Сказки полуяви. Небоплаватели. 6-9 главы

6.
Ночь проплыла в чудесной ладье, увлекаемой вперед стаей белых лебедей. Велики просторы, а надо всюду успеть, за всем уследить!
Седьмое небо – обиталище высших богов.
По шестому небу Зори, День и Ночь ходят. Там же ясносветлые духи-звезды обитают – они, дети круглолицей луны, родичи месяца, высоки, радостны, излучают серебряное свечение. Любят водить хороводы, любят песни петь. Только их редко услышишь на первом небе, где громовички плавают. У ясносветлых звезд своя жизнь, не поддающаяся пониманию земных и приближенных к земле созданий, которые за духами могут лишь в ночное время наблюдать.
На третьем же небе расположены совершенно иные луна и звезды – их люди привыкли называть «небесными телами», считая газовыми и каменными образованиями. На втором небе звезды представлялись как фонарики, серебристые светящиеся украшения, висящие в воздухе.
Бородач мирно спал возле рубки, громик – чуть дальше. Погода хорошая, теплая, зачем тесниться в душном убежище, если нет необходимости? Старик-громовик развесил по краям оградки ходового мостика колокольчики, чтобы они известили о пробуждении ветров. Чёткого режима у небоплавателей не было ввиду изменчивости прихотливого океана, расплескавшегося над головами людей.
Луна подмигивала танцующим ясносветлым духам в далеком чертоге, хранящем тайны и причуды неизведанного мира. В земном лесочке, что развернулся прямо под облачным караваном, ночные птицы и насекомые плели песнь: по-своему выражали радость и довольство, или же, напротив, протяжно и заунывно упрекали жизнь.
Внезапно в многообразие звуков вплелся мелодичный перезвон. Громик сквозь завесу сна слышал его, но не реагировал, пока не почувствовал движение рядом с собой. Это старик-громовик пробежал в рубку к пункту управления и занял место у штурвала. Тут же вскочил на ноги и громовичок-бородач. На немой вопрос громика – что случилось? – он ответил:
- Облакопрогонники проснулись. Снимаемся с места стоянки.
Могучая невидимая сила объяла воздушное судно и понесла вперед, будто воды земных рек деревянный корабль. Края облачков – передних и задних, да и самого центр-пункта – завивались призрачно-белыми клубами, рвались на лоскуты, а потом снова соединялись. Громик сначала перепугался, но потом сообразил, что важно не повредить не кромки, а середину, где укрыто водохранилище. Передние «спелые» облака, обласканные нежной силой облакопрогонников, начинали темнеть, из белоснежных курчавых барашков превращались в распухающие грязно-серые громадины туч, застилая обзор тем, кто не находился в рубке.
Старик-громовик умело управлял всей вереницей, лавируя вправо-влево, чтобы поймать дыхание ветра и ровно «лечь» на воздушные токи. Первые несколько минут срединное облачко мотало из стороны в сторону, но потом, согласовавшись с течением, воздухоплавательный аппарат выровнял курс, и громик, наконец, перестал терять равновесие.
- Совсем дозрели! – со знанием дела, перекрикивая гулы, сказал бородач, указывая на образовавшиеся тучки.
Он несколько раз подпрыгнул на месте, чтобы его отпружинила облачная материя, и одним махом взлетел на ходовой мостик, приземлившись как раз рядом с билом. Вытащив снизу подзорную трубу, бородач принялся что-то выискивать взглядом.
Громику пока что никакой работы не досталось. Он просто следил за действиями старших товарищей и запоминал, что и как выполняется. Тучки между тем продолжали понемногу прибавлять в размерах. Было видно невооруженным глазом, что напряжение в них достигло своего предела: в почерневших, расплывшихся по ночному небу глыбах то и дело пробегали мимолетными искорками тонкие острые молнии. Ишь, как их изнутри давит! Не иначе будет гроза!
- Вроде бы над деревенькой! – прокричал громовичок.
- Над ней, над ней, - послышался из рубки голос капитана, который потянул за короткий рычаг, судя потому, что центр-пункт и, соответственно, весь караван остановились на месте.
- Громовуша! Отцепи тучки! – велел бородач.
