Как пережить свое рождение. Холотропный опыт

Холотро;пное дыха;ние (ХД) — метод трансперсональной психотерапии, заключающийся в гипервентиляции лёгких за счет учащённого дыхания. В результате вымывается СО2 из крови, сосуды мозга сужаются, начинается торможение коры головного мозга, и активируется подкорка, что вызывает вытесненные из сознания переживания (Википедия)


Утро. Обычное утро – с теми же декорациями и персонажами, что были вечером. Только что-то не так.

 Пытаюсь бодро встать и… не могу… Не могу не то что бодро встать, не могу встать в принципе! Вам когда-нибудь подводили электричество к позвоночнику? Я получила такой разряд, что решила смирно полежать и подумать, как сегодня прожить с этим телом. Это тело, по факту принадлежит мне, но по ощущениям – мне его подменили.

Мое родное тело может свернуться калачиком под одеялом и наслаждаться теплом и негой. Оно может лениво повернуться в сторону звонящего в телефоне будильника и виртуозно его отключить, даже не открывая глаз. За те годы, что я использую свое тело, я научила его сползать из-под одеяла или срываться с места, не касаясь кровати. В любом случае я была уверена в своем безнаказанном произволе по отношению к собственным костям и мышцам. Но этим утром я даже не обратила внимания, что лежала, как в гробу -  торжественно и ровно. Бодро выскакивать из такого положения действительно не солидно. Хотя все попытки грациозного «восстания из гроба» тоже ни к чему не привели. Я малодушно сползла.

Как только очутилась на полу, меня сразу охватила ярость. Впереди долгий день, который не обещал ничего приятного. Через 2 часа подруга приведет своего харАктерного и любопытного сынишку в гости к нам на полдня. Наши мальчишки подхватили вирусный конъюнктивит, и их счастье не ходить в садик и на другие важные (с точки зрения родителей) занятия омрачает только необходимость капать глазные капли. Мысль о предстоящем хаосе заводит меня еще больше.

Вместо обычного обеда в любимом кафе, я должна сварить борщ, покормить двоих детей (еще надо придумать, что это настоящий марликазанский борщ из волшебных таксиков и краказябры, т.к. обычный борщ съедается куда менее охотно) сделать влажную уборку, каждые 2 часа отлавливать мальчишек и рассказывая, какие они храбрые герои, закапывать им в глаза противные капли, периодически спасать их от нашей игривой собаки или собаку от них… Словом, энергии нужно много, а ее нет. Более того, в сухом остатке мы имеем совершенно негнущуюся спину и комок трудно контролируемой агрессии. Неплохое начало дня. Перспективное.

Но все прошло как нельзя лучше. У мальчишек сработал инстинкт самосохранения, поэтому они вели себя на редкость спокойно. Даже собака не проявляла активной жизненной позиции, а тихо сопела под столом в комнате, наблюдая, как играют дети. Они все чувствовали, что что-то происходит, но им не объяснишь, что на самом деле, я вчера родилась, а сегодня я одна, с кучей обязанностей, ответственности и неокрепшей спиной. И мне страшно. Я умом понимаю, что я взрослая девочка, но эта беспомощность выливается в дикую ярость. Совсем как вчера.

ХОЛОТРОП

Звучит музыка, вгоняющая в транс… Начинаю дышать. Сначала спокойно и размеренно, потом глубже и чаще. Так дышат во время секса и родов… С такого дыхания начинается жизнь.

Мне под пледом тепло и уютно, повязка на глазах защищает от дневного света. От частого и глубокого дыхания усиливается давление в голове, покалывает руки и ноги. Мне знакомы эти ощущения, и я спокойна. Я слышу музыку, которая проникает в мое тело, мне хорошо и я словно в невесомости. Вдруг спокойствие сменяется тревогой. Я не знаю, откуда эта тревога -  я понимаю, что в любой момент  могу все прекратить. Но внутреннее напряжение растет с каждым новым вдохом-выдохом.

И очередной вдох  выбивает мой позвоночник! Такой боли непонятного происхождения я не испытывала никогда. Точнее, когда-то испытывала, но тело его вспомнило только сейчас. У меня врожденная проблема с позвоночником. И вот он исток.

Я продолжаю дышать еще глубже, еще чаще, но эта боль блокирует мое дыхание.  Меня сжало, и я чувствую, как в спину вонзили толстые иглы, а позвонок между лопатками просто ушел в сторону.  Эта боль и страх вырываются в дикий крик. Я не умею так кричать в обычной жизни. Я слышу этот крик и не узнаю себя. Тело деформируется, а я пытаюсь его сделать прежним… но не могу изменить этот процесс. Меня сжало и спину выворачивает. Никакая поза не  помогает. Я плачу и кричу. Мне нужна помощь как никогда раньше, но никто не поможет. Это мое. Когда я это осознала, появилось третье чувство – злость. Странное сочетание – боль, страх и злость. Во всяком случае, я не помню, чтобы испытывала эти ощущения одновременно. Я разозлилась на страшную боль и болезненный страх. Мне надо убить это, чтобы больше оно не вернулось. Я ненавижу то, что происходит со мной! Мне было тепло, привычно и все понятно. Почему вдруг это у меня отняли? И сделали это так грубо, беспардонно. Кто-то дает мне в руки  скрученное полотенце. Я хватаюсь за него, как за последнюю надежду. Как хищники терзают свою добычу, так я  терзала тех, кто дал мне в руки грубый махровый жгут. Я чувствовала сопротивление чужих сильных рук, они меня тянут за схваченное мертвой хваткой полотенце. Но я сильнее. Я знаю, что я сильнее. Я билась, пока боль в спине не отняла последние силы и чьи-то руки не подхватили меня. Я уснула.

