Тэба беглянка

Зима. Снега на лыжне вдоволь на радость всем лыжникам, ждущих слякотной осенью этого замечательного времени года.

Наша ребятня – ученики 691-й московской школы, накануне оповещённая  их руководителями на лыжне, страстными любителями беговых и горных лыж, собралась  у здания своей школы. Не исключали брать в нашу отчаянную команду и родителей тех, кто входит в её состав. Лыжи «наперевес», аккуратно связанные заодно с лыжными палками, за спиной небольшие рюкзачки  с бабушкиными пирогами - без них  мы в походе не осилим трудности пути. А также, как обязательное,  запасные рукавицы, носки шерстяные, чтобы после похода снять сырые и блаженствовать в сухих. Это на  случай длительной возни в сугробах  у костра на стоянке,  когда на тебе не остаётся даже сухой нитки. Но зато так замечательно, когда хотя бы полдня ты можешь испытать свои борцовские качества, пусть даже и в снегу! Никто не ругает – потому, что возятся в сугробах все, в том числе и взрослые с большим  удовольствием, видимо вспоминая своё детство. Здесь над ними никто не смеётся, здесь в снегах все равны. И мы не просто смеёмся от удовольствия, мы хохочем от счастья.

С учениками идут двое-трое старших. Стало правилом ходить с нами в лыжные походы  учителю русского языка и литературы этой же школы Сан-Санычу, которого ребята побаивались за строгость на уроке, беспощадно ставившего двойки их заслужившим,  и обожали в походе, где они могли своего учителя завалить в сугроб к обоюдному веселью обеих сторон. Детвора впоследствии с благодарностью вспоминала своего строгого учителя, привившего любовь к отечественной литературе и научившего по-русски литературно излагать свои мысли и к месту расставлять знаки препинания. Двойки оказались не бесполезными, а даже очень целесообразными. А как иначе на себя ты сможешь критично посмотреть со стороны?  Всё, что происходит с тобой – это твои «проблемы», и ни в коем случае - учителя. Оценка со стороны – это твоё истинное Я. Не вымаливай её – добивайся! Не вини никого, что с тобой происходит – только себя. Любят тебя педагоги или нет, добейся беспристрастного отношения к себе. Добиться можешь только делом!

Нас, как всегда, сопровождает постоянная спутница – наша общая любимица Тэба – лохматая, весёлая, ласковая собачонка, хозяином которой является один из руководителей в нашей группе, то есть я. Мы растягиваемся цепочкой по лыжне, а она вслед за нами - не отстаёт. Хоть и шаг у неё  короткий, но успевает держаться за нами и не терять нас из виду.

Самый замечательный и трепетно-желанный момент наступает тогда, когда после восьми-десяти километров пробега по лыжне от  железнодорожной станции Радищево до станции Снегири, мы останавливаемся посреди маршрута, чтобы слегка перекусить у костра бабушкиными пирогами, запив их чаем с костра. А какой чай! Он пахнет снегом, хвойными иголками, дымком… Истинное блаженство!

«Слегка перекусить» сказано скромно. Каждая бабуля, зная о таком замечательном мероприятии её внука или внучки, считает, видимо, необходимым печь пироги на всю нашу команду.  И когда мы «накрываем стол», то возникает кое у кого лёгкий испуг с заиканием. Это у новичков, но только не у бывалых. Тем более у нас очень жёсткая установка – не оставлять ни крошки! Или доедать, или увозить. Но! Ни в коем случае не выбрасывать. Это жёсткое кредо было установлено нами с самого начала, своего рода уважение к пище, которой не хватало во времена тяжёлые для нашей родной страны. Это уважение к нашим предкам. И к тем, кто в мире голодает, особенно, к  детям. Африка! Там нет не только снега, но и бабушкиных пирогов в изобилии.

Раскрасневшиеся, утомлённые и проголодавшиеся  ребята и девчата пятых-седьмых классов в составе не менее пяти-шести человек, а бывает и двенадцать-пятнадцать, особенно в марте-месяце, бесшабашно сбрасывают прямо в снег свои рюкзаки, снимают лыжи, прислоняют их к дереву и с весёлым гиканьем мчаться вглубь леса за едой для костра. Костёр для нас почти живое существо и его надо тоже покормить. Тогда он нас согреет и чай вскипятит. Приносят ребята сучья, хворост. У нас есть пила, топор. А в лесу много сухих и упавших деревьев, готовых лечь на костровище и подарить свою тепловую энергетику нам – промокшим и усталым. Да, заодно и очищаем лес от умерших деревьев, распиливая их для костра.
 
