14. Гуманоид. А я маленький такой

Конкурс Копирайта -К2
Работа написана для Школы «Из точки А в точку В»

Первый фрагмент здесь http://proza.ru/2014/02/12/787


***


Второй фрагмент


Объем 17,5 тыс. зн.


Семён положил карандаш на исписанный лист бумаги и с хрустом выпрямил спину. Встал, прошёлся от стены до стены. Он был уже не молод: волосы поседели, голубые глаза выцвели, высокий лоб пересекли две глубокие поперечные складки. Ненароком бросив взгляд за окно, озабочено пробубнил себе под нос:
- Пора собираться. Мона уже вовсю готовится. Вот ведь характер — если не может  командовать, то, как бы сама по себе. И ведь командовать давно уже сама не хочет, только вид делает. Даже поняв, что её сила в слабости, не может быть второй. Эх, Мона, Мона...
 Старик посмотрел на свои записи, тяжело вздохнул.
- Нет, пока желание не пропало, буду писать, - представив упрёк в глазах жены, поморщился, - в конце концов, это важнее. Если не переживу переход, хоть что-то после меня останется.
Усмехнулся:
- Да, именно что-то. Для уже оставшихся после меня кого-то.
Он вновь уселся за грубый деревянный стол и склонился над чистым листом. На чём  остановился? Как раз на том месте, откуда началось самое главное.

Симона. Да, всё началось с их знакомства при весьма щекотливых обстоятельствах. Несмотря на въевшуюся в каждую клеточку разума осторожность, какой же он был безрассудный! Воспоминания о событиях молодости гораздо ярче, чем память о том, что случилось совсем недавно.

Семёна оставили дежурить на время учебной тревоги. Обходя набитый электроникой периметр мыслеполигона, он, как всегда, погружён в свои мысли. Когда его никто не видит, можно расслабиться. Семён привык скрывать свои чувства и эмоции от посторонних глаз и, когда оставался один, пользовался моментом.

Огромный пустой зал сектора МП-94. В центре — периметр мыслеполигона, разделённый на четыре секции. Одна дверь ведёт в помещение для считывания мыслей. Ещё по одной — в каждую секцию для наблюдателей. На входе табличка с именем. Наблюдатели, незнакомые друг с другом, обычно сидели в наушниках каждый в своей комнате, следили за приборами, записывали результаты и представить боялись, что могут оказаться по ту сторону защитного экрана. Испытуемым говорили, что их помещают в изолированную комнату для того, чтобы сосредоточились перед допросом. Ничего не подозревающий человек начинал прокручивать в уме что «можно», что «не можно» и как себя вести. И все его тайные помыслы становились явными. 

Семёну всегда было любопытно, как там, внутри? Вот и дёрнул его чёрт заглянуть в запретную комнату. Пока продолжаются учения, в секторе МП-94 часа два ещё никого не будет. 

Глухие белые стены — понятно, окна здесь ни к чему. Интересно, для чего мягкий голубой пол и чёрный блестящий потолок? Чтобы с толку сбить? А так — ничего особенного. Не стоило того, чтобы рисковать. Дурацкое любопытство. Сколько раз из-за него находился в шаге от распылителя. И всегда спасало чудо. Другой давно бы попался! Но он – особенный!

 «Астролёт, что-ли, угнать?» - Семён лёг на мягкий пол и закрыл глаза.
Что толкнуло его так рисковать? Адреналина хватало с избытком. Может чувство вины? Или проверка, насколько ему благоволит судьба?