Трансовая музыка сменилась драматической. Я пытаюсь встать и не могу.  Боль в спине притупилась, но тело не слушается меня совсем. Я не могу поднять голову. У меня вынули позвоночник. Я пробую дышать глубже и сильнее. С каждым вдохом рождаются новые чувства – я осознаю свое беспомощность и мне снова страшно и опять больно в спине. Я хочу встать и прекратить процесс, но не могу, потому что страшно даже прекратить. Никто, кроме меня, не поднимет мне голову. А я не могу. И снова слезы, я плачу навзрыд от своей беспомощности. И снова на помощь приходит агрессия. Она дает мне силы, она меня толкает и заставляет дышать сильнее и глубже, несмотря ни на что. Я знаю, что я не только подниму голову и встану, я раскидаю всех, кто втянул меня в это. И снова мои пальцы сжимаются в кулак так, что ногти  впиваются в ладонь. Я собираю энергию криком и плачем. Только так я чувствую, что позвоночник становится жестче и, наконец, я могу поднять голову. Теперь мне этого мало. Я чувствую, что в теле ресурсы, которые я не использовала ранее, а теперь самое время. Боль в спине диктует свои правила телу. Я не помню всего, что происходило, запомнилось, как я встала на колени и с этого положения легла на пол, как доска. В реальной жизни я не способна это сделать. Потом я почувствовала потребность выгнуть спину колесом. Я свернулась так, что носом коснулась живота. Кто-то подставил к спине подушку и я, почувствовав опору, кувыркнулась. Мое тело – резиновое. Оно может все, но выбитый позвонок портит это наслаждение, напоминая, что он не на месте. И снова детское негодование. Я снова плачу, что не могу насладиться своими новыми навыками из-за этой боли.

Музыка стала спокойной и размеренной. Меня предали и бросили. Я верила вам, вы были моей опорой… Начнем с тебя, дед! Ты внушил мне, что будешь всегда со мной, где бы я ни была. Я знала это и чувствовала. Когда мне было страшно, больно, обидно, я вспоминала, твои слова, о том, что ты всегда со мной. Ты всегда на моей стороне. Ты поддерживал в письмах и открытках, ты прятал меня от того, что могло меня испугать или как-то навредить. Я знала, что у меня есть ты и я могу спокойно жить. Но однажды ты посмел умереть. Мне всего 15 лет, а ты меня бросил. Я не хоронила тебя. Меня привели к твоей могиле и ткнули в твой убогий серый крест. Тогда я узнала, что этот крест стоит у тебя в ногах, но в видимо, что-то в рассудке помутилось, и я сказала: «Ему ведь тяжело держать в ногах этот бетон»… Что было потом я не помню. Прошло 18 лет, а я прихожу и разговариваю с землей, накрывшей твое лицо и отдавая дань, кладу в ноги живые цветы. Мне до сих пор не понятно, почему нужно нести тебе искусственные хризантемы.

Теперь ты, отец. Пройдет год, после моего знакомства с этим бетонным крестом, который придавил ноги деду, я найду в почтовом ящике письмо, написанное незнакомым почерком. Фамилия отправителя более чем знакома – она моя родная. Дрожащими руками я открою конверт и буду много-много раз читать казенную бумагу, где так просто сказано, что теперь отец и дочь чужие люди. Не отказываются от детей на 16 день рождения! Через 6 лет в твоих ногах тоже будет стоять крест, но мне никто не скажет, где он. Все это я прокричала на несуществующем языке в подушку, в которую уперлась моя голова, и чье-то могучее тело накрыло меня сверху. Я в позе маленького ребенка, который плачет под одеялом. Но только на этот раз я не плачу тихо. Я кричу  так, что через несколько минут смогу говорить только шепотом…

Стихла музыка. Я в зале. Вокруг меня подушки, скомканные одеяла, порванный коврик, разбросные жгуты из полотенец, мокрые от слез салфетки. Чьи-то руки гладят меня по голове. Самый близкий человек, подошел, как к маленькой девочке, и аккуратно обнял сзади. Я вернулась.

Утро. Я лежу торжественно и ровно. Самое время воскреснуть… Скоро к сыну друг придет. Хороший мальчишка.  Я сегодня пойму, насколько он смышленый. Только встать надо как-то… Спина болит.