Кто-то из старших, а нас, как правило, двое-трое участвует в этом замечательном процессе продышаться лесным запахом снега и хвои, разводят костёр. Ребята помогают – учатся грамотно разжечь костёр с первой же спички, с весёлым озорным  гиканьем несут хворост, сучья, попутно измеряя глубину сугробов в дружеской схватке, оглашая лес своими звонкими голосами. 

В большом котелке, по объёму соизмеримого с нашими желудками на непредсказуемое количество кружек чая, закипает вода снежная. Снег в котелке плавится, превращаясь в воду, из сугробов извлекаются, оброненные с ходу рюкзаки, а из них желанные бабушкины пироги, мамины бутерброды, печенье, пряники, конфеты.

В нашем подмосковном  лесу мест удобных «для посиделок» вполне достаточно, а потому место для костровища выбирается недалеко от лыжни по основным параметрам: пища для огня и поваленные деревья, на которых можно примоститься посидеть с кружкой чая.  Уминаем за обе щёки всё, что аккуратно разложено  на взятой из дома скатёрке прямо здесь у костра на снегу - «шведский стол».   Каждый берёт всё, что ему подходит по вкусу. Коммунизм в действии!

Тэба сидит рядышком с нами, обвешанная примёрзшими комочками снега и ледышек к пушистым ушам и лапкам. В нетерпении поскуливает, ожидая подношения со стола. О-о! Ей-то достаётся больше всего – каждый участник нашего похода  норовит угостить нашу любимицу. Она ест, и никому в желании угостить её не отказывает. Остаётся только удивляться – сколько же влезает в это  маленькое существо. Вот что значит свежий воздух и энергичная работа лапами в хорошем темпе. А наш дружный коллектив! Порадовались бы родители на аппетит своих чад. Дома, небось, кочевряжатся, а здесь – только успевай.

После чаепития ребятня  от сытости готова свалиться тут же не сходя с места в  глубокий уютный сугроб, как в постель и замереть в блаженстве. А нынче зимой снега очень много, и сугробы манят к себе своей белизной и мягкостью.

Но, впереди ожидаемое с нетерпением мероприятие. Оно не позволяет расслабиться. Каждый участник подготовился к нему - запасся, необходимой для проведения фейерверка, атрибутикой – пустым аэрозольным баллончиком. И все ждут, не дождутся главного момента, когда начнётся громкая трескотня  лопающихся в костре  импровизированных хлопушек.   Хотел было запретить этот вид развлечения, да уж больно неудачный,  но вполне «легитимный» пример мирового развлечения. У Китая целая индустрия по производству этих ракет и хлопушек.

Требование с моей стороны на разрешение – безопасное расстояние. Пусть «расслабятся», но разумно. Запретить? Да, уж лучше под контролем, чем самодеятельность «втихаря». Всё равно любопытство возьмёт верх и кто-то, проявив самостоятельность, проведёт опыт. А так под наблюдением сделают то, что задумали, и удовлетворят свой интерес с почти абсолютной гарантией безопасности. У мальчишек в крови «грохот канонад». Как-никак в их генах живёт воин, в чём убеждают многочисленные примеры из истории народов в прошлом и настоящем. Уверен, что этот ген будет жить и в будущем.  Уж пусть лучше «отведут душу» под строгим контролем старшего товарища и успокоятся.

Пример? После Второй мировой войны мы несмышлёное пацаньё продолжало воевать в наших уличных баталиях, разделившись на «русских» и «немцев». Тогда на полях сражений  осталось после войны несметное количество смертоносного оружия, отзвуки которого доходят и до наших дней. Оружие: патроны, ружья, автоматы – отечественные и вражеские; каски и прочая смертоносная дребедень валялась на земле, едва присыпанная землёй или основательно погребённая, чтобы через десятилетия могли её откопать, как реликвию самой страшной и опустошительной войн в истории человечества.

Мы, пацаны тех послевоенных времён, собирали это железо, испытывали его втайне от взрослых, прятали. За нашу глупость расплачивались взрослые, и весьма серьёзно. А некоторые  из нас - оторванными руками, ногами, а то и головами:  цена любопытства и глупости. 

