Куклы Ван Крида - 5. ч13. Последний вопрос

  Куклы Ван Крида.
 
 
 
  Истории в картинках словами.
 
 
 
  История тринадцатая: Последний вопрос Моргана Ван Крида.
 
 
 
 
  –Почему мои пальчики похожи на иголки?
 
  В ярком луче света, что отбрасывала настольная лампа, показалась механическая рука. Точнее, небольшая и словно бы кукольная ручка с характерными детскими скруглениями, только без резиновой кожи. Наборные суставы, сочленения, винты, гидроцилиндры там, где должны быть сухожилия... Она подвигала пальцами, которые действительно были похожи на золотые иглы; в тиши кабинета послышался характерный тягучий и одновременно жужжащий звук крохотных гидромоторов.
 
  В другом краю кабинета и совсем другая, настоящая, человеческая рука с тонкими, но сильными пальцами, повернула колпак лампы таким образом, чтобы луч осветил некую механическую фигуру посреди кабинета. Однако она быстро сдвинулась в сторону, на свету остался лишь небольшой круглый столик со стеклянной вазой посредине, в которой свесила голову увядающая белая роза.
 
  Кабинет.
 
  Тишина.
 
  Книжные шкафы.
 
  Зашторенные окна со светящимся уличным солнцем в коричневом полотне.
 
  Полумрак.
 
  Морган Ван Крид, – а это он регулировал лампу на своем столе, – вздохнул, подвинул к себе шкатулку с сигарами и с некоторым сомнением посмотрел на последнюю из них, с золотистым ярлыком.
 
  –Мне жаль, девочка.
 
  –Жаль? – в луче света снова появилась рука с механическими сухожилиями и металлическими суставами. Она снова подвигала пальцами, но в этот раз так, что послышалось тихое позвякивание игл. – Зачем же вы сделали меня такой?
 
  –Я сделал тебя еще и такой, которая задает вопросы, – Мастер взял сигару, сорвал бумажный ярлычок, откусил кончик и начал ее раскуривать.
 
  –Зачем?
 
  –Затем, что я разучился делать простую механику. Возможно, это плохо, и если бы ты была обыкновенной механической куклой с вмонтированной программой, то... – облачко сиреневого дыма расползлось над столом, играя оттенками синего и серого в золотистом луче. Мастер Ван Крид сел на край стола и посмотрел на контур, что маячил на границе света и тени. – Существует еще несколько причин по которым я сделал тебя такой, какая ты есть.
 
  –Причины? – механическая ручка потянулась к бутону розы и кончиками игл погладила цветок. Иглы надорвали пару лепестков.
 
  –Я хочу, чтобы ты знала для чего была создана.
 
  –Убивать... – механическая рука застыла и будто бы напряглась, затем скрылась в полумраке, и вдруг... со всей силы ударила по цветку. Лепестки розы разлетелись по столу. А пальцы-иглы продолжали кромсать бутон. – Для того чтобы убивать? Для этого, мастер?
 
  –Не просто. И не всех. – Морган наблюдал за резкими взмахами кукольной руки, которая выныривала из темноты, как нереальная механическая змея; за тем, как рассыпалась роза; за тем, как тускло проблескивали точки света на иголках. Мастер отвернулся и посмотрел в темноту. – Остановись, Сандра.
 
  Рука застыла.
 
  Надрезанный бутон упал со стебля на ворох покромсанных лепестков, как убитая крохотная птичка.
 
  –Тебе не жалко розу, девочка?
 
  –Нет.
 
  Из темноты показалось кукольное личико. Белая резиновая кожа, высокий лоб, отсутствие волос и бровей. Тонкий нос. Идеальная волнистая линия от виска до подбородка. Стеклянные глаза с оранжевыми зрачками. Серые бескровные губы.
 
  –А вам меня не жалко, мастер?
 
  Морган глянул на Сандру. Красивое лицо. Почему так получается, что именно для кукол с тяжелым предназначением и неясным будущим, мои руки, будто сами собой, ваяют такие красивые лица? Она смогла бы стать первой в новой серии кукол красавиц, но...
 
  На резиновом лице появилась непонятная гримаса, будто механическая девочка испытала боль. Пальцы-иглы коснулись щеки и царапнули искусственную кожу, оставив на ней три красных черточки, в которых сразу принялись набухать алые капли кукольной крови с запахом карамели.
 
  –Извините, – она смотрела на Моргана и вроде бы улыбалась, но под тонкой резиновой кожей жужжали приводы и щелкали реле, девочка едва справлялась с новой гримасой боли, которая хотела вырваться из механического плена и показать создателю, как же ей было плохо. – Я испортила товарный вид.
 
  –У тебя вообще не должно было быть лица, – мастер затянулся и выдохнул дым, встал и подошел к столику с раскромсанной розой. – У тебя должны были быть только руки и ноги.
 
  –Такие руки? – девочка протянула свою руку мастеру и подвигала иглами.
 
  –Нет. Вместо игл должны были быть крюки.
 