«Взять и улететь на поиски другой планеты. Вдруг учёные не врут, и таких планет как наша — великое множество? Только Создатель благоразумно удалил их друг от друга на такие расстояния, что невозможно даже мыслью достать. Но ведь достали, мыслью-то. А если поймают? Говорят, ещё никому не удавалось угнать астролёт».
- Врут! – звонкий голос разорвал тишину.
Семён вскочил одним прыжком, сердце подпрыгнуло к горлу и провалилось в живот.
- Ты кто?
- Твоя душа! – коротко стриженая высокая брюнетка с серыми глазами стояла рядом и буравила его взглядом. Откуда она взялась? На голове сетка из разноцветных проводков. Другая – в руке.
- Шутишь? - сердце вернулось на место, но бьётся так, что кажется, вот-вот выскочит.
- Испугался? - Её взгляд изучающе скользит по его лицу.
- Просто удивлён, - Семён пытается скрыть смущение. Девчонка красивая, не хочется выглядеть перед ней дураком или трусом.
- Ты не дурак! – успокаивает девчонка, лукаво улыбаясь. – Иначе и я была бы дурой. А я точно знаю, что это не так. И тем более я – не трусиха.
«На мыслеполигоне мысли людей как на ладони, войти в чужую голову – проще некуда. Но почему она считывает мои мысли, а я её – нет? Наверное — дело во мне? Точно — урод!»
- Да ладно, не парься! - она протягивает Семёну провода с датчиками. - На, попробуй, хочешь? Это на случай, если с преступником здесь надо побеседовать, а не просто узнать, о чём он думает, сидя в ваших клетках. 
Семён не стал отказываться. Невероятно – почувствовать в себе другого человека! Тем более – девчонку.

Сначала его обожгла волна смущения: «Хотелось бы, конечно узнать, что ты думаешь обо мне, но лучше не надо. Вдруг какую-нибудь гадость. У этих парней вечно непристойности на уме!»
Семён покраснел:
- Да я и так могу сказать – ты очень красивая.
- Будешь подшучивать…  - она делано нахмурилась.
Женские эмоции и чувства оказались невыразимо ярче, богаче. Одновременно удовольствие, смятение, лукавство, тепло по всему телу. «Вот это да! Они что, так всегда живут? И как выдерживают!»
- Даже и не думал! – искренне вырвалось у него. И чужая мысль в голове. Её мысль! «А он именно такой, каким казался! Ах ты, боже мой, с чего же начать? Так. Хватит! Соберись!»
- Зачем ты мне дала это? – отпрянул Семён в смятении.
- Чтобы ты мне поверил, - девчонка дёрнула плечиком, подняла тонкие брови под короткую челку.

Они стояли друг против друга в замкнутом пространстве среди мягких стен, пронизанных проводами и утыканных тщательно спрятанными антеннами, на небесно-голубом полу, и каждая клеточка их организмов отправляла сигналы на экраны и в наушники наблюдателей, которых сейчас не было на рабочих местах.

Семён пытался разобраться в её мыслях и чувствах. Обычно он, как по радио, слышал только мысли испытуемых. Их чувства чистильщиков не интересовали. А здесь, внутри, он оказался погружённым в океан чужой индивидуальности и чуть не задохнулся в первое мгновение. Впрочем, отделить её от себя оказалось не так трудно, главное приноровиться. Совсем другая энергия. Другое течение мыслей.
 
