квартирки, первое, на что Артур обратил внимание – это общество, собравшееся здесь. Кого здесь только не было: простые рабочие, изрядно пьяные туристы. Все знали, что за ярко-зеленой дверью отдается лучший метамфетамин в округе, а то и во всей Бельгии. Где-то среди гущи людей и дыма от сигарет, он разглядел  Эли. Наш герой и не подозревал, для чего она пришла туда. Ее каштановые, длинные волосы невозможно было спутать с чем-либо. В воздухе смешались ароматы пролитого, густого и липкого пива, дыма сигарет и ее волос, пахнущих свежим зеленым яблоком и мускатным орехом. Она сидела на полу, возле небольшого столика, на котором расположился кальян. Наркоман на некоторое время остановился возле проема, без отрыва  наблюдая за девушкой, любуясь ее  красотой и грациозностью. Даниэла поймала его взгляд на себе, но тут же резко отвернулась и посмотрела в другую сторону.
Пройдя на кухню и встретившись с барыгой, мужчина отдал круглую сумму евро ему в руку, а тот, в ответ, просунул небольшой пакетик с дозой. Уходя из квартирки с деревянной дверью, окрашенной в ярко-зеленый цвет, он еще раз бросил взгляд на Эни. Она сидела, все так же претенциозно, глядя в стену. Ее тонкие плечи то опускались, то поднимались вновь. 

   Дома было пустынно. Лунный свет отражался на полу, проскальзывая через щелки в жалюзи. Артур сел на диван и взял в руки гитару. Он плавно начал перебирать струны. После дозы в голове всегда рождалась музыка, красивая, переливистая. Не хватало басов, но пару измененных боев заставили зазвучать его песню по-иному. Оставалось только написать подходящие к настроению песни стихи, но это можно отложить. Во время алкогольного опьянения они писались довольно-таки неплохо, даже талантливо. Ну, а сейчас, мужчина предпочел откинуться на спинку дивана. Пелена перед глазами слегка затуманивала его зрение и мышление. 

"Надо немного отдохнуть", - подумал он, перед тем как полностью отдаться Морфею.

             2.

    Мужчина очнулся от беспощадно ярко светящего солнечного света, больно резавшего его глаза. Он закрыл лицо ладонью, натянул одеяло до носа и перевернулся на живот, вытянув руки вдоль своего тела. Он слышал, как уверенно бьется его сердце в груди. Плавно, ритмично, удар за ударом; кровь пульсировала у него в жилах. У Артура была небольшая квартирка, расположенная на втором этаже "пряничного дома". Фасад этого дома был окрашен в зеленый оттенок, с бежевыми вкраплениями, впрочем, в подобном стиле были выполнены практически все здания в городе. Его убежище,  размером не более сорока квадратных метров, состояло из небольшой кухни, смежной с жилой комнатой, служившей и спальней и столовой и залом. За гипсокартоновой стеной скрывались душевая и туалет.

    Мужчина сел на кровати, опустив ноги на ледяной, кафельный пол. Он оглянул свое жилище,  в поисках пачки сигарет. Повсюду был сплошной бардак, вещи кучами валялись по полу - мятые рубашки, всевозможные футболки, носки, трусы. На столе стояла неубранная, заплесневевшая посуда. Внутри него начала закипать злость, он встал с кровати, сгреб в охапку всю посуду и с силой бросил ее в раковину, часть тарелок тут же разбилась, но Артур на это лишь махнул рукой.  Он принялся мерить квартирку шагами, нервно подергивая руками  - тремор начал донимать его с самого утра. Тремор всегда приходил вовремя, если он появлялся - это могло означать только одно -  его организм начал процесс очищения от наркотических средств, принятых накануне. Сигарет нигде поблизости так и не оказалось, хотя джентельмен осмотрел все вещи, ощупал каждый карман, заглянул в каждую щель. Всепоглощающее желание курить постепенно начинало сводить его с ума. Артур приподнял жалюзи, и яркий свет залил собою всю его каморку. Он зажмурил глаза и отвернулся от окна, давая себе время привыкнуть к столь яркому, переливающемуся свету.    Натянув на себя первые попавшиеся вещи, Артур взглянул на свое отражение в зеркале: светлые, секущиеся волосы сосульками свисали с головы. Он и не мог уже вспомнить, когда в последний раз подстригал их.  Длина волос достигала крепких плеч мужчины. Футболка и джинсы мешком висели на исхудавшем туловище.
   "Не помешало бы набрать массу", - подумал он, но мысль его затерялась где-то в лабиринтах сознания, пока и вовсе не исчезла из вида. Иногда в потоках мыслей, проблескивали славные, разумные идеи, но они исчезали так же быстро, как и появлялись. Это несколько печалило нашего славного героя, он пожал плечами своему отражению в зеркале, показал ему язык и отвернулся от призрака своей нормальности. На столике лежали солнцезащитные, круглые очки. Артур считал, что, несмотря на его отвратительный вид, стоило поддерживать марку музыканта и одеваться достойно и стильно. Однажды он мечтал стать известным музыкантом, создать свою группу, писать проникновенные песни, захватывающие весь мир. Он мечтал о том, что сможет вырваться из этого порочного города, замкнувшего его в себе, не дающего ему творить, заниматься тем, что любит.

    Иногда люди ошибочно считают, что если они уедут туда, где их никто не знает, то их жизнь, несомненно, наладится. Что они задышат новым воздухом. Их не будут сковывать тысячи знакомых и сложившихся  стереотипов. Они перестанут печься о том, что думают другие. Но не стоит забывать, что внутренности, вне зависимости от перемены вида за окном, остаются прежними.

   На улице было достаточно прохладно для октября. Обычно Брюгге славился своими солнечными, теплыми днями, прельщающих туристов даже в зимний сезон. Но сегодня денек не задался с самого утра. А действительно ли было утро? Мужчина осмотрел улицу, народ куда-то двигался по направлению к площади Маркт.  Любопытство разъедало его изнутри, он пристроился  в конце толпы и медленно последовал за ней. Они пришли прямо к  центру площади Markt  и остановились возле  установленной скульптурой  композиции  двум ключевым фигурам фламандской истории, это - Ян Брейдель и Питер Де Кёнинк. А далее все следовали по своим нуждам, разбредаясь по небольшим, прилежащим к площади улицам. Ничего интересного в городе не происходило.
 
   Артур пошарил по огромным, растянутым карманам джинс;  нашем там несколько купюр - номиналом по десять евро, и кое-какую мелочь.
"Не густо", - подумал он, разочарованно глядя на деньги у себя в ладони. Он попытался вспомнить, сколько стоит сочный, средней прожарки стейк в центре города, но это знание куда- то улетучилось из его головы. Все его тело снова начало содрогаться от дрожи. Интоксикация - дело не очень-то и приятное, но он отодвинул все ощущения от себя, запрятал их в коробку и закинул на самую дальнюю полку в своем сознании.

     Ему нравилось гулять по окрестностям, разглядывать фламандскую архитектуру, погружаться в историю своего народа. Он помнил все легенды, рассказанные ему его бабушкой в детстве. Он помнил, как засыпал, а она лежала рядом и нашептывала ему разные истории. Казалось, что она знает все на свете и может убаюкивать своего внука, так целую вечность. Бабушка рассказывала ему сказки, сочиняла песни, тихонько напевала их. Она, несомненно, любила своего внука, так как может любить только бабушка. Это самая особенная любовь из всех, наиболее проникновенная, открытая, жертвенная. Она защищала своего внука от всех напастей, от холодного ветра, повязывая на шею шарф и целуя в лоб. Когда маленький Артур становился старше, в нем появлялась некое стеснение, ему казалась излишняя забота бабушки постыдной, что сверстники засмеют его. Он не позволял ей провожать или встречать его из школы. Но каждый вечер он исправно приходил к ней домой, тихонько обнимал и говорил, как сильно любит. И он, правда, любил свою бабушку, а она готовила ему пирожки с чесноком и жарила стейки.