  –Крюки... – она поднесла руку к глазам. – Наверное, это было бы совсем некрасиво. Хорошо, что вы остановились на иглах.
 
  –Они изготовлены из сверхпрочных сплавов в мастерских Ван Феррума по моему специальному заказу, и к тому же, покрыты износостойкой позолотой. При должном применении силы, которой в тебе с избытком, эти иглы способны вспарывать даже броню. Это самое малое, что я мог сделать для тебя. Только, пожалуйста... – Морган запнулся.
 
  Сандра улыбалась ему. «Не волнуйтесь, больше никаких царапин» – беззвучно сказала она.
 
  Мастер снова тяжело вздохнул, затем вынул из внутреннего кармана фотокарточку. Он рассматривал ее некоторое время, будто сомневался, – а стоило ли показывать, – однако скоро положил на стол перед девочкой.
 
  –Ты должна разыграть покушение на этого господина, – сказал мастер, подумав, «а ведь я не смог бы назвать его человеком... и ангелом не смог бы»
 
  Линзы, прятавшиеся за оранжевыми зрачками, сфокусировались на снимке. Девочка склонилась над плотной черно-белой карточкой, лежавшей на лепестках.
 
  –Кто это? – иголка указательного пальца провела по контуру большой грузной фигуры в черной шинели. Руки в карманах. Фуражка на бровях. – Такой страшный и черный... Как его звать?
 
  –Это... – Морган смотрел на сиреневые завитки дыма, которые таяли на свету. – Не имеет значение, кто это. Звать его капитан Рог. Ты – его заказ. Его телохранитель. Но...
 
  –Но? – она подняла голову и заинтересованно посмотрела на мастера.
 
  –Но я хочу, чтобы ты, все же, попыталась убить кое-кого.
 
  –Покажите его фотографию и я убью, – ее рука потянулась к Моргану, но не коснулась его, не посмела... провела по воздуху в миллиметре от камзола. – Вам достаточно всего лишь захотеть.
 
  –У меня нет его фотографии. Да и вообще... – мастер с тоской посмотрел на мерцающее пятно дневного света в плотных шторах. Ах, сейчас бы окна раскрыть настежь, чтобы солнце, запах липы, пение птиц... – Думаю, что его фотографии не существует, потому что у него нет ни постоянного лица, ни постоянной фигуры. Он обязательно будет там, куда идем мы. Собственно, это он и организовал представление, которое состоится через три дня, ночью, в Верме.
 
  –Как же я узнаю его, чтобы убить?
 
  –Убить... – Морган поморщился от дыма, покрутил сигару в руке и направился к своему столу, откуда светила лампа. Там он затушил сигару в тяжелой хрустальной пепельнице, будто бы ввинтив и раздавив ее об гладкое дно. – Такое отвратительное слово. Ты не находишь?
 
  –Это вопрос? – девочка вышла на свет. Ее гибкое механическое тело было без кожи. Движения сопровождались тихими звуками исправно работающей гидравлики. По полиэтиленовым артериям струилась алая карамельная веретенка — кукольная кровь.
 
  –Я буду стоять рядом с ним, Сандра... – Морган посмотрел на раскрытую папку, в которой, поверх конверта с неприятным письмом, лежала высушенная черная бабочка. Ее бархатистые крылья начали рассыпаться, как сажа, пачкая бумаги черными точками и черточками. – Не думаю, что у тебя получится, но я хочу, чтобы ты попыталась. Это первый и последний шанс убить... своего... создателя.
 
  –Мастер?
 
  –Ни слова, – Морган потянулся рукою к папке и закрыл ее. – Через три дня, ночью. Все, чего я хочу — это узнать, возможно ли...
 
  –Мне странно слышать ваши слова, – Сандра подошла к столу и все-таки коснулась Моргана. Иголки робко приласкали руку мастера. – Я ведь тоже чье-то творение. Точнее, не чье-то, а ваше. Ваших рук. А что если...
 
  –Я не боюсь смерти, – Морган зачарованно смотрел на иглы-пальцы, гладившие его руку. – И хочу узнать, боится ли он. Прости, дитя.
 
  –За что, мастер?
 
  –За то, что моим вопросом будешь ты.
 
 
 
  *
 
 
 
  Верма, столица империи.
 
  Бесконечная зима.
 
  Ночь.
 
  Квадратный плац перед зданием центрального командования.
 
  Высокий бетонный забор с колючей проволокой – на краю видимости.
 
  Лучи прожекторов вспарывали темноту, ползая огромными светящимися кругами по мокрой брусчатке. Снег смешанный с моросью мерцал, будто блестки на забытом празднике.
 
  Колоннада перед гигантским зданием с соборным куполом. В ней темнота, в которой вспыхивали и гасли оранжевые огоньки сигарет.
 
  –Мастер? И где же испытуемый объект? – недовольное лицо любезного Йохана показалось из темноты. Он прищурился, пытаясь высмотреть среди расплывчатых фигур того, которого звал.
 
  –Две или три минуты, – ответил ему голос Моргана Ван Крида.
 
