Иван да Марья. Глава третья. Часть четвёртая

   Прошло четыре года после того, как мы с Ариком, погостили в Арктике. Я, категорически, не понимал, почему Нэлля Ефимовна, которую я спас в то лето, так сильно интересовалась моей судьбой и всячески, вроде и ненавязчиво, но оказывала всевозможные знаки внимания.
   Дед, после санатория, решил всё-таки остаться со своей бабкой, чему та была безумно рада. И что самое главное, он сам изъявил это желание. Меня это известие тоже сильно обрадовало, бабушке с ним будет веселей, но как только он решил приземлиться здесь, то началась неспокойная жизнь возле него. Первым делом он выкосил огромный участок камыша, нанял каких-то строителей и те соорудили довольно приличную пристань. На конце участка построил просторную баню, от которой до речки было метров пятнадцать и стал приглашать в неё местных мужиков отдохнуть, как он говорил. Даже дядю Витю, или как он его называл - Витёк, и то приучил посещать баню. Купил себе сразу же моторную лодку и ездил на рыбалку с Витьком на протоки, да и просто к нему в гости. Точно также и дядя Витя ездил к ним в гости. Часто помогал ему по делам. Благо денег на всё это хватало, так что подарок от Нэлли Ефимовны пришёлся ко двору.
   Бабушка всё-таки развела всякой живности и, для этого, дед, сзади дома, на одной из сторон, построил огромный кирпичный сарай с отделениями для каждого вида. Куры были вместе с утками и гусями, овцы и несколько баранов отдельно от них, ну и как же без поросят! Их завели сразу шесть и огромного молодого хряка, чтобы плодить потомство.
   В конце августа произошли события, после которых страна перестала существовать. Вот он и заявил, что у нас должно быть всё своё, а то ещё нахлебаемся.
   - Горбатый, наворотил! - говорил он. - Вот теперь и мы все будем горбатиться, но это ещё полбеды! Главное, чтобы воевать не пришлось!
   Когда я приехал на следующее лето, то не узнал нашего дома. Дед сломал старую крышу, пристроил огромную террасу и соорудил новую крышу над всем этим пространством. В мансарде получились две огромные комнаты, с выходами на балконы.
   - Дед! - спросил я у него. - Откуда столько денег взял, чтобы всё это соорудить?
   А он ухмыльнулся и произнёс. - Спонсоры помогают! Тебе виднее, внучок! Эта женщина прямо не знает чем-бы нам помочь! И чего она столько уделяет для нас времени, ума не приложу? А, собственно, что в этом плохого? Не воруем же мы? Да и Витёк мне помогает, мы уже с ним чуть-ли не роднёй стали! Вот, пойдём покажу, что мы с ним соорудили!
   И повёл меня на моё место, место моего старенького шалаша. Картина передо мной открылась шикарная, начиная с бани и заканчивая пристанью.
   - Ну ты, дедуля, даёшь! - только и проговорил я ему тогда.
   Все эти годы, пока учился, каждое лето проводил дома. Почти всё время, возле меня, рядом находился мой закадычный друг, Арик, или Аря, как его называл дед. Год наслаивался на другой год. Мы жили своей молодой жизнью и не очень-то заморачивались над тем, что в тот момент происходило у нас в стране.
   По окончании высшей школы нам присвоили звания лейтенантов и направили, по нашей просьбе, в спецназ. Арик был превосходным стрелком, всегда занимал призовые места на соревнованиях, поэтому его и определили в снайперы, а я стал командовать взводом разведки в том же самом подразделении. После выпуска нас направили в Новочеркасский полк милиции специального назначения, который был создан для борьбы с терроризмом и бандитизмом.
   Шёл 1995 год, уже больше полугода шла самая настоящая война в Чечне, но нас пока держали в резерве, так как воевали регулярные воинские соединения, а не внутренние войска. Из нашего полка выезжали на задания только разведчики и всё, для этого нас, в основном и готовили. А враг у нас был мировой терроризм, подкреплённый местными фанатами. Нас обучали даже арабскому и чеченскому языку, чтобы мы могли понимать их разговоры, находясь на задании. Я очень неплохо разговаривал на чеченском языке и хорошо мог разобрать арабскую речь, но говорить на том языке не мог, кое-что с трудом, но впитывал каждое слово. Потом это мне очень даже пригодилось.
   Отпуска у нас на сей раз не получилось и, пробыв несколько дней дома, мы с Ариком, выехали на место назначения.