      Не проходило и дня, когда бы Артур, не погружался в свои думы об Эли. Нечто в этой женщине было особенно привлекательным для него. Он не знал, где начиналась его любовь к ней - в ее зеленых глазах с густыми ресницами или же в ее плечах, или все дело в запахе? Она становилась его мотиватором. Каждое утро, просыпаясь от слепящего солнца, в его голове возникал, витающий в воздухе, образ Даниэлы. Он нашептывал ее имя во время приходов, во время написания мелодий. Она была его музой или жизнью, каждый волен называть это по-своему.

    "Я бы мог написать много песен, глубоких, философских, но какой в них смысл, если единственное, что крутится в моей голове - это она, ее имя, ее образ? " - рассуждал он. Любовь к этой женщине в ослабшем сердце наркомана было нечто вроде любви к матери, к бабушке, к сестре, собранной воедино, и направленной в одного человека. У Артура не было никого, кроме этой загадочной девушки, с зелеными глазами, цвета молодого изумруда. Он всегда чувствовал близкую духовную связь с этой женщиной, несмотря даже на ее отстраненность в последний год. Год ли? Он безуспешно пытался вспомнить, как давно она исчезла из его жизни, но не мог. Терялся в лабиринтах разума. Что-то не позволяло ему вспомнить. Это печалило его, заставляло нервничать. Все, чего он по-настоящему хотел на протяжении уже нескольких дней - это заговорить с ней, но о чем можно толковать с объектом своей страсти, ежели ты сам себя не помнишь? Не помнишь, что ел вчера на завтрак и был ли он вчера, а не позавчера, например. Наркотики ослабляли не только его сердце, но и разум тоже. Он уже не был уверен в реальности происходящего.

    "А ведь когда-то все было по-другому", - говорил он себе. Но где же закончилось это "когда-то" и началось "сейчас", куда подевалось детство, куда сбежало от него счастье? Артур не был из той породы наркоманов, кто подсев на наркотики, напрочь забывали о своих близких, утрачивали контакт с реальностью, выносили все из дому, ради новой дозы. Он не был тем представителем наркоманов, коим был Гарри в знаменитом "Реквиеме по Мечте", напротив, Артур утратил связь с реальностью из- за утраты близких ему людей, а наркотики, бренная и порочная жизнь, стали уже неким следствием из сего уравнения. Наркотики стали решением его проблемы, отрешением от жизни, замкнутости в себе, они не создавали новых проблем, они послужили глушителем при выстреле самой разрушительной пули из пистолета. Они заглушали, летевшую в него, жизнь.

     Он завернул за угол. В просвете между двумя зданиями на мощенном тротуаре растянулась полоска света, а над крышами домов возвышалось красивое, чистое голубое небо, без единого облака. Артур и не заметил, как оказался возле дома своей бывшей возлюбленной. Он стоял прямо перед бордовой, тугой дверью. Произведя серию равных ударов в дверь, стал дожидаться ответа. Его долго не следовало. Тогда мужчина снова постучал в дверь, надеясь все-таки получить ответ. Девушка отозвалась громкими шагами и звонким смехом.

- Ого, Артур, привет, не ожидала тебя здесь увидеть! - воскликнула Даниэла, приоткрыв дверь и увидев сжавшегося в плечи мужчину.

- Привет, Эли... Я и сам не ждал, что приду сюда..- его собеседница сделала шаг назад и жест рукой, приглашая гостя вовнутрь мрачноватой квартиры. Шторы на окнах были плотно задернуты, всюду был легкий дым от сигарет и кальяна. Откуда-то из глубины комнаты пахло марихуанной.

- Я не думал, что ты все еще балуешься, - Артур с неодобрением пожал плечами.

- Иногда хочется, сложно объяснить свои желания, - на девушке была шелковая, полупрозрачная, зеленая кофта со спущенным плечом. Она прекрасно сочеталась с ее глазами. Даниэла взяла пачку Мальборо со стола и вынула оттуда сигарету с желтым фильтром, - газ в зажигалке кончился. У тебя не найдется огонька?

    Мужчина опустил руки в свои растянутые карманы джинс в поиске зажигалки. Она попалась ему не сразу, выцедив ее из небольшой дырки в подкладе, вручил своей собеседнице, скривив губы в улыбке. Даниэла взяла зажигалку из протянутых к ней, трясущихся рук мужчины.  Ему казалось, что он готов снова раствориться в своих чувствах к этой зеленоглазой красавице.
     Они провели практический весь день, наслаждаясь простым, ничем не омраченным общением. Открыли ставни у окон, пододвинули два кресла, сложили ноги на подоконник. За окном солнце то светило, то заходило за облака. Птицы то пролетали в одну сторону, то в другую, изредка пересекаясь и шепча что-то таинственное и секретное друг другу. Эли смотрела на Артура с озабоченностью и вожделением; в глазах Артура читалась бесконечная нежность. Он смотрел на губы девушки, вспоминая, как некогда они шептали ему слова любви, как он целовал их. Мужчина провел пальцами по руке Даниэлы. Ее кожа ответила мурашками. Женщина посмотрела на Артура.

- Ты останешься или домой пойдешь? - Даниэла спросила Артура.

- А можно остаться? - мужчина осмотрел квартиру. За окном уже садилось солнце. Небо становилось темно- синим, редкие звезды освещали улицу. Большинство разошлось по домам, на улицах остались редкие, дотошные туристы и влюбленные парочки. Все двигались куда-то по направлению к центру или самому знаменитому бару Брюгге. Двести пятьдесят сортов пива в одном городе - все-таки не очень-то и мало.

Эли тоже оглядела свою каморку. И еще раз бросила взгляд на своего гостя.

- Только если ты согласен спать на диване, то я сейчас тебе приготовлю постель, - девушка рукой указала Артуру на его ложе.

- Даже если придется спать на полу в ванной, - кивнул он,- я остаюсь.


3.

- Необходимо сделать еще несколько записей, чтобы понять весь смысл вашего творчества, но я так понимаю, что вы хотите заниматься чем-то больше в стиле гранж. Когда вы сможете принести еще пару песен? Артур? Вы слышите меня? - в комнате очень душно. Мужчина в черном костюме сидит на своем дорогом, стеклянном столе. Ножки стола позолочены. На самом столе расположился новомодный макбук про. Сам кабинет выполнен в лучших минималистических традициях. На стене висит картина какого-то современного, модного художника, купленная то ли на выставке, то ли на аукционе, на первый взгляд определить было сложно. Собеседник Артура развязал галстук. Артур недружелюбно посмотрел на мужчину из-под опушенной на глаза светлой челки.

- Я прекрасно слышу вас, - сказал он своим хрипловатым, спокойным голосом. Казалось, что Артура не было в той комнате. Да, его физическая оболочка сидела прямо перед плотным мужчиной в костюме, но его разум был где-то за пределами кабинета. Любой посторонний человек мог бы предположить, что он находится в нирване или же под очередным кайфом. Но читателю будет интересно знать, что оборванец был чист уже в течение нескольких месяцев.

- Когда я смогу получить записи? - пытливо спросил мужчина. Стивен Мерсури - плотный мужчина, крупного телосложения. Голова его небольшая, казалось, вылезала из его плеч, из-за заплывшей жиром шеи. Маленькие, глубоко посаженные глаза, и вовсе смотрелись поросячьими. Стивен был профи в своем деле - он умел продюсировать музыкантов. Что-то привлекало его в музыке, принесенной Артуром, хотя никогда прежде он не занимался раскруткой гранж- групп. Но в этой песне, сыгранной и исполненной шайкой отчаянных ребят, он нашел что-то романтичное, напоминающие ему его молодость и свободомыслие. Мерсури был наслышан об Артуре. Он знал, что тот некогда сидел на наркотиках и мог сорваться в любой момент, но его хорошая знакомая, девушка с зелеными глазами и нежным, женственным именем Даниэла, убедила в том, что этому молодому человеку можно довериться.

- Пока не знаю, мне необходимо обговорить этот вопрос с ребятами, - Артур бросил пренебрежительный взгляд на Стивена и поморщил нос - от его собеседника начало неприятно пахнуть потными выделениями.