  Скоро он появился на рассеянном свету у крайних колонн. Черное пальто, низко надвинутая шляпа, поднятые плечи.
 
  –Зачем вы пригнали сюда столько солдат?
 
  –Знаю я ваших кукол, мастер – Йохан зябко передернул плечами и боязливо посмотрел на высокую грузную фигуру капитана Рога, который стоял и не шевелился в середине, как статуя. – Их еще мало пригнано. Я хотел на пару сотен больше.
 
  Морган пожал плечом и глянул на капитана. Лицо повелителя империи ангелов было скрыто тенью.
 
  –Привет, – перед Морганом появилась чья-то рука. Белое пятно ладони. С тонких длинных пальцев стекали и сползали, как невозможные бархатные капли и слои, черные бабочки. Оказавшись в воздухе они расправляли крылышки с синеватым фосфоресцирующим кантом и принимались порхать в темноте, то сливаясь с нею, то собираясь в шелестящие облака с синим неоновым отблеском, то рассыпаясь черным-черным сухим снегом. – Как поживаете, мастер?
 
  –Живу, как видите, – Морган отвернулся. – И бросьте свои фокусы, перепугаете солдат этими своими насекомыми.
 
  –Насекомыми? – усмехнулся Некто и вышел на свет. Бледное лицо, непроницаемо-черные очки, черный плащ. – Моих бабочек видят только ангелы. И вы.
 
  –Здесь еще есть ангелы? Кроме... – мастер искоса глянул на капитана. И теперь ему показалось, что тот смотрит на него.
 
  –Смотрите.
 
  Некто вытянул руку в сторону, собрал пальцы в кулак, затем резко раскрыл их. Из середины узкой ладони, упругим потоком, вырвались черные бабочки, будто их выдувало горячим ветром. Поток врезался в потолок и бабочки тот час загорелись, разлетаясь по тяжелому гранитному своду яркими искрами и тлеющими лоскутами. Внутренность колоннады осветилась недолгим оранжевым заревом.
 
  Солдаты, офицеры, ружья, штыки...
 
  Морган посмотрел на плац.
 
  –Я не увидел здесь Антона.
 
  –Но ведь сейчас он нам не нужен? Ведь так? – Некто тряхнул рукой, сбрасывая мертвых тлеющих бабочек на холодный пол. Затем вынул из кармана часы. – Сейчас?
 
  –Должно быть...
 
  –Господа, внимание! – послышался голос любезного Йохана. – Показался объект! Господа, обеспечьте охрану владыки!
 
  Между колонн задвигались солдаты. Они стали полукругом возле капитана Рога. Штыки наружу. Точки света на металле.
 
 
  А объект, и правда, появился.
 
  Гибкая тень ловко перемахнула через забор и стремительно побежала в сторону колоннады.
 
 
  –Первое заграждение, товсь! Вперед!
 
 
  Из тени выбежало несколько роботов в рыцарских доспехах. Гремя железом по брусчатке они двинулись наперерез гибкой фигуре в черном плаще с капюшоном.
 
  Сверкнули иглы-пальцы...
 
  Пара металлических голов свалилась с плеч и грохоча закувыркалась по плацу, брызжа горячим машинным маслом.
 
  Огненная дуга золотых игл... – вжик!
 
  Третья, и последняя, голова упала на брусчатку. А вслед за нею, грохоча, шипя паром и сыпля шестеренками, попадали тела, мечи, кинжалы...
 
  Стремительная фигура продолжила свой бег в сторону колоннады.
 
 
 
  –Второе заграждение, товсь! Вперед!
 
 
 
  Теперь из тени выбежало не меньше пяти роботов в тяжелой броне. Они без промедления открыли огонь из ружей, вмонтированных в руки. Но гибкую фигуру было не остановить. Лишь капюшон свалился.
 
  Прыжок.
 
  Дуга.
 
  Рев и скрежет металла.
 
  Трое из пяти роботов упали на плац, рассыпаясь на глазах.
 
  Оставшиеся два попытались раздавить гибкую механическую девочку, но остались без голов, да и без рук.
 
 
 
  Сандра остановилась и посмотрела на колоннаду. В ее глаза была вмонтирована отличная оптика. Девочка нашла в темноте мастера Ван Крида и рассмотрела того, кто стоял рядом с ним.
 
 
 
  –Третье заграждение, товсь!
 
 
 
  –Постойте-ка! – воскликнул Некто и всплеснул руками. – Остановитесь! – Он улыбнулся и посмотрел на Моргана. – Я только сейчас понял. Вы решили изменить правила моей игры?
 
  Морган тяжело смотрел на ненавистного ему чужака в непроницаемых очках.
 
  –Какая прелесть, – пробормотал тот, чуть склонив голову к плечу, и с умилением рассматривая Моргана, как некую диковину.
 
  –Что там у тебя, Сказочник? – послышался голос капитана Рога. – Пусть остановят эту куклу. Не мешай. А то она и правда меня...
 
  –Не вас, – изменившимся голосом прервал его Некто.
 
