Митя

                Митя.



Так  не  бывает,  это  даже  подло,  в  самое  красивое  время  года,  накануне  лета,  когда  всё  расцветает,  и  расцвело,  а  воздух  пропитан  клейкими  ароматами  распустившихся  молодых  листочков,  моя  Инга,  моя  любимая  Инга  покинула  меня.  Она  оставила  нас  одних,  меня  и  нашего  сына,  нашего  красавца  Митеньку.  Я  смотрел  в  глаза  сына,  в  которых  стоял  немой  вопрос  «Мама  пошутила  да?»   

Она  ушла,  забрав  свои  вещи.  Моя  Инга  ушла  к  другому  в  которого  влюбилась  так,  что  даже  не  сопротивлялась  когда  ей  сказал,  что  Митеньку  ей  не  отдам.  Ответила  просто,  так  буднично. 
-Хорошо  Андрюша,  пусть  будет  так.  Надеюсь,  ты  позволишь  мне  встречаться  с  ним. 
-Моя  родная,  разве  это  не  твой  сын. 
Грустно  мне  улыбнувшись.

-Прости  меня  Андрей,  не  хочу  банальностей,  но  ты  и  в  самом  деле  хороший человек.  Ты  ведь  любишь  меня  да? 
-О  чём  ты  моя  любимая,  разве  мне  надо  это  доказывать. 
-Нет,  Андрюша,  я  это  сказала  к  тому,  чтобы  ты  понял  меня.  Я  влюбилась  так,  что  трудно  дышать,  жить  без  него,  и  ты  должен  меня  понять,  не  хочу  врать,  изворачиваться. 

Разве  мог  я  её  не  отпустить.  Инга,  Инга,  что  ты  наделала,  как  мне  теперь  жить.  Митя  сидел  напротив  меня,  и  на  его  глазах  наворачивались  слёзы. 
-Папуля,  папочка,  как   же  мы  будем  жить  без  мамы. 
-Ничего  мой  мальчик  -  проживём,  она  будет  тебя  навещать,  мы  же  мужчины,  что  поделаешь,  жизнь  она  ведь  не  лубочная  картинка.  И  потом  разве  ты  не  хочешь,  чтобы  твоя  мама  была  счастлива.  Останься  - она  бы  всю  жизнь  мучилась,  и  разве  мы  от  этого  были  бы  счастливее. 
-Нет. 

Мне  пришлось  пересматривать  свою  деловую  деятельность.  Мне,  как  раз  предложили  работу  на  постоянной  основе  в  городе,  без  командировок,  да  и  деньги  были  неплохие. 

По  ночам  я  сидел  у  постели  Мити,  мой  мальчик  стал  таким  самостоятельным,  во  всём  помогая  мне,  я  перед  сном  садился  к  нему  на  краешек  постели  и  мы  о,  многом  говорили.  Каких  только  тем  мы  не  касались.   
Митя  был  любознательным  мальчиком.  По  уровню  своего  развития - четвёртый  класс  ему  был  тесен.  Но  меня  больше  всего  радовали  не  его  обширные  знания,  а  его  удивительная  человечность.  Иногда  он  подходил  ко  мне,  когда  я,  задумавшись,  гладил  ладонью,  какую  либо  вещь  Инги.  Обнимал  меня  за  шею.

-Папа,  как  я  тебе  завидую,  ты  так  любишь  мою  маму.  Вот  ты  сейчас  гладишь  её  носовой  платок  и  такой  ты  красивый,  ты  весь  светишься. 
Моему  Митеньке  всего  одиннадцать  и  слышать  столь  мудрые  слова  было  для  меня  самой  большой  наградой. 
Прошло  два  года, 

Митя  экстерна  сдал  экзамены  за  пятый  и  шестой  класс  и  перешёл  в  седьмой.  Я  радовался  его  успехам,  и  вся  моя  жизнь  была  посвящена  ему. 
Первый  год,  как  мы  развелись  с  Ингой,  она  каждую  неделю  в  субботу  приходила  и  гуляла  с  Митей  почти  до  вечера.  Митя  такой  был  счастливый. 

