Соломенная звёздочка к Рождеству гл. 40

                XL

  …Выбираясь из перелеска на большак, я снова обратил внимание на то, что архангелогородская весна в реальности слегка отстаёт от среднерусской. Если в Богомоловске практически установилось лето и черёмуха почти отцвела, то здесь её белые гроздья ещё только начали набирать должную силу. То же самое можно было отнести и к одуванчикам, и к ландышам, и к той же сирени. Но зато воздух в северных краях отличался неповторимой свежестью и хрустальной прозрачностью. Его хотелось потрогать руками, собрать в большой кувшин и пить жадными глотками, словно прохладную воду из чистого родника…
    За поворотом показались первые строения ставшего мне почти родным села с чудесным названием – Рождественский. Я повернул к знакомому дому старосты. Перешагнув порог, перекрестился на иконостас. Заслышав мои шаги, из кухни выглянула Прасковья.
   – Ой, батюшки! – обрадовано всплеснула она руками. – Глянь-ка, отец, кто к нам пожаловал. С приездом, Егор!
    Из соседней комнаты вышел степенный Фрол Петрович.
   – О-о! Кого я вижу! Палыч! – он протянул мне увесистую ладонь. – Ну, здравствуй, дорогой! Проходи. А мы уж заждались. Начали гадать: когда там наш Егор возвернётся?.. Ну-ка, мать, собери чего-нить на стол. Человек с дороги. Небось, есть хочет.
    Я протестующе замахал руками:
   – Спасибо большое, но… Не беспокойтесь! Я не голоден. На вокзале подкрепился. Мне бы… Скорей в свою конторку. Соскучился. Хочу просто полежать. Устал чего-то.
   – Зна-амо дело. Понима-аю… – басовито прогудел Казаков. – Своя-то нора всегда роднее. Даже зверьё старается поскорее вернуться в своё налёженное логово. Ну что ж…
    Мужчина деловито покопался в коробке, стоящей на подоконнике, и выудил оттуда связку ключей.
   – Вот, Палыч, держи. Ступай в свою контору. Сегодня воскресенье, выходной. Там никого нет. Спокойно отлежишься, покемаришь. Харчи-то есть?
   – Найду! А ближе к вечеру в магазин слетаю. Отоварюсь.
   – Ну и ладно. Правильно. Очень рад, что ты вернулся! Завтра можешь приступать, так сказать, к обязанностям. Я в правлении всё оформлю.
   – Спасибо вам! Спасибо за всё! – благодарно кивнул я.
   – Да не за что, мил человек. Хорошим людям мы завсегда рады, – староста провёл рукой по окладистой бороде. – Дорогу-то не забыл? Разыщешь свой нотариальный центр?
   – Ещё бы! – улыбнулся я. – Даже ночью, без фонарика.
   – Ну… С Богом! Ступай.
   – Всего тебе доброго, Егор! – поддакнула Прасковья.
   – И вам того же! – в тон хозяйке ответил я.
  …Сельский «юридический офис» встретил меня тишиной и лёгким беспорядком. Последнее особенно было заметно в рабочем кабинете. Но я ни к чему притрагиваться не стал и сразу прошёл в свою комнату. Потихоньку разоблачился, разложил вещи по нужным местам, разогрел на кухне чайник, пожевал оставшиеся с дороги пирожки и бутерброды. Не разбирая постели, прилёг на своё ложе и практически сразу отключился. Видно, основательно намаялся.
    Очнулся, когда за окнами замаячил жидковато-серенький вечер. Включил свет, посмотрел на часы и удивлённо присвистнул: 19.25. А местный магазинчик в восемь уже должен закрыться. Если не раньше. Суматошно вскочив с кровати, я схватил первый попавший под руку пакет, сунул в карман джинсов деньги и поспешил к выходу. В этот момент кто-то осторожно постучал по железной обшивке входной двери. «Вот уж некстати!» – на ходу подумал я и потянулся к замку. Лязгнув пружинным механизмом, приоткрыл тяжёлую металлическую дверь и… остолбенел. На пороге стояла улыбающаяся Ксения. 
   – Приехал! Слава Богу! – обрадовано чирикнула она и бросилась в мои объятия. – Егорынька! Славный мой, хороший, чудный человечек! Как замечательно, что ты вернулся!
   – Ксюшка! Радость моя! Солнышко! – обрёл я дар речи и начал осыпать гостью бесстыдными поцелуями. – Господи! Глазам не верю. Ты ли это? Как я по тебе соскучился! Знала бы ты. Как я мечтал поскорей тебя увидеть! Заюшка! Снегурочка моя… Ну, проходи. Не стесняйся. Какими судьбами?
