НОГА

(ПОЛИТИЧЕСКАЯ СКАЗКА)

Жила-была нога. Нет, не так…- это уже середина сказки.
 
Жил-был организм…

Так будет правильней, чтобы понятно было, - чья то нога?
 
Так вот, организм был большой и здоровый. Всё у него было хорошо, только голова очень болела. А рядом с ним тоже жили организмы. Гораздо меньше и не такие здоровые. Но, голова у них не болела. У некоторых вообще голова достигала огромных размеров, если смотреть в пропорциональном отношении. Не знаю, то ли водянка у них была, то ли ещё кака-така зараза. Но, те, кто с большими головами, сами существовать не могли, - их другие организмы подкармливали. Ну, система там была своя отработанная. Кормились, подкармливались... - Покушать хватало. Не всем, конечно. Но, тем, у которых голова большая, - хватало! 

И стали эти, которые с головой, которые с водянкой по диагнозу,  засматриваться на большой и здоровый организм. Который жил не тужил, но вот только голова у него болела. Ну, прямо скажем, мигрень что ли, али ещё чего? Но вот болит голова и болит…

- Чёрт бы её побрал!

А тут и чёрт пожаловал в лице тех, кто водянкой мучился. Задумали  большеголовые организму с мигренью погубить. Чтоб не задавалось шибко. Что, мол, у неё и ноги есть, и руки и всё так пропорционально телу. Опоили они ту организму зельем отворотным под предлогом, что от мигрени поможет:

- Голова болеть перестанет!

Выпило большое тело зелье, и наступил у него отворот. Отворот от тела собственного. Обезумело тело и стало, на радость тем, кто водянкой мучился, самопилом заниматься. Вот сидит это тело, - улыбка до ушей, песни поёт и собственное тело пилит. Ноги себе пилит, руки... Всё что можно попилило и стало оно инвалидом. Но петь и улыбаться не перестало. - В эйфории было! Мало того. - Отпиленные евошние руки и ноги тоже улыбались и пели песни. Радовались, что они теперь свободны от тела мигренного.


Ну, а вот теперь и про ногу можно рассказывать…

Жила-была нога... Та самая, которую мигренное тело отпилило. Сейчас это тело, между прочим, на инвалидном кресле рассекает. Уже привыкло к креслу тому инвалидному. Иногда так посмотрит на ногу свою самостоятельную, вздохнёт печально и дальше колёсико крутит на кресле своём. Через колёсико в движение кресло приходит. У тела же не только ног, но и рук нету. Оно всё себе на радостях отпилило! Сейчас уже песни не поёт, всхлипывает и колёсико ротом крутит... У него только ротом и осталось. Вот оно этим ротом и крутит.

Опять мы про организму, а не про ногу? Но... - нельзя про ногу без организму рассказать. Потому что они хоть и рады, вроде как освобождению, но по причине бывшей целостности про одного без другого, никак не расскажешь. Ну, хорошо, переходим к главному герою... – к ноге.

Был у той ноги, ещё с тех времён, когда она в состав всего организма входила, мозоль. Старый такой мозоль. Ухаживал за ним организм. Мазями различными мазал. Пластыри на него надевал, перед походами длительными. Потому как знал, что не надень пластырь и разотрёшь тот мозоль до состояния кровавости.

Когда нога от тела отделилась, больше всего этому отделению мозоль радовался. Он уже давно хотел от тела ноги отделиться и жить самостоятельно. Но, когда тело отпилило мозоль вместе с ногой, мозоль очень обрадовался! Нет, сменить ногу он хотел по-прежнему. У него мечта такая была: чтобы он, мозоль самостоятельный, прилип к другой ноге – к организму, который водянкой страдал. Мозоль давно к тому организму неравнодушен был. Так как благодаря ему, организму водянистому, он, собственно говоря, и образовался. Тёрлась нога бывшего великана об водянистый организм, а надо сказать, что места организмам в царстве-государстве было мало. Они тесно к друг к другу стоят, и любое шевеление - трение вызывает. Поэтому соседние организмы друг от друга предохраняются. Чтоб натоптыши, мозоли и бородавки от трений не заработать. От кого мозоль натёрся к тому его и тянуло. Родственные чувства он ощущал к ноге хозяина тела водянистого, об которого у него трение происходило.