- Хотелось бы получить их в скором времени, - настаивал на своем Мерсури, - мне понравились ваши работы. Они какие-то живые.

- Ага, - Артур без интереса пропускал слова продюсера мимо ушей. Он смотрел в окно. Его радовало ярко светившее солнце, небо, без единого облака. Первые нотки весны. Вокруг все расцветает, дожди уходят на задний план, прячутся где-то в отголосках памяти. Всюду расцветают почки на деревьях, птицы громко напевают свои весенние мотивы, люди надевают легкие куртки и пальто. И все улыбаются. Мужчине нравилось, когда люди улыбались. Он считал, что в человеке нет ничего прекраснее одной пусть и маленькой, мимолетной улыбки.

"Улыбка - это все, что есть у человека. Она и его защита и его доверие. Они самые искренние. Я не верю людям или словам,  я верю улыбкам. Я люблю улыбки", - иногда говорил он.

***

   Под небесно-голубой шелковой простынью скрывалось нежное, тонкое тело Даниэлы. Артур прилег возле нее, стащив с себя футболку, и провел рукой по ее ребрам. Девушка отозвалась на это прикосновение. Она перевернулась на бок и посмотрела на мужчину.

- Как прошло собеседование? Ему понравилась твоя песня? - Эли коснулась руки мужчины. Мурашки разбежались по всему телу от ее теплого, нежного прикосновения.

- Да, ему понравилась моя песня. Но мне не понравился он сам, уж больно у него поросячьи глаза, да и улыбка какая-то натянутая, неискренняя. Он опошляет музыку, раскручивает ее, делает брэндом. Это не то, что нужно мне, - Артур достал пачку сигарет из заднего кармана джинс, вытащил оттуда одну сигарету и закурил.

- Большая ли разница, то, как на тебя смотрит этот мужчина? Главное - возможности, которые он может преподнести тебе! - Даниэла смотрела на своего возлюбленного и пыталась разгадать, что происходит в этих проникновенных, искренних, голубых глазах. Какие же бесы поселились в них?

- Главное в моей музыке - моя душа, мои взгляды  на мир, только это имеет значение, а будет ли слава, будет ли успех - меня мало волнует, Эли, - спокойный, но такой уверенный и сильный голос, несмотря на всю его хрипоту, убедил девушку, она перестала его допытывать.

  Даниэла прижалась своей обнаженной талией и бедром к теплому телу Артура. Он смотрел ей в глаза, понимая намек, посылаемый девушкой, но никак не реагировал на него. Сегодняшний вечер он должен отдаться музыке, иначе его творчеству придет погибель. Тонкая грань для человека лирического порою важнее, чем клятвопреступникам. Те проливают кровь и нарушают обеты, а творческий человек погибает. Поэтическое разрушение проникает в жизни, казалось бы, счастье, а на деле - полнейшая деструкция. Артур прикасается губами к разгоряченному лбу девушки и шепчет ей тихо на ухо нежные и ласковые слова. Эли слегка задевает выбор мужчины, но она одобрительно кивает головой, напоследок сжимает ладонь возлюбленного. Она переворачивается на другой бок и быстро засыпает.

  Артур остается один на один с потоком мыслей, состоящим из нот и слов. Сегодня он готов писать много. Грандиозное, но выдержанное с особой концентрацией гранжа. Мужчина закрывает глаза, делает глубокий вдох и приступает к своему самому замечательному делу жизни. Начинает писать.


4.
 
  Даниэла кричала что-то из туалета, но Артур спросонья не мог разобрать и слова. Он приоткрыл сначала один глаз, пытаясь вслушаться в речь своей возлюбленной. Она лишь ускорялась, от чего ее слова становились все непонятнее.

- Эли! - сказал строгим, уверенным голосом Артур, взывая к девушке, - успокойся, скажи четко, я не слышу тебя из-за льющейся воды, прошу тебя!

- Вот, вы всегда так, мужчины, как дело доходит до серьезных разговоров, то вам мешает вода иль еще какая-то причина, урод! - грубоватый ответ последовал из ее уст. Музыкант соскочил с кровати, словно ошпаренный, ворвался в ванную к возлюбленной и уставился на нее. Последовала долгая минута молчания. Артура несколько испугала увиденная картина. А содержание ее было примерно таким: на краю ванной сидела Даниэла,  лицо ее было заплаканным, в руках она сжимала небольшой предмет. Мужчина не сразу понял, что именно она держала в своих руках, он приблизился к ней и только тогда смог распознать тест на беременность.

- И какой результат? - спросил он своим тихим, хрипловатым голосом.
- А ты как думаешь? Положительный! - продолжала язвить девушка.
- Ясно, - кротко ответил он и вышел из ванны, легонько закрыв за собой дверь. Ему было необходимо свободное пространство для размышлений, он устремился на кухню, поставил чайник кипятиться. В кухонном шкафу нарыл баночку с растворимым кофе. Насыпал в свою огромную кружку несколько ложек и стал дожидаться, когда вода окончательно вскипит. Из ванны более не были слышны ни крики, ни простые слова. Даниэла словно замерла. Артур тоже замер, сидя на кухонном столе и покуривая сигарету, ныне он даже соизволил включить вытяжку - не хотел, чтобы мать его будущего ребенка вдыхала дым от сигарет.
 
    Чайник закипел как раз, когда Артур сделал последнюю затяжку и затушил сигарету, по неведомой доселе привычке - об кожу бедра. Он слегка скривился от боли и прикусил губу, дабы не произвести ни единого звука, отражающего его болезненное состояние. Выпив кружку кофе, он натянул первую попавшуюся на глаза одежду, драные джинсы и растянутый, тоже с дыркой, джемпер, крикнул нечто вроде "скоро вернусь, любимая", и скрылся за входной дверью. Только после того, как за его спиной щелкнул замок у двери, он осознал, что столь любимые и дорогие его сердцу Lucky Strike, остались на столе, возле немытой кружки из-под кофе. Возвращаться обратно и сталкиваться лицом к лицу со взбешенной, беременной женщиной представлялось ему хуже отправки прямиком в преисподнею, поэтому он предпочел порыться в карманах, да найти пару монет на пачку сигарет. Денег хватало только на дешевый винстон, но и это не остановило мужчину.
   
   Он шел по улице, раскуривая только что купленную пачку сигарет, любуясь живописными пейзажами и зданиями своего города. Артур с детства любил Брюгге, несмотря на его небольшие размеры и малое население. У постороннего человека могло сложиться впечатлением, что в этом городе совсем нечем заняться, но это было совсем не так. Нигде наш славный музыкант не мог черпать столько вдохновения, сколько он черпал в этом городишке. Добредя до излюбленного пивного бара, Артур заказал сразу же несколько стаканов разливного темного. Приносили их поочередно, дабы пиво не давало неприятного привкуса. Денег с него никто не просил, бармен знал, что этот человек всегда возвращает свои долги. Да, за полгода мнение о местном наркомане у населения резко изменилось. С Даниэлой он словно расцвел, похорошел, стал другим человеком. Во-первых, мужчина начал зарабатывать, а, следовательно, расплачиваться со всеми долгами. Во-вторых, он покончил с наркотиками. Больше никакой травы, колес, героина или прочей дряни. Ну, и, в-третьих, Эли была любимицей у всего города, на хорошем счету. Мало кто знал, насколько она любила баловаться косяками или изредка колоть героин, от того и была на хорошем счету.

  За короткое время Артур напился так, как не напивался уже очень долгое время. Он брел по улицам родного города, постоянного наталкиваясь на людей, больно ударяясь плечами. Кто-то бранил его словами, некоторые понимающе кивали и пропускали вперед. Артур не помнил, как он дошел до своей старой каморки. Поднялся на третий этаж, кое-как отворил дверь, найдя ключи под ковриком, повалился навзничь на кровать и уснул.

