Светлячок

Светлячок.
Автор: Святослава Новак
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Адриан, Януш
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Повседневность
Размер: планируется Миди.
Статус: в процессе написания

Описание:
Отправив очередную главу в редакцию, я потянулся, и откинулся на спинку кресла. Все мое тело затекло от длительного нахождения в одной позе. А уж о том, как болели глаза, я лучше вообще промолчу. Сняв очки, я пару раз сильно зажмурился, и остался с закрытыми глазами. Комната тонула в тишине, которую разбавляло только тиканье часов.
Часть 1

POV Адриана.

Отправив очередную главу в редакцию, я потянулся, и откинулся на спинку кресла. Все мое тело затекло от длительного нахождения в одной позе. А уж о том, как болели глаза, я лучше вообще промолчу. Сняв очки, я пару раз сильно зажмурился, и остался с закрытыми глазами. Комната тонула в тишине, которую разбавляло только тиканье часов. Я не знаю, сколько времени я провел, слушая тишину. Но, в конце концов, я поднялся и прошел в ванную комнату. Я стоял, глядя в свое отражение. Если я не перестану так изводить себя, то мне скоро ничего не поможет. Лицо осунулось, и я четко видел свои скулы, чего раньше не наблюдалось. Мешки под глазами привлекают к себе внимание настолько сильно, что я не сразу заметил запекшуюся кровь у себя на нижней губе. Видимо, опять грыз, пока писал, и сам не заметил. Включив холодную воду, я ополоснул лицо. Потянулся за зубной щеткой, но в последний момент передумал, и полез в душ.
Когда я вышел из душа, на часах уже было около четырех утра. Опять засиделся. Сколько раз я сам себя ни ругал, но результат все тот же: за пару дней до последнего срока сдачи я вспоминал, что мне скоро сдавать материал, и только к вечеру садился за работу. И чаще всего я уходил спать под утро, как и в этот раз. А просыпался ночью. И сбивал себе график на ближайшие дни.
Но вот только сейчас я не мог позволить себе заснуть так надолго. Сегодня я планировал навестить своих учителей в школе. День встреч прошел еще две недели назад, но я и не хотел идти вместе со всеми. Не очень люблю толпы народа. Поэтому еще в пятницу я позвонил своей первой учительнице, и предупредил ее, что приду повидаться. Та очень обрадовалась, и обещала угостить своим фирменным лимонным пирогом. Так что не прийти я просто не могу.
Выключив компьютер, я пошел в спальню. Провалявшись некоторое время, я все-таки смог заснуть.
Утром меня разбудил Шелдон. Тихо поскуливая мне на ухо, он держал в зубах поводок и вилял хвостом. Пришлось вставать и выгуливать его. Шелдон – золотистый ретривер, мечта моего детства. Когда я стал жить самостоятельно и снимать квартиру, я сразу вспомнил слова мамы, так часто повторяемые ею: «Вот будешь жить отдельно – заводи себе хоть слона». Слон мне не был нужен, а вот ретривер – очень. И с тех пор, уже 2 года как, мы живем вместе.
Вернувшись с прогулки, я обнаружил, что время уже подходило к девяти утра, а это значило, что мне пора бы уже собираться и потихоньку двигаться в направлении школы. Прикупив немного сладкого к чаю, после полудня я уже трясся в маршрутке. Выйдя на нужной мне остановке, я не спеша направился к школе, виднеющейся из-за поворота.
В школе я первом делом зашел к пани* Барбаре – своей первой учительнице. Пожилая женщина обрадовалась мне, как родному, и сразу же убежала в свою коморку ставить чайник, оставив меня наедине со своими учениками. На вид им было лет по 8. Они с любопытством уставились на меня, и я не знал, куда себя деть, и как себя вести. Неловко им улыбаясь, я молился о том, чтобы пани Барбара скорее вернулась.