    Мы наконец разомкнули наши объятия, и Ксения вошла в контору.
   – Да вот… – смущённо улыбнулась она, поправляя волосы на голове. – Я же сказала, что приеду. А слово надо держать… Поговорила со старостой по телефону. Тот заверил, что со дня на день ты должен возвратиться в Рождественский. Тогда я взяла на работе двухнедельный отпуск и… Прикатила сюда.
   – Когда?
   – Вчера днём.
   – Ой, какая же ты умница! Молодчина! – я не удержался и снова поцеловал спутницу в щёчку. – Надо же. А Казаков с женой ни словом не обмолвились. Что ты здесь.
   – Это я попросила. Хотела сделать для тебя сюрприз. Всё на улицу смотрела, поджидала. А сейчас гляжу – свет в конторе появился. Ну, думаю, похоже, это Егор. Прибыл. У меня сердечко сразу – тук-тук-тук! Всё побросала и скорей сюда. Чуть не упала по дороге… Ну, здравствуй, скиталец мой! С приездом! Добро пожаловать!
   – Здравствуй, Ксюшенька! – в тон любимой ответил я. – Роднулечка моя! Часами бы на тебя смотрел – и всё бы мало! Боже, какое это счастье, что ты рядом! Не в Питере, а здесь, в посёлке. Эх-х!.. И тебя тоже, так сказать… С отпуском! Вэлком!
   – Спасибо, мой хороший!..
    Здесь следует отметить, что на слишком доверительный тон мы с Ксенией перешли сравнительно недавно. Когда обменялись электронными посланиями и созвонились по мобильной связи. Однако так быстро привыкли называть друг друга ласковыми именами, что теперь по-другому у нас уже не получалось. А самое главное – не хотелось.
    Заметив в моих руках продуктовый пакет, Ксюша поинтересовалась:
   – Ты куда-то собрался?
   – Да, хотел в магазин слетать. За едой. Ведь завтра с утра на работу.
    Собеседница понимающе кивнула и, секунду поразмыслив, предложила свой вариант:
   – Слушай, Егорчик! Давай сделаем так. Сначала вместе сходим в сельпо, мне тоже надо кое-что прикупить. А потом… Я приготовила дома вкусный ужин. Приглашаю тебя в гости. Отведаешь мою кулинарию. Надеюсь, понравится. М-м? Согласен?
   – Без колебаний, заинька! – развёл я руками и опять ласково приобнял молодую женщину. – Куда угодно, только вместе с тобой! Хоть на Марс!
   – Пошли! А то опоздаем, астронавт… – счастливо зарделась спутница.
  …Просидел я у Ксюши до позднего вечера. Но всё равно мы никак не могли наговориться. В добротном доме, где раньше останавливалась Дарья с детьми, было уютно, тепло, гостеприимно. К тому же – великолепные угощения, от которых я со своими холостяцкими замашками совсем отвык. Признаться, даже слегка захмелел от обилия разносолов. И одновременно понял, какая чудесная и приветливая хозяйка моя Сенька. Лишь в двенадцатом часу ночи мы расстались. И только потому, что завтра к девяти утра мне надлежало быть на рабочем месте. Ксения проводила меня до конторы, пригласив на следующий день заглянуть к ней на обед. Расчувствовавшись, я с благодарностью согласился…
    Новый распорядок дня «прижился» у нас как-то сам по себе. Обедали и ужинали мы вместе. А вечерами, если позволяла погода, подолгу гуляли по просторам местных ландшафтов. Подобные прогулки становились втройне интереснее, если учесть, что они сопровождались увлекательными беседами, непривычной игрой красок на закатном небе в преддверии сезона белых ночей и, главное, – нашим стремлением подарить друг другу как можно больше нежных слов, внимания, заботы, ласки, трогательных объятий и поцелуев.
    В один из таких замечательных вечеров я, потеряв самообладание, вконец одурел от близости любимой женщины. Ошалел так, что не выдержал и прошептал ей на ушко:
   – Сенечка, хорошая моя, лапушка… А можно я сегодня останусь у тебя? После чая? В моей конторе так одиноко, тоскливо, неуютно. Всё как-то… слишком казённо. И я… ужасно без тебя скучаю! Очень!..
    Ксюша покрылась румянцем, внимательно посмотрела мне в глаза, улыбнулась и тихо вздохнула.