***
 
       - Вам осталось только подписать этот контракт, дописать альбом и все, мы сделаем остальную работу за вас, доделаем повсеместно, по вашим желаниям, - Артур оглянулся по сторонам, его группа довольно кивала головой и расплывалась в улыбке. Да и сам лидер группы был доволен и горд собою - завтра они отправятся в свой первый тур по Европе, сначала они дадут концерт в Париже, затем в Берне, доберутся и до Праги, до Берлина, посетят еще десятки европейских городов, а окончится все в славном Лондоне. Каждый из участников уже предвкушал, как они будут наслаждаться своею поездкой, своей славой. Дома Артура ждет его жена с ребенком. У Дэйва, напротив, никого нет, так что он оживленно обсуждает, каких девочек будет "цеплять" после их рок- концертов. Крист загадочно прислоняется к спинке дивана, сложив руки за головой и зевает.

    - Эх, парни, вам бы только девок цеплять! - говорит он, - а как же музыка? Не это ли самое главное в нас самих?
    - Это, - кивает Артур, - музыка наполняет нас, делает живыми. Мы не должны забывать о своем истинном предназначении. Музыканты соглашаются с ним. Все трое подписывают контракт со студией, теперь работа становится действительно серьезной. Работа над их вторым альбомом. Первый они писали под каким-то забвением, и как говорил Крист "этот альбом стал поистине чудом, а его популярность и слава, облетевшая весь мир, удивляет нас все больше и больше. Мы играть-то на музыкальных инструментах едва научились, а уже, вон, какие знаменитые". 

      После подписания контракта ребята направились праздновать сие событие. Они заказали по три шота виски каждому, сидя в одном из излюбленных баров Дэйва. Празднование сопровождалось громкими возгласами трех мужчин. Дэйв с Кристом параллельно успевали флиртовать с девушками, сидящими возле них. Артур же был погружен в свои мысли. Он думал о Даниэле, о том, как будет справляться его семья без него во время их разлуки.

- Ребята, вы меня простите, но я хочу пойти к Даниэле, завтра же мы уезжаем, не опоздайте на поезд, - Артур сполз с барного стула, небрежно бросил несколько купюр на стойку и одобрительно кивнул своей группе.

- Иди- иди, Артур, - крикнул ему в догонку Дэйв, - нам же больше девиц достанется, а то твои голубые глазоньки уж больно привлекательны для всех!

 ***
 
   Артур проснулся от того, что нечто холодное и мокрое оказалось на его лице. Он приоткрыл глаза, но пожалел об этом, яркий, дневной свет залил все вокруг. Над ним стояла Даниэла и что-то кричала.

- Да как ты мог! Пропал на весь день, ночью не появился, где мне тебя искать? По сточным каналам или по притонам? - зеленоглазая девушка, с аккуратными чертами лица, с небольшими веснушками на кончике носа, кричала на мужчину. Но тот никак не мог отреагировать на крик. И не хотел. Он лишь умилялся красотой Эли.

- Эли, милая, присядь, - он жестом показал ей на край кровати. Девушка послушалась. Уселась на краешек кровати и посмотрела на Артура.

- Мне снился дивный сон, я стал звездой, мы с ребятами уезжали в наш первый тур по Европе, подписывали контракт на запись второго альбома, - начал он повествовать свой сон.

- А мне-то что? Ты собрался бросить меня с ребенком иль потребуешь сделать аборт?

- Дослушай меня до конца, - Артур взял девушку за руку, - я не представляю всех тех успехов без тебя и без нашего будущего ребенка. Почему-то я уверен, что это будет девочка. Даже во сне, я думал только о вас. Мне не важно, буду ли я знаменитым и успешным. Мне важно разделить этот успех с тобой. Выходи за меня.


5.


   Некий мужчина появился на улицах самого грациозного города Европы. Он стоял лицом к Эйфелевой башне, возносившейся до небес. Его взор обращен был то ли на самое знаменитое построение Франции, то ли на небесно-голубое небо. Мужчина наблюдал за тем, как чайки пролетают возле башни, а солнце слегка припекало его лицо, оставляя на нем следы легкого загара. Его длинные, светлые волосы, впервые за долгое время не казались спутанными и секущимися, а вечно ободранный черный лак на ногтях, сегодня наконец-то был полностью смыт.

 - Здравствуйте, Артур, уж не думал, что вы решитесь назначить мне встречу в столь людном месте, - мужчина обернулся, услышав знакомое ему имя, кажется, именно так он представился по телефону. Какая ничтожная оплошность.

- Здравствуйте, простите, не припомню ваше имя... кажется, Николя? - Артур оглядел своего собеседника. То был мужчина, молодой, коротко остриженные черные волосы, были слегка зачесаны. На нем был длинный, черный плащ, из-под него торчали синие джинсы, немного потертые, а на ногах красовались бордовые "конверсы". У Николя были острые черты лица: высокие, подтянутые скулы, слегка выпирающий подборок и длинный, узкий нос. Его нельзя было назвать ни знатным красавцем, ни типичным французом.

- Да, Николя, вы правы, что же, поговорим здесь или пойдем куда-то в более уютное и тесное место, где нас не подслушает кто посторонний? - Николя слегка покачнул головой, Артур не понял, то ли он нарочно это сделал, подавая тайный знак, то ли это было произвольное, механическое движение.

- Отчего же нам стоять здесь на солнце? Конечно же, пойдемте в ваше потайное мнение, - Артур одобрительно кивнул головой и они с Николя нога в ногу двинулись к ближайшей станции метро.
Метро музыканту не понравилось, уж больно оно было большим и запутанным, они куда-то постоянно пересаживались, скакали с ветки на ветку, постоянно врезаясь в проходящих людей.

- Сейчас, мы сделаем последнюю пересадку, проедем несколько станций и приедем к нужному нам месту. Предупреждаю сразу, район этот неблагополучный. Поэтому глядите за своими карманами в оба, - Николя уселся на свободное местечко возле окна, а Артур скромно примостился возле него. Последующие несколько остановок они провели в полной тишине, не разговаривая друг с другом. Вышли они впрямь не в самом лучшем районе города, известным своим высоким процентом преступности и наркоманов. Париж нельзя сравнивать с Брюгге. Он не был таким небольшим, уютным и заботливым, наоборот, он, казалось, больше отторгал людей, пережевывал их, нежели встречал с распростертыми объятиями. Двое мужчин, озираясь, прокрадывались сквозь немноголюдную улицу на окраине Парижа.
   Добрели они до странного здания, которое со стороны смотрелось слегка покосившимся. Николя набрал некий код на домофоне и намагниченная дверь отворилась. Двое мужчин тут же оказались в небольшом дворике,  с двух сторон которого расположились две винтовые лестницы. Завернув влево, они взобрались по лестнице на третий этаж. Постучали три раза в дверь. Встретил их странный господин: на голове его взгромоздилась старомодная, зеленая шляпа, на нем был  красный в клеточку пиджак, под которым скрывалось черное поло.
     Музыкант протянул ему руку и назвал свое имя. Мужчина тоже представился. Звали его Морсео.

- Артур, я понимаю, что вы хотите произвести на меня наилучшее впечатление, но не старайтесь. Наши связующие уже зарекомендовали вас уже как интересного нам человека. Вы действительно смогли побороть свою зависимость?

Снова самая больная тема. Что ж, если ты бывший наркоман, будь добр, повествуй, как смог справиться с пагубной привычкой. Мысленно Артур вновь вернулся к теплой и нежной Даниэле. Где-то в ее животе рост их маленький малыш. Музыкант верил, что у них родиться девочка. Он уже и имя выбрал для нее подходящее. Фрэнсис, в честь любимой бабушки.

- Да, - из мира грез вновь приходилось возвращаться в дурманящую реальность, - я смог справиться со своей болезнью. И не буду пускать товар на себя, своих родственников или свою группу. Исключительно за деньги, и то, местным барыгам.

- Хорошо,- удовлетворенно кивнул француз, - очень хорошо.

 Француз сделал жест рукой, и в комнату вошло несколько амбалов. В руках они несли по чемодану, поставив чемоданы возле своего хозяина, они быстро ретировались.