Как стала нога жить самостоятельно, так и перестала об том мозоле заботиться, - а зря! Как нога отделилась, так мозоль и закровоточил. Но, никто его санобработке не подвергал. Тут ноге бы самой не загнуться, не то, что ещё и за мозолем следить. Инородные тела, об которые нога тёрлась, занесли в мозоль инфекцию и он воспалился! Но нога ничего такого уже и не чувствовала, потому что сея инфекция давно попала не только под мозоль, но и в основное тело ноги. Тут бы продезинфицироваться хорошенько, но тяжело ноге одной без организму жить. И стала она загибаться!

Мозоль разрастался... То уже и не мозоль был, а рана глубокая, вся гноем пропитанная. Но куда ноге до той раны, когда она сама уже пятнами гангренозными покрываться стала. Срочно необходимо было спасать ту ногу!
 
- Промедление смерти подобно!
 
И тут пришли другие организмы. Которым бесхозная нога приглянулась. Они уже давно за ней охотились. Пока она, под физраствором паслась.


Не… инвалидов среди них не было. Инвалид по-прежнему на своей инвалидной колясочке раскатывал и о ноге своей родной сильно не печалился. Не… - печалился, конечно. Жалко ему было ногу свою. Он её физрастворчиком поддерживал. Но, о том, что бы на место пришить и не помышлял. Сжился с мыслью, что он теперь инвалид безногий и безрукий. Да и согласие теперь нужно было  у ноги иметь. Она же теперь, как-никак самостоятельная стала! Хоть и запашок уже неприятный от неё исходил по всему царству- государству, но назад возвращаться она не хотела, по прежнему продолжала свободой наслаждаться. Тут мозоль и взял всё в свои мозолистые руки. А помогло ему то самое зелье, благодаря которому первичный распил, собственно говоря, и произошёл. Стал теперь мозоль головой. А так как головы у него отродясь не было, то головой у него была голова водянистого. Осталось теперь водянистому и другим жаждущим организмам присвоить себе ту ногу и распилить её на отдельные пальчики и коленочки. Так как вся она, да ещё и такая вонючая, никому не нужна. Возни с ней много по реанимации. Хоть и в физрастворе всё это время находилась. А вот на сувенирчики разобрать – это можно!

- В хозяйстве завсегда пригодится!

Но тут на инвалида, что-то нашло. Нет… не мигрень, он после самораспила избавился от мигрени, - не обманули поители (Ну, те, кто зельем поили).  Заволновался инвалид, забеспокоился, что может навсегда своей родной ноги лишиться, хоть он и так без неё. Но, после того как ногу раздербанят на пальчики-коленочки, он тогда уже точно со своей ногой должен будет распрощаться на веки вечные. А так он её физрастворчиком подпитывал, и вроде, как и безногий, но нога то… -  вот она, туточки! И это успокаивало.

- Рядом родненькая моя, хоть и гангренозная. Смотришь на неё и ностальгируешь, - как раньше вместе жили, мигренью мучились...

И закрутил инвалид своё колёсико и заплакал горючими слезами:

- Эх! Нога ты моя разнога!

А тут и нога всплакнула:

- Тело ты моё родненькое! Забери меня к себе!

А мозоль возмущается:

- Какое такое тело? Почему не знаю? Да и знать не хочу! Чужое оно нам, нога, чужое! Нас водянка ждёт, не дождётся! А ты на инвалидов-колясочников засматриваешься? Чужие они нам, ой чужие…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Потому сказку заканчиваем, идём делом заниматься...


02.03.2014