   – Думаешь, я не хочу, чтоб мы были вместе? Даже ночью? – вполголоса ответила она. – Только… Не обижайся, но… Пойми меня правильно. Мы здесь с тобой не в доме отдыха, не на курорте. Кругом – изучающие взгляды, пересуды, кривотолки. Местным обывателям очень сложно понять, когда молодая пара, не обвенчавшись, начинает вдруг у всех на глазах сожительствовать. Нас, правда, в открытую никто не осуждает. Но это лишь пока. И… Честно говоря, дело даже не в этом. Наше общение, слава Богу, никто не контролирует. И со свечкой рядом не стоит. Просто… Я сейчас не могу. Понимаешь? Давай подождём немного. Несколько дней. И… А там посмотрим. Хорошо?
    Я разочарованно выдохнул, закрыл глаза и покорно кивнул:
   – Как скажешь, солнышко. Я всё понимаю. Пусть будет так.
    Ксения благодарно ткнулась носиком в моё плечо, обняла за талию и еле слышно прошептала:
   – Вот и славно. Умничка. Не унывай! Ты настоящий мужчина! После таких слов у меня к тебе ещё больше нежности, тепла и доверия. Молодец!..
  …Остаток недели пролетел, как один день. Совсем незаметно. В воскресенье я предложил Ксюше прогуляться в близлежащий лесной массив. Полюбоваться дикой флорой и послушать местных птах. Она с радостью согласилась. Благо, денёк выдался на удивление ясным и тёплым.
    Углубившись в лесные дебри, мы стали зачарованно озираться вокруг. Ксюшка, просветлев в лице, вдохновенно выдала:
   – Боже, какая красотища! Рай земной! Я и не думала, что в здешних местах тоже есть на что полюбоваться. Прелесть!
   – Знаешь, ты, похоже, права, – шмыгнув носом, солидарно добавил я. – Не зря говорят, что Север притягивает и завораживает какой-то своей исключительностью, самобытностью, необычностью.
   – Именно!.. Жаль, что мне остаётся побыть здесь совсем немного, – вздохнула спутница. – Считанные денёчки…
   – Да?! – сразу помрачнел я. – А… А когда ты уезжаешь?
   – В пятницу, после обеда. Обратный билет уже на руках.
   – Вот как? – ещё больше расстроился я. – Выходит, через четыре с половиной дня ты… того… Ту-ту-у…
   – Ага, – кивнула собеседница, с сожалением взглянув на меня.
    Задорное пение птиц и мерно шелестящий шорох ветвей над головой тут же для меня померкли. Весьма отчётливо представилось, как я продолжаю изо дня в день усердно заниматься своими нотариальными бумагами, как по вечерам буду бесцельно просиживать в своей одинокой комнате, как начну с грустью и тоской вспоминать наши встречи и свидания в Рождественском, как… Господи, но это всё будет уже без неё, без моей обаяшки Сенечки! Как же мы сможем теперь обойтись друг без друга? Что нас ждёт совсем-совсем скоро? О-о, это чудовищно!..
   – Ты… Ты чего притих, Егорик? – озабоченно спросила спутница, подняв на меня взволнованные лучисто-васильковые глаза.
    Я буркнул в ответ что-то невнятное, лихорадочно соображая, как можно оттянуть момент нашего неизбежного расставания. И вдруг отчётливо осознал, что если сейчас не озвучу всё то, чем жил последнее время, о чём грезил по ночам и в дневное время, то уже никогда не смогу вслух произнести эти слова. Во всяком случае – в ближайшее время. Поэтому… Час, как говорится, пробил…
    Сглотнув противный комок, застрявший в горле, я замедлил шаг и, вздохнув, с трудом выдавил из себя:
   – Подожди, заинька! Послушай меня.
   – Что? – не поняла Ксюшка, слегка притормозив.
   – Остановись! – произнёс я чуть громче и более внятно. – Мне надо сказать… Очень важное…
   – Слушаю, – удивлённо вскинула брови собеседница и подошла ко мне вплотную. – Говори, Егор.
   – В общем… Дело вот в чём… – я начал с трудом подыскивать нужные словосочетания. – Прости, я, наверно, слишком волнуюсь. Гм… Во-первых, огромное тебе спасибо, Ксюш, что выбрала время приехать сюда, в Рождественский. За эти дни мне очень многое открылось. И я о многом успел как следует подумать.