  –О, господи, – застонал вдруг опомнившийся Йохан. – Мы ее упустили! Где кукла?! Эй, солдаты! Вы что, проворонили куклу?!
 
  –Что... – только и успел выкрикнуть капитан Рог. – Охрана...
 
 
 
  Как вдруг...
 
  Среди колонн...
 
  Промелькнула гибкая тень.
 
  Прыжок...
 
  Золотая дуга пальцев-игл...
 
 
 
  –Ты хотел узнать? – прошептал Сказочник.
 
  Кровь заливала острый подбородок, он пытался зажимать распоротое горло рукой. Между длинных тонких пальцев просовывались бабочки, которые улетали под потолок.
 
  –Остановись, Сандра!
 
  Рука, занесенная для следующего удара, застыла.
 
  Кукла посмотрела на мастера, ожидая дальнейших его указаний.
 
  Некто с трудом повернулся к ней и покачал головой, бабочки осыпались с его платиновых волос, как сказочные цветы, которые умели летать сами по себе. Его рука едва сдерживала упругий поток крови из огромной раны от уха до уха.
 
  –Хорошая девочка, – кровь полилась из его рта, и вязкие капли, едва ударившись об пол, тоже становились черными бабочками с неоновым кантом. Свободной рукой он потянулся к кукле...
 
  Реакция Сандры не заставила себя ждать.
 
  Взмах.
 
  Удар острых игл.
 
  Кисть с тонкими длинными пальцами упала на пол.
 
  –Кто-нибудь, остановите это безумие, – шокированный шепот Йохана. – Почему я не могу пошевелиться?
 
  Солдаты, офицеры, штатские в черном — все куклы, куклы, куклы в чьей-то странной и отвратительной игре.
 
  –Больно, – прошептал Сказочник и медленно опустился на колени. Его руки ослабли и обвисли как плети. Теперь кровь ничто не сдерживало и она свободно выливалась из его вскрытого горла. Он с трудом повернулся к Моргану. – Неужели... ты этого хотел?
 
 
  А Морган...
 
  Стоял и смотрел потемневшими от ужаса глазами...
 
  На то...
 
  Как умирает его создатель.
 
 
 
  Конец первой части.
 
 
 
  Сони Ро Сорино (2012)






  Куклы Ван Крида.
 
 
 
  Истории в картинках словами.
 
 
 
  История тринадцатая: Последний вопрос Моргана Ван Крида.
 
 
 
  Часть вторая и заключительная.
 
 
 
 
  В горячечном бреду Моргану виделась пустота.
 
  Холодная пустота.
 
  И темнота, будто подсвеченная неживым белым светом снизу.
 
  Он не сопротивлялся пустоте и холоду, которые проникали в его естество.
 
  Потому что в самой его сердцевине, там где тлела и корчилась душа полукровки, – и не ангела воплоти, и не человека по сути... — все еще было жарко.
 
  Вот только жар этот был иного свойства, он не дарил чувства тепла, а мучил и выедал изнутри, освещая остекленевшие внутренности синеватыми светлячками, будто призрачными болотными огоньками Турмаранских топей.
 
  Моргану чудилось, что он носился в темноте подобно бесплотному и безмолвному духу, который был обречен или проклят на одиночество. То, чего он боялся в жизни – свершилось здесь. И казалось, что этому аду не будет конца.
 
  Он видел тьму.
 
  Он по-настоящему видел тьму, подобно тому, как видел бы свет живыми глазами.
 
  Тьма ослепляла его, как ослеплял бы свет.
 
  Тьма имела свой собственный объем и образ.
 
  И пустота не казалась черной стеной, но бездной, в которую он бесконечно падал.
 
  Сколько он был здесь? День? Неделю? Год? Столетие? Морган не знал и не хотел знать.
 
  Он снова и снова вынимал из омертвевших пластов памяти старую картинку, – конверт, письмо, черная бабочка, – которую рассматривал и шептал, и шептал, и шептал непонятные слова, как заклинания.
 
  «Морган, я все устроил в лучшем виде!» – беззвучно произносили его обескровленные губы. Что означали эти слова? Чьими они были? Для кого предназначались?
 
  Однажды...
 
  Отвлекшись на мгновение от мучительных попыток понять и принять...
 
  Он обнаружил, что в пустоте что-то изменилось.
 
  Что-то добавилось.
 
  И это...
 
 
 
  И это была большая овальная рама для картины, висевшая в темноте.
 
  Морган захотел рассмотреть эту раму.
 
  Он захотел понять, почему и для чего она появилась в пустоте.
 
  Он медленно полетел к раме, ибо был бесплотным духом, вольным летать куда угодно.
 
  И вдруг...
 
  Он услышал тихую печальную мелодию, которая пропитала пустоту и подменила собой тишину. Едва различимая, едва-едва угадываемая.
 
 
  И вот...
 
 
  Из тяжелой овальной рамы с витиеватым узором...
 
 
  Из рамы...
 
 
  Кружась и закручиваясь спиралями в черноте...
 
 
  Посыпался снег.
 