Подойдя к краю, громик отвязал от срединного облачка нити, удерживающие созревшие гроздья. Поручение он старался выполнить быстро, но аккуратно, чтобы не попало электрическим зарядом по лбу. Тучи, выгулянные, выхоленные громовичками, точно стадо заботливым пастухом, поплыли над деревушкой.
Старик-громовик потянул в рубке за длинный рычаг, и воздушный корабль поднялся на пару метров выше.
- Ты только сейчас не бойся! – предупредил бородач громика, беря в руки молот.
Громик кивнул, отбежал от края и приготовился к шуму. Однако то, что он услышал, больше походило на музыку, на чётко отбиваемый ритм, на чародейское заклинание, сотканное из одних только звуков – слова здесь оказались бы лишними и совершенно бессмысленными. Ровно тридцать раз било встречалось с молотом, которым бородач орудовал, словно крестьянин мотыгой. Громик мог лишь полюбоваться на игру тугих мышц под синей кожей громовичка.
Под воздействием звука тучки, очутившиеся внизу, как будто бы завибрировали, задрожали внутренне, а потом пролились на крыши домов и сараев, на дворы и огороды, дороги и пустыри продолжительным теплым весенним дождем с яркими вспышками молний.
Шум дождя показался громику умиротворяющим, родным, ласкающим слух. На душе было светло и легко. Старик-громовик вышел из рубки, встал рядом с громиком у самой кромки центр-пункта. Вскоре к ним присоединился бородач – было видно, насколько сильно он устал. Но громовичок улыбался, довольный хорошо выполненной работой.
- А как же вы узнали о том, что именно над деревней надобно остановиться? – задал вопрос громик, не вникнувший до конца в тонкости работы небоплавателей.
- У нас не обычные приборы для наблюдения, - пояснил дедушка гром. – К примеру, подзорная труба бородача и мой бинокль, который сейчас лежит в рубке, имеют две степени дальности. Первая степень для общего обозрения, вторая же специально ориентирована для наблюдения за поверхностью земной коры, чтобы различать, где почва достаточно увлажнена, а где природе требуется наше вмешательство. Плюс точнейшие расчёты. Они не сложны, но требуют тщательной проработки и внимательности. Где-то мы берем воду с земли, значит, через определённое расстояние мы должны этот же объём воды земле же и вернуть.
- В следующий раз ТЫ будешь смотреть в подзорную трубу, - пообещал громику бородач, обняв просиявшего мальчугана за плечи.

7.
Дива, Заря Утренняя, вышла из солнечного терема, поклонилась миру, возвещая о наступлении нового дня. Потом по небу пронесся сын Дивы, нареченный так же Днём в честь светлого времени суток. Страж порядка в занебесье при солнце, он на красном коне, выдыхающем из ноздрей пламя, проскакал столь быстро, что громик и рассмотреть-то его как следует не успел. Конечно, в этом нет ничего страшного – будет новый день, новая возможность увидеть лучезарного всадника в одеждах красного и желтого цветов, ярких и живых, ровно огонь. Еще не раз сможет разглядеть громик, что День обут в красные сапоги, на голове его ярко-красная шапка, что одет он – в узорчатый кафтан с золотым поясом да в красные шаровары. Ликом светел День, глаза – что небесная синь! Брови, ресницы, волосы, усы, борода – точно золото!
Плыл на половину убавившийся облачный караван неспешно, влекомый вперёд воздушными потоками. Дыхание облакопрогонников было спокойным, размеренным – даже не требовалось стоять у штурвала. Дедушка гром лепил из облачной материи длинную палку с крюком на конце. Разморенный солнечными лучами, бородач наслаждался утренней дремотой. Громик же сидел на краю, болтая ногами, и смотрел вниз. Каким же маленьким всё кажется! Дома, люди, животные – ну, прямо с ноготок!