Ружейные патроны, в войну изобильно усеявшие землю, привлекали нас порохом – чёрный, с сероватым оттенком, чуть поблескивающий крупный порошок. Он интриговал, нас пацанов, тем, что бросив его щепотку в костёр, а то и в печь, видишь, как взрывно полыхнёт синеватое пламя. Ин-нтересно! А если побольше  в печь?  Пробовали – дверцы печи отлетали, а экспериментаторам родители драли основательно уши или испытывали на прочность ремень на той части твоего тела, на чём сидишь. Потом, правда, после проведения такого учебного, но познавательного и хорошо запоминающегося процесса, неделю забываешь о том, что человек, оказывается, кроме положения лежать, стоять, может ещё и сидеть.

Однажды как-то осенью мы решили, конечно, не оповещая об этом взрослых, вполне самостоятельно – старшие нам не указ, мы уже опытные, сами всё знаем и умеем, испытать пригоршню пороха, набранного из целой ружейной обоймы. Получилось после «демонтажа» патронов чуть не половина гранёного стакана. Много или мало? Испытаем! Собралась компания друзей с улицы – семь-восемь пацанов. Пятый, седьмой классы. Нашли потаенное место подальше от пристального ока взрослых. Решили поджечь всю пригоршню пороха и понаблюдать, что получится. А как поджечь? Надо бросить зажжённую спичку в насыпанный на доску ворох пороха, самому отбежать, чтобы не попасть под огонёк. Увы, погода осенняя ветреная, спичка и подожжённая бумага гаснет, не долетев до цели. Не получается. Надо заслониться от ветра. Но как? Самый отчаянный и бесшабашный решил особенно не церемониться. Заслонил кучку пороха от ветра полами своего пальтишки, наклонился, стал чиркать спичкой, поднося её к заветному месту. Остальные экспериментаторы стояли на безопасном, как нам казалось, расстоянии – в двух-трёх шагах.

Спичка воспламенялась, гасла на сильном ветру,  продуваемого меж пол пальто нашего смельчака. Глупцы! Никто не отговаривал нашего друга – нам было не до того, любопытство детское брало верх. 

Наконец..! Вспышка мгновения, столб сине-фиолетового пламени с красноватым оттенком взметнулся метра на два ввысь и в стороны. Только спина нашего товарища отпечаталась тёмным пятном мгновенья в нашем мозгу. Дикий, звериный рёв. Друг наш привстал, повернулся. Мы видим его лицо. Мы в ужасе – на миг застываем, «фотографируя» долей секунды обожжённые волосы и красное, помидорного цвета, лицо.  И в страхе с остановившимся дыханием стремительно разбегаемся в разные стороны.

Нашему другу повезло: он, видимо, инстинктивно закрыл глаза в то мгновенье, когда произошла вспышка, и тем самым спас своё зрение. Через месяц-полтора бурая кожа на его лице облупилась, появилась свежая, почти младенческого цвета, и чёлочка школьная над лбом образовалась. Урок! На «грабли» больше не наступали, но глупые шуточки-эксперименты, правда, в меру, повторялись, пока патроны и снаряды на полях сражений не перевелись со временем.

Когда пустую банку из под спрея бросаешь на костёр, она после основательного прогрева громко хлопает, не предупреждая, когда произойдёт процесс её шумной разгерметизации. Если бросить её под дровишки горящего костра – на угли, то костёр вместе со звуком «шевелится», но не разваливается. 

В это время мы находимся «от греха» подальше – в трёх-пяти метрах от костра. Мне приходится держать на руках Тэбу – она боится выстрелов, хлопков, вообще неожиданно громких звуков. Трусиха!

Кажется все банки использованы – брошены в костёр, отхлопались. Допиваем чай, доедаем пироги, пряники и в путь – пора. К тому же начало смеркаться. Суетимся, собираем вещи, укладываемся. Тэба перебирает в нетерпении лапками, убегает по лыжне вперёд, поскуливает призывно, возвращается. Смотрит вопросительно на меня – торопит.

Увы, один из баллончиков, видимо провалился под костром в снег и спокойно полёживал до поры до времени. Сильный хлопок, остатки костра подпрыгнули, угасающие угли шевельнулись и развалились в стороны. Всем стало очень весело, кроме меня. Мелькнул в ельнике пушистый хвост Тэбы и она исчезла в сторону от нашего маршрута. Оторопел – понял, чем грозит её «побег». Стал её громко звать. Безрезультатно. Всем коллективом, громко на весь лес стали её звать. Тишина, ответа нет. Вот это сюрприз! Не ожидал. Надо искать. Собрались на поиски с Сан-Санычем.  Ребятам строго-настрого  наказали ждать нас на месте, не отходя от костровища.