 
  Белый легкий снег сыпался из пустой картины в бездну.
 
 
  Чем ближе Морган приближался к раме, тем гуще был снег, тем острее он был, словно становясь стеклянной пылью, которая расцарапывала глаза до кровавых слез.
 
  И скоро...
 
  Морган увидел удивительную картину в той раме. Ему показалось, что он заглянул в другой мир, где царила зима.
 
  Там была железная дорога. Высокий черный перрон, расчерченный желтыми и белыми полосами. Небольшой вокзал с высокими полукруглыми окнами, в которых мелькали свет и тени. Моргану показалось, что внутри это здание и не вокзалом было вовсе, а иным и непостижимым пространством — сказочным дворцом, в котором старый чудаковатый король давал предновогодний бал. А дальше, в десяти метрах от вокзала, высилась красная кирпичная стена, покрытая серебристыми наростами инея. За стеною — мертвый яблоневый сад, в котором деревья превратились в узорчатые белые шары. В середине сада — почерневшая от времени водонапорная башня, окольцованная поверху ржавыми поручнями и металлической площадкой, изъеденной морозом.
 
  Моргана потянуло вниз.
 
  Он легко опускался, будто был невесом, хотя чувствовал свое тело. Он расправил руки и опускался, опускался...
 
  Как вдруг...
 
  Тяжелые вокзальные двери с массивными бронзовыми ручками открылись, выстрелив полоской теплого золотистого света по серому промороженному асфальту, из помещения донеслись звуки вальса, смеха, звона бокалов... И вот... На перроне появилась мрачная тень. Двери закрылись. Тишина.
 
  Это был высокий человек в легком черном пальто с поднятым воротником.
 
  Моргану захотелось постоять рядом с ним. Он спустился на перрон по воздушным ступеням — раз, два, три, – и стал за спиною этого высокого худого незнакомца.
 
  А тот вынул из кармана пальто пачку сигарет, вытряхнул одну и прикурил, просто тряхнув ею в воздухе. Черные перчатки, тонкие пальцы, оранжевый огонек.
 
  –Привет, Морган, – сказал человек в темноту перед собою.
 
  –Привет... – только и смог ответить тот.
 
  Он рассматривал черненую платину волос этого человека. Мороз крепчал, волосы покрывались инеем, переливающимся в свете из полукруглых вокзальных окон.
 
  Человек усмехнулся.
 
  Облачко пара.
 
  Морган посмотрел за его плечо... Рельсы, с налипшими наростами снега, пара пустынных перронов вдали, семафоры, железный мост высоко в темноте.
 
  –Кто вы? И откуда я вас знаю?
 
  –Ты не знаешь меня... – человек выдохнул сигаретный дым и снова мрачно усмехнулся. – Точнее, по-настоящему ты знаешь только меня.
 
  –Разве не вы придумали эту странную игру с куклой Сандрой? Разве не вы были там... между колонн? Разве не вы?
 
  –Там был тот, которого я придумал, как посредника между мной и тобой. Все его слова — его слова. А мои...
 
  Приглушенные звуки бала. Далекий свист маневровых тепловозов...
 
  –А ваши? – Морган смотрел на черненую платину волос.
 
  –Мои слова живут в твоей голове, Морган. Я разделил сам себя надвое, чтобы узнать.
 
  –Что узнать?
 
  –Тебе пора, – черный человек выкинул сигарету в пропасть между перронами. Она ударилась об высокую вымороженную рельсу и рассыпалась оранжевыми искрами.
 
  –Что вы хотели узнать?
 
  –Ты не слушаешь меня, Морган. А ведь я ответил. Мои слова — твои слова. Твои мысли – мои мысли.
 
  Черный человек зябко поежился, плотнее запахнул пальто, развернулся и направился в сторону вокзала. Морган не смог рассмотреть его лица, которое странным образом оставалось в тени. Человек открыл тяжелые двери, на мгновение задержавшись в полоске золотистого света, будто решив что-то сказать напоследок... но все же передумал, зашел и закрыл за собою дверь. В тот же миг свет погас в окнах вокзала, они сделались слепыми, холодными и неживыми. И только полумертвая, замерзающая на морозе черная бабочка кружилась и трепыхалась возле дверей. Она медленно спланировала на промороженный асфальт и умерла. На пустом перроне воцарилась тишина.
 
  Неведомая сила подхватила Моргана и понесла вверх... вверх... вверх..., туда где снег закручивался в спирали.
 
 
 
 
  Морган вспомнил письмо.
 
  Он вспомнил засушенную лунную бабочку с бархатисто-черными крыльями, которая выпала из конверта и испачкала ладонь сажей.
 
  Он вспомнил и осознал слова из этого письма.
 
  Так значит, в этих словах был и иной смысл?
 
 
 
  *
 
 
  Морган, я все устроил в лучшем виде!
 
  Долгое время мне не давал покоя один вопрос, который тебе показался бы странным. Однако для меня это очень важно.
 
  Настоящий этот мир или он всего лишь плод моего необузданного воображения?
 
