Рассказ номер шесть

“Прежде чем придти к тебе, я постучу в твое окно.
Ты увидишь меня в окне. Потом я войду в дверь,
И ты увидишь меня в дверях.
Потом я войду в твой дом, и ты узнаешь меня.
И я войду в тебя, и никто,
Кроме тебя, не увидит и не узнает меня”
Даниил Хармс


Ветер начал сдувать человека, начиная с множественных порезов. Мне было любопытно наблюдать за этим процессом, как человек, искровавленный, после очередного пореза снова вставал с земли, упорно продолжая свой путь, но ветер все не унимался. Была зима, метель, сугробы. Я стоял поодаль от человека в черном пальто и черной шляпе, смотря за тем, как все усиливавшийся ветер хладнокровно убивал свою жертву. И вот он склонился над землей окутанной снегом и, прикрыв изувеченное лицо руками, стал громко рыдать. Рядом, гонимая ветром, пролетела чья - то бричка вместе с лошадью. Человек склонился вперед и, опершись одной рукой о землю, второю рукой все еще прикрывал лицо, с которой струилась кровь. Он упрямо силился встать, но тщетно, он был обречен. Я повернулся лицом к селу и бесшумно, минуя сугробы, направился в ее сторону. На главной улице, с обеих сторон окруженной деревянными избами, скопилось множество людей вокруг одного человека
- Я вижу ваши жизни! Кричал он - Я готов принять вашу боль. Я избранный!
Его речь оборвала хлынувшая на него толпа. Мужчины, женщины, старики и старухи стали рвать на нем одежду бить, пинать и посыпать его проклятиями, после чего подняли истерзанное, бездыханное тело и понесли по главной улице, под громкие буйные крики и плачи захлебывавшихся в слезах женщин и старух. Я последовал за процессией, к которой присоединялись все новые люди. На глаза мне попался старик с измятым лицом, грустно провожавшим толпу
- Еще один... Пробубнил тот, жуя край папиросы
К тому времени наступил багровый закат и солнце, уходя, испускало последние лучи света, давимое густыми малиновыми облаками. До тех пор пока я дошел до избы Измаила Тегнебика, солнце уже успело исчезнуть за горизонт и воцарились сумерки. Я остановился у окна гостиной его дома. Он сидел на кресле и сосредоточенно читал статью в газете. Ждать мне пришлось не долго, через несколько минут в его дом ворвался Иван Никчемин в правой руке сжимавший короткую рукоятку топора. Подойдя в спешке к Измаилу, он без лишних слов и действий, замахнулся топором, острое лезвие блеснуло в свете керосиновой лампы, и нанес удар Измаилу в темень. Удар был такой силы, что Ивану еще пришлось постараться вытащить лезвие топора из головы Измаила. Кровь густыми потоками брызнула в разные стороны. По стенам, креслу, полкам шкафов, семейной фотографии стекали бурые капли. Слышно было тяжелое и прерывистое дыхание Ивана. Он стоял бездвижно, какое то время, потом придя в себя, с застывшим ужасом в глазах выбежал из дома. Я вышел на заснеженную и опустевшую главную улицу села, взглянул на место выступления жертвы сегодняшнего дня, посмертного героя толпы, поглощенного ею и выплюнутого святым. Но все это уже прошлое, сейчас здесь тихо и спокойно. Голые, почерневшие ветви деревьев свисали над дрожащей белоснежной улицей. Теплый и уютный свет доносился из окон изб. Там бурлила, задыхаясь, обильная глухая человеческая эмоция, переливаясь и искрясь металлическим привкусом во рту.
Неподалеку из за поворота возник человек со спрятанными в длинной шинели руками, без головного убора, чуть сгорбившись, шедший в мою сторону, задом наперед. Его затылок становился все ближе и наконец, остановился на расстоянии двух шагов от меня. Мне был виден выдыхаемый им пар.
- Это моя территория. Раздался плавный текучий голос
- Я знаю
- Тогда что ты здесь делаешь?
- Пришел проверить, как обстоят у тебя дела и позволь заметить, что дела у тебя идут неважно. Я позволил себе несколько инцидентов
- Да я видел
- Будь добр выполнять свою работу добросовестно
- Не суй свой нос в чужие дела, эта территория доверена мне, и мне же за нее и отвечать, так что будь добр исчезни и не мешай мне делать свою работу
- Я уйду, как только закончу еще одно дело, это не займет много времени, обещаю
Не произнеся ни слова, он зашагал обратно, но на полпути к развилке вдруг остановился и упал на колени, а потом, зашатавшись, упал лицом в снег. Я подошел к нему, оглянулся по сторонам, никого не было. В последний раз взглянул на бездыханное тело, лежавшее на снегу, я  растворился в лесах