- Симона!?
- Да. Но лучше коротко – Мона. А то, что ты Семён, я давно знаю. Я буду звать тебя Сёмой!
- Ты... Этого не может быть!
- Их детям тоже надо чем-то заниматься! К тому же, мне нравится моя работа.
- Зачем я тебе?
Её мысли дрожат, вибрируют:
- Мне нужен второй, Сёмочка!
- Для чего?
Он старается подавить противоречивые эмоции.
- Ты когда-нибудь выходил за пределы своего дурацкого сектора для просвечивания мозгов, умник? Знаешь о космодроме в секторе К2? Знаешь, конечно!
«Ну и тормоз! Что ж я с ним делать-то буду?»
«О чём это она? Но – сколько энергии!»
- Сёма, хочешь посмотреть на последнюю улучшенную модель астролёта?
- Ты с ума сошла, Мона?  «Я и первой не улучшенной не видел!»
- Слушай, не будь занудой! «Прикольный какой!»
- Да откуда ты вообще взялась? Ты наблюдатель?
- Вот ещё — заниматься такими глупостями, как копаться в чужих мозгах! Я — лётчик-испытатель из отдела Астроразведуправления!
«Интересно, что ей понадобилось на мыслеполигоне? И почему мыслеполигон оказался включённым?»
- Подожди, как же ты могла читать мысли, если не являешься наблюдателем?
- А ты не догадываешься? – в её глазах тайна, а в мыслях…
Семён не понимает её мысли, охваченный чувствами, названия которым не может подобрать.
- Уйдём отсюда, - он стянул с себя разноцветную сетку. - Не могу находиться под напряжением твоих эмоций! У меня начинает болеть сердце.
Мона тоже сдёрнула с головы шапочку из проводов.
- А я наоборот, отдохнула. В твоих чувствах просто штиль.
Они вышли из помещения мыслеполигона.
- Я давно за тобой наблюдаю! - выражение лица Моны говорило о том, что она довольна собой и результатом своих действий. - И не я одна. Слышала, недавно чистильщики говорили, что кое-кто велел получше присматривать за тобой. Что ты будешь козырной картой, когда придёт время устранить твоего родственничка. 
- Они хотят расправиться с ...
«Чёрт! Надо скорее предупредить...»
- Думай о том, что они хотят расправиться с тобой! Ему ты всё равно не поможешь. А мне нужен второй. Я не желаю бултыхаться неизвестно сколько времени неизвестно где в одиночестве.
- Ты решила угнать астролёт? – побледнел Семён.
«Ну, сумасшедшая. Вот тебе и девчонка!»
- А ты сам о чём только что думал? – усмехнулась Мона.
«Неужели испугается? Ну, ничего, у меня есть аргументы, против которых ему не устоять!»
- Но я же так. Гипотетически, - голос Семёна дрогнул.
- Имей в виду, распылят тебя не гипотетически! - заверила она.
- Если я сбегу, дядю точно убьют.
- Его и без тебя убьют. А если ты откажешь мне, я сама сдам тебя! Сотру свои мысли, а твои покажу, сам знаешь кому! - засунутые в карманы руки с торчащими вверх большими пальцами снаружи, высоко поднятый подбородок и прищуренные глаза свидетельствовали о серьёзности её намерений.
- Ну ты и... - привычка скрывать порывы чувств не позволила озвучить то, что Семён подумал о Моне.
- Так согласен? - ей всё равно, что он чувствует в данный момент. Когда-нибудь всё изменится, Мона это точно знает.
- Говоришь – врут? Врут, что всех поймали?
«Сменить тему и что-нибудь придумать! Вот влип!»
- Ага. Они даже и не ловили, Сёмочка. Людям сказали так, чтобы на дорогое оборудование не покушались. И на охране экономия.
«Ещё немножко дожать и он мой!»
- Мона, почему я? Не нашлось других кандидатов? – Семён совсем не уверен, что готов участвовать в этой авантюре. Одно дело помыслы, совсем другое – дело. Он почувствовал, что Мона не то, чтобы смутилась, скорее запнулась, выскочив на мгновение из потока своего блицкрига.
- Ты мне подходишь. Мне нравится ход твоих мыслей. И то, что у тебя есть причины лететь со мной. Я за многими тут наблюдала. Или уроды, типа чистильщиков или слабаки с желеобразной душой. Ты не такой. Ну и...
Горячая волна накрыла её от макушки до пят и воронкой ушла вниз живота.
- Ну и ты, Сёма. Ты мне тоже. Нравишься! - отрывисто закончила она.
- А мои чувства тебя не интересуют?