- Итак, мой дорогой Артур, это мой первый заказ. Несколько грамм героина, амфетамин, трава, ну, в общем, все, как полагается. Стоимостью десять тысяч евро. Сумму ты должен мне вернуть к концу месяца. Как именно ты их заработаешь, будешь ли разводить, продашь чистым, спустишь в унитаз - меня мало волнует. Денег не будет в указанный срок, ты труп, я ясно выразился?

   Артур лишь молча кивнул в ответ.

- Ну, и славно, - Морсео вновь по-доброму улыбнулся, попрощался со своими гостями и удалился. На обратном пути Артур не произнес ни слова, молча добрался до отеля, спрятал два чемодана под кроватью и стал думать, как именно проведет оставшиеся десять дней в Париже.

"Неплохо бы песню написать", - подумал он, потянувшись за гитарой, но затем одернул руку, будто бы от тока. В его голове пролетали тысячи мыслей и идей, однако одной было суждено зацепиться за его разум.

***

   В баре было чересчур накурено и душно. Это первое, что отметил для себя наш герой. Он стремительно приблизился к барной стойке, заказал себе первый коктейль и шот виски. Пива ему не хотелось. Здесь, по его мнению, наливали мочу. Сложно угодить истинному бельгийцу. Возле него сидела печальная девушка. У нее были темно-шоколадные кудри, разлетевшиеся по всей спине. От нее пахло лилиями, запах исходил от нее, смешиваясь с ароматами бара, предавая ему еще больше томности. Она грустила, тонкие кисти рук, что- то перемешивали в стакане, стоящем перед роковой женщиной.
   Артур пододвинулся ближе к обладательнице чарующего взгляда и легонько провел рукой по ее спине. На ней было черное, шелковое платье, под стать ее магии. Оно идеально лежало по ее фигуре, выделяя самые лучшие ее части. Девушка никак не отреагировала на сие прикосновение, тогда мужчина решил действовать по-другому. Он знал, как девушки реагируют на его глаза и дурманящий сознание голос, слегка хриповатый, грубоватый, мужественный.

- Вы пьете нечто непонятное мне, будете Лонг Айленд или виски? Пиво предлагать не буду. Не присуще столь милой особе пить этот грубый, мужской напиток, тем более, такого низкого качества.

- Спасибо, я бы не отказалась от виски, - девушка говорила на ломанном английском, с грубым французским акцентом. Единственное, что смог разобрать Артур "виски", он, молча, кивнул и подозвал к себе бармена, предвкушая интересное развитие предстоящей ночи, а возможно, и оставшихся дней.

 
6.

  Прямо на вокзале Артура встречает Даниэла. Садясь в поезд, он мысленно поклялся себе, что она никогда не узнает об истинной цели его поездки в Париж. Крепко сжав в одной руке два заветных чемодана, свободной он обхватил нежную талию своей невесты и поцеловал ее в губы.

- Я так соскучился по тебе, так не терпится рассказать тебе обо всем! Мы обязательно должны съездить в этот город вместе, родная, покататься по всем этим завораживающим дух каналам, полюбоваться на мосты, посетить музеи!

- Артур, я так рада тебя видеть,- из-за беременности Эли стала чересчур эмоционально чувствительна ко всему, она пустила небольшую слезу, но быстро смахнула ее рукой.

     Дома все преобразовалось за время его отсутствия: развелась целая уйма свадебных каталогов, Эли все время что-то высматривала, кому-то звонила, что-то бронировала. Артур пытался отстраниться от предсвадебной суеты, но его невеста, а уж, тем более, ее подруги не позволяли этого сделать. Музыкант весь вечер стремился попасть в свой уютный, специально обустроенный для творческих вдохновений, кабинет, но срочные дела отвлекали его.
    К вечеру второго дня Артуру, наконец-то, удалось ускользнуть от цепких лап невесты и ее ближайших подружек. Схватив пачку сигарет, он вышел на улицу и вдохнул свежий, брюггинский воздух. Только здесь, в Бельгии, в Брюгге среди этих каналов и пряничных домов, среди тысяч кондитерских, он чувствовал себя полноценным человеком. Конечно, он был бы счастлив в любой точке мира, будь с ним рядом две любимые женщины: гитара и Даниэла. Да, Артур специально мысленно поставил гитару на первое место и усмехнулся, представив реакцию невесту, услышь она такое. Но только в родном городе он ощущал себя нужным не только самому родному человеку, но и городу. Будто бы дома мысленно призывали его к себе.
      Дойдя до заранее оговоренного его "шайкой" места, мужчина остановился и оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не увязался и не следит.

" Излишняя аккуратность важна в таком деликатном деле", - говорил он себе.

        Но никого не было. Улицы по вечерам в Брюгге пустели быстро, да и на такой окраине мог встретиться лишь заблудившийся турист. Приблизительно через десять минут стали появляться первые сотрудники Артура. Каждый получал определенное количество наркотиков, сумму, которую барыга обязывался выплатить своему начальнику в течение двух недель, ну, и несколько ценных указаний вдобавок. Мужчина управился быстрее, чем задумывал изначально, поэтому решил "убить" оставшиеся пару свободных часов где-то в центре города, желательно за кружкой добротного, бельгийского темного.

  Домой он пришел уже изрядно подвыпившим. Открывая дверь их уютной квартиры, Артур предполагал, что его встретит невеста с расспросами и ругательствами, в последнее время, у нее участились приступы паранойи. Но к его удивлению, Даниэла мирно сидела на кухни и пила чай.

- Где ты был? - спросила она спокойным голосом, бросив на него быстрый, оценивающий взгляд.
- Ходил воздухом подышать, прогулялся, пива выпил... - Артур старался как можно быстрее придумать правдоподобную историю, но, казалось, Даниэла не была заинтересована в его полном отчете.
- Хорошо, - сказала она, кивнув головой, - предлагаю пойти спать. Не забудь, что через неделю свадьба, ты уже заказал смокинг или снова пойдешь в драных джинсах? Впрочем, мне все равно.

   Эли подошла к Артуру, приподнялась на цыпочках к нему, оперлась двумя руками о его крепкое плечо и поцеловала в щеку.

- Спокойной ночи, - шепнул мужчина своим хриплым голосом.

***

     То было прекрасное утро. День свадьбы Артура и Даниэлы выпал на одну из майских пятниц. Торжество начиналось около трех дня,  последнюю холостую ночь пара провела раздельно. Мужчина проснулся около десяти или одиннадцати часов, лениво посмотрел на валяющийся возле дивана будильник, и снова растянулся на своем ложе. Процесс подготовки к свадьбе казался ему абсолютно девичьим, в коем ему совсем не хотелось участвовать. Не будь ехидного замечания со стороны его горячо обожаемой невесты, он бы и вовсе пришел на свадьбу в сопровождении своих верных товарищей, в обычном его наряде. До дрожи в сердце, ему были дороги его рваные, висящие на нем джинсы и слегка рваный на груди джемпер.
    Не удалось музыканту насладиться прохладной постелью вдоволь, в дверь постучали. Натянув на себя первую попавшую под руку одежду, Артур открыл входную дверь. В мгновенье ока, вся его квартира была заполонена его самыми верными товарищами и спутниками жизни - Дэйвом и Кристом.

- Привет, а что вы тут делаете? - спросил мужчина, почесывая свою легкую, светлую щетину и раскуривая утреннею сигарету.

- Как что? Мы пришли собрать нашего жениха, приготовить к свадьбе, так сказать, да передать в верные лапы невесты - жены! - быстро среагировал Дэйв.

- Я очень рад, что у меня есть вы,- сказал Артур, обнимая ребят из своей группы.

***

  - Привет, кажется, ты меня не знаешь, - к Артуру быстро приближался подозрительный тип.

- Ну, привет.