Чуть ниже срединного облачка пролетали птицы – иногда они приветствовали громовичков, иногда делали надменный вид и не удосуживались проронить хоть слово. Легким весёлым характером обладали воробьи – уж с ними-то можно поговорить, о чем пожелаешь, и не утомишься, и не огорчишься. Вороны – птицы, безусловно, мудрые, но какие-то мрачные, себе на уме. Они-то чаще других игнорировали громовичков, которых, кстати, такое поведение нисколько не огорчало. «Пущай летят себе! – говаривал старик-громовик. – А не то накаркают еще чего-нибудь!». Сороки охотно предлагали поделиться какой-нибудь тайной либо же поведать новость, или просто потрещать о пустяках. Но их бесконечное тарахтенье и совершенное неумение слушать, уравнивающее страсть к сплетням, быстро надоедали. Поэтому сороки тоже обычно пролетали мимо, считая небесных странников не самыми подходящими собеседниками – ведь с тем же лешаком, боровиком, дворовым куда приятнее потолковать!
Чтобы интереснее было наблюдать за нижележащим миром, громик попросил подзорную трубу, которую ему сегодня ночью обещал бородач. Старик-громовик, не оставляя своего занятия, разрешил взять в рубке то, что требуется, но велел быть внимательнее, дабы ненароком ничего не уронить на землю. Обрадованный громик быстро сбегал в рубку, взял подзорную трубу и вернулся на свое место.
Труба была большой, бородачу с ней, наверное, проще управляться. Однако же громик скоро приладился и стал обозревать окрестности. Оптический прибор без всяких затруднений показал ему человеческие жилища из кирпича и бревен, сады, грядки, деревца, кустарники.
Сейчас громовички проплывали над одним из селений.
По улицам меж домами ездили автомобили, ходили люди, бегали собаки и кошки. Кто-то вез сено на телеге, незлобиво погоняя пегую лошадку. За селом – находились фермы, пастухи вели огромное стадо на выгул. Вся эта суета, называемая жизнью, казалась невероятно близкой и далекой одновременно. Громик чувствовал себя вроде бы причастным ко всему этому, но и удаленным на великое расстояние. Странное смешение чувств клокотало в груди.
- У трубы есть две степени обозрения, - пробормотал громик, желая отвлечься. – Как же их переключать?
Он повертел прибор в руках, понял, что нужно дважды покрутить влево золоченный обруч. Сделав так, громик снова посмотрел вниз, но теперь вместо общей картинки увидел поверхность земли. В траве, мокрой от росы, копошились человечки – это травник и корневик что-то бурно обсуждали между собой, а к ним спешил луговичок. Маленькие существа не давали забыть громику о том, что он не столь давно был таким же, как они, жил на земле и думал о земном.
От подобных мыслей ему стало грустно. Вспомнить, кем он являлся до падения вверх, представлялось совершенно неосуществимым, будто кто-то специально заранее исключил такую возможность. Да это ему и не нужно вовсе – что толку зря душу травить? Он теперь на воздушном судне плывет по бескрайнему небесному океану. Просто хотелось бы лучше узнать себя самого, понять, как показал себя и какие воспоминания, уйдя, оставил тем, кто продолжает бытовать внизу.
Старик-громовик недавно поведал о том, что встречались ему небоплаватели, которые не забыли свои прошлые воплощения и даже могли их пересказывать – одни хорошо и отчетливо, другие лишь фрагментами. Но даже такие громовички, спустя определенный промежуток времени, постепенно утрачивали былые знания.
Лихорадочно ища ответы на вопросы, засевшие в мозгу больной занозой, громик вдруг осознал: если бы воспоминания из старой жизни плавно перекочевали в новую, то они ни в коем случае не позволили бы развиться другой, быть может, лучшей личности, просто задавив её совершёнными ранее ошибками и затормаживая достигнутыми прежде победами. «Это надо пережить!» - сказал сам себе громик и вернул подзорную трубу на место.
- Насмотрелся уже? – спросил дедушка гром, завершая мастерить свое орудие труда.
- Ага, - ответил громик, - спасибо!
- Не за что! – рассмеялся дедушка гром. – Сбегай-ка лучше снова к пункту управления и потяни короткий рычаг, чтоб корабль затормозил. Мы как раз должны пролетать над рощицей, в которой два озера, будто два синих глаза.
- Дедушка, но ты даже не смотрел на землю! – удивился громик. – А утверждаешь, словно провидец какой!
Старик-громовик пуще лишь захохотал:
- Я, милый мой, столько раз этим маршрутом туда-сюда летал, что, ориентируясь только по небу, могу точное наше местонахождение сказать!
