У меня нет банка

Живу я в небольшом городке и неспешного хода на работу минут пятнадцать. С маленькой Симкой до детского сада это составляло ещё меньше. Дошкольное учреждение называлось «Звездочка», находилось оно на стыке с хозяйственным двором военной комендатуры. Рядом были административное здание главы города, центральная площадь и сбербанк. «Звездочку» посещали дети уважаемых горожан. Как я попал в их число? Мой одноклассник Витька Бодров, работающий в городской администрации, позвонил заведующей по сотовому телефону и я здесь. Правда и выложить пришлось немалую сумму, но кто поскупится ради ребёнка? Пришлось оставить Жигули, хотя планировал купить  Шеврале Ниву. Но, пока были тёплые осенние дни, машиной я не пользовался, мы шли с дочерью по широкой аллее, проходившей по центру города, бегали от скамейки к скамейке, кормили голубей хлебными крошками. Маша, жена, ещё не работала, и посылала меня в сад, укрывшись одеялом, глухим голосом: «Идите, а то опоздаете». И  снова отдавалась сну.    
На третий день походов я увидел маму маленького Саши, которого раньше приводил дедушка. Когда появилась Елена, я долго не мог оторвать взгляда от этой невысокого роста женщины. Похоже, она оценила это и благосклонно улыбнулась. При этом ее огромные серые глаза как бы еще больше увеличились, и я подумал, что она инопланетянка. Поздним вечером я сел за пишущую машинку и в один присест написал фантастический рассказ о встрече в пустыне с прекрасной представительницей далёкой космической цивилизации.
Маша прочитала его и усмехнулась:
- Какая-то шалава тебя вдохновила? Надо мне отводить Симку в сад.
- Пожалуйста, - сказал я, стараясь быть равнодушным.
- Да мне все равно, но если поймаю, развод – и девичья фамилия!
Через  недели две, когда посещение детского сада стало безумно увлекательным делом, и получилось то, отчего подстерегала жена. 
Я приблизился к женщине:
- Ваш сын похож на маленького Амура, таким его рисовали в картинах на античные темы…
Достаточно длинное и откровенно двусмысленное предложение   для знакомства. И даже очень льстивое.
- А ваша дочка, - ответила с лучезарной улыбкой Елена, - просто прелесть!
Это был  более отредактированный ответный  комплимент и несколько безличный.
- Она копия папы! –  поспешила добавить  Елена,  как истинная инопланетянка сумев схватив за «хвост»  еще не исчезнувшую из моей головы мысль.
«А ты, папа, ничего!» – откровенно говорили ее огромные глаза.
- У вас прекрасная речь, - сделала она еще одно дополнение и спросила, – вы работник культуры?
Я  горделиво  признался, что журналист.
- О, тогда помогите мне написать статью! Меня зовут Еленой.
А это было мое любимое занятие: помогать писать статьи молодым и красивым женщинам, среди которых встречались и девушки.
Но о ком писать?
- Я в долгу перед одним прекрасным человеком, - призналась Елена. Ее ясные глаза  лучились светом благодарности. Я утонул в этом свете. 
Прекрасным человеком оказался пенсионер Изя  Бернштейн. Кстати, однажды он мне помог с квартирой. И я был у него в долгу.
Мы решили встретиться в тот же день. Именно, когда я перешагнул порог ее квартиры, она привлекла меня к себе страстным поцелуем, а потом зашептала:
- Мужа нет, в командировке. Только отбыл, не беспокойся. На веранде есть дверь…

Через неделю после нашего знакомства мы лежали на широкой кровати. Мужа опять не было.
Елена прижалась ко мне,  разглаживая мои вьющиеся волосы.
- Аполлон!
- Афродита!
- Нет, Елена!
- Тогда я Парис!
- Позвонит муж, начнётся подготовка к Троянской войне, - засмеялась женщина.
Я полюбил её смех. Грудной, мягкий.
- Ты сегодня спал со своей?
- Как тебе сказать? Не хочу подозрений…
- Значит, спал, негодяй!
- Я же не спрашиваю, когда твой приезжает, чем вы занимаетесь ночами?
- Он напивается и спит, издавая самые ужасные звуки. Я ухожу к Саше.
- Просыпается, - развиваю разговор до зримой картины их ночной жизни, - находит тебя и припечатывает…
- Фу, как грубо! Ну, насилует… А ведь насилие – это не считается.
- Чем не считается?
- Изменой тебе. Да и мне кажется, нет уверена, у него есть баба. Он все время уезжает в один и тот же город.
- Куда?
- В Москву.
- И что?
- Весь надушенный, какой-то воздушный…

- Слушаю? – я держал трубку  телефона левым плечом, а правой рукой доводил макет первой полосы. Очень ответственный момент!
В трубке её голос. Он был мягким, обволакивающим, наполненным обещанием. Это изумительное ощущение, утерянное мной за семь лет семейной жизни.
- Записывайся на приём. Мой в Москве.   
Вчера  мы вместе отводили детей из «Звездочки». Недалеко от моего дома она  переходила через перекресток, мягко покачивая бедрами. Вечернее солнце  пронизывало ткань её платья. Я видел стройные ноги во всю их соблазнительную длину.
Симка дергала меня за руку:
- Ну что ты, папка, застыл, как каменный! Пошли! Я хочу пи-пи.
Но я не торопился, наблюдая, как Елена с Сашей заходили в свой дом. Несколько минут спустя Елена показывалась в окне, выходящем на проезжую улицу
 Рука, прикрывающая глаза от солнечных лучей. Глаза, красота которых была видна с моего поста наблюдения. Мне казалось, что я слышу и ее призывный шепот.
Господи, почему замужние, но чужие женщины так ласковы с теми, кого  любят?

