Грешница Эржебет. Третья глава

Монастырь Сен-Мариен находится на вершине Мариинского холма. Одна тысяча и триста тридцать три ступени. Я помню его. В этих местах прошло мое детство и юность. Не могу сказать, что это были радужные годы, однако я неплохо провела время с сестричками этого монастыря. Уже много лет из этого монастыря выходили самые распутные и жестокие женщины Парижа. В их числе моя названная  сестра Офелия. Меня поместили в монастырь в возрасте десяти лет и, несмотря на столь малый возраст, сестра Офелия тут же принялась за меня. Она говорила, что я сразу запала к ней в сердце. Она влюбилась в мою очаровательную нимфетскую красоту. «О, ты была просто маленькой нимфой, и я не устояла. Как только ты появилась на пороге нашего монастыря, то я тут же помчалась к матери-настоятельнице, просить её о том, чтобы мне дали опеку над тобой» говорила Офелия, поглаживая меня по голове.
Я помню сестру, как будто увидела её только вчера. Не раз я рисовала её прекрасное тело. Статная, стройная и белокожая, с пышными рыжими кудрями и бесстыжими аквамариновыми глазами. Эта юная дева научила меня всему: от врачевания до искусства любви. Ей я обязана всем. Возможно, что я действительно любила её, только не показывала этого, но Офелия была очень умна и проницательна, так что мои чувства не укрылись от её чудных глаз. Как только я заходила в её келью, сестра сразу же обнимала и целовала меня. От неё всегда пахло цветами. Офелия отвечала за небольшой садик, что находился позади монастыря. Какой там был розарий! Просто восхитительный. Не раз я пряталась за пышными кустами роз, когда мать-настоятельница решала отчитать меня.
Моя горячо любимая сестра частенько говорила мне: «Эржебет, женщин, живущих на одной территории, сближает исключительно плотское желание. Никакой дружбы. Все мы желаем подстроить друг другу гадость. Держись поближе ко мне, сестренка». Чтож, я запомнила. После плотских услад, мы разговаривали обо всем. Офелия развеивала мои страхи и закаляла мой дух. В келье сестры было полно философских книг, которые та старательно прятала от настоятельницы. Мне довелось прочитать их все и не раз. Дело в том, что сестру Офелию насильно поместили в монастырь, чтобы ей не досталось наследство. Я понимала её. Когда я понимающе кивала головой, то искренне сочувствовала горю сестры. Не раз я спрашивала её:
- Сестра, но почему бы Вам не отомстить своим обидчикам? Вы вполне можете провернуть это дельце.
- Эржебет, ты ещё слишком юна, чтобы понять меня. На что оно мне? Эти деньги я потрачу в один миг, зато теперь я вершу поистине великие дела. Мое место здесь, любимая Эржебет. Я направляю своих сестер на путь истинный, ровно как ещё несколько настоятельниц нашего монастыря. Подумай, - говорила она, усаживая меня к себе на колени, - много го ли я смогу сделать на это ничтожное наследство? Пф, даже думать смешно. Зато здесь я могу повлиять на судьбу целой страны, а может, - Офелия загадочно улыбнулась, - весь мир.
- Сестра, вы настоящий гений, - улыбалась я, обнимая её.
Свою историю я поведала сестре Офелии не сразу. Поначалу я присматривалась к ней. Доверять людям - большой риск, мне уже был преподан урок, и я его запомнила. По своей натуре люди лживы и трусливы, оттого и держатся стадом. Лишь единицы способны жить обособлено, себе во благо. Одиночество - путь сильных и умных, слабакам не выжить в одиночку. Они всегда уповают на чью-нибудь помощь, создают себе идолов, на которых в случае неудачи можно свалить свое горе. Например, чума сгубила всю твою семью - Бог виноват. Зачем обвинять Господа в своих прегрешениях? Нечистоплотность, бардак и грязь привели чуму к тебе в дом, а не Бог. Война - виноваты власти, но разве не вы, жалкие бараны, их выбирали? Получив власть над другими, человек теряет разум, погружается с головой в грехи. Один раз вступив на распутный путь - больше не свернешь. Распутство прекрасно, ты становишься самим собой, живешь ради удовольствия и себя. Ради чего ещё жить? Ради других? Трудиться им во благо? Пф, достойны ли они твоего труда - отнюдь. Все люди грешники и нет смысла помогать им без выгоды для себя. Взаимовыгода - основа любых отношений, как ни крути. Этому меня тоже научила прелестная Офелия, и благодаря ей я не пропала, когда покинула монастырь. А покинула я его после того, как поведала Офелии свою историю.