«Вот это напор! Как горят уши. Может, не заметит? Главное не дать понять ей, что я не знаю, что делать».
- Совершенно не интересуют! Уверена – ты меня полюбишь!
«А я не уверен. Хотя она сногсшибательно хороша! Но такая властность, непоколебимость в своей правоте. Избалованна до безобразия».
- И как ты себе это представляешь? Угон. - Семён тянул время, чтобы хорошенько всё обдумать.
- Из-за того, что до нас никто не сбегал, а посторонних на стартовую площадку не допускают, астролёты караулят в пол-глаза. Меня так вообще везде пускают. Я — неотъемлемая часть своего папочки! - усмехнулась Мона.
- Не понимаю. Тебе ведь и здесь живётся неплохо! Тебе ничто не угрожает, роскошь и всё прочее.
Она скептически улыбнулась:
- Твой дядюшка тоже сейчас на высоте. Никто ни от чего не застрахован. Пока есть возможность, я хочу осуществить мечту всей моей жизни!
- И что за мечта?
Семёну было почти не интересно — что может придумать капризная внучка САМОГО? Поиграть в дорогую игрушку — астролёт последней модели? А дальше что? Ну — его понятно куда. А она выкрутится – сто процентов!
Они быстро шли в сторону сектора К2. Вот ведь упёртая! Бросив взгляд на спутницу, Семён поразился её виду — щёки пылают, зрачки расширены, на ярких розовых губах счастливая улыбка.
- Знаю, Сёма — ты можешь себе это представить! Сколько себя помню, я всю жизнь мечтала о дальних перелётах, об открытии обитаемых планет и встречах с инопланетянами. Я училась в астроакадемии, знаю все модели астролётов от самых дремучих до последней модели. Ну вот, пришли. Времени у нас осталось совсем ничего. Сейчас ты всё сам увидишь! - удивительно, но волна воодушевления передалась ему. Это было так близко к восторгу Семёна от живописи. Он впервые в жизни встретил девчонку с таким же мировосприятием.
Мона с Семёном приблизились к двери в галерею, куда наблюдателям было строжайше запрещено заходить. Он едва поспевал за ней, глядя, как завитки чёрных волос подпрыгивают на её смуглой шее.
- Как мы попадём туда? Нужен специальный ключ.
- Ты забыл, кто я? Между прочим, на самом деле вас, то есть — наблюдателей на мыслеполигоне, всего трое. А четвёртый наблюдает за вами. Только я уговорила отца на время отдать мне кабинет четвёртого. Он мне не отказывает ни в чём!
- Он тебя так любит? Как же ты его бросишь? Вернее — предашь! Ведь после твоего побега...
- Сёма, он не меня любит, а себя! Он просто боится моих истерик. И мою мать. Дочь президента — это тебе не технический персонал.   
Президент СОР — единственный, кто не переизбирается в правительстве. Пока жив — на посту. Его семья неприкосновенна. Впрочем, мужем дочери можно и пожертвовать.
- Тебе что, совсем не жалко отца? - в голосе Семёна прозвучало отвращение.
Симона открыла запретную дверь индивидуальным электронным ключом и, обернувшись к Семёну сказала жёстко:
- Ты его совсем не знаешь.
- Понял, - пробучал Семён. - Заткнулся.
Они почти побежали по длинному узкому гофрированному коридору, словно по внутренностям огромного извивающегося змея и выбрались с другой стороны, также воспользовавшись личным ключом Моны. Войдя в огромный зал ангара, Семён невольно открыл рот от изумления и восхищения.
- Смотри, Сёма — это А-3015. Видишь - целая космическая станция! Идём скорее, я тебе всё покажу.
Откуда в её руках оказался пульт? Мона нажала на зёлёную кнопку. Из брюха астролёта выпрыгнул прозрачный лифт. Две минуты — и они стоят в просторном вестибюле. Впечатление, что это приёмная в богатом доме — светлые стены, живые цветы, столик, удобные кресла, диван, несколько больших тёмных экранов. Мона, не обращая внимания на эту роскошь, потянула Семёна в одну из дверей:
 - Смотри, Сёма — это зимний сад. Видишь — настоящие лимоны растут! Есть теплицы с овощами. И с клубникой! Только она ещё цветёт. А-3015 предназначался для правительства с семьями! Его, кажется немного недоделали, но это ерунда, правда? Нам ведь не важны всякие мелочи-финтифлюшки, без которых не могут жить старики и дети?