- Меня зовут.. впрочем, тебе не нужно знать. Я уже пять лет снабжаю эту дыру наркотой, приезжаю забрать свои деньги, а тут мне ребята сообщают, знаешь что? Появился новый поставщик! У него цены куда выгоднее, да и товар выше качеством, а самое главное, с ним проще договориться! Представляешь, как я был удивлен, узнав, что этот поставщик тот самый наркоша, что некогда валялся в канавах. Похоже, ты снова захотел оказаться  в одной из этих канав, только, боюсь, так легко, как в прошлые разы, ты уже не выберешься, - перед Артуром стоял один из самых опасных и влиятельных мужчин в бельгийской нарко- системе. Его разыскивала, как минимум, половина Европы, он числился во всех известных миру базах интерпола, фбр и полиции. Музыкант, надо отдать ему должное, стоял, ни разу не дрогнув.

- Давно не виделись, правда? - слегка ехидно улыбнувшись, Артур в упор посмотрел на своего обидчика, -  ты никак не изменился, все в розыске, все угрозами сыпешь. Прикажешь мне отступить от выгодного бизнеса?

- Я уже приказал, ты не понял что ли, наркоша?

- А мы ведь когда-то в одну школу ходили. В кого ты превратился? Да, и мать собственную угробил! - музыкант ловко парировал в этом диалоге, ударяя по самым болезненным местами своего собеседника.

- Не смей говорить так о моей маме, ты же ничего не знаешь!

- Знаю только, что по твоей вине она села на иглу, а потом скончалась, как последняя шлюха, отдаваясь какому-то уроду, ради денег для дозы. Как ты мог поступить так со своим единственным родным человеком? А все ради чего? Для бизнеса, для денег? Да от тебя же тошно. Я не претендую на твой бизнес, Чарльз, или как ты себя там сейчас зовешь? Ах, да, Джонни, точно. Мне не сложно отступиться, тем более, денег я в любом случае смогу заработать. Помнишь Дэйва и Криста? Мы записали свой первый диск. А сейчас моя жена рожает нашего ребенка. Это будет девочка. И, знаешь, зачем я начал этот бизнес?

- Ну, зачем? - Джонни вышел из тени, и теперь Артур легко мог разглядеть своего собеседника в свете фонаря. На нем была бейсболка, закрывающая половину лица, но она не мешала мужчине восстановить в памяти образ. Он знал, что за бейсболкой, скрываются большие, голубые глаза, что скулы у его собеседника слегка приподняты, а губы вытянуты.

- Чарльз, прости, Джонни, я хотел тебе сказать, что если у меня родиться дочь, то я назову ее в честь нашей бабушки. Фрэнсис. Так, что, братец? Как именно ты собираешься меня убить?


7.

  Этот день был самым замечательным и счастливым днем в жизни милой, спокойной семейной пары Даниэлы и Артура, известного музыканта, их дочери сегодня исполнялось три года. Каждый из родителей был воодушевлен предстоящим торжеством, мысленно прокручивал, как именно поздравит Фрэнсис с этой датой, в какой именно момент они внесут торт, попросят девочку задуть свечи и загадать желание. Музыкант мысленно представлял себе, как возьмет дочь на руки, сядет возле стола и они вместе задуют свечи. Ведь сегодня праздник не только Фрэнсис, но и Артура и Даниэлы. Благодаря этой маленькой принцессе, вся их жизнь заметно переменилась. Не было прежних наркотиков или гулянок, непонятных людей тоже не появлялось в их жизни. Конечно, Артуру, в силу его профессии, приходилось сталкиваться с весьма разнообразным контингентом, но большинство его знакомых были высоко образованы, с хорошей работой, положительные, одним словом. В плохих делах не уличались.

- Артур, поведай нам о своих успехах, - за праздничным столом собрались только самые близкие. С музыкантом вела беседы его теща.
- Ну, мы с ребятами вот - вот должны выпустить наш третий диск.
- Да, - воодушевленно подхватили беседу Дэйв и Крист, - вот -вот уже закончим работу и в новый тур.
- Моей Даниэле очень повезло с вами, Артур, - бабушка Фрэнсис широко улыбнулась и потянулась к внучке, чтобы взять ее на руки.

    За окном лил проливной дождь. В Брюгге всегда лили дожди зимой, сопровождаемые сильным ветром. В дверь громко постучали, но стук услышал только Артур, будто бы он знал, что стучавший ждет аудиенции именно с ним. Музыкант тихонько встал из-за стола и проскользнул к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу. За дверью стояла женщина в легком плаще, промокшем насквозь, темно-шоколадные волосы свисали сосульками, на лице растеклась тушь из-за дождя. Она дрожала. Ее светло-серые глаза смотрели на него особенно жалостливо.

- Вы заблудились? - спросил Артур странную женщину.

- Неужели ты меня не помнишь? - женщина отшатнулась от музыканта на каблуках, - а когда-то обещал вечно помнить.

   Она говорила на английском с особым, отчетливо слышимым французским акцентом.

- Простите, но я вас не знаю или не помню, скажите мне ваше имя, - допытывал ее Артур.
- Меня зовут Сара. Мы повстречались в Париже, Артур,  я была беременна твоим ребенком, писала тебе письма, на оставленный тобою адрес.
- Я переехал в другую квартиру, а ту продал, вряд ли письма доставлялись на мой старый адрес, или же они выбрасывались нынешними владельцами квартиры, простите, Сара, я и впрямь не помню вас, - Артур пытливо вглядывался в черты лица незнакомки, пытаясь найти в них нечто знакомое, но не мог.

- Вижу, поздравляю вас. Три года. Счастливый брак, маленькая принцесса, растущая не по дням, а по часам. Да, опережаю ваш вопрос, я хорошо знакома с русской литературой. Артур, я счастлива за тебя, но почему из-за твоих отказов я вынуждена была потерять своего ребенка? Но это не важно, милый, - женщина подходит вплотную к Артуру и дотрагивается рукой до его щеки. Он отстраняется от нее, смотря стеклянным взглядом.

- Уйдите, Сара, вы больны, не рушьте мою семью, уходите, нас ничего не связывает.
 
  Артур быстро развернулся, дернул ручку двери, оказался внутри квартиры, хлопнул дверью, закрыл ее изнутри и прислонился спиной. Простоял так несколько минут, затем заглянул в глазок и никого не увидел. Сара показалась ему миражом, показавшимся из- за обильного количества пива, выпитого им. 

  Вернулся за стол мужчина как раз ко времени подачи именного торта. Фрэнсис усадили к нему на колени, а Даниэла и ее заботливая мама вынесли торт из кухни. Их маленькая принцесса до сих пор молчала и не произносила не единого слова, что сильно заботило и печалило родственников и близких семьи, но никто не поднимал и не обсуждал эту тему, по крайне мере, в присутствии Артура и Даниэлы. Свет вокруг погас и комнату освещали лишь три свечи, ярко горящих на торте. Именной угощение было красиво украшено. По краям выложены маленькие розы, а в середине фиолетовым выложена надпись "С Днем Рождения, Фрэнсис".

- Дочь, а теперь тебе нужно задуть эти три свечки и загадать свое самое сокровенное желание и оно обязательно сбудется, - Артур мысленно представлял себе нежный голос дочери, отвечающий ему "да", но ответа не последовало. Маленькая Фрэнсис посмотрела на родителей, одобрительно кивнула и задула свечи, не без помощи папы, конечно.

  Когда гости ушли, семейная пара быстро прибрала квартиру, и устроилась на диване перед телевизором. Фрэнсис лежала на коленях Артура, и он нежно перебирал ее волосы на голове, слегка приглаживая их. Эли вставила диск в видео- проигрыватель.

- Дочь, сегодня ты у меня стала совсем большой, пора приобщать тебя к взрослому миру, - сказал Артур и замолчал, услышав, что фильм начинается.

- Сегодня мы будем смотреть Звездные Воины, - шепнула Даниэла на ухо Фрэнсис и поцеловала ее в голову.

   К концу фильма маленькая принцесса сладко спала на коленях отца, а Даниэла сопела на плече горячо любимого мужа. И только один Артур не мог сомкнуть глаз. Его мысли не покидала та загадочная Сара, появившаяся на пороге его квартиры в столь значимый для него день. Он боялся, что она может сказать нечто, что заденет его жену или, того хуже, сломит ее. Артур ни на один день не забывал об их с Даниэлой специфичных наклонностях.

