Шорох в траве 10

10.

Гости привалили с утра на нескольких битком набитых машинах. В первой приехала Дона и её приятели, а в остальных – тоже её приятели и некоторые общие знакомые. И все – исключительно мужского пола. Маки вышла им навстречу, а Лажа, стоящий у окна, схватился за голову. Дона приехала в компании тех самых амбалов, с которыми имели удовольствие видеться хозяева дачи. Амбалы не знали, к кому едут, а если бы знали – ни за что не поехали бы. Но теперь отступать было поздно. Один из них при ходьбе как-то неуловимо, почти незаметно подёргивался. Лажа, глядя на него, тихо злорадствовал. Рядом с ним стоял Майр, и его лицо хранило непроницаемое спокойствие.

Маки не нравилось общество. Хватило же у Доны ума насобирать столько хмырей! Штук двадцать, если не больше! Ничего, во всём есть хоть какая-то польза: это откроет Лаже глаза на предмет его симпатии.

А Лажа уже и сам не рад был, что связался с Донной. Ведь мог же отвертеться тогда на пляже, но было лень, а теперь вот – отдувайся за свою мимолётную слабость.

В общем, гости веселились, как могли, а Маки и Лажа бегали возле них. Майр же посчитал прислуживать ниже своего достоинства и пошёл на чердак спать.

Дона смеялась, пила вино и танцевала со всеми подряд, а Лажу от всего этого порядком мутило. Маки, чтоб не смотреть на поганые рожи, закрылась в туалете без всякой на посещение этого места причины. Хмыри жарили мясо, жрали, пили, танцевали друг с другом под вой привезённого с собой радиоприёмника, и Лажа криво усмехался, наблюдая за ними. Сам он танцевал только с Доной, хотя приглашали его многие, и чего он понять не мог, так это как такие люди оказались в компании чувственной красавицы. Ведь не здесь им место, не здесь!.. А впрочем, милым рай и в шалаше. Лажа смылся в домик, но его отсутствия никто не заметил. Лажа думал о том, какая ему предстоит головомойка от кузины. Но время вспять не повернёшь.

Ближе к вечеру проснулся Майр и, пошатываясь от сна, потянулся к нужнику. Маки там совсем было задремала, но Майр безжалостно разбудил её и выдворил оттуда. Маки повозмущалась для порядка, но Майру действительно приспичило, и она уступила.

Гостей совсем уже развезло, и в таком виде разъезжаться по домам они никак не могли. Пришлось оставить их на ночлег. Все гости поместились в доме, а хозяева вышли в сад. Маки забралась в гамак, подвешенный между двумя деревьями, и накрылась пледом с головой. А Лажа приволок откуда-то два старинных пыльных спальных мешка, чтоб не мёрзнуть, и после некоторых колебаний было решено лечь на веранде, в опасной близости от странных гостей. Лажа даже не стал выяснять, где устроилась Дона.

Ночью было тихо, лишь что-то шуршало в траве.

Что снилось Маки и Лаже, они не помнили; Майр же о своих снах никогда не рассказывал. Их всех троих разбудил крик. Окончательно не проснувшись, они бросились в дом, причём Майр запутался в своём мешке и грохнулся на пол.

В домике всё было перевёрнуто вверх дном. Метались полуодетые люди, если этим словом позволительно называть страшных небритых хмырей. А ещё в домике было три трупа. Три мёртвых знакомых амбала. Дона ревела.

- Вот тебе ещё одна сказка с несчастливым концом, - немного придя в себя, прошептала Маки Майру.

- Значит, я хороший сказочник, - загадочно ответил на это Майр.

За забором уже рычала мотором машина (надо полагать, самые здравомыслящие отправились за помощью). И вот она уже скрылась в клубах пыли. Но через час вернулась, и бледные испуганные хмыри сообщили, что все дороги перекрыты, и даже электрички не ходят, и никого из этого района не выпускают. Вскоре приехала машина скорой помощи, и два санитара без лишних слов погрузили в неё всех троих амбалов, перенося за руки и за ноги, и один из санитаров неохотно буркнул сквозь марлевую повязку в ответ на расспросы испуганных людей:

- Эпидемия. Карантин! – и машина укатила.

- Эпидемия… - повторил Лажа. – Это значит, нас теперь тут будут держать, пока все не вымрут или не не вымрут. Интересно, что за болезнь обрушилась на наши головы и лечится ли она?

