Дома моей Души. Глава 6. Михайлов сын

ВЕРА ПОЗДНЯКОВА
                Глава 6
                МИХАЙЛОВ  СЫН
                ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕМУ ОТЦУ ЗУЕВУ ВАСИЛИЮ МИХАЙЛОВИЧУ
                               
               
-Ва-а-а-ська !  Шельма! Слезай! Убью-ю-ю!  А-а-а-ю-ю-ю! - тетка орала давно,  но  Васька знал, что слезать нельзя. Нет, слезать нельзя, он хорошо знал, что слезать никак нельзя.
Васька был уже большой, ему было пять лет и он уже был ученый.
Прошлый раз он слез, а тетка его за это отвалтузила и сказала, что, когда он окончательно порвет свои штаны, она новые ему не сошьет. Но он был ученый, он и без нее знал, что не сошьет, шить - то не из чего, ту материю, что тетке дали сшить новые штаны, ему, Борьке и Кольке, она давно сменяла и сшила себе новую кофту, красивую, синюю в горох. Ваське кофта очень понравилась.
А штаны у него и правда скоро развалятся, вот он и решил, что пока он в штанах, надо прогуляться, он хитрый, он с вечера спрятал шапку, чтобы утром потихоньку выбраться из дому, а то скоро зима, снегу навалит, штаны могут не выдержать мороза.
Тетка и братья еще спали, а он тихо-о- онько  выбрался и пошел далеко, аж на дорогу в город.
Там интересно, то телега проедет, а то и машина, прошлый  раз какой - то дядька увидел его, подозвал и говорит:
- Ты никак  Михайлов сын, чего ж ты в такой холод раздетый, без шапки и валенок.
-Да тетка на всех  не покупает, а сегодня валенки очередь носить Кольке, а шапку Борьке, а ему тоже хочется  на  улицу, ведь скоро зима.
Васька так и не понял, чего это дядька снял с себя еще такую хорошую шапку и сказал ему:
-На, Михайлов сын, носи, у меня еще есть.
Васька открыл рот от удивления, вот это да, вот это повезло.
Шапка - то целая, теперь можно не ждать своей очереди, а каждый раз бегать на улицу, без всякой очереди.
И большая, как ноги совсем замерзнут, можно залезть в стог и сунуть ноги в шапку, вот они и согреются, а потом можно опять побегать.
Чего это тетка не понимает, что сейчас на улице самое интересное, лужи - то замерзли и на них здорово кататься, оттолкнулся пяткой и так скользишь, как - будто  летишь.
Васька катается и думает, чего это ему так везет, вчера дядька шапку подарил, а сегодня утром ему ловко удрать удалось,  накатался он всласть, аж думал пятки от холода отвалятся.
А тут другой дядька и опять:
-Ты никак Михайлов сын, чего ты тут от холода делаешь ?
Ваське нравилось, что он Михайлов сын. Он этого Михайлу и в глаза не видел, но знал, что он  его сын, и знал, что, если кто говорил ему, что он сын Михайла, то, значит, ему повезет. Вот и сейчас. Дядька поглядел на него и говорит:
- Давай, Васька, твою шапку, халву любишь?
-Не знаю, - Васька сначала испугался, неужели этот дядька сейчас шапку заберет, но потом смекнул, что-то тут не так,   и протянул дядьке шапку, не зря же тот сказал ему, что он Михайлов сын.
И тут, Васька даже и представить себе такое не мог. Дядька достал с воза большой мешок, развязал его и ... насыпал ему целую шапку каких-то больших коричнево-серых комков:
- Ешь, это вкуснее и слаще, чем сахар, это - халва.
Васька  смотрел на халву и не верил своим глазам.
От восторга у него даже дух захватило. Вот это да !
Васька взял большой кусок откусил от него бо - ольшущую часть, что еле уместилась во рту.
Такого блаженства Васька не помнил в своей жизни. Даже, когда он бегал к своей бабушке в соседнюю деревню  и та украдкой от тамошних дядьки и тетки совала ему шаньгу или пирог, Васька их так быстро съедал, вернее, они так быстро исчезали во рту, что Васька не успевал и почувствовать вкуса. А сейчас халва своей сладостью залепила ему весь рот и сладость эта не исчезала в мгновение ока, а, наоборот, нарастала, и Васька, едва только во рту освобождалось место для нового куска, просовывал туда этот кусок, сквозь растопыренные губы и жевал.
Да, такое может только примечтаться.
Васька теперь понял, что такое  сахар, а то говорили, сладко, сладко. А теперь Васька точно понял, что такое сладко, так как халва пролетала внутрь, а вкус оставался, во рту стало так сладко и липко, что язык перестал шевелиться  и  залип на месте.
Когда Васька почувствовал, что он в первый раз в жизни наелся до отвала, да еще халвы, он понял, что и околел он тоже сильно. А шапка была все еще занята халвой.