Потом  Инга  пришла  и  сказала,  что  она  со  своим  мужем  уезжает  на  год  в  Чехию.  Изредка  она  присылала  посылки  для  Мити,  иногда  звонила. 
Так  и  прошли  два  года,  сказать,  что  я  всё  время  страдал,  было  бы  не  правдой,  но  боль  разлуки  не  проходила  она,  как  заноза,  маленькая  вроде,  привыкнешь,  пока  не  надавишь  на  занозу,  так  и  тут. 

Я  загружал  себя  огромным  количеством  работы,  и  это  помогало. 
С  Митей  мы  ходили  в  походы,  притом  не  за  грибочками  или  ягодой,  а  уходили  на  неделю,  а  то  и  на  две  в  леса. 
Митя  вытянулся,  окреп,  с  задатками  хорошей  мужской  фигуры.  Крепкие  ноги,  литая,  как  камень  попка  и  широкие  плечи.  Как  мой  сын  был  счастлив,  когда  я  ему  сказал,  что  на  летние  каникулы  съездим  в  Саяны  под  Минусинском,  от  радости  даже  запрыгал. 
-Папуля,  ты  самый лучший. 

Митя  с  отличием  закончил  седьмой  класс,  и  я  ему  подарил  ноутбук.  Радости  его  не  было   предела.  В  июле  мне  должны  были  дать  отпуск,  и  мы  с  Митей  тщательно  готовились  в  дальний  поход  в  Саяны.  Вечером,  собирая  рюкзаки,  рассказывал,  как  сложно  ловить  хариуса,  какое  нужно  терпение,  когда  неожиданно  раздался  звонок.  Митя  подошёл  к  телефону. 
-Папа,  это  тебя. 

-Здравствуйте  Андрей  Викторович,  вас  беспокоят  из  посольства  России  в  Чехии,  простите,  пожалуйста,  но  обстоятельства  вынудили  нас  побеспокоить  вас. 

-Ваша  бывшая  жена  попала  в  аварию,  её  муж  наш  сотрудник  погиб,  а  она  на  девятом  месяце  беременности  лежит  в  коме.  Понимаете  нам  больше  не  к  кому  обратиться,  так,  как  у  них  обоих  не  было  родственников.  Насколько  нам  известно,  у  Инги  Альбертовны  есть  сын,  который  проживает  с  вами,  мы  хотели  вас  об  этом  поставить  в  известность. 

-В  понедельник  её  на  спец-самолёте  отправят  на  Родину,  понимаю,  что  моя  просьба  не  совсем  этична.  Но  не  могли  бы  вы  её  встретить,  её  перевезут  в  одну  из  клиник  Петербурга,  ну  сами  понимаете  её  вещи,  документы.  Только  доставить  в  клинику  и  оформить  её  лечение. 
Оглушённый  я  замер,  меня  сковало. 
-Алло  вы  нам  поможете. 
Сиплым  голосом  ответил. 

-Да,  я  её  встречу. 
-Мы  вам  сообщим  точное  время  вылета  самолёта,  спасибо  за  содействие. 
Мое  сердце  резануло  это  вежливое  обращение  «Спасибо  за  содействие»  Потрясённый  я  плюхнулся  на  стул. 

-Папа,  папочка,  что  с  тобой - тебе  плохо,  как  ты  побледнел. 
-Митя,  твоя  мама  попала  в  аварию,  она  в  коме,  понимаешь.  Господи,  как  же  это  так.  Её  муж  погиб  и  родственников  кроме  нас  нет.  Да,  ещё  твоя  мама  ждет  ребёнка. 
-В  понедельник  её  привезут  в  город. 
Митя  разрыдался,  прижавшись  ко  мне. 
-Папа  она  будет  жить? 

-Не  знаю  Митенька,  я  ничего  не  знаю.
В  понедельник  в  одиннадцать  тридцать  прилетел  самолет  из  Праги.  Машина  больницы  уже  стояла  у  трапа.  У  приехавшего  врача  узнал,  что  её  повезут  в  окружную  больницу  на  улице  Луначарского.  Её  катили  укрытую  казенным  одеялом,  рядом  была  закреплена  капельница.  Огромная  гематома  на  пол  лица  и  перебинтованная  голова.  Лицо  осунувшееся,  серо-зелёное,  моё  сердце  бешено  билось. 