   Провожая нас, бабушка Рая вся растрогалась. За это время они с дедом сильно сдали, хоть и хорохорились, но уже было заметно, что время своё берёт. Обоим уже было около восьмидесяти лет и главное в их рационе стали лекарства.
   - Ну а что ты хочешь, внучок? - говорил дед с весёлой улыбкой. - Восемьдесят, это не восемнадцать!
   Всю свою дальнейшую жизнь, я всегда благодарил их за то, что они были со мной в те, очень тяжёлые для меня дни.
   Так уж случилось, но зимой, уже в 1996 году, дед, как когда-то Маша, упал с пристани в ледяную воду. Он конечно же выбрался из воды и пришёл домой, но старый организм не выдержал и он умер от воспаления лёгких в течении трёх дней. Лёгкие просто сгорели и деда не стало. Меня с Ариком отпустили домой сразу же, но приехали мы только на похороны.
   Не успели проводить его и, собиравшись уже уезжать на службу, проснулись утром и увидели, что бабушка, сидя возле стола в кресле, уснула. Напротив её стояла фотография деда и она, не отрываясь смотрела на неё. В уголках её глаз застыли две капельки слёз. Она тихо умерла и душа спокойно улетела к своему мужу с котором они прожили больше шестидесяти лет. Не смогла! Не смогла пережить эту утрату и, тихо-тихо, ушла следом за ним.
   Моё сердце разрывалось на мелкие кусочки! Слёз не было, была тупая, нудящая и очень противная, боль в груди. Больше у меня не осталось ни одного близкого человека, не считая тёти Ани, которая, собственно, и не была мне близким человеком. Она и на похороны не приехала, сославшись на то, что не с кем оставить детей. Арик ни на минуту не оставлял меня одного, я это чувствовал и был ему благодарен. Без него мне вообще было-бы невыносимо.
   Нам продлили ещё на неделю отпуск пока мы управлялись со всеми делами. Теперь для меня мой полк и мои товарищи по оружию были моей единственной семьёй, и я это чувствовал всеми фибрами своей души. Я был уже далеко не мальчик, взрослый, возмужавший, на вид лет тридцать пять, мужчина. Столько лет мне давали из-за моей могучей, ладно скроенной, фигуры с кулаками как кувалда. Если пару дней не брился, можно было записывать меня к чеченцам. Поэтому меня в роте, да и во всём полку, прозвали - моджахед! Хотя на самом деле мне ещё было чуть больше двадцати двух лет. Мои ровесники рядом со мной смотрелись просто мальчиками.
   Арика сослуживцы прозвали сверчком из-за того, что практически не умолкал, но все его любили. Он часто надо мной подшучивал, а я, посмеиваясь, ему подыгрывал.
   - Ну вот! Зачем мне теперь всё это? - сказал я, сидя с Ариком на террасе, которую соорудил дед.
   Было прохладно, но в дом идти не хотелось, водка пилась как вода, хмеля не было ни в одном глазу.
   - Жить мне здесь уже вряд-ли придётся, всё у нас с тобой идёт по другому направлению и оставить некому всё это! - добавил я с горькой усмешкой.
   - А почему некому? - возразил Арик. - Давай сюда перетянем дядю Витю, пусть он здесь и командует, а то хибара его совсем доходит! Да и вернуться будет куда в случае чего! Всё равно приходит время когда тебя потянет на Родину, вот тогда и будет куда приехать, а продать ты его всегда успеешь!
   Я минут пятнадцать смотрел на него, отчего он даже засмущался и спросил. - Ты что, спалить меня хочешь своим взглядом?
   - Знаешь, Сверчок! - ответил я ему и улыбнулся, отчего Арик даже присвистнул. - Вот не зря я тебя сделал своим побратимом! Мысли у тебя просто золото!
   После этого я встал и пошёл в дом чтобы позвонить дяде Вите. Арик мне что-то говорил вслед, но я ничего не слышал, был занят своими мыслями.
   - Дядь Вить! - произнёс я, когда услышал его голос в трубке. - Давай к нам, а то скучно без тебя! Мы тут с Ариком всех родных поминаем на террасе, так и ты подгребай к нам!
   Послушав, что он говорил мне, я добавил. - Ну и что, что холодно? Зато не душно! Я тебе плед дам и всё, все проблемы будут решены!
   Минут через десять он появился и я, усадив его в кресло, укрыв пледом, налил ему стопку. Выпили молча не чокаясь и, закусывая, он посматривал на нас, явно ожидая чего-то.
   Я не стал его томить ожиданием и сказал ему прямо в лоб. - Дядь Вить! Я хочу, чтобы ты перебрался сюда и хозяйничал! Продавать не хочу, а ты для меня самый близкий человек, да и мне будет куда приехать в отпуск!