Говорит так, как будто вопрос со мной уже решён! Стерва. Но как хороша!
Вдохновение горело в глазах Моны, освещая красивое лицо светом радости и уверенности  в том, что всё получится.
- Ты думаешь, что не доделали именно мелочи? - не удержался Семён от сарказма.
- Сёма, ну почему ты такой скучный! Посмотри лучше, как здорово — всё предусмотрено для комфортной жизни на десятки лет. Даже зверинец есть. Представляешь, у А-3015 безотходный режим работы. Всё идёт в переработку — от любого мусора, до, пардон, фекалий.
- А это-то куда? - криво усмехнулся Семён.
- Для удобрений, дурачок! Мы же сами будем выращивать еду. Да ещё надо кормить кучу разной живности. Семян всяких-разных в хранилище полно. Между прочим, предусмотрены любые аварийные ситуации — каждое помещение в случае катастрофы становится самоуправляемой катапультой, настроенной на мягкую посадку. Понимаешь, Сёма, нам ничто не угрожает! Мы будем в раю — только ты и я!
«Ещё немножко! Неужели всё получится? Конечно, получится. Ничего, что он несколько приторможенный. Зато не гад. Надо же, об отце моём побеспокоился. Добрый. И, наверное, нежный. Какие у него невозможно голубые глаза. И большие руки. Сильный. Умный. Красивый. Но, какой нерешительный! А может, так даже лучше. Не будет лезть со своим мужским превосходством. Главное, не раскрыть своих чувств. Иначе сядет и ноги свесит. Все они, мужики, норовят из женщин верёвки вить. Только со мной это не пройдёт!»
«Я не смогу! Кем я буду для неё? Что мне нужно будет делать, если это её территория? Я на этом астролёте буду никем. Нет — хуже, чем никем. Отказаться! Пусть лучше распылят, зато погибну с чувством выполненного долга, с чувством самоуважения!»
- Но я же с техникой на «вы» - ярко выраженный гуманитарий, - неуверенно произнёс Семён после продолжительной паузы. - От меня не будет никакой пользы.
- Ты рассуждаешь, как чистильщик! - фыркнула Мона, перебивая его героические  Семёна. - Что, люди нужны только для пользы? Я была о тебе лучшего мнения! Так что? Решай скорее. Впрочем, у тебя уже нет другого выхода. И у меня тоже. И времени не осталось. Как только народ пойдёт с «учебки», нам — хана. Там, в мозгах мыслеполигона осталась наша с тобой запись.
- Тебе-то точно ничего не будет! - зло огрызнулся Семён.
Ему опять подумалось, что было не так уж и плохо, что все его еретические мысли — всего лишь мимолётная блажь. А теперь? Что же делать?
- Ошибаешься! Если запись попадёт в руки врагов, очень даже будет.
- Зачем же ты оставила её? Могла же стереть!
- А сам не догадываешься?
- Как? Мы не на мыслеполигоне. А понять женщину даже господь бог не всегда возьмётся, - пробурчал Семён.
- Как ты не понимаешь! Всё было уже решено! Во-первых, это ненужная потеря времени. Во-вторых, - Мона в упор взглянула в глаза Семёна, и он вздрогнул от этого взгляда, - чтобы не было возможности вернуться! Так ты согласен?
Они почувствовали лёгкую вибрацию и одновременно посмотрели на часы. Учебка закончилась, люди возвращались на свои рабочие места. Время на сомнения вышло.
- Зачем ты спрашиваешь? - Семён всё более проникался ужасом ситуации, безысходностью, когда все дороги ведут в один конец — к смерти.
- Не знаю, - угрюмо нахмурилась Мона. - Хотелось бы начать наше путешествие с отношений, построенных на любви и согласии.
Она прислонилась к стене, сцепила руки, судорожно глотнула. Если он скажет «нет»? Ну и пусть! Останемся. И умрём вместе.
«Эта женщина не полетит одна! Если прочтут последнюю запись, её не спасёт статус папаши. И семья мамаши. Получается, Мона погибнет из-за меня! Она на меня рассчитывала, она почти призналась мне в любви. Да я после этого просто обязан защищать её! Как бы там ни было — я здесь мужчина!»
- У тебя дар убеждения, Мона. Жми давай быстрее свои рычаги и кнопки. Поехали уже.


***
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214022401707
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/02/24/1707