- Здорово! – восхитился громик и поспешил выполнить указание.
Переключив рычаг, он выбежал из рубки посмотреть – действительно ли под их караваном рощица с двумя озерами? Да, так и есть, дедушка гром прав!
Надо же – громик, погрузившись в раздумья, даже не заметил, как человеческое поселение осталось далеко позади, а людские жилища и сами люди отсюда обозначали себя лишь крохотными, сливающимися воедино точками.
Старик-громовик растолкал бородача, приговаривая:
- Вставай, лежебока! Ишь ты, проснулся утречком, хлебнул водицы и снова спать! А работать кто будет?
Бородач зевнул, потянулся, улыбнулся.
- Эка солнышко жарит! Прибыли мы, что ли?
- Прибыли! – ответил старик-громовик и, взваливши на плечо только что сделанный багор, отправился к задней части каравана, где находились «недозревшие» облака.
Бородач ополоснул лицо, выпил пригоршню живой небесной воды и скрылся на минуту в убежище. Потом вернулся с удочкой и катушкой ниток. Удочку он отдал громику, сказав:
- Вот, когда вода из озер под воздействием солнечного тепла начнет превращаться в облака, цепляй их и тащи к нам. Понял?
- Понял, - кивнул громик.
- Старайся ухватить за самый кончик, чтобы не повредить.
- Хорошо.
Они вдвоем сели краю, ожидая момента для начала необыкновенной «рыбалки». Прошло несколько минут, а облака всё не хотели появляться. Громик немножко заскучал и принялся смотреть по сторонам в поисках чего-нибудь интересного. Его внимание привлёк старик-громовик, вернее, выполняемая им работа.
Капитан воздушного судна осторожно подцеплял багром молочных барашков, подтягивал их к себе и вблизи оценивал степень их «спелости». Ему не нужно было пробовать водицу внутри облачка на вкус, как это проделывал бородач. Старику-громовику хватало опыта, чтобы определить, образно говоря, «на глаз». Разумеется, так выходило гораздо быстрее. Какие-то облака громовик отталкивал обратно, решив, что им ещё стоит набраться солнечного и лунного света, воли ветра и запаха звёзд. Другие же, признав годными, он переводил из хвостовой части в переднюю, где и закреплял прозрачными нитями. Громик уже знал, что впоследствии переведенные облачка ещё чуть-чуть «выгуляются» и преобразятся в тучи.
- Лови! – вдруг прокричал в самое ухо громовичок-бородач. – Лови, пока не уплыло!
Громик встрепенулся, вскочил на ноги, рискуя свалиться вниз. Он так засмотрелся, что едва не упустил первое молодое облачко, отделившееся от озерной глади! Размахнувшись, как следует, громик закинул удочку и – успех! – первая же «воздушная рыбка» на крючке! Он быстро смотал катушку, притащив добычу. Бородач быстро снял с крючка облако и привязал его пока что к центр-пункту –  когда выловят всех «барашков», он разом переместит их назад, на место тех, которые громовик отправил в «носовую часть».
Тут уже ввысь устремилось от земного водоема второе «призрачное перышко». Громик проделал всё, как и в первый раз, только, увы, поймал новорожденное облако не за краешек – крюк угодил прямо в середину. Раздался тихий хлопок, и облачко лопнуло, рассеялось, а остатки упали каплями обратно в озеро. Снизу послышался недовольный писк. Из камышей выглянула обрызганная шишига – маленькое, горбатое, покрытое бурой шерсткой существо с сучковатыми ручками. Мордочка у нее с пятачком и едва заметными клыками, на голове – маленькие рожки. Шишига, как любая мелкая нечисть, днём отсыпалась, набиралась сил для ночного безобразия.
- Цыц! – крикнул шишиге бородач. – Не видишь что ли – громовички делом занимаются! Это тебе не бока пролеживать!
Шишига, разумеется, продолжила ругаться и грозиться, но каких-то личностных претензий не высказывала. А проходящий мимо старик-громовик покачал головой, говоря в адрес бородача:
- Бока пролеживать! А сам-то, сам-то…
Неудача явно смутила громика, он не понимал насколько опасна была промашка.