- И? – прозвучало в трубке.
- Я подойду к тебе.
- Жду…

Так начался период моего безответственного отношения ко всему, что окружало  меня до сих пор. Я бросил газету на своего заместителя Александра Плесцова, трижды женатого и бесконечно сочувствующего мне. Я брал неожиданные трёхдневные командировки, и первые сутки был полностью в распоряжении своей молодой и красивой любовницы.
Боялся ли я ее мужа? Мне было неловко и смешно, когда я после душа выходил в халате и тапочках Евгения  Жукова. После сбрасывал эту личину и голым бросался на широкую постель в объятия Елены.
В эти дни её сына забирал дедушка.
Думая об этом, я ощущал тоску по своей Симке и  стыд. Иногда я выглядывал из-за тюлевой занавеси окна Елены и видел, как моя жена ведет дочку из детского сада. Та куксилась, поглядывала на окна квартиры Елены, словно подозревая, что я стою за занавесями. Становилось тоскливо и сумрачно: я видел будущее без дочки. Это нехорошее будущее, безрадостное. Мне казалось, что, если я начну жить с Еленой, то не привыкну к Саше. Хорошему мальчугану, но чужому.
Мое испорченное настроение поправляла Елена. Она умела это делать.
- Вадим, держи!
В легком прозрачном пеньюаре она стояла с наполненным шампанским бокалом. Вместо конфетки предлагала свои губы, испачканные шоколадом. Они были самыми сладкими в то время.

Любил ли я  Елену? Я любил своё и её безумство. Целых полтора года мы умудрялись с Еленой встречаться тайно. Тайно от  жены. Изобретательности нашей не было предела. Это были самые немыслимые места. Зимой мы встречались в парке, за час до того, как забрать детей. У карусели. А точнее, под каруселью. Под нею была дверца и достаточно высокая кладовая. Мы забирались в нее. Там было даже кресло, которое летом выносили на площадку, и в нем сидела очень полная билетёрша. На нас двоих  этого кресла хватало. И мы грели друг другу руки и говорили о милых пустячках.
Однажды, смеясь, предположили, что неплохо будет, если моя жена и её муж найдут друг друга как… любовники. 
В целях конспирации,  мы возвращались из детского сада, но раздельно, по противоположным улицам. И я с восхищением смотрел на ее необыкновенно легкую поступь тренированного на сцене театра оперы и балета человека.
Я не хотел, что бы это было игрой, но знал, что играл, и играл как человек, зажатый какой-то придуманной необходимостью. И имя этой необходимости – поиск любви. Романтичной и неповторимой. Я жил еще по классике, которую сдавал, как заочник, в течение многих семестров в нашем педагогическом институте.
Однажды мы встретились вечером, когда Елена отвезла Сашу к матери. В летнем кафе городского парка, мы пили шампанское и заедали неплохим мороженым.
- Вчера была здесь, - сказала Елена.
Я удивлённо поднял на нее глаза.
- Меня прямо на ходу в центре закадрил Семенов из фирмы «Кристалл», вызвался подвезти домой, а по пути предложил зайти сюда. Мы посидели немного, и выпили по бокалу шампанского.
Я растерянно смотрел в прекрасные глаза Елены.
- Ревнуешь? – спросила она.
Я не знал, что ответить. Само признание о вчерашней встрече выглядело доверием и требовало уважения к себе.
- Он предложил мне поехать к нему на дачу.
Елена положила свою руку на мою:
- Я отказалась, дурачок. 
Это «дурачок» звучало торжественно, как признание акта свершившегося жертвоприношения в устах египетской жрицы.
- Я то же закадрил поклонницу моих стихов на вечере в библиотеке, -  врал на ходу,  у меня появилось желание отбросить её руку от себя. - Но, проводив её до выхода взял только номер телефона.
- Знаю, милый…
- И тебе часто приходится отказывать?
В чашечке  начало  таять. Вероятно не только из-за духоты тёплого весеннего вечера.
- Бывает, - улыбнулась Елена. – Я же не дурнушка… Да, дорогой, часто.
Я подумал, что моё романтическое чувство похоже на ледышку в бокале с уже тёплым шампанским. Ещё чуть-чуть и ничего не останется.
Проводив её до своего дома, я сухо попрощался, гадая, что это за финт произошёл с нами? Почему она решила  вот так порвать? Я стоял на улице, ожидая, когда она исчезнет в подъезде, подойдёт к окну и махнёт мне рукой. Все это было в последний раз.
Через неделю, в субботний день, Маша подозвала меня к окну.
- Смотри, твоя уезжает.
- Не понял. Кто у меня «твоя»?
Я сидел за машинкой и готовил очерк о хорошем человеке.
- Иди, смотри. Такое редко увидишь.
Я встал. На противоположной улице стояла машина с контейнером, куда рабочие укладывали домашние вещи.
Я вернулся к компьютеру. Но очерк не получался. За окном завёлся мотор. Я снова подошёл к окну. Грузовая машина отъезжала, а в такси садились мужчина,   женщина и Сашка. Женщиной была Елена. А мужчину я не знал.
Но это был не муж, фотография которого стояла на рояли Елены.
- Твоя была замужем, но лет пять назад разошлась.
Это Маша стояла рядом со мной и объясняла ситуацию.
- Ей нужен был просто мужик на время (ну точно, как моя мама, узнавшая о моей связи с Еленой и костерившая меня. Мол, весь город знает...). А этот богатый. У него банк.
- И ты все знала?
- Кто-то должен из нас перебеситься. У нас был кризис по годам совместной жизни…
Из своей комнаты выбежала Симка. Она бросилась ко мне на руки. Я обнял её, тёплую с пушистыми рыжими волосами.