Гости разбрелись по посёлку, избегая общества друг друга. Кроме них, не повезло ещё нескольким дачникам, решившим пожертвовать выходным во имя грядущего урожая. На другом конце дачного массива обнаружилась ещё одна подобная компания; там в эту ночь не проснулся только один человек.

Вечером люди в костюмах, похожих на космические скафандры, привезли питьевую воду и продовольствие. Водой из колодцев пользоваться запретили.

Один из гостей попытался прорваться на волю, но незамедлительно был водворён на место. Неудачливых дачников очень хорошо охраняли.

Вторая ночь прошла без происшествий, но утром у двоих началась истерика. Успокаивали всем миром, что способствовало тому, что люди перестали сторониться друг друга, хотя нервы у всех были напряжены до предела. Майр что-то сказал некстати, и на него налетели двое общих знакомых. Дело чуть не дошло до драки, но противников разняли. Майр не применил ни один из своих приёмов, но выглядел очень обиженным, и Маки и Лажа впервые видели его таким. Он пробормотал нечто вроде: «Ладно-ладно!..» с многообещающим многоточием в конце, и Маки испугалась. Утром следующего дня обидчики были мертвы. Их забрали молчаливые санитары. В другой компании все остались живы.

Вечера стояли тихие, славные; что-то двигалось в траве. Этот шорох настораживал. Но сколько ни смотрели, ничего не обнаружили. Трава колыхалась сама по себе. Все боялись этого шороха, и лишь Майр мог позволить себе беззаботно лежать в траве и смотреть на появляющиеся звёзды. Маки пыталась отучить его от этого занятия, но у неё ничего не вышло.

В один прекрасный день карантин отменили, потому что выяснили, что никакая это не эпидемия, а просто непонятным образом собрались вместе несколько человек, страдающих заболеваниями сердца, ранее никак не проявлявшимися, а тут настали неблагоприятные в геомагнитном отношении дни, что сильно повлияло на сердечников. Изнывающие от страха и неведения дачники были с миром отпущены по домам. Им ещё и принесли извинения.

Разъезжались молча, не прощаясь. И Маки была уверена, что после этого гости видеть друг друга не захотят. Дона предложила подвезти Лажу и Маки до города. Майру она ничего не сказала, но они все втиснулись в машину. Когда были уже на дороге. Дона вспомнила, что ей срочно надо заехать на её собственную дачу забрать какую-то корзинку для своей эксцентричной матушки. Это было почти по пути. Майр совершенно некстати сказал водителю:

- Не будь бараном, не верь обманам.

Водитель, понятное дело, моментально озверел и, повернувшись, саданул Майра по кумполу. Машина резко вильнула, но водитель справился с управлением. Майр мстительно выставил нижнюю челюсть и глубоко затаил обиду на будущее. А сидящий с ним рядом юноша с томными глазами коротко двинул Майра кулаком в бок, защищая своего дружка.

Место, куда они приехали, лишь условно называлось дачей. Это был необработанный участок земли, обнесённый низким заборчиком и полностью заросший травой. Кроме того, там ещё имелся небольшой домик.

Дона извлекла из-под порога ключ и открыла дверь. Она вынесла из домика красивую плетёную корзинку и небрежено бросила на переднее сиденье машины, а также сунула томному юноше в руки лопату и сказала выкопать широкую мелкую яму на углу дома. Юноша, с сомнением осмотрев лопату, поплевал на руки и взялся за дело. Яма, как пояснила Дона, предназначалась для того, чтоб поставить какую-то ёмкость, чтобы во время дождя водя, льющаяся с крыши, не подмывала фундамент. Лажа не стал спрашивать, почему бы названную ёмкость не поставить просто так.

- Закололи вилочкой, вырыли могилочку, дёрнули верёвочку, посадили травочку, - рассказал Майр.

Лажа вспомнил, что в детстве сам пел эту незамысловатую садистскую песенку. Но откуда её знает Майр?

Водитель машины пошёл в домик. Юноша справился с работой и почистил лопату, на которую налипло множество тонких, как нити, белых корешков.

- Не надо было земельку копать, - с сожалением чуть ли не застонал Майр. – Она живая…

Юноша угрюмо глянул на него и для острастки замахнулся лопатой. Майр смотрел на него чистыми наивными глазами и больше ничего не говорил.

Юноша позвал напарника. Тот не ответил. Дона озабоченно разглядывала себя в зеркало заднего вида. Юноша понёс в дом лопату, непонятно угрожая исчезнувшему приятелю.