- Да не пугайся ты! – задорно отмахнулся бородач. – С кем не бывает? Ничего страшного не произошло! Пробуй ещё!
Громик успокоился, закинул удочку и ловко подцепил следующее облако. Осмелев, он стал быстрее управляться и наловил около двух десятков белых «барашков» и «пёрышек». Конечно, прошло все не совсем безупречно, и еще два-три облака он сгубил, вызвав праведный гнев все той же шишиги. Но в целом, «небесная рыбалка» удалась!

8.
За последующую седмицу небесные странники облетели в округе десять водоёмов и преумножили «хвост» своего каравана в несколько раз. Маленькие облачка сливались порой в одно большое, обещая в будущем пролиться обильным ливнем. Громика все больше занимала новая жизнь, отвлекая от мучавших его в первые дни мыслей. Ко многому он начал привыкать, многому научился – например, прыгать сразу через два облака на третье, не боясь свалиться, или что-нибудь самостоятельно творить из облачной материи. Бородач утверждал, что все громовички, как и облака, по сути, состоят из воды. «Поэтому, - говорил он, - мы можем в опаснейших экстремальных ситуациях преобразовывать свое тело в дождевую водицу».
- Как это? – не понял громик.
- Ну, так запросто не покажешь, - задумался бородач. – Умение перестраивать себя – одно из проявлений самозащиты нашего организма. Вот, допустим, случилась неприятность – тебя ветром сдуло во время бури…
- И? – громик округлил глаза, вообразив подобное.
-… И ты летишь вниз, понимаешь, что вот сейчас разобьешься вдребезги с эдакой-то высоты! – бородач активно помогал себе жестикуляцией. – А тут – раз! – чудесная способность преобразования сработала: ты, как дождевая, большая-пребольшая капля, бухнулся на травяной покров и аккуратненько стек по нему или бултыхнулся в лужу. Понял?
- А если там голая земля? – затаив дыхание, поинтересовался громик.
- Тогда… - бородач немного помолчал, прежде чем закончить начатую фразу, - тогда сквозь землю и просочишься.
- Как?
- Как настоящая вода!
- И что же, под землей можно выжить?
- Само собой. Там тоже ведь много чудных творений богов обитает – и явных, и полуявных, и даже порою встречаются те, что на границы с Навью стоят.
- Брр, - поежился громик,  - ужасть какая!
- Всё естественно, - улыбнулся бородач. – Всё нормально.
Протекал май. Близилось лето. Стык двух времен года казался громику чудесным периодом гармонии – лучики любовно согревали, ветры выдыхали ласковое тепло вместо раскаленного жара, природа еще радовала глаз своим цветеньем. Особенно громику были приятны майские ночи – нежные, полнолунные, звёздные – они не гонят в убежище, а разрешают помечтать, лёжа на палубе срединного облачка. Если повезет, то услышишь пение ясносветлых духов с самого шестого неба. Кстати, мавки, езёрицы, омутницы, берегини, одним словом русалки, в поведение очень походили на ясносветлых – так же любили песни петь голосами, холодными, как горный ручей, хороводы водить на зелёных лугах близь своих водоёмов. Только слушать заунывные песни русалок громику не нравилось по сравнению со звенящими подобно струне голосами духов-звёзд, у которых вместо стенающей жалобы выходило, напротив, некое восхваление бытия, гимн вселенной.
- Эй, вы там, наверху! – раздалось бульканье, когда облакопрогонники тихонько несли воздушное судно громовичков над безлюдными местами.
- Это кто ж там квакает? – оживился бородач и быстро, горя от любопытства, подполз к краю центр-пункта.
- Без фамильярностей! - обиделся болотник, который, в самом деле, походил на большую жабу.
Старик-громовик опустил корабль, насколько это было возможно, но все равно приходилось выкрикивать слова, чтобы быть услышанным. «У него даже перепончатые лапы, как у лягушки! – подумал громик, взглянув на болотника. – А глаза-то какие на выкате – шары прямо!».
- Чего хотел-то? – спросил весело громовичок.
- Ну, это самое… - замешкался отчего-то болотник, - как у вас там дела?
- Я не понял, ты зачем нас дергаешь? – возмутился бородач. – От скуки, что ли?
