Травма совместимая с жизнью

                из гл.11 "Мелочи жизни"

-  Я давно заметила, что она глаз на моего мужа положила. Прилипла, как банный лист, проходу не давала.  Я всё хотела поговорить с ней, а она меня опередила. «Иди, - говорит, - там твой Иван лежит». Я пошла за ней. Она подвела меня к кустам у забора. Было уже темно. «Где?» - «Да вот, же!» Я наклонилась и в это время она меня топором ударила.  Раз, потом ещё.
-  Сознание теряли?
-  Не знаю. Я затихла.

У женщины рубленые раны головы с повреждением костей черепа. Две поменьше, уже затянулись, третья поперёк темени, самая большая и самая, скажу, страшная - хотя в медицине такой термин совершенно не применим - никак не хотела заживать. Кожа сокращалась, швы прорезались и края раны расходились, обнажая костную ткань. В этом месте свод черепа был прорублен насквозь, кости образовали ступеньку в пол сантиметра – перелом свода распространялся на основание черепа.

-  Я пытался леватором поддеть и сопоставить кости, - говорил Виктор Титович Катрыш, принимавший больную, - бесполезно.

Леватор, это что-то вроде медицинской монтировки.

С момента травмы прошло уже две недели. Больная рассказывала о себе бесцветным голосом, как о чём-то изрядно приевшемся. В её глазах было равнодушие. Ей было тридцать пять, у неё была приятная внешность деревенской красавицы, которая своим безучастным видом гасит в себе понятие женщины, как объекта обожания.

Врач Чехонин ушёл в отпуск и я принял его палаты. Так больная оказалась у меня. Я взял её в операционную, освежил края раны и стянул кожу самым толстым шелком, чтобы не прорезалась. Через три дня швы вновь прорезались и края раны расползлись.

Как раз меня кинули на третий этаж - был отпускной сезон, началась чехарда с подменами, и больная оказалась у Виктора Титовича.

-  Ну, как наша больная - спросил я его через неделю, - рана закрылась?
-  Всё в порядке, - ответил Катрыш, - я скальпировал края раны - отделил апоневроз от кости, ослабил его натяжение, и рана закрылась.

Апоневроз - фиброзная шапочка на черепе, к которой крепится кожа.

-  А как у неё «с головой», как психика? Заторможенная она, какая-то.
-  Они, там, в деревне, все полусонные. Никуда не спешат и всё успевают. Это у нас, городских, как шило в одном месте. Психиатр смотрел её, ничего особенного. В пятницу выпишу, под наблюдение невропатолога.

Женщине дали группу, она вернулась к обычной жизни, только голова «на погоду» болела.

1971 г. г. Шахты
. . .