Когда дети начали предпринимать поползновения в мою сторону, а я готов был взвыть от надвигающейся на меня опасности, пожилая дама, наконец, соизволила вернуться. Она сразу же разогнала маленьких монстров, и дала им задание, за выполнение которого наобещала им золотые горы. Ученики сразу же зашуршали учебниками, и потеряли к нам всякий интерес. Довольно улыбнувшись, женщина повела меня в свою коморку, где и напоила чаем с обещанным пирогом. Проговорив с ней больше получаса, до тех пор, пока один из маленьких сорванцов не прибежал показывать свою выполненную работу, гордо сияя глазками, я откланялся и поднялся на предпоследний этаж, где находился кабинет литературы и русского языка. Именно учительнице русского языка – пани Агате я обязан всем тем, что у меня сейчас есть. Именно она привила мне любовь к слову. Дождавшись звонка на перемену, я пропустил вырывающихся из класса детей, и вошел сам. Как я и ожидал, на лице пани Агаты расплылась улыбка, как только она меня увидела. Принят я был также тепло. И уже через несколько минут мы пили чай. Я вытащил из пакета припасенные сладости, и женщина обрадовалась еще больше. Чай был очень вкусный – с запахом ягод. Я и не заметил, как пролетело время, пока нам кто-то не помешал. Постучали совсем тихо, и мы не услышали бы, если бы в это самое время мы не прервались на поглощение пирожных. Пани Агата разрешила войти, и из двери высунулась блондинистая макушка:
- Пани Агата Станевич, а у нас сейчас урок по расписанию. Он будет?
А голосок-то уже возмужавший, сломанный. Но при этом приятный на слух, мелодичный.
- Нет, не будет. У вас он последний?
- Да.
- Тогда иди, скажи ребятам, что могут идти по домам. Только подожди, я сейчас дам домашнее задание, напишешь его на доске в классе. И проследи за тем, чтобы каждый записал себе в дневник, хорошо?
Парень молча кивнул, и зашел, прикрыв за собой дверь. Пани Агата что-то быстро черкала на листке, вырванном из тетради:
- Вот, Януш, познакомься. Это Андриан Савицкий, мой бывший ученик. Сейчас он писатель, и достаточно известный. Поздоровайся же с ним, ну, - ободряюще улыбнулась ему учительница.
Тот осмотрел меня с ног до головы, и кивнул:
- Здравствуйте, пан Савицкий.
- А это Мирослав, он уже оканчивает школу, весьма одаренный мальчик. Его сочинения всегда приятно читать, - похвалила мальчишку пани Агата, отдавая ему листок.
Я улыбнулся ему, и поздоровался в ответ.
Как только он взял листок у пожилой женщины, сразу же вышел за дверь, кинув небрежное: «До свидания».
Я совсем недолго еще пробыл в школе. После ухода Януша я засобирался домой. Потому как что ни говори, и сколько кофе ни выпей, спать все равно хочется безумно. Пообещав не пропадать, и заглядывать иногда, я покинул гостеприимную каморку, и вышел из здания. Немного отойдя от школы, я стал шариться в карманах в поисках сигарет. И нашел только пустую пачку. Совсем забыл, что сегодня ночью выкурил последнюю, пока выдавливал из себя строчку за строчкой. Оглянувшись, я заметил рядом двух людей. Решив попытать счастья, я направился к ним. Пока я подходил к ним, один из них уже ушел.
- Извините, у Вас не будет сигареты? – я заставил мой голос звучать максимально вежливо и дружелюбно, учитывая то, что спать хотелось неимоверно, а глаза разболелись еще сильнее, чем болели ночью.
Парень обернулся на мой голос, и ухмыльнулся:
- О, это Вы, пан Савицкий.
Я сначала удивился, откуда этот блондин знает мое имя, но потом узнал в нем того самого Януша.
- Да, я. Так что, сигаретами балуемся? – кивнул я на зажатую у него между пальцев дымящуюся сигарету.
- Ну, а как же. После трудового дня сам Бог велел, - пожал плечами Мирослав. Он достал пачку сигарет из портфеля,и протянул ее мне.
Поблагодарив, я вернул ему пачку, предварительно достав оттуда одну сигарету. Закурив, я пристально посмотрел на него:
- Как же так вышло, что мальчик, которого так хвалят, на самом деле хулиган?
- Почему это хулиган? – обиделся он.
- Потому что куришь на территории школы, - я улыбнулся, делая очередную затяжку.
- Тогда уйду. Мне все равно домой пора, - повел он плечом, поправляя лямку портфеля, - а Вы тоже хулиган, раз курите здесь.
Я тихо рассмеялся, и покачал головой:
- Ну, значит, что мне тоже пора уходить, пока меня не увидели. До свидания, Януш, - я махнул ему рукой, и пошел в сторону автобусной остановки.
Когда я дошел, и остановился, дожидаясь автобуса, я увидел краем глаза блондина, который демонстративно отвернулся, чтобы не видеть меня, хотя так он и не мог видеть подъезжающие автобусы.