" Ладно, лучше забыть, тогда уж точно ничего не произойдет. Плохие мысли ни к чему хорошему еще никого не приводили", - мысленно проговорил он себе, приподнял дочь с колен, донес ее до маленькой кроватки, поцеловал в лоб и направился в их с женой спальню. Эли так сладко спала на диване, что ему не хотелось ее будить и перетаскивать на кровать, поэтому он оставил ее спать там.

***

   После тура в честь выхода их третей пластинки Артур вернулся воодушевленным, отдохнувшим, и готовым снова работать. Но обстановка, с которой мужчине пришлось столкнуться, по возвращении домой поразила его. Всюду был бардак, дочь его ревела, прося хотя бы немного заботы и внимания, а также еды, кое-где валялись не убранные шприцы, остатки травы и колес. Музыкант схватил на руки свою дочь и начал успокаивать ее. Он дал ей в руки ее любимую и первую игрушку, та обняла ее и мерно засопела. Артур удовлетворенно кивнул и положил девочку обратно в ее кроватку.

- Что здесь происходит? - громко спросил он, в надежде, что Даниэла сама явится к нему с объяснениями. Но ответа, как и следовало ожидать, не последовало. Тогда мужчина ворвался в спальню, больно толкнул возлюбленную в ребро и прикрикнул на нее. Когда Эли проснулась и вылезла из- под одеяла, Артур, по меньшей мере, был шокирован. Перед ним предстала исхудавшая, вся в синяках и порезах девушка. Ребра торчали, на руках виднелись синяки от шприцов, какие-то порезы, все колени избиты, ноги, впрочем, все сплошь состояли из гематом и порезов. Мужчина присел на кровати возле женщины, приобнял ее и поцеловал в темя.

- Дорогая, что ты наделала с собой! - восклицал он, но ответов не следовало. Женщину крутило, она стояла на четвереньках возле фаянсового друга и извергала все съеденное ей за последние несколько суток. Артур стоял неподалеку, тихонько звоня ее маме. За несколько часов было принято решение отправить Даниэлу в клинику, а Фрэнсис к бабушке, на время очередного тура Артура.

   Они ехали в черной вольво Артура. Все молчали. Даниэла спала на заднем сидении. А ее муж и мама иногда презрительно поглядывали друг на друга.

- Это все твой гранж довел мою дочь до такого состояния, - пренебрежительно сказала теща. Мама Даниэлы - женщина высоких нравственных правил, своего рода интеллигентка второго или третьего поколения, ученая со степенью.

- Я ничего плохого не сделал для вашей дочери, вы сами об этом прекрасно знаете, я же люблю ее, - Артур плакал. Предательская, скупая слеза выступила из его глаз.

- Да, прости, Артур, я погорячилась.. Сам понимаешь, в такой ситуации хочется кого-то винить. Винить всех, кроме себя и того, кого любишь. Из-за чего, интересно произошел срыв? - женщина откинулась в кресле и мечтательно посмотрела в боковое окно.

 

8.

     Дома ни души. С тех пор, как Эли поместили в лечебницу, в этом доме всегда так. Фрэнсис сидит с бабушкой, мамой Даниэлы, а Артур все время в разъездах со своей группой. Сегодня он, вопреки своим желаниям, решил отказаться от ночевки в забронированном, дорогом номере одной из самых шикарных гостиниц Брюгге. После поезда он тут же направился в их с Даниэлой квартиру. Он подолгу ходил по пустым комнатам, будто бы что-то выискивая или высматривая.
     Мужчина зашел на кухню и нажал кнопку у чайника. Его заинтересовал скомканный лист бумаги, валявшийся возле мусорки.
"Странно, почему никто его не выбросил", - подумал он. Артур, в два шага, приблизился к листку, наклонился и поднял его с пола, намереваясь выкинуть, но что-то зацепило его внимание и остановило от этого поступка. Задумчиво почесав затылок, мужчина развернул бумагу и приступил к чтению.

" Дорогой Даниэле,
Я знаю, что вы совсем не знаете меня, а я не знаю вас, но так уж сложилось, что наши судьбы тесно переплетены меж собой. Позвольте мне поведать историю, произошедшую со мной около трех лет назад. Не беритесь судить заранее, да не судимы вы будете. Извольте дочитать все мое письмо до конца, только лишь тогда сердитесь и предпринимайте меры. Я не верю в бога, но верю в справедливость человеческой души. Особенно вашей. Уж больно вы кажитесь мне честной и добросовестной.
   Три  года назад я жила в прекраснейшем городе Париже, в истинной столице мира и Европы, полноправном красавце. Наслаждалась красотою природы и архитектуры, да никому особенно и не мешала. Пока в один день, ко мне в баре не присел один младой господин. На вид ему было не более двадцати шести лет. Длинные, светлые волосы, едва спутанные, но эта спутанность придавала ему лишь своеобразный оттенок, нисколько не ухудшая вида его. Глаза его, голубые, словно небеса в самый ясный день в Париже, так и глядели на меня из-под упавших на лоб волос. Он улыбнулся. И я пропала. О, Даниэла! Вы бы знали, как я влюбилась в тот момент, когда он улыбнулся мне. Доселе я была влюблена лишь в Париж, да в Лувр, а после. Всецело в него. Если бы он попросил меня в тот день сброситься с Эйфелевой башни, я бы всенепременно выполнила его указание. Эх, если бы он приказал мне сброситься с этой чертовой башни  в тот день, и эта история бы не ушла так далеко!
  Он представился Артуром, я Сарой. Я назвала свое истинное имя. Его настоящее имя я не знаю до сих пор, но все указывает на то, что он действительно Артур, да и имеет ли это значение сейчас? Наш роман закрутился столь быстро, что я и не успела опомниться. Вот мы уже расплачиваемся по счету в баре, вот он прижимает меня к стенке возле выхода, рукой проводя по бедру,  поднимая подол платья, а губами он жадно целует мою шею. Я издаю легкий стон, его прикосновения и дыхание будоражат мою кровь.
   Мы берем такси. Я знаю, что это обойдется нам весьма дорого, но мой новый знакомый что-то шептал о том, что сегодня у него состоялась выгодная сделка. Ощущаю себя дешевой проституткой, только что снятой в баре, но молчу, столь интересно, как далее разовьются события ночи.
  Наш роман длился две недели. А после я поняла, что беременна. Кроме него у меня никого не было долгое время. Я так и не узнала его адрес. В следующий раз встретила его совершенно случайно, будучи проездом в Брюгге. Тогда я была на седьмом месяце беременности. Артур сказал, что не помнит меня и убежал прочь. Я так и не смогла родить ребенка, потеряла его через неделю, после встречи с НИМ. Мне было до боли обидно, почему же меня отверг мой "любовник". Через три года я узнала о вашем существовании. И существование Фрэнсис. Я верю, что у вас прекрасная дочь, великолепная семья, но действительно ли она столь крепка, если еще до вашей свадьбы Артур имел связь со мной?
  Да, вы можете осуждать меня. Но единственное о чем я жалею, так это то, что я не смогла уберечь свое дитя от смерти. Я ненавижу вас, Даниэла, хотя вы прекрасная женщина и мать. Я одновременно восхищаюсь и ненавижу. От себя же противно, от своих помыслов. Я ненавижу вашу дочь за то, что она столь великолепна и похожа на своего отца. Моя ведь дочь так и не родилась. Вы должны знать всю правду.
                С уважением,
                Сара".