Моя  Инга  почти  не  изменилась,  её  такой  красивый,  тонкий  носик,  припухлые  губы  и  мохнатые  длинные  ресницы.  Поймал  себя  на  мысли,  что  для  меня  она,  как-будто  только  вчера  ушла.  Нет,  я  её  не  забыл,  бог  мой,  как  она  мне  дорога. 

Я  ехал  в  машине  рядом  со  мной  был  большой  светло-оливковый  кожаный  баул  с  её  вещами  и  документами.  Мне  их  передали  отдельно,  но  я  их  положил  в  баул. 

Её  поместили  в  отдельную  палату,  министерство  иностранных  дел  предприняло  всё  необходимое  для  её  лечения,  правда,  сбагрив  её  на  мои  руки.  Переговорил  с  врачом  отделения.  Но,  что  он  мне  мог  сказать. 

-Приходите  через  неделю,  вы  ей  всё  равно  ничем  не  поможете,  а  мы  к  этому  времени  проведём  все  анализы. 
Дома  меня  ждал  Митя,  одно  хорошо,  что  больница  от  нас  была  в  пяти  троллейбусных  остановках. 
-Папа   ты  её  видел,  как  она. 

Я  ему  всё  рассказал.  Митя,  прижавшись  ко  мне,  тихо,  сквозь  зубы  плакал. 
-Папа,  а,  что  ты  будешь  делать  дальше,  что  будет  с  мамой,  вытирая  ладошкой  слёзы. 
-Митя  разве  я  знаю,  что  будет  дальше.  Сделают  все  анализы  и  узнаем,  всё  осложняется  тем,  что  она  беременна. 

-Что  я  буду  делать?  Митя,  а,  что  я  могу  делать,  разве  я  её  оставлю  такой  беспомощной,  она  твоя  мать,  как  я  буду  смотреть  в  твои  глаза,  если  отвернусь  от  неё  в  такую  минуту.  И  потом,  мой  родной,  я  думал,  что  моё  сердце  успокоилось,  а  увидел  её  и  чуть  не  задохнулся.  Люблю,  я  всё  ещё  её  люблю. 

Прошёл  месяц,  Инга  вышла  из  комы,  ей  сделали  кесарево  сечение,  двое  малышей  близняшки - девочка  и  мальчик.  Всё  прошло  без  осложнений,  через  месяц  нашу  Ингу  должны  выписать,  я  к  ней  хожу,  каждый  день  помогаю  с  детьми. 

Я  был  в  тот  день  с  ней  рядом,  когда  она  вышла  из  комы.  Она  растерянная  смотрела  на  меня,  ничего  не  понимая.  Моя  бедная  Инга,  ей  так  трудно  далось  понимание,  что  её  муж  погиб. 
Та  депрессия,  в  которую  она  ушла  после  комы,  была  ничуть  не  лучше  по  своим  последствиям.  Она  не  хотела  видеть  меня,  своих  детей,  не  хотела  есть.  Её  состояние  было  катастрофическим. 
Она  тихо  угасала. 

Я  не  водил  Митю  в  больницу  не  хотел  травмировать  его  психику.  Но  тут  я  решил  его  сводить,  может  это  повлияет  на  неё  и  не  ошибся.  Увидев  маму,  Митя,  рыдая,  обнял  её.  Инга  лежала,  отвернувшись  к  стене. 

-Мама,  мамуля - это  я  Митя,  ты  не  хочешь  меня  видеть. 
Безучастное  тело  Инги  даже  не  шелохнулось.  Митя  растерянный  встал,  посмотрел  на  меня,  на  его  лице  промелькнула  обида.  Повернувшись  к  маме,  обратился  к  ней. 

-Здравствуй,  моя  любимая  мамуля,  не  ждал,  и  не  гадал,  что  увижу  тебя,  да  ещё  в  таком  состоянии.  Ты  лежишь,  отвернувшись  от  меня,  хотя  слышишь  и  знаешь,  что  это  я - твой  Митя. 

