Приключения Пикинье. Глава 12

       - На допросе. – Великий инквизитор Франции и граф Д. – Обвинение в ереси. –  Испанский сапог и «деревянная кобыла». – «На все вопросы ты должен отвечать утвердительно». – Вынужденное предательство.


       Тюремщики удалились, оставив меня в обширной, освещавшейся сотнями восковых свечей зале, - угрюмой и гулкой. Осмотревшись, в глубине её я увидел длинный, стоявший на некотором возвышении стол, за которым сидели два незнакомца. Один из них произнёс:
       -Подойди ближе и не бойся.
       Я сделал вперёд несколько шагов. Голова моя тонко кружилась. Обессиленные ноги подкашивались. Тело болело так, словно я упал с большой высоты.
       -Ещё ближе. Я же сказал: нас бояться не надо.
       Я подошёл так близко, что мог уже хорошо рассмотреть говорившего, чьё непроницаемое, бесстрастное лицо не обнаруживало никаких движений души. Он был худ, морщинист, как гриб, облачён в подбитый мехом плащ из бархата. Тонкие губы выдавали в нём человека злопамятного и коварного. Впрочем, знатность его происхождения не вызывала сомнений.
       -Бояться следует дьявола, этой мерзкой, рогатой гадины, этого поборника хитрости и мятежа, который, дабы уловить в свои сети неискушённые, слабые души, принимает облик доброго ангела. - С торжественной медленностью сделав жест рукой в сторону второго, морщинистый добавил: - Сейчас с тобой побеседует сам великий инквизитор Франции, имеющий полномочия разыскивать и искоренять заблуждения еретиков в землях нашего королевства…
       При слове «инквизитор» я вздрогнул. В моей памяти сразу воскресли детские воспоминания об одной добросердечной женщине из нашей деревни, простым прикосновением руки исцелявшей от оспы, проказы, водянки, лихорадки и многих других болезней, которую инквизиция, обвинив в чародействе, наведении порчи на посевы, причинении бесплодия людям и животным, а также в совершении плотских непотребств с демонами, сожгла на костре. Горло моё сжалось. Не без страха перевёл я взгляд свой на белое, как маска, лицо великого инквизитора. Он же, зверовато целясь в меня круглыми щучьими глазами, жестяным голосом молвил:
       -Выступая здесь от имени Его Святейшества, наместника Христова, Николая V, руководствуясь целью оградить народ христианский от заразы еретического заблуждения, спрашиваю тебя, любезный сын мой: готов ли ты сейчас правдиво, без какого-либо принуждения,  ответить на мои вопросы?
       Видя, что со мной обращаются вежливо и почти не угрожают, я, облизнув потрескавшиеся губы, сказал:
       -Готов, ваше высокопреосвященство.
       Инквизитор, выразительно переглянувшись с морщинистым, продолжил:
       -Твоё смирение весьма похвально. Если мы найдём общий язык, ты можешь надеяться на смягчение наказания.
       -В чём же я обвиняюсь? – робко спросил я.
       Инквизитор деланно удивился:
       -Разве тебе до сих пор ничего не сказали?
       -Нет.
       -Ты вместе со своим хозяином - бароном де Бризом - обвиняешься в распространении ереси, которую в наших кругах называют вальденской. Святой престол ведёт борьбу с ней более ста лет. Как теперь выясняется, она пустила более глубокие корни, чем мы предполагали, проникнув за это время в сферы весьма и весьма высокие. Чтобы вывести упомянутого мной барона де Бриза на чистую воду, нам нужны изобличающие его богомерзкую деятельность показания, и ты, как лицо к нему наиболее близкое, нам поможешь.
       В недоумении я пожал плечами:
       -Впервые слышу о такой ереси.
       Инквизитор чуть заметно скривил губы:
       -Настал, видимо, час познакомить тебя с нашим палачом.