   Увидев дату отправления, перед Артуром предстает полная картина событий последнего месяца, он мечется из стороны в сторону, то хватаясь за голову, то за посторонние предметы. Он бьет вазу, попавшуюся ему на пути. Желчь изнутри подходит ко рту. Во рту появляется железный привкус крови - от волнения он прокусил губу. Тогда-то и рождается идея забрать жену домой. Она не заслужила такого обращения с собой. Ее проснувшаяся зависимость ,была следствием его греха. Стресс, к которому он подверг свою возлюбленную, переспав с той ненормальной из бара.
   Артур моментально собрался, вышел из дому и направился в сторону клиники, в которую поместил свою жену. Он долго размышлял, как именно туда добраться, мысленно решая эту нелепую дилемму. Недалеко от дома был припаркован старый вольво. Артур вернулся домой, пошарил по карманам различных курток и нашел, наконец-таки, ключи от машины. Сняв ее с сигнализации, молниеносно запрыгнул внутрь, вставил ключи в зажигание...

   ***
   Даниэла перестала быть похожей на себя. Что же сделала с ней эта чертова клиника? Артур не мог не винить себя во всем происходящем. Он ненавидел себя настолько, что вновь не заметил, как потушил окурок о свою руку. Эли смотрела на него своими безжизненными, лишенными цвета и блеска, зелеными глазами. Они выглядели совсем стеклянными, будто бы он смотрел в открытые глаза у трупа. Артур посадил жену на переднее сидение своего вольво, пристегнул ее ремнем безопасности и поцеловал в лоб, нежно, как делал всегда, по привычке, зная, что будет целовать свою женщину еще тысячи и тысячи раз. Ему не нужно было оправдание. Он нуждался в искуплении своих грехов. Музыкант знал, что виновница всего произошедшего, страшная соблазнительница и искусительница, до сих пор скрывается в одном из домов Брюгге, крепко обосновавшись в съемной квартире.

" Осталось разобраться с Сарой, привести Даниэлу в чувства и забрать Фрэнсис от ее чудной бабушки", - подумал Артур, укладывая жену в теплую, мягкую, родную постель. Он вновь поцеловал ее в лоб и попросил прощения.

- Я люблю тебя, Эли, - прошептал он. Даниэла отозвалась на эти слова.
- Никто кроме тебя никогда не называл меня Эли, - шептала она, - я тоже тебя люблю, Артур. В случившемся нет твоей вины, умоляю, не кори себя. Что было , то прошло. Я прощаю тебя. Наклонись.

 Артур повиновался. Эли легонько прикоснулась своими губами к его щеке, а потом провела по ней рукой, он прикоснулся к ее руке губами, усевшись на колени возле нее, всем своим видом прося прощения.

   

9.

  Артур медленно направлялся к дому то ли бывшей любовницы, то ли обманщицы. В душе было мерзко, кошки скреблись по сердцу, а под ложечкой сосало. Он предчувствовал неминуемую беду, но не знал, как именно она ударит по нему. Тяжело было делать каждый последующий шаг. Мужчина брел настолько медленно, что, казалось, медленнее нет ни одного живого существа на планете. Ему хотелось скорее разделаться с этим неприятным разговором. Артур соскучился по дочери, мужчина хотел прижать свою маленькую принцессу к себе и никогда более не отпускать ее. Особенно после найденного им письма Сары. Он боялся, что та причинит вред его маленькой Фрэнсис. Отогнав от себя дурные мысли, Артур постучал в зеленую дверь, на которой висела цифра двенадцать. На его стук раздались быстрые шаги и уже меньше, чем через минуту, дверь распахнулась и перед ним зияла во всей своей красоте Сара.
   Смольные, густые, вьющиеся волосы, аккуратно лежали на голове, слегка спадая на плечи. На ней было легкое, шелковое, черное платье. Миниатюрное. В лучших традициях Шанель. У Артура не было сил и времени разглядывать вид его бывшей любовницы, но он одобрительно кивнул, предварительно пройдясь глазами по всем прелестям ее фигуры.

- О, Артур, неожиданная встреча, - пролепетала Сара своим нежным голоском. Музыкант окинул ее пренебрежительным взглядом и попросил разрешения войти. Она его с воодушевлением пригласила внутрь, устроила на диване и побежала хлопотать на кухне, приготавливая не то вино, не то чай с угощением. Артур пытался отказаться, но хозяйка не позволено, мол, так не принято гостей встречать. Ох уж эти парижские манеры..

  Ее не было около пяти или десяти минут. За это время мужчина смог удобно устроиться на диване,  приобняв мягкую подушку, явно купленную в "Икее". Квартира была устроена скромно, места хватало явно на одного, но смотрелось все весьма уютно и прилично. Нигде не было замечено лишней пылинки или вазы, стоящей не на месте. Он отметил про себя, что у этой загадочной и падшей женщины весьма хороший вкус, да и одета она весьма "очень даже", выгодно выделила все прелести своей фигуры. Когда Сара вошла в залу, все пространство тут же наполнилось ее ароматов. Возможно, мужчины находили его привлекательным или вовсе даже соблазнительным и манящим, но, увы, Артуру аромат совсем не пришелся по вкусу. Он поморщил свой нос и постарался максимально отдалиться от этой женщины.

- Знаешь, Сара, - начал неприятный разговор музыкант, - своими правильными манерами в английском стиле, ты вовсю сбила меня  с толку. Я пришел за делом, точнее, за разговором, надеюсь, ты понимаешь, о чем пойдет речь...

- Ох, Артур, мне не верится, что смогла дотерпеть и дожить до этого разговора! Право, я уже думала и руки на себя наложить, но вот оно, счастье мое пришло, - Сара упала на диван возле мужчины, активно взмахивая руками и метая в него игривые, пошлые взгляды.

- Боюсь, ты не совсем понимаешь, о чем я хочу с тобой поговорить..

- Ой, да брось! - женщина вновь беспардонно прервала Артура, - я согласна растить Фрэнсис, как свою дочь, чудная же девочка, переняла лучшие черты у отца! Но ты не переживай, я еще способна рожать!

- Сара! - резко оборвал женщину Артур, - зачем ты написала это письмо Даниэле? Я и не думал, уходить от своей жены к другой леди, особенно к такой, как ты, падшей и мерзкой.

- Что?! - удивленно вскликнула она, - а зачем же ты, красавец такой, явился на мой порог?

- За ответами, мерзкая ты ведьма, - Артур вскочил с дивана и отпрыгнул к стене. Но Сара тоже долго не стала засиживаться.

- Да, я написала твоей наивной женушке это письмо, надеясь, что смогу разрушить вашу семью! - кричала она. Артур и не заметил, как в руках Сары оказался нож. Он был столь разгневан ее словами, что кинулся на нее с кулаками, но животом наткнулся на нож. Лезвие было острым, оно легко вонзилось в его кожу и коснулось печени. Полилась кровь, много крови. Артур ничком упал на пол, а женщина так и продолжила стоять над ним, видя, как он истекает кровью. Она знала, что если позвонит в скорую, то сядет в тюрьму, но если ночью выехать из города, то никто и не узнает убийцу. Снимала квартиру она под не своим именем, с поддельными документами. Искать будут годами, но так и не найдут. Осталось только слегка прибраться, затереть отпечатки пальцев и убираться прочь из этого города.

 Артур лежал на полу, крутясь от боли и моля о помощи, но Сара будто бы не слышала его, хладнокровно убирая за собой, стирая отпечатки пальцев. Она не бросила не единого взгляда на мужчину, которого так страстно любила. Обладательница очаровательных кучерашек ни разу не подумала, ни о маленькой девочке, ни о жене. Ее заботила только она. И месть была совершена.

***


Come as you are, as you were
As I want you to be
As a friend, as a friend, as an old enemy

Take your time, hurry up
The choice is your, don't be late

Take a rest as a friend as an old memoria
Come dowsed in mud, soaked in bleach

As I want you to be
As a trend, as a friend, as an old memoria
And I swear that I don't have a gun
No I don't have a gun

 

  Посреди комнаты сидела маленькая Фрэнсис, играя со своей любимой игрушкой, мишкой, купленной Артуром после его первого успешного тура, на первые заработанные деньги. По радио играла эта песня. Девочка долго вслушивалась в слова, а затем, пролепетала своим тонким, детским голоском свое первое в жизни слово: папа.


конец.

Март 2014.