Я усмехнулся такой детской непосредственности, и зашел в остановившуюся рядом маршрутку. Сев на свободное место и отдав деньги за проезд, я обернулся, но там, где стоял Януш, было пусто.
Зато стоило мне повернуть голову влево, как я увидел на соседнем сидении довольного моим удивленным лицом парня. Он рассмеялся, продолжая смотреть на меня.
- Ты никак преследуешь меня? – глядя на него в ответ, спросил я. На что тот помотал головой, и невинно проговорил:
- Я всего лишь домой еду.
Я зачем-то кивнул ему, и полез в карман за плеером.
Всю дорогу до дома я слушал музыку, и не заметил, как мальчик вышел следом за мной на моей остановке. Только после того, как он обогнал меня, я вытащил наушники из ушей и удивленно уставился на его спину.
- Януш, - окликнул я его, - что ты здесь делаешь?
Он обернулся и посмотрел на меня, как на умалишенного:
- Я же говорил, что иду домой.
- Ты живешь в этом районе? Почему я тебя раньше не видел?
Блондин замедлил шаг и, сравнявшись со мной, объяснил:
- Уж не знаю, почему Вы меня не замечали, но Вас я часто вижу, гуляющего с собакой, - его глаза улыбались, а губы оставались сжаты в полоску.
Я почему-то смутился. Я и правда особо не смотрю по сторонам, когда выхожу куда-то. Да и выхожу я куда-либо редко.
- Ну, извини, в следующий раз окликни меня, я познакомлю тебя с Шелдоном, - дружелюбно улыбнулся я, как будто извиняясь перед ним. Хотя и понимал, что я ни в чем не виноват.
- Хорошо, я запомню, - на удивление серьезно кивнул Януш, - ну, я пойду, мой дом там, - он показал на соседний переулок, - до свидания, пан Савицкий.
- До встречи,Януш, - я махнул ему вслед, но он уже этого не видел, скрываясь за углом дома.
Зайдя домой, я покормил пса, и отправился спать. Мой организм действовал против меня, заставляя глаза закрываться, а голову раскалываться. Стоило мне поудобнее устроиться, как сон сморил меня.

Часть 2

POV Адриана.
Я ворочался и не мог заснуть. Прошло уже почти четыре часа с тех пор, как я лег спать. Но сон все не шел. И хуже всего то, что на это была причина.
Перед сном мне на почту пришло сообщение от моей сестры. Она выходила замуж через месяц, и звала меня и дядю приехать. Но для меня это было не так просто.
Я завернулся в одеяло, и перевернулся на другой бок.
Я подумал, что, наверное, действительно стоит поехать, навестить родителей. Они жили в Варшаве, и поэтому виделись мы редко. Семья у меня большая, и обеспеченная. Раньше я тоже жил в том же особняке, где сейчас по-прежнему живут родители вместе с дедушкой, моими двумя сестрами и братом. Места там, конечно, хватало. Все-таки дом невероятно большой. Даже прислуга жила с нами. Но то, что не давало мне спокойно жить там и наслаждаться благами семьи, так это родители. Они у меня консервативны просто до неприличия. И если в детстве у меня не было выбора и приходилось терпеть это, то, как только у меня появилась возможность, я сразу же съехал от них. Толчком к этому послужило так же и то, что мои отношения с Матеушем стали слишком серьезными, и мы захотели съехаться. Родители, не зная всей правды, купили мне квартиру в самой Варшаве, не так далеко от них. Но я заранее знал, чем может обернуться подобное соседство. Мне совершенно не хотелось, чтобы они знали о моей ориентации, а уж того, чтобы они узнали о ней, нежданно нагрянув к нам с Матеушем в гнездышко, не хотелось вдвойне. Поэтому от подарка я отказался. Но они все равно оформили ее на меня, и она так и пустует до сих пор.
Я стал работать, и мы сняли маленький домик в пригороде. После моего фамильного особняка разница была колоссальной. Домик был хоть и двухэтажный, но совсем старым. Половицы скрипели при каждом шаге. Меня это не волновало, ведь я, наконец, стал жить самостоятельно, да еще и с любимым.
Тогда же я начал писать. Еще с детства я делал какие-то зарисовки, у нас на чердаке до сих пор лежат много исписанных мною тетрадей. Но в детстве это было не серьезно. Да и родители позволяли это только до поры до времени. Как настало время выбирать профессию, разразился скандал. Они, конечно же, были против моего увлечения. Пришлось им уступить. Но, начав жить отдельно от них, все запреты были сняты. Я стал свободным. Матеуш тогда очень поддерживал меня. Ему нравились мои рассказы.