    Спутница подняла на меня прелестные синие глаза и пристально посмотрела в мои дрожащие от волнения зрачки. На мгновение у меня перехватило дыхание, я взял Сенькины ладошки в свои руки и нежно притронулся к ним губами. Поцеловал каждый пальчик в отдельности. Однако, открыв рот, сказал совсем не то, о чём думал:
   – Кисуль… Я всегда раньше стеснялся засматриваться на девушек. Если какая-нибудь из них перехватывала мой заинтересованный взгляд, я в смятении отводил глаза в сторону и мысленно ругал себя за то, что уставился, как баран. Чуть позже стал обвинять себя в мальчишеской нерешительности. Именно оттого, что как раз хочу смотреть прямо в глаза понравившейся девчонке, но… Надолго меня обычно не хватало. Всё равно отводил взгляд в сторону… А вот теперь могу с уверенностью сказать, что на тебя готов глядеть, не отрываясь, хоть сутки. Хоть неделю! Хоть целую вечность! И мне совсем не страшно, не волнительно. Наоборот! Я не могу налюбоваться тобой. Иногда хочется разбежаться и нырнуть в самую глубь твоих милых глазок. И раствориться в них без остатка. Так бы и плескался там до конца жизни…
   – Ой, как трогательно… – лукаво улыбнулась Сенька. – Правда, сдаётся мне, что ты не за этим меня остановил. А? Признайся!
   – Ну… Ты, конечно, права, – кивнул я. – И на редкость проницательна…
    Нервно прокашлявшись, я едва слышно пробормотал:
   – Ксюшенька!.. Родная… Мне надо признаться. Короче, не буду тебя больше томить. Я… Я очень хочу, чтобы ты стала… Моей женой! Очень-очень! Выходи за меня замуж. Пожалуйста! Ты, наверное, не догадываешься, как сильно я тебя люблю. Просто безумно! Без памяти! И теперь не могу представить нашу жизнь друг без друга. Правда!.. Обещаю тебе стать самым заботливым, самым верным, самым идеальным и любящим мужем на свете. Другого ты такого не встретишь. И я это докажу. Не словами, а делами. И… Я готов даже жизнь отдать за тебя. Без колебаний! Если понадобится… Будь моей женой, Сенечка! Давай поженимся. И обвенчаемся. Думаю, наша семья станет самой счастливой на свете. Вот увидишь!.. Ты… Как ты на это смотришь?
    Ксения, слегка зарумянившись, опустила глаза, порывисто вздохнула и осторожно высвободила свои руки. После долгой и томительной паузы сдержанно ответила:
   – Знаешь… Ты меня застал врасплох, Егор. И я… Я сейчас просто не готова что-либо тебе сказать. Можно мне подумать? Ладно? Немножечко. Совсем чуть-чуть!.. Возможно, уже к вечеру я приму какое-то решение. Хорошо? Ты не обижаешься? Подождёшь?
    Мысленно перекрестившись и успокоившись, что мне не отказали сразу, я кивнул одними глазами и, секунду помедлив, добавил:
   – Конечно, солнышко. Я понимаю тебя. И… Буду ждать ответа. Любого. Извини, если что не так…
    Ксения никак не отреагировала. Она лишь отстранённо посмотрела на верхушки деревьев, огляделась внимательно и встревожено заметила:
   – По-моему, ветер усилился. А на небе тучи появились. Особенно вон там. Всё почернело… Тебе не кажется, Егор, что сейчас гроза начнётся? А мы без зонтов. И… В какую сторону нам возвращаться? Ты помнишь? Успеем добежать до посёлка?
    Я без особого энтузиазма всмотрелся в потемневшее небо. В этот момент где-то сбоку основательно громыхнуло. Затем ещё и ещё раз. Деревья жалобно застонали от резкого порыва ветра.
   – Ой! Надо бежать! – встрепенулась Ксюшка. – Сейчас так ливанёт, что мало не покажется.
   – Спокойно! Без паники! – я придал голосу металлические нотки уверенности. – До посёлка всё равно не доскачем. Так что… Идём! Быстрее! Вон там дерево поваленное лежит. Под ним укроемся.
    Мы шмыгнули под мохнатые ветви распластавшейся над землёй огромной ели. Я снял с себя ветровку и бросил её под ноги, аккуратно расстелив на мягкой траве.
   – Садись, зайчишка! Да не трусь ты так! Гроза обычно не бывает долгой. Может, вообще стороной пронесёт.
   – А нас здесь не завалит? – испуганно щебетнула спутница, стараясь удобнее угнездиться под деревом. – Молния сюда не достанет?
   – Да нет, – иронично усмехнулся я. – Она, как правило, по верхам шарит. А мы, считай, в землянке. Если только чуть-чуть покапает между веток. Но ты же со мной?! А я не допущу, чтобы моя киска вдрызг промокла. Сейчас буду просить у Перуна, чтобы отвёл от нас все эти напасти. И прогнал тучу подальше… А у Гименея попрошу, чтобы сохранил нас в целости и сохранности. Мы ему ещё пригодимся…
   – Господи, ты ещё находишь силы прикалываться? – передёрнулась Сенька. – Какие там Перуны и Гименеи? Мы уже больше тысячи лет православные.