  Как узнать, что нечто или некто — настоящее?
 
  Как?
 
  И теперь я понял.
 
  Узнать это можно лишь потеряв этого кого-то или это что-то.
 
  Ведь только теряя что-то мы осознаем пустоту. То место, которое совсем недавно было занято, вдруг начинает болеть, будто из живой плоти вырвали кусок. Это живительная боль, настоящая, отрезвляющая и доказывающая, что вот сейчас в моем теле дыра. Потеря. Заметь, не чувство потери, – это все мудрствования на пустом месте. А именно настоящая потеря вопиет к нашей органике, к нашим клеткам, к частицам крови, к нервным окончаниям. Это похоже на громкое хоровое пение. Мне больно, потому что из меня вырвали кусок мяса! Я знаю, что никогда не восполню потерю... И оттого мне так больно, так страшно, так одиноко!
 
  И вот что я придумал.
 
  Капитан Рог давно талдычит мне, что вокруг него собрались одни враги, которые спят и видят, как убивают его и узурпируют власть. Он совершенно помешался на собственной безопасности, этот ваш правитель, везде ему чудятся заговоры. Ты только представь, он даже своим соплеменникам не доверяет. Мне все это было на руку, потому что судьба Вермы уже давно предрешена и не мною. А тут он вдруг загорелся идеей заиметь себе механического телохранителя, ибо не доверят живым. Живое – думает о своем, а механическое – как запрограммировано, так и думает. Если мыслью можно назвать последовательность комманд.
 
  Как только он высказал эту мысль вслух, я сразу понял, что могу убить, так сказать, сразу двух зайцев.
 
  И я предложил ему тебя.
 
  Точнее, твое искусство.
 
  Ты сделаешь для него идеальную куклу телохранителя, Морган. Официальное задание из департамента личной безопасности правителя Вермы ты получишь на днях. Через два месяца в столице мы устроим ей проверку, на которой естественно будет присутствовать сам капитан Рог, ведь он не сможет отказать себе в таком удовольствии. Твоя кукла должна будет пройти три препятствия (настоящих и трудных, об этом позабочусь я лично), и добраться до капитана — что и будет означать полное прохождение испытания. Ты должен будешь настроить куклу таким образом, чтобы она по-настоящему стремилась добраться до владыки, а в самом конце — остановишь ее. Думаю, что это убедило бы капитана, он точно купит ее у тебя и попросит настроить для собственной охраны.
 
  Зачем я предлагаю тебе все это? Почему уверен, что ты согласишься?
 
  Я не уверен, Морган.
 
  Я лишь могу дать тебе слово, что если ты сделаешь все, как прошу... То я навсегда оставлю тебя в покое. Я даю тебе слово, что уйду из твоей жизни и не вернусь никогда и ни при каких условиях. Этому миру недолго осталось. А ты проживешь долго. Возможно, даже дольше чем тебе хотелось бы. И возможно так, как ты себе представляешь, но не знаешь, что твои мечты — твое же проклятье. Но об этом еще рано говорить.
 
  Я даю тебе выбор, Морган. Это будет моим последним заданием для тебя.
 
  Если ты все поймешь и сделаешь так, как я себе это представляю, то...
 
  А если нет — то все, абсолютно все, не имеет значение.
 
  Когда-то один писатель, из другого мира и из другого времени, озвучил самый главный вопрос тех, кто был «создан по чьей-то воле». Он звучит несколько грубовато для твоего уха, но я хочу, чтобы ты его услышал и осознал.
 
  Тварь я дрожащая или право имею?
 
  Кто ты, Морган?
 
  Задай этот вопрос себе и... мне. Если осмелишься.
 
  Мои методы...
 
  Да, я признаю, что мои методы грубоваты и слишком прямолинейны. Я все еще максималист, который хочет знать, что да — это да, а нет — это нет. Я не приемлю полутонов и промежуточных ответов. Поэтому мою последнюю волю ты исполнишь именно так — прямо, без обходных вариантов и слабохарактерных допущений. Все или ничего. Жизнь или смерть. Прав или не прав.
 
 
 
 
  Всегда твой С.Р.С.
 
 
 
  *
 
 
 
  Морган очнулся.
 
  Свет...
 
  Он зажмурился, застонав от боли, что пронзала глаза, будто горячими иглами.
 
  Откуда здесь свет?
 
 
 
  –Морган? Ты, наконец, пришел в себя? Сын, ты отвратительно выглядишь, как всегда.
 
 
 
  Тонкие щелки...
 
  Глаза медленно, но верно, привыкали к свету.
 
 
 
  Огромная спальная комната. Вверху шелковый балдахин. Одеяло. Впереди окно, полупрозрачные белые шторы, задернутые не плотно...
 
  «Где я?»
 
 
 
  –Морган?
 
 
 
  Все еще расплывчатая картинка. Вот перед ним появился высокий юноша с роскошными светлыми волосами, достававшими до плеч. Волнистые пряди скрывали половину лица. Зеленый глаз. Край улыбки. Кто это? Разве существует... разве может существовать такая отчаянная красота в этом уродливом мире? Кто это?
 