Настолько, что спустя почти год к нам стали ломиться журналисты. Я очень удивился. У них не было причин оказывать нам столь ярое внимание. Матеуш занервничал, и стал прогонять их. Мне потребовалось пару дней, чтобы узнать правду.
Мой избранник вырос в неблагополучной семье. И я старался оберегать его. Старался делать так, чтобы он чувствовал мою заботу и любовь, что ему не додали в детстве. Но, несмотря на это, он предал меня.
Я долго не мог поверить в это. Но глупо было закрывать глаза и дальше. Он украл мои рассказы. Он стал известным. На это ему понадобилось чуть больше, чем полгода. Остальное время он старательно скрывал свое местонахождение. Он не хотел, чтобы я узнал об этом. Но он был настолько глупым, что даже не додумался взять себе псевдоним. Конечно, его нашли.
А что самое смешное – он сам выдал себя. Ведь придумай он себе другое имя, я так никогда бы и не узнал о его предательстве. Он бы по-прежнему паразитировал, воруя мои работы. И при всем этом клялся бы мне в любви. Он спокойно смотрел мне в глаза. Даже когда он понял, что я все знаю, он не оправдывался. Он не чувствовал своей вины. Он винил во всем меня.
Я был виноват в том, что отказался от подаренной мне квартиры, и от их денег. Я был виноват в том, что мы живем в таких условиях. Я был виноват в том, что пытался прокормить нас, но моя зарплата была слишком маленькой. Во всем виноват я. Если бы не я, он бы не стал брать мои рассказы. Но ведь и тут я сам виноват: я все равно писал в стол, я не собирался публиковать это, я писал для себя, так какая же мне разница. А самая главная моя вина заключается в том, что я доверился ему. Он так и сказал: «Ты сам виноват. Не надо было слепо доверять чужому человеку». Он назвал себя чужим человеком. После тех трех лет, что мы встречались, и год из этих трех жили под одной крышей.
Он считал меня чужим человеком. И совесть его не мучила. Для себя он был прав. Такое поведения было для него естественным, такое мировоззрение - правильным. Виноват во всем лишь я.
И я действительно был виноват сам. Но лишь в том, что за 3 года я не понял и не заметил, какая он мразь.
Я тогда собрал свои вещи, и молча уехал. Я оставил даже свою печатную машинку, вместе с очередным наполовину дописанным рассказом. Я все равно не смог бы закончить его. Мои работы были беззаботны, и оптимистичны. Некоторые были просто беззаботными, но большинство из них содержали в себе простую мораль: «Нельзя отчаиваться, все наладиться». Но в это я больше не верил.
Он пытался остановить меня сначала. Говорил, что прощает меня. Что ничего страшного не произошло. А я все быстрее собирал вещи, пытаясь убраться отсюда как можно быстрее. Когда я направился к входной двери, он орал мне след, что я не найду никого лучше него. Что он бог в постели. Что я сам же пожалею о своем поступке. Но я жалел лишь о трех потраченных впустую годах.
Я не стал возвращаться домой. Я не поехал в свою квартиру. Я просто не мог оставаться в этом городе. Он душил меня. Я не хотел находиться в одном городе с предателем. И первым делом я купил билет до Эльблонга, где жил мой дядя. С ним я был более близок, чем с кем бы то ни было из семьи. И в детстве я даже звал его папой. Что родного отца, конечно, очень задевало.
Только сидя в поезде я позвонил и сообщил ему, что еду. Он обрадовался мне и, не спросив, насколько я еду, сказал, что приготовит мне комнату, и встретит на вокзале. Ведь я ни разу не был в этом городе.
Так я и стал жить здесь.
И продолжил писать. Только теперь не светлые рассказы, а тяжелые психологические романы. Что мои рассказы пользовались успехом, я теперь знал. Но будут ли нравиться людям мои нынешние работы, я не был уверен. К моему удивлению, издательство мной заинтересовалось. И так я стал зарабатывать этим на жизнь.
Потом, когда мои дела пошли в гору, дядя помог мне с покупкой квартиры в тихом районе. Где, собственно, я и живу по сей день.
Сейчас уже эти воспоминания не вызывают у меня ничего, кроме горечи. Я научился с этим жить. Но поездка в Варшаву для меня все равно слишком сложна. В моральном плане. Я не знаю, готов ли я к тому, чтобы заново окунуться в ту атмосферу.