- Нет-нет! – замахал лягушачьими лапами болотник. – Я серьёзно! Ничего странного с вами не приключалось?
- Смотря, что считать странным, - уклонился от прямого ответа бородач.
- Тут скоро вы на деревушку одну нарвётесь, - туманно промолвил болотник, трепля зеленую бороду, в которой застряло немало ракушек и водорослей.
- Ну и? – напористо поторапливал с изъяснениями серобородый небоплаватель.
- Оттудова, из деревни стал-быть, частенько на моё болото люди захаживают…
- И чего ж ты их не утащил-то ещё в свои подводные хоромы? – язвительно осведомился громовичок.
- Тьфу ты! – разозлился болотник, квакнув с досады. – С вами по-хорошему, по-доброму хочешь, а вы!
Тут в разговор вмешался старик-громовик:
- Ты сказывай скорее, хозяин трясины! А ты, бородач, чего, на ночь глядя, разошелся-то? Видишь вот, обидел…
- Ой! – беззаботно отмахнулся бородач. – Подумаешь, тоже мне королевич сыскался, чтобы цацкаться! Как ты с ним не общайся, все равно болото тухлое, и облака потому с невкусной водой получаются!
- Ничегошеньки вам не скажу! – шмыгнул носом болотник, отвернувшись от небесных кочевников.
- А ценное ли у тебя знание? – задал вопрос старик-громовик.
- Для вас – да!
Бородач немного смутился, потом, тяжело вздохнув, сказал:
- Прости меня, ладно? Был не прав! Извиняй, дружище!
- Так и быть, - как бы неохотно согласился болотник, поворачиваясь лицом к нависшему над его жильем облачку.
- Мы внимательно тебя слушаем, - молвил дедушка гром.
- Недалече деревенька будет.
- Угу.
- Люди оттудова ко мне частенько захаживают…
- Угу.
-… пиявок собирают, травы, коренья. Болотниц моих пугают!
- Кого-кого?
- Болотниц!
- Но они же русалки! Полуявь! Как люди их видят?
- Вот так! – квакнул болотник, приняв ещё более важный вид. – Зрячие те люди, стал-быть!
Бородач удивленно присвистнул:
- Ничего себе!
- То-то и оно! – цокнул языком хозяин трясины. – Я вам про что толковать пытаюсь! Опасайтесь тех, кто может вас видеть!
- Ну, это не всегда! – возразил бородач. – Не перегибай уж палку! Есть вполне себе разумные и вменяемые знахари-ведуны.
- А есть шептуны-колдуны, - не уступал болотник.
- А еще бывают и… хмарники, - как-то обречённо произнёс старик-громовик.
- О ком говоришь, дедушка гром? – спросил громик.
- Потом видно будет, не охота беду кликать раньше времени…
- Спасибо тебе за предупреждение, - бородач тоже стал хмурым.
- То-то, - болотник был доволен собой. – Дайте-ка мне теперь свежей водицы!
- А ты не обнаглел? – тут же отреагировал бородач.
- Плата за сведенья! – взвизгнул болотник.
- Ладно уж, - вздохнул дедушка гром, обращаясь к бородачу, - распотроши ему одну небольшую тучку. Заслужил как-никак…

9.
Облака, плывущие по четвертому небу, представляли собой не образования из пара, а большие, меланхоличные, почти всегда спящие, создания богов. В чем заключался смысл их существования, громик не мог понять. Вот облака первого неба – служили громовичкам и транспортом, и предоставляли пищу, и выполняли важную роль в природе. Живые же облака всегда летали стайками, иногда открывали голубые глаза и чему-то улыбались, а потом снова засыпали.
- Зачем, почему они живут? – удивлялся громик.
- На тверди небесной есть свои реки, свои чудесные озёра! – ответил старик-громовик. – Да вот и мы сами плаваем по небесному океану – только наши облака суть вода земная, мёртвая. А облака с четвёртого неба – суть вода живая. Посему они разумны. Там, на высших уровнях, была безоблачная погодка – и мы не видели живых облаков. А вот тепереча они появились, предсказывают дожди на втором небе.
- Втрое небо – это твердь, а наше первое – океан? – уточнил громик.