Васька припустил домой, но ноги задеревянели и бежали не так шибко, как утром. Да бежать - то не так  уж  и  далеко.
Он с разбега уперся в дверь. Но дверь не открылась. Васька удивился, она у них редко закрывалась на засов. Он дергал ее со всей силы, но она не поддавалась. Васька колотил в нее руками, но он так окоченел, что вместо стука получалось мышиное царапанье. А потом он понял, тетка не откроет, ведь она грозилась ему прошлый раз не открыть,  да брат  Борька  потихоньку пустил его, за что тетка  поддала ему затрещину заодно с ним, Васькой.
Но Васька знал, что сегодня такой особенный день, что он обязательно что - нибудь должен придумать.
Он огляделся вокруг,  уже темнело, но откуда - то прорвался единственный лучик солнца и посветил ему, Ваське, дорогу.
-Ура ! - Васька совсем закоченел и рот  у него слипся напрочь от халвы и от холода. И ура у него пропищало где - то в брюхе, но он уже лез по лесенке на чердак, вот и последняя ступенька, вот и сено, перестало дуть, стали гореть уши, но ноги были еще ледяными и не сгибались.
А-а-а-ю-ю-ю, Васька слушал истошные крики тетки, решившей-таки пустить его в дом,   ноги  его от  холода и страха перестали  совсем слушаться ,  но на его счастье стемнело и тетка ушла в дом.
Васька обматывал ноги сеном, тер их посиневшими руками и дрожал. Дрожь стала пробивать его всего и тут он вспомнил, что они с братьями спрятали здесь коробок со спичками. Спичек было много, может семь, или три, или десять.
Васька не умел считать, но знал, что спички очень полезная вещь. Когда в прошлый раз сосед привез сено, закинул его на чердак и сел внизу на лесенке закурить, тетка позвала его и он ушел. а коробок остался на перекладине. Васька сразу его увидел, тогда было лето, тепло, и старший, Колька , сказал, что дядька, наверное, забыл про них, а спички - вещь нужная. можно пойти осенью в поле, разжечь костер, напечь картошки и наесться до отвала.
Васька потянулся, подпрыгнул на своих одеревеневших ногах и ухватил - таки спички со стрехи.
Он расчистил площадку от сена, потом сложил из этого сена костерок и подпалил его. Здорово !  Спичка с треском загорелась и чуть не выпала из Васькиных рук, но он удержал ее -таки и сунул внутрь сенца. Сено сначала зашуршало, а потом появился огонек. Васька добавил еще сенца, костерок уже ярко горел.
Васька был счастлив, он навалился над костерком, его руки уже совсем свободно шевелились и Васька мог уже пальцами держать большую соломину и мешать ею свой костерок.
Рот Васьки тоже отогрелся и тут он понял, что сильно хочет пить. Так пить Васька не хотел никогда. Он это знал точно. Вот есть так Васька хотел часто, а пить - первый раз.
Ноги стали отходить, их стало сильно щипать, слезы брызнули из Васькиных глаз от боли и от жажды.
Он взял соломинку и попытался смести с крыши иней, смекалка и тут не подвела его. он стал лизать  заиндевевшие сосульки. Он держал их над костерком, сосульки таяли и Васька слизывал капли с них.
Кругом стало светло и тепло. Васька был доволен. Он подумал, что хорошие, видать, были у него мамка с папкой. Мамку он тоже не помнит, но знает, что мамки - добрые.
Мамка бы его пустила домой и он, Васька, уже раздал бы всем по большому куску халвы, которые для них специально оставил и, наверное, она по такому случаю и кипятку бы вскипятила.
Васька согрелся, один язык был холодный и шершавый, он высунул язык и погрел его над костром, он сегодня так устал, что, сморился, едва нализавшись сосулек, и лег спать.
Ему было так тепло и хорошо на душе, что даже сквозь это тепло и дрему он не сразу заснул, а еще раз успел подумать про мамку Настю и папку Михайлу, а еще
он поспит и братья тоже узнают, какая она  халва.
Васька не слышал шума и криков, он спал сладко и крепко.
Когда он проснулся , был уже день и его сердечко забилось, попадет от тетки.
Но вдруг он увидел, кругом все чужое, только знакомый дядька улыбается:
-Ну, как халва? 
-Липкая.
Назавтра их всех троих отправили в город в детдом, Васька сначала  испугался этого слова, но потом рассудил, что он нигде не пропадет.
А какая- то тетка сказала, что там им каждому дадут  целые, не дырявые, штаны и валенки. Может, она и не соврала, думал Васька.
С тех пор прошло много лет и знаменитый капитан парохода Василий Михайлович смотрел с улыбкой на своих детей, уплетающих халву. Но ни разу он не смог  пересилить себя и попробовать хотя бы маленький кусочек.
Он только пил крепкий чай, чтобы заглушить в себе этот терпкий вкус сладкой халвы..