Локи

 Локи. Ты здесь?
В темнице пахло гнилым сеном и крысами. Полчищем крыс, если быть более точным. Я прищурился, силясь разглядеть в этой темноте силуэт пленника, который оказался на моем попечительстве. Факел выхватывал буквально несколько общих стен в этой обители мрака. Стены давили на сознание, и мне стало не по себе от этого места. Хотелось бежать как можно быстрее на свежий воздух, чтобы вдохнуть его полной грудью. Услышать пение ранних птиц, и радоваться лучам солнца.
Но вместо этого я нес свое добровольное наказание, которое заключалась в том, что я должен был следить за этим преступником. Как мне сказали, он особо опасен, и за ним нужна внимательная слежка. Если я не хочу занять его место.
Человек застонал, и я услышал шелест сена. Из стога появилась фигура, которая застыла на несколько мгновений, и затем начала сдавленно кашлять. Притворяется. Он не может болеть, так как мои братья внимательно следят за здоровьем всех своих заключенных.
- Локи – монотонным голосом повторил я – ты здесь?
-А так ты не видишь что ли? – мой заключенный отозвался спустя некоторое время, позволив себе как следует прокашляться и прийти в себя. Несмотря на то, что он был в тюрьме, и в заключении, в голосе чувствовались властные нотки Бога. Пускай и падшего.
- Всем известно твое умение притворяться не тем, кем ты являешься на самом деле. Я пришел узнать, не нуждаешься ли ты в чем-то? Может быть, тебе не нравится отношению тюремщиков, или ты хотел бы кого-нибудь видеть?
- А что ты можешь мне дать? Все мои родственники давно мертвы, Фенрир сделал свое дело, и даже пресветлый Один не смог избежать судьбы, которая была предначертана всему нашему роду.
- Это верно. Но ТЫ же сумел избежать ее. И остаться в живых, несмотря на то, что в легендах людей сказано о твоей смерти.
- Да, конечно. А еще там сказано про мой корабль, что сотворил я из ногтей мертвецов. Они хотя бы пытались себе представить такую постройку?
- Зачем ты говоришь сейчас мне это?
Мой заключенный замолчал, и не думая даже менять свою позу, и тихо рассмеялся.
- Но ведь ты сам спрашивал чем я недоволен. Я и говорю тебе, что вокруг меня ходит слишком много слухов и сплетен. Пускай меня считают мертвым, пускай я изображаюсь как бог обмана и Лжи. Но я умоляю всех, кто способен меня слышать, уберите этот глупый рассказ про корабль из ногтей мертвых. Если бы я хотел привлечь к себе внимания, то сделал бы нечто более оригинальное.
-Например, родил бы Слейпнира – я мог позволить себе легкую издевку в голосе. Нигде не запрещалось напоминать заключенным о тех вещах, которые они совершили в своей жизни. Или же считалось, что они совершили их. Что в этом случае было одним и тем же. Человеческая молва на то и существует, что спустя несколько веков смертные начинают верить даже в том, что никогда не было на самом деле.
Локи замолчал, начав мерно раскачиваться. Он больше ничего не говорил мне, а я не спрашивал. Я был его добровольным тюремщиком, а он моим заключенным. Нас связывало нечто большее, чем просто обязанности перед друг другом. В какой-то мере я даже был обязан ему своей жизнью на данном этапе. Исчезни он сейчас из темницы, и мне незачем более жить.
Самым забавным в этой нелепой ситуации было то, что он прекрасно понимал все это, и испытывал ко мне даже странную привязанность, или симпатию, если такие чувства вообще можно охарактеризовать словами.
Мы оба знали, что если я позволю себе расслабиться хотя бы на один короткий миг, как он незамедлительно нанесет мне удар в спину. Для этого у него даже был припасен кинжал под сеном. О котором, я, разумеется знал. Об этом догадывался и он, что придавал ситуации свое очарование.
Даже будучи уже поверженным Богом, он был способен на многое, но и я не был тем дураком, как раньше.
- Если тебе нечего больше добавить, то я покидаю тебя до завтра, как и обычно. Подумай еще раз, может быть ты хочешь что-нибудь передать кроме своей шутки про корабль?
Я говорю тихо, но он прекрасно слышит меня.
