Грешница Эржебет. Вторая глава

На шабаше кипит ночная жизнь. Здесь похоть, кровь, вино и звон битых стаканов. Здесь истина людская. Любая женщина  вакханка, любой мужик - сатир. Во славу князя Тьмы они гуляют, да здравствует Сатана. Костер большой горит, в него кресты кидают, козлом попа считают и пьют вино. Оно разгорячит и без того горячие тела, оно нам разум одурманит и в безрассудье заведет. Бокал, еще бокал, и я уже пьяна, перед глазами все мелькает, а я смеюсь. Юные девы в белых летящих платьицах, как бабочки порхают вокруг костра. На их лицах маски - черепа коров и лошадей, в руках бокалы с вином. Они смеются и пристают к юношам, что тихонько сидят в сторонке и пьют. Девушки садятся к ним на колени и лобызают их уста. Начинается оргия. Множество переплетенных тел, стоны наслаждения и проклятия сыплются из уст сластолюбцев. Темп нарастает, стоны становятся все громче, а костер на глазах увеличивается. Луна освещает множество совокупляющихся тел. Безумство с похотью ослепили их, о, юные либертены, словно нимфоманы во плоти; подобно животным они сношаются друг с другом не разбирая пола. Что за прекрасная картина, но я в ней участвовать не собираюсь. Обнаженная я ложусь на прохладную землю и смотрю на звездное небо. Закрыв глаза я вдыхаю ночной воздух и даю свежему восточному Зефиру ласкать мое тело. Открыв глаза, я вижу склонившуюся надо мной девушку. В лунном свете её светлые кудри сияют ярче света. В её зеленых глазах горят задорные огоньки. Мари. Прекрасная Мари, она не так давно с нами. Её мать была проституткой, а отец рыбаком. Кажется, она пришла к нам из борделя. Тьма манит, и человеку сложно противиться её зову, к тому же новенькую пометили. На её упругом белоснежном бедре есть метка.
- Я не помешаю? - она улыбнулась, продемонстрировав мне свои ровные жемчужные зубки. Она свежа и хороша, наверное, не участвовала в животном совокуплении.
- Ложись рядом, - уста Мари озарила улыбка. Краем глаза я видела, что она сняла платье и откинула его в сторону. Приподнявшись на локтях я разглядывала безупречное тело этой девы. Она была похожа на нимфу. Светлые кудри, что опускаются до поясницы; милое, круглое личико, нос пуговкой; ясные зеленые глаза, окруженные рядом пушистых светлых ресниц. Она не была худенькой, я бы сказала, что она - девушка приятного наполнения. Её округлости вызывали приятное покалывание внизу моего живота. Белоснежная и гладкая кожа прелестницы сводила меня с ума, каждый раз все труднее сдерживать себя. И вот сейчас, она так близко - мой благоухающий цветок. Она чувствует на себе мой взгляд и краснеет.
- Почему решила составить мне компанию?
- Потому что захотела, - коротко отрезала она. Повернувшись ко мне, она подперла голову рукой. - Что мне прыгать с этими животными, с Вами гораздо интереснее.
- Тогда не будем терять время, - убрав непослушную прядь волос за ухо, я пододвинулась к ней. Мари никогда не нужно повторять дважды. Сократив расстояние, она легонько коснулась своими губами моих. У Мари пухлые и мягкие губы. К запаху вина примешался легкий запах земли. Что за прекрасная девушка эта Мари. Кудесница. Никогда мне не было так хорошо. Я растворилась в наслаждении, что доставляли мне её руки и губы. Каждое её прикосновение оставляло ожог, и вот, очередной стон срывается с моих губ. Я как будто погрузилась в сон, а когда проснулась, то Мари лежала рядом, обнимая меня.
Волчий вой. Пора. К костру тащат барана. Животное блеет и сопротивляется. Накинув на плечи расшитую золотом накидку, главный жрец достает из принесенных ножен кинжал.
- Во славу Сатаны, - заносит кинжал.
- Во славу Сатаны, - кричит толпа.
- Несите  кубок, - жрец.
Толпа расступается, и я несу золотой кубок. Со свистом кинжал опускается на жертвенную баранью шею. С первого раза обезглавить не получается, поэтому животное бьется в агонии, но помощники крепко держат жертву. Я подношу кубок к ране, из которой хлещет кровь. Она забрызгала мне руки. Жертвенная теплая кровь. Как только наполнится кубок, каждый из присутствующих отопьет из него. А потом снова танцы, оргии и так до утра. Потом мы разойдемся. Кто по домам, кто по укрытиям. С отбитыми ногами и пахнущими потом и кровью телами.
Угольки от наскоро затушенного костра и бараний скелет - остатки шабаша. В утренней прохладе я ощущаю прелестный запах Мари.