На лыжах оказалось непросто петлять в ельнике.  Пришлось отказаться от лыж и идти пешком по зигзагообразным следам собаки. Казалось, будет мобильнее не на лыжах. Возможно, ошиблись – в ста метрах от лыжной трассы мы сразу же провалились в глубоком снегу по пояс. Полная пазуха снега. Как идти? Хоть вплавь, хоть «перекати поле».

Следы собачьи, то чётко проявлялись на снегу, то исчезали, пропадая в густом, еле проходимом ельнике. Бороздить снежную рыхлую массу было тяжело настолько, что подобное мероприятие вызвало нервный смех. В некоторых сугробах-наносах, образовавшихся от ветра, проваливались по грудь. Из такого плена снежного выбраться было непросто.

Смеркалось. Нарастало беспокойство и за собаку – найдём ли, и за оставшихся у костровища ребят.  Если не отыщем Тэбу, она пропадёт. Этого допустить нельзя. А ребята не просто дисциплинированные, они умные. И за них я был  абсолютно уверен, хотя, естественно, беспокоился.

На постоянный громкий зов-призыв собака не отвечает. Видать основательно напугана, что забыла о подчинении приказам своего хозяина.  И не видать её. Беда! Снега – чуть не во весь рост. Расскажи – не поверят, смеяться бы над самим собой, да дыхания не хватает – еле выкарабкиваешься из этой фантастической глубины покрова  миллиардов белых снежинок. Чтобы сделать шаг, требуются неимоверные усилия. Природа отнеслась к нашей ситуации с юмором, но не оставила без шанса – следы Тэбы глубокие, она, по-видимому, проваливалась вместе с головой, а потому не должна была оторваться от нас далеко.

Ура! Впереди, на вполовину присыпанном сломанном ветрами дереве, в метре от тверди земной, уцепилась, почти повисла наша несчастная Тэба. Она была в жалком состоянии – с высунутым от натуги языком и выпученными глазами.  На лапах огромные, явно неподъёмные для такой маленькой собачонки, намёрзшие колобки снега, увеличившие её общий вес. Из-за него она и не осилила удрать от нас.

Тоскливые измученные натугой глаза, еле ощутимое дыхание и полная неподвижность. Но умница - ухитрилась  "отдыхать" не в сугробе – там бы она просто задохнулась, провалившись в снежную массу, а умудрилась найти опору более надёжную в виде поваленного дерева. Ей повезло, что оно оказалось доступным заползти на него. 

Собака словно ждала нас – милое, послушное создание позволило покорно себя обшелушить от снежных комьев, превратившихся в бесформенные сосульки-наледи. Покорно дала себя принять её на руки. Мы её тормошили радостно, чему она не препятствовала, видимо, для протеста силы иссякли. Она отогревалась, перестала дрожать, радостно повизгивала, пыталась лизнуть меня в нос своим розовым язычком.

Обратно мы пробирались по нашим следам, похожим больше на глубокую снежную траншею-окоп, протараненную бульдозером.

Радостными воплями встретили нас наши мальчики и девочки. Тэбу брали на руки, тискали, передавали с рук на руки. Каждый считал обязанным потормошить нашу общую любимицу. Простили ей доставленные тревоги, выпустили из рук. Она тут же забежала по лыжне вперёд, оглянулась, мол, дескать, чегой-то вы там мельтешите, задерживаете процесс физической подготовки, этак вы не осилите трассу на олимпийских соревнованиях.

Мы уже в сумерках быстро забросали снегом остатки костра, рюкзаки на плечи и без лишних слов помчались за нашим «лидером» Тэбой.  Взяли хороший темп движения и вся одежда, что вымокла при кувыркании в сугробах, постепенно высохла. К станции Снегири, откуда мы направлялись домой в Москву, все прибыли в сухой одежде – пар шёл. Правда штанины в нижней части не просохли и стараниями дедушки Мороза были похожи на жёсткие водосточные трубы. Только звук при ходьбе не был такой звонкий, как у жестяного металла.

В электричке разомлели, чуток кемарнули с большим удовольствием. Тэба не проронила ни звука, видимо, счастливая вспоминала своё приключение, не сознавая сколько переживаний доставила своим друзьям по лыжне, а главное, хозяину.

Рисунок автора.                РУЛЕВОЙ
e-mail: otopitel2007@mail.ru