- Я не знаю что ты испытываешь ко всем нам. Я не могу даже предположить какие чувства одолевают сейчас тебя. Гнев. Ненависть, ярость? Чем ты поддерживаешь сам себя? Какой смысл в существовании поставил на этот раз? Мы связаны с тобой единой цепью, которая намного крепче той, которая удерживала Фенрира. Ты несешь свое наказание также, как его несу я.. Брат мой. Мы оба гордились своими поступками. Ты был честолюбив, а я нет. Ты думал заслужить симпатию тех, кому пытался прислуживать. Но они лишь смеялись над тобой.
Ты считаешь себя пленником, но пленник здесь я. Ты волен даже сейчас пырнуть себя ножом, и закончить собственное заточение. Но чтобы бы ты не испытывал.. Просто знай, что я благодарен тебе. За то, что ты дал мне второй шанс.
А теперь прощай. Завтра мы увидимся как и всегда. У нас впереди еще очень много времени.
Он продолжает молчать. Ему действительно больше нечего сказать мне. Я могу угадать практически каждую его реплику или мысль, если это будет необходимо.
Массивная дверь разделяет меня от моего пленника. Снова один. Даже он принадлежит тому, что было у него раньше. А что есть у меня? Только странная боль внутри, и осознание бессмысленности Бытия без этой клетки, и без этой тюрьмы. Раньше у меня было все, а теперь нет ничего.
Я вынужден влачить странное существование на грани между реальностью, и собственными снами. Даже в труде Сизифа была больше смысла, нежели в моих действиях. Ему оставили хотя бы иллюзию того, что он может докатить свой камень на самый вверх. А когда камень обрушивать вниз с жутким грохотом, то у него есть время неспешно спуститься вниз, и снова начать свое восхождение.
А что есть у меня? Только тоска. Тоска по тому ,что уже никогда не случится. Все мои близкие погибли в безумной войне, которая уничтожила наш род. Сейчас существуют другие смертные, и у них совсем другие Боги. Я слышал про некое Божество, что было распято своими Детьми, и воскресло снова. Слышал я и про странного и жестокого Бога пустыни, чьи последователи убивают ради одного его имени. Мир изменился слишком сильно, чтобы у нас была возможность вернуться обратно. Мы с братом действительно Падшие Боги. И даже несмотря на то, что нам был дан выбор, мы осуждены на вечное осуждение за то, что не делали сами.
Мой брат Тор, чтобы обмануть законы Мироздания, взял себе мое имя. Он добровольно решил заключить себя в эту тюрьму, потребовав чтобы я был его тюремщиком. И теперь он носит мое имя, и страдает за то, что сотворил я.
Этой нелепой насмешке никогда не будет конца. И мне никак не дает покоя мысль о Одине. Многие смертные называют его моим отцом, забывая о том, чья кровь течет в моих венах. Но иногда об этом забываю и я. И мне начинает казаться, что все может вернуться назад. Словно и не было всех этих разногласий между мной, и моим братом Тором.
Но потом я понимаю, что это просто очередная грань нашего собственного заточения в этом странном месте, где нет никаких актеров кроме меня, и брата.
Мы играем эти роли сами для себя.
Он смакует роль того лживого обманщика, руками которого был уничтожен привычный мир. Он до сих пор обвиняет во всем меня, хотя и не подает вида.
А я пытаюсь понять его так называемую мудрость и прощение, хотя и вижу за этим лишь слепящую гордость.
Нам не дано понять друг друга, и поэтому наше заточение будет длиться вечно. Но пока я поднимаюсь по этим ступеням вверх, я буду забывать это снова и снова. Как это и происходит со мной каждый день.
И уже на самой верхней площадке своей башни я буду свято убежден в том, что там внизу находится злодей Локи, мой названный брат, который сохранил мне жизнь ,и потребовал, чтобы я был его вечным тюремщиком перед той силой, которая сумела сместить нас.
Я уже слышу самодовольный смех, который срывается с его уст. Каждый раз, когда моя память покидает меня, она возвращается Тору, и он наслаждается той пыткой, на которую мы были обречены оба.
Два падших Бога. Два осколка былого величия, смысл которых заключается в нелепой игре двух актеров. И мне остается только верить, что однажды я смогу забыться от этого навсегда.
Прощай мой брат Тор. Еще несколько шагов, и я уже буду считать тебя лицемером, каким сделала история меня.
Еще несколько шагов и…
Стоп. Я, кажется, забыл сказать Локи о том, чтобы он даже не думал бежать ,потому что это бесполезно, и я сам проверял окрестности нашей башни. Хотя это не страшно, я скажу ему об этом завтра.