- Истинно так, - кивнул старик. – Истинно так…
- Луна со звёздами и на шестом, и на третьем небе проявляются, облака – на первом и четвертом. А солнце?
- Солнце всегда одно! На все семь небес!
Громовички после встречи с болотником полетели к реке, большой и полноводной, где и простояли до самого следующего полдня. Здесь собралось немало других небоплавателей занебесья. Они общались, обмениваясь весёлыми историями о своих путешествиях, делились прогнозами на будущее – когда придётся выполнять работу или кто быстрее из них достигнет края неба и сойдет на остров, где раскинулись волшебные сады и выстроен терем самого Деда Мороза.
Громик познакомился со многими своими сородичами, но особенно сдружился с толстячком и светлячком, двумя молодыми громовичками, по возрасту своему недавно переставшими называться громиками. Они составляли экипаж опытного громовика по прозвищу Штурмовик.
Почему толстячка-громовичка называли именно так, догадаться было несложно – жизнерадостный, особенно круглый в белоснежном комбинезончике, он выглядел довольно забавным. Второго громовичка именовали светлячком потому, что он как будто бы светился изнутри. Все из-за того, что, будучи еще молодым и глупым, он не любил надевать капюшон – перенасытился солнечной энергией, получил солнечный удар и теперь даже ночью излучал слабое свечение.
Капитан их воздушного корабля оказался легендарной личностью среди небоплавателей – когда чудовищный чёрный змей, воплощающий в себе злую неистовость природы, летел, насылая ураганы и бури на всё поднебесье, громовик-штурмовик вместо того, чтобы спрятаться, пошел на приступ. Прокричав свое знаменитое «На штурм!», он направил караван наперерез змею и сумел проскочить, перебороть злую силу!
- Когда змея побеждают, он теряет интерес к разрушению и улетает прочь, - рассказывал толстячок-громовичок. – Ни один громовик не мог победить змея и остаться в живых! А наш капитан – смог!
- Видел у него шрам на правой щеке? – добавил светлячок-громовичок. – Одни говорят, что наш капитан, когда прорывался сквозь бурю, насланную змеем, неудачно упал, другие же утверждают – это след, оставленный когтями чудовища.
- А что говорит сам капитан? – поинтересовался громик, жадно слушающий завораживающее повествование.
- Он ничего не говорит, - как-то смущенно признался толстячок. – Он вообще не любит хвастаться своими подвигами.
- Вы разве с ним тогда не были? – спросил громик.
- Не были, - отрицательно покачал головой светлячок. – Мы – новая команда. Те, что были с капитаном в тот день, уже переродились. Я пополнил экипаж первым. Обо всех похождениях мне поведал громовичок-синеус. Потом синеус остался ухаживать за садами на чародейском острове, а к нам вместо него присоединился толстячок.
- Где же штурмовик повстречал змея?
- О, - протянул светлячок-громовичок, - по словам синеуса, это случилось в южном полушарии планеты, над огромным земным морем.
- Далековато, - подумав, промолвил громик. – Нам не грозит.
- Ты бы не зарекался! Всякое бывает! И в здешних широтах водятся небесные змеи!
- Не хотел бы я с ними встретиться!
Потом громик рассказывал новым друзьям о своем появлении на воздушном судне бородача и старика-громовика, о привыкании к жизни небесного странника. Расспрашивал светлячка и толстячка о том, что волновало, а они, еще совсем недавно бывшие такими же громиками, давали полезные советы.
- Что-то много нас здесь собралось! – заметил громик.
- Скоро облакопрогонники разнесут всех в разные стороны, снова блуждать будем! – философски произнес светлячок. – А наше собрание лишь свидетельствует о том, что мать-земля в нас нуждается. Это хорошо, это значит мы при деле!
- А коли все мы прольем дожди? – присвистнул громик.
- Ну и что? – пожал плечами толстячок. – Пополним реки да озера местные, подумаешь!
Вскоре случилось так, как сказал светлячок – подули сильнее ветра, громовички, используя стихию, снялись со стоянок над рекой и полетели кто куда. Толстячок и светлячок и даже угрюмый громовик-штурмовик, все это время о чем-то беседовавший с бородачом, долго махали на прощание и обещали непременно встретиться снова.