Наблюдатель ч. 1 гл. 14

-Как это понимать? Неужели и ты, Брут? – спросил Эдик, когда Галя вышла на кухню.
- Так и понимай.
- Не ожидал. Хотя бы предупредил, я бы цветы, вина хорошего.
- Она и коньячок выпьет.
- Медведь решил выйти из берлоги, впрочем, давно пора.
- Просто я взял её в свою берлогу. Выходить некуда.

Галя вернулась, расставила посуду, разложила закуску.
- За вас, - Галицкий поднял рюмку. – Чтобы вы были счастливы! Галя, одно не понимаю, как вам удалось расшевелить этого Обломова.
-Это у него спроси. Пристал к одинокой женщине и позвал замуж. А я женщина жалостливая, отказать не смогла,- засмеялась Галя.
- Как видишь, токмо из жалости ради, - в тон добавил Букин.
-Галя, когда вам надоест жалеть его, вспомните меня. Вы Галя, я почти Галинский.
- Что, опять проблемы? Я тебе говорил ведь, не женись на журналистках, она замучает тебя интервью по любому поводу.
- Если бы только интервью, а то сплошные монологи. Ладно, не будем сегодня об этом.
- Как твоя предвыборная кампания?

- Я консультант, этим всё сказано. Что такое консультант? Его можно выслушать,  не более. У нас тот, у кого есть деньги,  считает, что он самый умный, знает всё обо всём, консультант же для понтов, у других есть, значит и у меня должен быть. Вспомнилось, собрались мы в Москве после какой-то тусовки, политтехнологи, как нынче называют, консультанты, выпили хорошо, как всегда разговоры пошли о работе, то бишь, о выборных технологиях, рассказываем, кто, что придумал оригинального. Тут один и заявляет – работаем мы на каких-то  ничтожеств, ведь это мы им делаем лицо, мы же мордоделы, они без нас никто, так зачем они нам, почему мы сами не можем взять всё в свои руки. А ответ ему был простой – у них деньги и связи. А что у нас, кроме идей?  И другое. Умный публичный политик – нонсенс, политик должен быть глуповат, либо прикидываться глупцом, умных у нас не любят. 
Расхожее заблуждение – если человек у власти, значит, он умный, знающий, оттого и возвеличиваем власть, на самом деле это средние люди, небольших способностей, но с волей к власти. Кто рвётся к власти, тот всегда её получит.

Что-то, конечно, делается, на что-то удаётся влиять, но этого мало. Твой, кстати, взгляд со стороны? Следишь?

-  Только из-за тебя, любопытно ведь. Понимаешь, всё слишком логично. В обществе законы логики не действуют, общество всегда иррационально. Потому и действовать надо иррационально. Посмотри, все идеологии, религии нелогичны, они противоречивы, и только потому принимаются обществом. То, что строго логично, остается уделом обсуждения узкого круга.

-Ты прав, вероятно, но попробуй убедить в этом  заказчика. Ты поможешь мне в этом. Моё предложение ты знаешь, я оформлю тебя аналитиком. Всё, что от тебя требуется, встретиться один раз с заказчиком, дальше ты в тени, знать о твоей работе будут только я и заказчик.
-Эдик, я уже сказал – в ваши игры я не играю.
-Галя, ты не хотела бы стиральную машину? Вот, а этот человек отказывается купить тебе её. И ещё на многое останется.
- Я и так постираю.
- Букин, ты не жалеешь нежные женские руки. Переходим к делу. Какой нелогичный шаг ты бы предложил?

- Надо думать, не так сразу. Навскидку, хотя бы такой - перестать поливать соперника, люди устали от грязи. Начать хвалить его, но все его обещания довести до абсурда. Так, чтобы над ним начали смеяться. Дарю тебе бесплатно.
- Может, хватит о политике, - вмешалась Галя.- Почему-то чуть ли не у всех жизнь замкнулась на политику, эпидемия политической лихорадки.
-Живём в больнице, страна больная, общество больное. Галя, вы петь умеете?
- Немного. Училась когда-то в музыкалке, в хоре пела.
- Украинские знаете? Корни у меня хохляцкие, люблю песни украинские. Эх, самостийная Украина, фантомная боль. Ой, ты Галя, Галя молоденька, можешь.
- Нет, не помню. Могу “Распрягайте,хлопцы, коней”.
- Галя, прошу, я подпою, если не против. Родители всегда её пели. Моё детство.
Пели долго, душевно, от украинских перешли к бардовским.
Букин вышел проводить Эдика.
-Вот что я тебе скажу, - сказал Галицкий, прощаясь,- тебе повезло, не знаю, почему, но она женщина для тебя, не потеряй её. Давно мне так хорошо не было.