 
 
  Впрочем, что же это я... Как мог его забыть? Мысли путаются.
 
 
 
  –Глаза открыты... – задумчиво сказал юноша, затем обошел кровать и стал возле Моргана сбоку. Коснулся его лба прохладной ладонью. – Морган, если ты слышишь меня, то хотя бы моргни.
 
  –Я слышу тебя, папа, – прошептал Морган и поморщился от боли. Воспаленные и словно обветрившиеся губы треснули на уголках, под пожелтевшими корочками опять начала скапливаться кровь.
 
  –Пятый день уже как... Доктор утверждает, что ты вот-вот должен прийти в себя. Хотя, как мне показалось, он сам не вполне понимает причину твоей горячки. Точнее, предполагает, что это проявление одной из болезненных особенностей организма полукровки. Ах, черт, ты скверно выглядишь, все же. Есть еще один способ проверить температуру... – Редиард поправил одеяло, осмотрел Моргана с некоторой долей сомнения, затем наклонился и коснулся губами его лба.
 
  А Морган закрыл глаза... Шелковистые пряди ангельских волос скользнули по лицу, запах экзотических цветов приласкал и успокоил обоняние. Морган и не заметил, да и не почувствовал, как одна единственная слезинка вытекла из левого воспаленного глаза и скатилась по щеке.
 
  Редиард выпрямился.
 
  –Температура есть, но ты уже не так горишь, как пару дней назад, – он внимательно рассматривал сына.
 
  –Где я? – это был даже не шепот, это был хрип, после которого Морган согнулся в коротком приступе кашля.
 
  –У меня в Волчьем Дворце. Где же еще? Ты ухитрился свалиться в горячке прямо на презентации и любезный Йохан привез тебя сюда. Скажи спасибо Рене. Это он выхаживал тебя все эти дни.
 
  –На презентации? – Морган справился с болью в легких, перетерпел и отключил ее, как делал это всегда с тяжелыми своими болячками полукровки, затем расслабился на подушке, хотя и с долей опаски.
 
  –Ты что же, ничего не помнишь? – Редиард оглянулся, заметил стул возле шкафа и поставил его возле кровати. Сел. Скрестил руки на груди. – Может, хоть что-нибудь?
 
  –Смутно... – Морган с трудом качнул головой. – Все мысли перемешались. Дай мне немного времени. А ты... где был?
 
  –В Розенбурге, по делам империи. Но это к делу не относится. А вот, что случилось с тобой пять дней назад, я тебе расскажу. Капитан Рог организовал презентацию твоей новой боевой куклы, которую он решил сделать своим телохранителем. Народу собралось, судя по возмущенному хрюканью Йохана, уйма, чуть ли не вся знать Вермы. Робототехники нагнали столько, что хватило бы на небольшую войну с соседями.
 
  –Странно, – Морган закрыл глаза. – Мне все еще трудно отделять мысли от неясных образов. Я не знаю, что это – воспоминания или бред? Ночь, лучи прожекторов, снег... и черные бабочки.
 
  –Бабочки? Морган, кажется, я выбрал неудачное время для разговора. Ты еще очень слаб.
 
  –Продолжай, пожалуйста, пап, – Морган открыл глаза и посмотрел на отца. – А то ведь потом Рене не даст нам поговорить.
 
  –Рене? Ну да, ну да... – Редиард встал и повернулся в сторону окна. – Тебе не мешает свет? Если хочешь, я прикрою окна шторами.
 
  –Мне нужен свет, папа. Как можно больше света, – мастер слабо улыбнулся, рассматривая серебристый в рассеянном свете профиль отца. – Там ведь немного осталось рассказывать?
 
  –Ну все, что я знаю — знаю со слов любезного Йохана. И если верить ему, то презентация имела сногсшибательный эффект. Это, замечу, была его характеристика. По условиям презентации кукла должна была пройти три заграждения и добраться до капитана. Никто не верил, что она сделает это, ибо прецеденты были и все, как ты понимаешь, провальные. Но твоя кукла раскромсала десяток боевых роботов, которыми так гордился мастер Гаспар, придворный механик. Она добралась-таки до капитана Рога, по пути с легкостью расшвыряв два ряда солдат, что окружали его. И тут ты тихо так сказал, опять же, со слов Йохана, де остановись, Сандра, и преклони колено перед своим новым хозяином. Кукла застыла, затем стала на одно колено перед капитаном и склонила голову. Публика взорвалась аплодисментами. И никто не заметил, как ты побледнел и начал падать. Странно, что тебя не затоптала толпа знати, которая рвалась в середину колоннады, чтобы рассмотреть куклу. В общем, спустя некоторое время Йохан обнаружил виновника торжества на гранитном полу в горячке и без сознания. Капитан распорядился отвезти тебя в мой дом и следом прислал своего личного доктора. – Редиард повернулся и посмотрел на сына. – Я что-то разговорился, как всегда. Прости.
 