Было это так. Мне днем ранее исполнилось шестнадцать. Я полностью убедилась в верности Офелии. Она все расспрашивала меня о прошлом, и я не устояла.
Я рассказала ей все, вплоть до сделки. Азартом вспыхнули её глаза.
- Покажи мне её, - попросила Офелия, - не раз я ласкала твое тело, но так и не обнаружила метки.
- Люди не могут её видеть, пока я сама не изъявлю желание показать её.
Расстегнув пуговички на сорочке, я опустила её до пояса. Сестра не удержалась и поцеловала меня в плечо, потом в шею. Поднявшись чуть выше, она легонько прикусила ушную мочку. В то время я была слишком чувствительна, поэтому постанывала от каждого прикосновения Офелии. Моя наставница целовалась очень страстно, с покусыванием губ. Её язык был шершавым, но приятным. После поцелуя она смазывала мои губы бальзамом.
Взяв со стола ножик, я сделала небольшой надрез на указательном пальце. Как только выступила кровь я вывела на левой груди метку. От левого соска отходило три линии, на концах закручивающихся в спираль. Крайние точки соединялись между собой, замыкаясь в круг. Кровь исчезла и проступила сама метка. Она была моим черным клеймом.
- Почему она черная?
- Потому что это метка Дьявола. Если жечь, колоть и резать кожу вокруг метки или в её пределах — я ничего не почувствую.
- Проверим? - Офелия чмокнула меня в губы и взяла со стола свечку из красного воска. - Обычный воск не так страшен, как этот красный, - говорила сестра, зажигая свечку. - После неё должно пойти раздражение, а ощущения весьма болезненны. Ложись, - скомандовала моя наставница, - и смотри, не расслабляйся.
Я послушно улеглась на диване и напряглась. Офелия  следила за свечой, и когда образовалось достаточно расплавленного воска, она наклонила свечу, и горячий воск закапал на метку.
- Скажи, что ты чувствуешь, Эржебет?
- Ничего, сестра.
- Тогда ещё один эксперимент.
Горячий воск обжег правую грудь. Я взвыла от боли.
- Понятно. Я приложу лед, Эржебет. Постарайся расслабиться, - проворковала Офелия. Нежно поцеловав меня, что обычно не свойственно этой страстной особе, Офелия удалилась за мазью.
Моя наставница прекрасно разбиралась в травах и не случайно ухаживала за небольшим садиком. Именно она настояла на выращивании в теплицах лечебных трав. Однако, не все травы в этих теплицах были лечебными. Офелия готовила мази и снадобья, предназначение которых, выходило за границы лечебных — так она поддерживала свой небольшой капитал.
Именно благодаря знаниям, полученным от сестры Офелии, я не раз оставалась жива и выходила сухой из воды.
- Тебе нельзя больше здесь оставаться, - как-то сказала мне Офелия. - Я вижу твою судьбу. И она не заканчивается здесь, дитя моё.
- О чем Вы, сестра? - недоумевала я. Куда же я пойду, думала я, ведь никого за пределами монастыря я не знаю и Офелия...Моя Офелия — светлый лучик, без которого я увязну в пучине мрака. Тогда я его боялась. Пусть и не показывала Офелии своих страхов, рассказывая свою историю с каменным лицом, внутри у меня всё трепетало и сжималось. По спине пробежали мурашки, а сзади будто бы кто-то прикоснулся к моей шее ледяными пальцами. Той ночью в моих ушах эхом отдавался Его смех, я коснулась левой груди, которую когда-то пометил Он. Лишь спустя несколько лет я полюбила Тьмы, и чинно и твердо ступала по грешной дороге. Дьявол специально подготавливал меня для служения. Робкая и жалкая девчонка была Ему не нужна — что с такой взять? Не понимая истинной сущности Зла, невозможно служить князю Тьмы. Пока что я была пешкой, которой суждено было стать королевой на шахматной доске.