       Он громко щёлкнул пальцами. Будто из-под пола, передо мною вынырнул краснолицый крепкогрудый бородач с налитыми кровью глазами, держа в огромных ручищах какие-то странные приспособления. Инквизитор тем временем встал из-за стола и, подойдя к палачу, стал  объяснять мне назначение всех этих приспособлений, говоря:
       -Погляди, любезный сын мой, на эти превосходные, воистину замечательные орудия. Вот, к примеру, жом. Простейший, на первый взгляд, механизм, но какая в нём заключена сила! Смотри: состоит всего из двух винтов, между которыми помещается большой палец. Закручивая винты, мы получаем такое сильное давление, что из пальца брызжет кровь. Ещё лучше - испанский сапог. Две пилы сжимают ногу,  и  кость разрезается без особых усилий, мозг вытекает наружу. Есть у нас в арсенале кое-что и почище испанского сапога. Вон там, в дальнем углу, стоит оснащённая остроконечным седлом «деревянная кобыла». Тому, кто на неё влезет, не позавидуешь, особенно если к ногам его начнут привязывать тяжёлые камни, чтобы упрочнить посадку…
       В надежде отложить на завтра принятие гибельного решения,  я спросил:
       -Мне можно подумать, ваше высокопреосвященство?
       -Думать некогда! – резко оборвал меня инквизитор. – Periculum in mora. Промедление опасно для нашего святого дела. Чтобы признания твои в совершённых прегрешениях не показались кому-либо легковесными, на все вопросы мои и графа Д., - он показал пальцем на морщинистого господина, - ты должен отвечать утвердительно. Итак?
       Окинув беглым умственным взглядом своё плачевное положение, я сдался:
       -Спрашивайте.
       -Вот и славно. Будем считать признания твои добровольными.
       Инквизитор взял со стола какую-то бумажку, поднёс её к самому носу и стал читать, смакуя слова:
       -Вопрос первый, самый простой. Состоял ли ты в вальденской церкви?
       -Да, состоял.
       -Правильный ответ. Вопрос второй. Тебя привёл туда барон  Жиль де Бриз?
       -Да.
       -Очень хорошо. Произошло это, если  не ошибаюсь, в прошлом году на Пасху?
       -Да, на Пасху. На второй день.
       -У тебя неплохая память. Продолжим. Вопрос третий. Барон де Бриз был провозглашён епископом вашей церкви?
       -Да.
       -С тобой, Пикинье, приятно работать… Вопрос четвёртый. Действительно ли вальденская церковь отрицает таинства священства?
       -Да.
       -Вопрос пятый. Случалось ли тебе видеть, как освящали Святые Дары, принимали исповедь и отпускали грехи прихожане, мужчины и женщины, признанные общиной добродетельными?
       -Да, случалось.
       -Вопрос шестой. Ваша церковь не соблюдает постов?
       -Да.
       -И не служит заупокойные обедни?
       -Да.
       -И не признаёт ни святых, ни предписанных календарём праздников?
       -Да.
       -Вопрос седьмой. Ваши священники утверждают, что индульгенции, продаваемые римской церковью, ничего не стоят?
       -Да.
       -Вопрос восьмой и последний. Присутствовал ли ты на ночных собраниях, где совершался свальный грех?
       -Да.
       -Сколько раз?
       -А сколько надо, ваше высокопреосвященство?
       -Значит, неоднократно?
       -Да.
       Инквизитор хищно потёр руки, довольный, как кот, поймавший мышь. Маска суровости слетела с его раскрасневшегося лица. И я увидел лживые, хитрые, алчные глазки стяжателя…
       -На сегодня достаточно. Завтра твои показания запишет мой секретарь - судебный делопроизводитель.
       Сев за стол, он, обращаясь к графу Д., сказал, нисколько не стесняясь моего присутствия:
       -Теперь он у нас в руках. Равно как и всё его состояние…
       -А что будет со мной? – спросил я тусклым голосом.
       -Сейчас тебя выведут во двор на прогулку. Ты это заслужил, - ответил граф Д.