Шелдон заскулил где-то рядом. Обернувшись, и посмотрев на часы, стоявшие на тумбочке, я вздохнул. Я так и не заснул этой ночью. Пес запрыгнул на кровать, и прилег рядом со мной, заглядывая мне в глаза. Его морда выражала скорбь. Я усмехнулся, и потрепал его по загривку. Хотелось думать, что он сочувствует мне, и сопереживает, но время указывало на то, что ему просто пора на улицу. Я вздохнул, и стал подниматься с кровати.
Быстро одевшись, я взял поводок, и повел Шелдона гулять.
Я уже начал забывать о том мальчишке, встреченном мной в школе, когда он сам окликнул меня. Прогуливаясь по аллее у своего дома, я не ожидал встретить знакомых. Впрочем, как и всегда.
Он подошел ко мне, и на лице его сияла радостная, но немного смущенная улыбка. Честно сказать, от его радости меня немного перекосило: я хоть и не работал по утрам, и спокойно мог лечь спать после прогулки с псом, но все равно никогда не считал утро добрым временем суток. Тем более после бессонной ночи. Привыкший работать по ночам, утро я недолюбливал.
Но, улыбнувшись ему, я кивнул в знак приветствия.
- У меня не получилось застать Вас раньше, пан Савицкий, - проговорил парень, рассматривая Шелдона, - но сейчас удача мне улыбнулась.
- Ты почему не в школе? – спросил я, кинув взгляд на наручные часы. Они показывали 9 утра, а это значит, что уроки уже были в самом разгаре.
- А нам сегодня к 3 уроку, - объяснил Мирослав, по-прежнему не сводя глаз с моего питомца.
- Нравится? – ухмыльнулся я.
- Что? – спросил он, и только сейчас перевел непонимающий взгляд на меня.
- Шелдон, - кивком я показал на сидящего у моих ног пса.
- А, да, конечно! Я очень люблю собак. Хотел бы завести свою, но мама не разрешает. Она против шерсти в нашем доме и псиного запаха. А еще она говорит, что прокормить собаку очень сложно и дорого, - мальчишка присел у моих ног, оказавшись лицом на уровне Шелдона, и протянул руку, - можно?
- Да гладь, он не кусается. Он вообще очень дружелюбный, - улыбнулся я.
И все. Мирослав завис, влюбленными глазами глядя на собаку. И сам Шелдон млел от столь пристального внимания к своей персоне. Мальчик гладил его, и вообще, кажется, готов был обнять его, как плюшевую игрушку.
- А вообще твоя мама права. Собака требует большего ухода, чем та же кошка. Особенно большая собака. А Шелдон тот еще проглот. Да и шерсти его дома слишком много. Если не пылесосить за ним каждый день, то и надобность в ковре отпадает сама собой, - я не знал, о чем еще с ним говорить. Но поддерживать беседу надо. А эта тема ему, кажется, была интересна.
Наконец он поднялся с корточек, и посмотрел мне прямо в глаза:
- Мне уже пора, а то я опять опоздаю.
- Иди, конечно. Передавай привет пане Агате, - я махнул ему рукой, и двинулся дальше по аллее.
Мне нравилось наблюдать за его действиями. Настолько непосредственными и искренними они были. Когда-то давно я тоже мог так. А сейчас я даже разговор нормально поддержать не могу с посторонним человеком. Если бы он сейчас не ушел, то я не представляю, о чем бы мы с ним еще говорили.
Я чуть встряхнул головой, прогоняя подобные мысли. Если это уже не исправишь, к чему тогда об этом думать?
Вернувшись домой, я все-таки завалился спать, предварительно насыпав корма Шелдону.
Когда я проснулся, за окном уже смеркалось. Вставать не хотелось абсолютно. Но я понимал, что надо. Срок сдачи опять скоро подходил к концу. И хоть раз мне хотелось продумать главу заранее и в спокойной обстановке, а не как обычно.
Но после прогулки с Шелдоном, вопреки своим же ожиданиям, я весь вечер провел за просмотром фильмов, стараясь не думать ни о чем. Тем более о свадьбе, из-за которой мне все же придется ехать в Варшаву. Работать мне тоже не хотелось. Не хотелось ничего. Разве только хотелось просто сидеть дома. И не выходить никуда. Вообще больше никогда.
Очередной фильм закончился, и я все-таки сел за работу. Оставшееся время до сна пролетело незаметно.