   – Шутка, лапочка, шутка…
    Ливень не заставил себя ждать. Взялся за дело основательно. Ксюшка натянула капюшон куртки на голову. Поёживаясь от прохладных капель, залетающих за шиворот, я крепко обнял молодую женщину и прижал её к себе, поклявшись, что лучше сдохну от разбушевавшейся стихии, чем позволю, чтобы нечто плохое случилось с любимой.
    По счастью, гроза длилась недолго. Видимо, кто-то из «богов» меня услышал, поскольку основной фронт облачности действительно прошёл стороной. Когда раскаты грома и дождевые струйки стали беспокоить нас всё реже, мы с облегчением вздохнули и потихоньку выбрались из укрытия. Встряхнувшись, побрели в направлении просеки, которая должна была вывести нас к окраинам Рождественского.
   – Я всё забываю спросить у тебя, Егорчик, – подала голос взбодрившаяся Сенька. – Насколько я понимаю, ты планируешь и дальше оставаться здесь, в общине? Не хочешь возвратиться к себе домой? В Богомоловск?
   – Пока нет, не думал об этом, – ответил я, уловив в вопросе собеседницы какую-то недосказанность. – Мне нравится эта новая работа, давно хотел переключиться на юриспруденцию. Да и люди здесь неплохие. Душевные и добрые. Открытые… А что? Почему ты вдруг спросила?
   – Да видишь ли… – пожала плечами Ксения. – Тут на днях заходил ко мне Фрол Петрович. Сказал, что к осени в посёлке откроется новая школа. Современная. В штате предусмотрена должность детского психолога. Предложил подумать над этим вопросом, поскольку готов предоставить эту должность мне. Но… Я пока в замешательстве. Менять Питер на Рождественский? Не знаю… Разумно ли?
    Мгновенно оценив информацию, я заметно оживился.
   – Го-осподи! Ксюшенька! Неужели ты не чувствуешь, что это просто подарок судьбы? Промысел Божий! Похоже, сами небеса хотят нас воссоединить. Чтоб мы были вместе… Впрочем… – я вдруг осёкся. – Это, конечно, моё мнение. Личное. Вот только решать… именно тебе. Так что… Подумай хорошенько.
    Спутница хотела что-то ответить, но внезапно по-дечоночьи взвизгнула, радостно хлопнула в ладоши и ткнула пальчиком в небо.
   – Ой, Егорушка! Смотри! Какая красивая радуга! Прямо над нами…
    Я задрал голову и увидел в просвете между деревьями разноцветное «коромысло» задорно переливающейся радуги. Зрелище действительно было завораживающим.
   – Ух ты! – невольно вырвалось у меня. – Класс!
   – Угу… Говорят, пока светит радуга, надо успеть загадать желание, – восторженно пролепетала Сенька. – Естественно, в пределах разумного. Тогда оно непременно сбудется.   
   – Да что ты говоришь? Правда? – приподнятое настроение любимой женщины неосознанно передалось и мне. – Тогда я загадываю. Хочу, чтобы девушка по имени Ксения, которая идёт сейчас рядом со мной, в ближайшем будущем стала моей же…
   – Стоп! Тихо! – всплеснула руками собеседница. – Не надо ничего говорить вслух. Иначе желание не сбудется.
   – Да-а? – дурашливо вытаращил я глаза и шмыгнул носом. – Тогда пардон! Но… Я ведь уже произнёс. Вот незадача!
    Ксюша, поколебавшись несколько мгновений, решительно махнула рукой и звонко выпалила:
   – А-а, ладно! Приметы – это всё предрассудки. От лукавого. Тем не менее… Тогда и я… Тоже скажу… Хочу, чтобы молодой человек по имени Егор, идущий рядом со мной, стал моим… мужем. Законным супругом. Вот так! Самым любимым и единственным. Услышь меня, радуга! Пожалуйста!
   – Ого! – на секунду остолбенев, я бросился к Сенечке, крепко обнял её и, оторвав от земли, закружил на одном месте. В порыве чувств начал неистово осыпать её лицо счастливыми поцелуями. – Я не ослышался, радость моя? Ты… Ты действительно согласна? Это так?
   – Ага, именно так! – радостно кивнула Ксюшка и, томно прижавшись ко мне, одарила незабываемо-страстным поцелуем.
    Чувствуя, что земля уходит из-под ног, я закрыл повлажневшие от счастья глаза, успев заметить, что лесная радуга засияла на небе ещё ярче…

                КОНЕЦ 4 ЧАСТИ. ДАЛЕЕ - ЭПИЛОГ