   Дядя Витя минут пять молчал. Потом взял бутылку с чачей, разлил по стопкам и произнёс. - Ванюша! Если бы мне сказал подобное кто-то другой, я бы сильно обиделся, но ты другое дело! Поэтому я скажу тебе, что согласен, но у меня к вам есть небольшая просьба, помочь мне перетащить кое-какие вещи утром, чтобы я один здесь не суетился, хорошо?.
   - Чудненько! - произнёс я и, поднявшись с кресла, стал его тискать от радости, отчего тот закряхтел, а Арик от души посмеялся, глядя на нас.
   Через два дня мы уже снова были в расположении части. За всё время, проведённое дома, я ни разу не выгнал свой "Мерс" из гаража. Да и наездил я на нём за эти четыре года всего чуть больше двадцати тысяч километров. Даже капот ни разу не поднимал. Арик, кстати, машину себе так и не взял, а деньги отдал отцу, который выкупил себе пруд и занялся рыбным хозяйством.
   - А зачем она мне нужна? - ответил он мне, когда я спросил его об этом. - Вся моя жизнь будет в горах, рядом с тобой, ну а в отпуске мы снова с тобой, а раз с тобой, то есть кому меня возить! - добавил он и захохотал.
   Вот так, в своей манере он и отшутился, хотя, конечно, дело было не в этом, а в том, чтобы помочь отцу завести своё дело. Пришло такое время, когда все помешались на бизнесе.
   Время продвигалось к марту месяцу, солнце уже своё брало, но зато принесло с собой массу грязи, по которой приходилось каждый день бегать и ползать. В казарму приходили как черти. Потом по часу торчали в души, чтобы хоть как-то отмыться. С утра до вечера боевая подготовка. Наш командир, майор Лютый, сдирал с нас по семь шкур и всё приговаривал, это я вас здесь жалею, а в горах будет некому пожалеть, без ног будете, а бежать заставят.
   К своей фамилии он подходил как нельзя лучше и, если бы у него было другая фамилия, то ему бы дали такое прозвище, лютым или чем-то подобным.
   Командир полка, полковник Клепач, был дядька суровый, но внимательный, к каждому своему однополчанину. Вот и со мной, когда беда приключилась, он отпустил меня с Ариком не задумываясь, не взирая на военное положение.
   Мы действительно, постоянно, находились на военном положении и каждый день ждали приказа о выступлении. Небольшими группами наши бойцы, постоянно, присутствовали в Чечне и участвовали в боевых столкновениях, но это были скоротечные посещения, вернее рейды по тылам бандитов, в которых были потери, не говоря уже о раненых. Но все ждали и понимали, что скоро должны бросить всех в бой. Где, куда и когда, никто не знал, тем более с каким заданием. Даже наш командир этого не знал.
   Вот мы и бегали по пересечённой местности, стреляли, таскали друг-друга с полной выкладкой. Я переносил все эти тяготы воинской службы легко и с воодушевлением, а Арика, вечером, не могли успокоить от его буркотни. Все эти побегушки, как он говорил, его достали.
   - Ну вот, зачем снайперу, скажите мне, бегать по грязи, да таскать ещё кого-то на спине со всем вооружением? - возмущался он. - Я же снайпер! У меня винтовка и термос с горячим чаем и всё!
   - Ну а если, допустим, меня ранят? - спросил я у него, улыбаясь. - Ты что, меня не потащишь?
   - Упаси Боже! - взмолился он. - Полтора центнера с железками я не осилю! О! Придумал! Я лучше тебя тогда пристрелю, а всем скажу, что так и было!
   Вся казарма грохнула от смеха да так, что к нам забежал дежурный офицер, но посмотрев на нас, махнул рукой и удалился восвояси.
   - Спасибо, дружище, что предупредил! - проговорил я, смеясь. - Теперь буду подальше от тебя держаться!
   И вот, это было в конце марта, нас подняли рано утром по тревоге. Пока водили на ранний завтрак, в часть подогнали большое количество автобусов. Через пару часов, в сопровождении полковых БТРов, наша колона направилась в сторону Ингушетии, куда нас срочно перебрасывали для задач, поставленных перед нашей частью.
   Началась новая, опасная и страшная жизнь, жизнь сопряжённая не только с ранами и неизбежными потерями, которые бывают в любой войне, но и с душевными ранами, которые заживают гораздо труднее и продолжительней, чем телесные раны. Жизнь полна неожиданностей - можно сказать и так!

                2.03.2014 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2014/03/03/1684!