***

Нет-нет. Еще не фанфары, не трели флейт. Не скрипки – скорее, альты и чели. Косые лучи и тени, делающие прически выше, и нас – стройнее.
Хочется не быть поношенным ржавым, коричневым или болотно-зеленым – скорее, безумным глупо-оранжевым, с примесью молодого мучнисто-мятного. Стянуть обувь черную – уже успевает пылью облипнуть в дороге, разноцветить оттенками синего: лазурным, голубым, офисно-клетчатым. Еще не парят вольные зимцерловские юбки над размеловаными тротуарами – парят языки собачьи замшевые, вдруг вывалившиеся из розовых в темные крапины пастей. И руки мерзнут в перчатках сильнее, чем без – проверено – стащишь по утру – обколются воздухом – радуются, не смотрят в карманы.
Нет-нет. Ни морем не пахнет еще, ни грозами – водою в стакане, еще даже без сахара, – лишь с пузырьками мелкими – ожиданьями, соприкосновениями с любимыми. Каталогами – цветными картинками отпуска – обещаньями. Стеклом пахнет прозрачным, ровным горизонтальным, с металлическим шариком сверху – недвижимым. Укутанной девочкой лет двух с половиной, яро долбящей по луже замерзшей. И матерью, безвольно с любовью твердящей: «Доченька, намочишь варежки» - детей не обманешь – пусто там – высохло – осталась лишь корочка – видимость.
Шаги стали шире, и спины - ровнее. Еще не парады. Но уже репетиции. Мечтами заброшены пальто на плечи, и проросли первоцветы в мыслях и косточках. Нет-нет, еще не пришла, но уже ощутима, как гости жданные.