Кафедра абсурда

     Это место пахло всем отвратительно-привычным, чем только может пахнуть эта страна, в которую мои потерянные корни глубоко вросли, разрастаясь на сотни километров. Всем пресно-старым, за исключением первозданных земель Крымского полуострова и забиблиотечного скверика того самого места, мои маленьких райских уголков на этой небесно-пшеничной земле.
    Площадь, окруженная постапокалиптическими зданиями, являющими собой Дом культуры, Библиотеку и самый высокий корпус, явно могла бы послужить военным плацом. ДК замер еще в прошлом веке бронетранспортером, шестиэтажная библиотека напоминала «улий» одного из фантастических фильмов, - притон бандитов и наркоманов, и только сосновый бор за этим всем говорил о том, что где-то еще есть жизнь. Прекрасная и счастливая жизнь.
   Каждое утро с рассветом масса зомби волочилась по этой площади, разбредаясь каждый в свою ячейку «медовой» соты.


Открыв входную дверь восьмиэтажного монстра, сразу ощущаешь дурманящий запах, доносящийся из полуподвального помещения. Так именуемая столовка. Запах столовой. Как можно его описать? Это словосочетание говорит само за себя. Запах жаренного, пирожков, капусты... Чего еще? Это запах детства. Садов и школ. У многих вызывающий отвратительные ассоциации. Но не у меня. Запах детской непосредственности, оставленной на продленке, и плутающей среди длинных коридоров и темных холлов. Что-то приятное и в то же время привязанно-старое, с чем не хотелось бы связываться каждое утро, провожая взглядом двери лифта, заглатывающего студентов.
Широкая лестница с затертыми мраморными ступенями, им более полувека. Истертые скользкие края. По ним ступаешь гордо и уверенно, преодолевая семь этажей, но все же нехотя. Среди ступеней витает восторг перед девушками, осмеливающимися надеть туфли на каблуках, преодолевая эту опасную преграду. Каждый раз боишься сломать ногу.

Это здание пахло ненавистью и завистью. Мнимой борьбой и вечной победой. Этот ядреный запах смешивался с не менее сильным духом свободы и поддержки, исходившим от человека, казалось бы, в любую минуту готовым послужить надежной опорой и не провалиться под твоей тяжелой стопой и тяжестью бросающих вызов будней. Двое из ларца. Люди, выделяющиеся с первым шагом, вынуждены ловить попадающие в спину ненавистливо-завистливые взгляды. Беспричинные. Беспочвенные.

Это здание пахло звоном колоколов и золотым куполом церкви противоположного берега, громогласным верховным богом Зевсом, шубкой серо-рыжих белок и даже железом колес, рвущих рельсы недалеко расположенной дороги. Это здание – блондинистый профиль, мечтающий сбежать восвояси при каждом увиденном проезжающем поезде.

Это здание пахло общаговским мусоропроводом и домашним вином в тесной комнатке, обставленной двухэтажными кроватями.

Это здание пахло страхом новой среды и предэкзаменационными нервами, счастьем первых отличий и сожженными шпаргалками по физике.

Это для некоторых, непонятно по какой причине, хорошо запоминающаяся фамилия и невозможность прогулять лекцию. Это Моника Белуччи, рассказывающая историю Украины, разбавляя ее своими приключениями. Это душераздирающая улыбка, «сальве магистер» и корявые латинские сентенции, увенчанные на туалетных дверях.

Это мелкие, но сильные победы. Наверняка первый сильный творческий прорыв, признанный поэтами и непризнанный людьми.

Чтобы попасть в клозет этого самого здания, нужно преодолеть плотный занавес табачного дыма, въедающийся в волосы и плотно заседающий там. Из первой золы мгновенно попадаешь в следующую: аммиачную тину, засасывающую и поглощающую в безысходности инстинктивной потребности. В таком случае всегда оказываешься в тисках этих двух бед.

Курят подобия женщин. Они всегда устрашают своим видом, седые распатланные волосы, горбатые спины, осунувшаяся осанка... На таких кидаешь злобный взгляд и убегаешь, куда подальше, словно от ведьмы из детской сказки. Хочется показать им язык.

Пачечка «Беломорканала». Очередная папироса в кривых желтых зубах. И тихое фано, доносящееся из какого-то социологического кабинета. Оплот контрастов и неожиданностей.    

На одном из последних этажей, где преимущественно царит мрачность, прячется Кафедра абсурда. Именно то место, где полтора года пришлось воспитываться. Поле бое, минная поступь, партизанская слава. Трехглавый Змей Горынич, с которым невольно приходилось бороться. Разговариваешь с одной головой, как две другие уже знают суть речи.

Человек, встретившийся или вставший на жизненном пути. Как пример того, как делать не надо. И так по руке слова бьют, мол, убери руку прочь. Человек, получающий по заслугам посредством меня. И все опыт. И все вывод. И из всего вынесен урок. Рост.

В этом здании есть одна самая прекрасная улыбка. Которая любит цветы. Человек-весна, человек-радость. Искренность.

Затертые, бывшие когда-то белыми, мраморные ступени широкой лестницы превращались в дворцовый атрибут, по которому сбегала счастливо улыбающаяся маленькая золушка кафедры в голубом пальто, спешащая на неизвестный балл. И только шлейф впечатлений и несказанного восторга полной неожиданности тянулся следом за ней.   

Прощальный подарок в виде честности и справедливости. Люди бывают разные, хотя, как говорится, натура человеческая она повсеместно одинакова и неисправима. В основном люди завистливы. Поэтому, когда у кого-то что-то хорошо, они устраивают пакости и пытаются исправить ситуацию. Но есть исключения из правил.

Эта высокая женщина с виду то ли приятная, то ли грозная, по рассказам сорвала со стенда мою художественную работу. Она отыскала в ней эротику. Это жутко возмутило. Но эта же женщина оказалась женщиной честной и справедливой, дающей мне билет в другую жизнь, или точнее провожающей меня с уже готовым билетом. Такие хорошие люди, работающие в этом здании, приятное последнее впечатление.

Все компенсируется. Очень редко одним и тем же человеком, часто мы не замечаем, где и как нам воздается. Но порой это происходит с один и тем же персонажем. И тогда контрасты на лицо. И это прекрасно!

Полтора года на пару страниц. Благодарность, запутанная в отчаянии. Бесценный опыт. Путь, который нужно было, стоило пройти. Прекрасное время и чудные образы. И вечная память. И сильные воспоминания. Последний взгляд. Последние слова удачи, которые желают в секретариате. Последний силуэт. Кажется, это тот самый человек-опыт, человек-пример в разноцветном шарфе. Спасибо тебе, апокалиптическое здание.