  –Пап... – Морган не мог отвести взгляда от такого красивого и родного лица. И нужно было бы убрать..., а он не мог. Так редко случалось побыть с отцом наедине.
 
  –Меня, как всегда, не было рядом.
 
  –Ты всегда...
 
  В этот момент скрипнула дверь и в спальной комнате показался Рене с подносом, на котором были расставлены склянки с микстурами.
 
  –Господи, – прошептал Рене со слезами на глазах. – Мастер, вы вернулись!
 
 
 
  *
 
 
 
  Спустя четыре дня.
 
 
  –Еще два или три дня потерпите, мастер Ван Крид. Вы еще слишком слабы для долгой поездки.
 
  Морган в длинном и теплом домашнем халате сидел в кресле и пил травный чай из стакана. Это была небольшая буфетная комната, в которой присутствовал едва уловимый, старинный, и оттого чуть прогорклый, аромат карамели. Казалось, что сами стены здесь пахли конфетами. Морган улыбнулся. В детстве он любил эту комнату и частенько засыпал в ней, налопавшись конфет, прямо в этом кресле...
 
  –Просто... я соскучился по нашему дому.
 
  –Я понимаю вас, мастер. Но вы сами-то, как оцениваете свои силы? Ведь вам все еще нужна моя рука, пока вы ходите по дому.
 
  –Волчий Дворец такой холодный...
 
  –Не капризничайте, мастер, а то лишу вас сладкого, как в детстве.
 
  Морган хмыкнул и чуть не расплескал чай. Рене с нежностью смотрел на этого сильного человека, которого так не кстати свалила с ног неведомая хворь. Мягкий свет из окон расчертил мраморный пол на золотистые квадраты. Свет покрывал черные волосы мастера золотистой пленкой. Свет играл, вспыхивал и меркнул в янтарном напитке. Свет...
 
  –Я приехал сразу, как позвонил ваш батюшка. О господи, что они сделали с вами, мастер, эти проклятые столичные упыри?!
 
  –Не в них дело... – Морган вздохнул и поставил стакан на стол. – Эх, сейчас бы сигару... А, Рене?
 
  –И даже не начинайте. Пара дней исключительно здорового образа жизни. А в Стокванхейме уж курите, сколько вам влезет.
 
  Морган посмотрел на белый-белый свет в окне.
 
  И почему-то... ему примерещился вокзал и перрон... Откуда?
 
  –Он схитрил, – прошептал мастер. – Убив его, Сандра должна была убить и меня. А я хотел... так хотел довести эту историю до конца.
 
  Рене едва не выронил стакан из рук.
 
  –Что за ужасы вы говорите, мастер? Кто должен был...
 
  –Чертов хитрец, – Морган откинулся на спинку кресла. Он улыбался и... почему-то... плакал одновременно. – Память вернулась так неожиданно, старина, будто кто-то сначала сомневался, а потом вдруг решился и включил.
 
  –Мастер, умоляю вас, прекратите. Мне страшно представить, что вы там себе надумали.
 
  –И Антона не было. Он решил втихую провернуть это дело без него.
 
  –Антон пропал уже как двадцать лет! – встревоженный Рене подошел к Моргану и положил ладонь на его лоб. – Температуры нет. А я уж подумал, что возвращается горячка. Мастер, пожалуйста, не пугайте меня.
 
  –Он не смог. Схитрил, переписал, переиначил... Слабак.
 
  –Кто? О ком вы говорите, мастер?
 
  –Я не помню его имени, как он и задумывал. И лица не помню. И сколько их было на самом деле, двое или один, тоже забыл. Уверен, что и свое письмо он тоже уничтожил. И черную бабочку...
 
  –Черная бабочка? – Рене все еще тревожился за своего хозяина. – Я видел черную бабочку поверх чертежей в папке на вашем столе. Но никакого письма...
 
  –Забудь, старина. Я тоже забуду. Надеюсь он сдержит свое слово. И мы больше никогда не увидим его, не услышим, не узнаем. Там на перроне... был настоящий. Тот, кто сидит в моей голове и читает каждую мысль. Он не отпустил меня. Он никогда и никого не отпускает по-настоящему... до конца.
 
  –Мастер, я списываю ваши слова на болезнь. Иначе, все это звучит более чем странно.
 
  –Все Рене. Больше не будет этих странных слов. Верь мне.
 
  Старик поставил стакан на поднос и направился к двери. Прежде чем выйти из буфетной комнаты, Рене задержался и глянул на Моргана.
 
  Тот задумчиво смотрел на светящееся окно. Он уже не плакал и не улыбался. Он просто смотрел на свет и впитывал его своими мудрыми не по годам глазами.
 
  Рене покачал головой и вышел.
 
  Негромко хлопнула дверь.
 
  Морган закрыл глаза и прошептал:
 
  –Почему же... почему все изменив, все переписав, все переиначив, показавшись мне воплоти... ты оставил мне память о себе? Почему? Почему? Почему?
 
 
 
  КОНЕЦ.
 
 
 
  Сони Ро Сорино (2012)