Тебе  плохо  и  я  это  знаю,  ты  потеряла  свою  любовь,  своего  мужа,  это  твоё  большое  горе.  Я  всегда  знал,  что  ты  самая  лучшая,  сильная,  волевая.  У  меня  никогда  на  тебя  не  было  обиды,  я  знал,  как  ты  меня  любила,  и  со  стороны,  наверное,  покажется,  что  ты  бросила  меня. 

Но  это  не  так,  ты  оставила  меня  папе,  зная  какую  нестерпимую  боль,  принесла  ему,  уйдя  от  него.  И  принесла  себя  в  жертву,  чтобы  хоть  как-то  облегчить  боль  папы.  И  ты  была  права. 
-Я  горжусь  своим  отцом,  нет,  он  не  живёт  ради  меня,  да  и  это  было  бы  плохо,  он  живёт  вместе  со  мной,  купая  меня  в  своей  отцовской  любви. 
Инга  чуть  шевельнулась. 

-Говорят,  что  мужчины  гораздо  слабее,  чем  женщины  в  подобных  ситуациях,  но  разве  это  так?  Мой  папа  спился,  опустился  и  я  ему  по  барабану?  Разве  я  не  видел  душевную  и  физическую  муку  моего  папы,  ты  лежишь,  отвернувшись  в  своём  горе  и  боли.  Ты  сильная,  волевая,  которая  нашла  в  себе  силы  ради  своей  любви  разрушить  мир,  в  котором  жила,  чтоб  построить  новый. 

-Посмотри  на  себя  со  стороны,  разве  не  мой  папа  рядом  с  тобой,  который  не  руководствуется  обидой,  или  жалостью,  которая  тебе  кажется  унизительной. 

-Мамуля,  если  бы  ты  знала,  как  я  горжусь  своим  папой  и,  как  я  хочу  быть  таким,  как  он,  великодушным,  любящим,  сострадающим.
-Ты  родила  мне  брата  и  сестру  и  ты  не  думаешь  даже  о  них.  Я  большой,  а  они  полностью  зависят  от  тебя,  и  ты  их  предаёшь,  тебе  мама  больно,  очень  больно  и  это  я  понимаю,  но  твой  эгоизм,  лелеющий  твою  боль – гибельный  обман. 

-Ты  понимаешь,  мама,  ты  обманываешь  саму  себя.  Тебе  нечего  стыдиться  перед  папой,  я  не  хочу  говорить  о  его  любви  к  тебе,  но  он  отец  твоего  ребёнка  и  ему не  безразлична  твоя  жизнь  хотя  бы,  потому,  что  он  тебе  так  благодарен,  что  ты  оставила  ему  меня.

-Не  унижай  моего папу  своим  эгоизмом,  тебе  надо  выздороветь  и  поднять  на  ноги  своих  маленьких  детей,  моих  брата  и  сестру.  Ты  не  одна  в  своём  горе  и  боли,  рядом  с  тобой - мы. 
Он  умолк  положив  мою  руку  себе  на  плечо.  Сказать,  что  я  был  потрясён  монологом  моего  сына,  которому  тринадцатый  год,  это  был  шок,  благоговение  перед  его  разумом - это  был  невероятный  восторг  перед  его  личностью. 

Пришёл  завотделением  попросил  меня  переговорить  с  ним,  я  вышел.  Войдя,  увидел,  что  Инга  так  и  лежала,  отвернувшись  спиной. 
-Прости  Инга,  но  нам  надо  уходить,  попрощайся  с  мамой  Митя. 
Неожиданно  Инга  повернулась,  она,  сжав  губы,  плакала. 

-Спасибо  тебе  Андрей,  за  Митю,  ты  воспитал  хорошего  сына  и  человека.  Я  тобой  горжусь  Митенька, - и  она  разрыдалась  так,  что  пришлось  вызывать  сестру,  чтоб  ей  сделали  успокоительное,  и  с  этими  горькими  слезами  ушла  её  депрессия.

Наш  поход  накрылся,  но,  как   мы  были  счастливы,  обустраивая  Ингину  комнату,  две  маленькие  кроватки  опрятно  заправленные,  ждали  наших  маленьких.

25  октября  2009