Стеклянный котенок

На улице хлопьями оседал белый седой снег, тяжело ложась на дорожки и парковые тропки. Дина сидела, прижавшись к оконному стеклу, и жарко дышала на окно, выводя пальцем, пытаясь в точности повторить морозные узоры. Пушистый иней прозрачными блестками ложился на ветку старой березы рядом с окном. Дина оглянулась, окинула быстрым, хитрым взглядом посапывающую няньку и, прокравшись в прихожую, натянув тулупчик и валенки, выскочила за дверь.

Снег вкусно поскрипывал под ногами, когда Дина бежала к заледеневшему ящику. Опустившись на коленки, девочка с кряхтением подвинула его к себе лицом и заснула туда руку. Ладонь наткнулась на что-то твердое и холодное. Дина вытащила на поверхность тощего серого котенка. Он лежал, раскинув маленькие закоченевшие лапки, уткнувшись мордочкой в грудку, с закрытыми глазами. Дина нахмурилась, ласково потрепала его за гривку, и, не заметив блохи, скользнувшей котенку в уголок глаза, который остался недвижным, проговорила, поднимаясь:

- Экий ты... спишь целыми днями!

Котенок так и остался лежать на снегу. На нос упала снежинка и не растаяла.

- Что, издох твой котеныш? - спросил старый дворник Митревич, откладывая лопату, которой расчищал заледеневшие тропинки; стянул варежки, отряхнул их от снега, размял.

- Ты что, совсем ослеп? - удивилась Дина. - Он же спит целыми днями!

Митревич лишь покачал головой, усмехнувшись в седую бороду.

Ветер больно резал щеки, швыряя Дине снег в глаза и под воротник. Девочка одиноко стояла, понурив голову, и терла рукой краснеющие глаза.

- Ну, ты чегой, плачешь? - удивился Митриевич, подходя ближе. - Ну, подумаешь, мало ли кошаков на свете! Дай я тебе кое-что дам, получше...

Дворник порылся в карманах и, вытряхнув содержимое, сунул в руку девочке что-то гладкое и холодное.

Дина поглядела на тусклую мордочку котенка со стеклянными бусинками-глазами и отколотым ухом; всхлипнув, она неожиданно со злостью швырнула фарфорового котенка далеко в снег.

- Вот девка! - охнул Митриевич. - Чего делаешь-то, окаянная?

Дина не ответила, уставившись в снег. На кончике носа скапливались слезы, застывая холодными сосульками. Потом, не ответив ничего и ни разу не обернувшись на хрупкое тело котенка, по-прежнему одиноко лежащее и все больше исчезающее под снегом, развернулась и побежала домой, оставив старого дворника натужно кряхтеть и оглядывать сугробы в поисках отброшенного фарфорового котенка.

***

На следующий день солнце припекало совсем по-весеннему. Сугробы блестели, будто облитые водой, и подтаявшие сосульки капали с крыш холодными маленькими капельками. Дина смотрела в окно, прищуривая глаза от ярких, блестящих сугробов. Вот бы уйти отсюда, прочь от сварливой няньки, от матери, от крикливой бабенки, которая живет где-то сверху и всё время ругается на Дину, хоть и девочка не делала ей ничего худого, от залитых солнцем крыш, от старого дворника с седой бородой...

- Дина! - позвала мама.

Девочка спрыгнула с табурета, откинула носком ноги валяющиеся на полу тетрадки и учебники, которые мешали ей гулять по утрам и ходить в сарай к дядьке Прокопию, который учил ее ловил чижей, спустилась по леснице вниз и нахмурилась, увидев рядом с мамой Митриевича.

- Дина, за что ты поругалась с Николаем Дмитриевичем? - мама сердито глянула в глаза Дине, такие же упрямые и дерзкие, как и ее. "Совсем от рук отбилась", - подумала она, скрещивая руки на груди. - "Надо будет ею заняться".

Дина молча перевела взгляд на смущенно улыбающегося Митриевича и коротко ответила, не глядя на мать:

- Ничего.

- То есть как это ничего?

- А все-таки - ничего, - упрямо повторила Дина и ушла к себе в комнату.

***

После времени, проведенного в гимназии, Дина, ослушавшись наказа мамы, всё-таки убежала на улицу, подальше от ненавистных книг.

Больше по привычке развернув ящик, она неожиданно охнула, заметив маленький белый клубок, робко жавшийся к доскам.

Дина вытащила котенка из ящика, расстегнула тулуп, сунув детеныша к груди, намереваясь согреть.

- А-а, пришелся по душе подарочек, а?

За спиной Дины захрустел снег, как от толстых подошв, и кто-то положил Дине на плечо большую и теплую руку. Повернув голову, Дина увидела улыбающегося Митриевича.

- А живой-то хорош, - приговаривал дворник, почесав котенка на ухом. Котёнок замурчал, спрятав голову под тулупом.

- Да, хорош, - сдержанно произнесла Дина, стараясь не глядеть на него. Дворник лишь усмехнулся.

- Ты уж не сердись, чего дурню старому в голову не придет. Ты уж возьми, чего добру зря пропадать? - сказал Митриевич, давая Дине стеклянного котенка с отколотым ухом.

Девочка сжала его в ладошке, внимательно разглядывая.

- И этот тоже хорош, - тихо сказала девочка, пряча его в карман. - Похож на настоящего.

- Конечно, похож. Ты имя-то дала ему, беляку? Пришлые Снежком кликали.

Дина обвела глазами засыпанные блестящим снегом тропинки, машинально сдула прядку волос, в которой запуталась снежная крошка.

- Пускай Снежком и останется. Ему подходит.

- Дело твое. Домой животину-то не заберешь? - спросил дворник, хитро блестя глазами.

- Мамка заругает, ну его, - Дина присела на корточки. Котенок, похоже, заснул, сладко сопя Дине в тулуп.

- Ну тогда хотя б стеклянного у себя в комнате поставь. Чтоб не забывать об этом, живом.

Дина осторожно прижала котенка к груди и повернулась к дворнику, одарив его неожиданно взрослым взглядом.

- Теперь не забуду, - сказала девочка, нащупав в кармане мордочку фарфорового котенка.