Кислородно-воздушная

Я хочу того, что мне не принадлежит,
Я хочу его, но знаю, что у нас ничего не выйдет.


Русалочка – глупая, наивная, немая девчонка. Ей, сотканной из морской соли бледноволосой принцессе, сплетенной из сухоцветных косточек и морских коралловых осколков, оставалось только страдать, проливая реки прозрачных слез на маленькие ладошки.
Принц смотрит сквозь, и в его глазах нет того привычного медово-карамельного тепла, развивающегося флагом того самого затонувшего судна. У него в сердце бьется земная женщина, слепленная из глины, лживая и недостойная. И именно с ней он оббивает пороги бальной залы, из угла в угол в немеркнущем золоте роскоши, на свадебном корабле.
А ей, кислородно-воздушной, пенной, вырезанной из слоновьей кости остается лишь улыбаться тонкими губами и впитывать морем глаз его чарующее счастье, под шепот сестер за бортом, так желающих вернуть её назад.
Они, её сестры, думают, что если она убьет Принца, и окропит себя его кровью, все будет как раньше, все вернется на свои места. И Отец примет её, не смотря ни на что, и забудет, что дочь его отдала голос ради земного юноши, который обменял её на какой-то глупый глиняный кувшин. О, несчастные, безумные морские принцессы! Вы никогда не любили, никогда и никого и лишь топили корабли, своей красотой убивая тех, кто готов был убивать за вас! Соль навеки изъела клапаны ваших сердец, превратив в морских рыб с глазами-стекляшками, ни на что не годных рыб, и выход вы видите лишь в очередном убийстве. Мутные, милые сестры, никогда и нисколько не бывать подобному – нет-нет, он будет жить, и видеть солнце, морской прибой и галочки визгливых чаек в голубоватом небесном просторе.
Мне же достанется полноводная морская глубина, с её несовершенной, искусной красотой и хитросплетениями зеленоватых водорослей с пестрыми лагунными рыбами.
Я же стану пеной и войду назад в свое царство, без возможности вновь обменять хвост на