Было тихо. Светило солнце на безоблачном небе, в нагретой траве стрекотали кузнечики. Внезапно они замолкли: дверь громко хлопнула, распахиваясь. На пороге, пошатываясь, стоял юноша, но глаза его уже не казались томными – они были широко открыты, и в них застыло выражение бесконечного ужаса. Он держался обеими руками за горло. Что-то захрипел, сделал несколько неверных шагов; его резко занесло в сторону, он покачнулся и, конвульсивно дёрнув ногами, упал в им же выкопанную яму. Руки его расслабились; он не двигался. Лажа, Маки и Дона подбежали к нему. Из его искромсанного горла торчала окровавленная вилка. Все трое со страхом посмотрели на Майра. Майр невозмутимо нюхал цветочек. Все трое, забыв о нём, бросились в дом. На пороге кухни, не доставая до пола коленями сантиметров двадцать, покачивался запутавшийся в бельевой верёвке водитель машины. Его шея была неестественно вывернута.

Лажа срезал карманным ножом верёвку, перевалив обмякшее тело через плечо, и, невзирая на протесты Маки, вынес на улицу. Положил на траву, пощупал пульс.

- Стопроцентно мёртв, - сообщил то, что уже было и так ясно.

- Что творится в этом свихнувшемся мире? – жалобно спросила Дона.

- Конец света скоро, - объяснил Лажа. – Ну, кого первым будем вызывать?

- Ничего не надо было трогать, - буркнула Маки.

- Да, чтоб он висел там?! И всё же, он же доставал ногами до пола, мог подняться…

- Когда вещи оживают, берегись их неожиданности, - голосом оракула провозгласил Майр, не проявляющий к происходящему особого интереса.

- Ой, смотрите! – Маки схватила кузена за руку и показала на тело заколотого вилкой. Из почвы высунулись те самые белые корешки, которые юноша безжалостно обрывал. Корешки шевелились, карабкаясь на тело, а земля стала как будто жидкой, как кипящий гудрон, и полезла вверх, однородной массой покрывая тело, которое погружалось в неё, как тонущий корабль. Несколько секунд – и ничего не осталось на том месте, лишь волновалась и сухо шуршала густая трава. Все смотрели, как зачарованные. Через пару минут такая же сеть из корешков оплела второе тело, и жадная земля всосала его в себя, укрытая шепчущейся травой.

- Бежим отсюда! – неестественно громко взвизгнула Дона. Никто не заставил себя упрашивать. Лажа сел за руль, хотя у него и не было прав, Дона ляпнулась рядом с ним прямо на корзинку; явственно затрещало, но Дона словно ничего не слышала. Маки расположилась сзади с Майром..

- Она проснулась, - поведал Майр.

- Кто? – спросила Маки, совершенно, впрочем, не интересуясь ответом.

- Она, - с непонятным выражением протянул Майр. – Она древнее, чем Вселенная. Эта Вселенная. Она древнее, чем мои звёзды.

Что-то шевельнулось в памяти Маки. Только у неё не было сил и желания вспоминать.

Дона панически боялась оставаться одна, и Лажа решил отвезти её к себе домой. Маки не имела ничего против.

Машина неслась по шоссе. Вокруг тянулись поля, а вдоль дороги росли заботливо побеленные орехи. Вскоре они сменились липами, а те, в свою очередь, дубами и осинами. Дальше пошли клёны и ещё что-то. Дона нервно рыдала, размазывая по щекам тушь.

Кроны деревьев почти сомкнулись над дорогой; стало темно. Дона отвлеклась от мыслей, какая она бедная и несчастная, и огляделась.

- Куда ты заехал? – всё ещё всхлипывая, спросила она.

- Не знаю, дорога одна, - пожал плечами Лажа, не выпуская руль.

- Но на ней… - Дона достала платочек (в кои-то веки он у неё завёлся!) и высморкалась. – Тут не должно быть леса… Ой, что это?! – заорала она.

Из тёмных зарослей выскочило нечто и распласталось на лобовом стекле, вглядываясь в салон золотистыми глазами. Это было бы совой, если бы у него не было четырёх лап в пёстрых перьях. Некоторое время тварь ехала на автомобиле и созерцала Лажу глаза в глаза, а потом подобрала конечности и сиганула обратно в чащу. Лажа нажал на газ.

- Я не знаю, что это значит, - охрипшим голосом поделился Лажа соображениями, - но такое здесь не должно водиться. Мир меняется, и меня это пугает, но придётся со всем смириться, потому что я до сих пор живу.

Они ехали дальше. Майр глазел в окно. Маки спросила:

- Кто такая она?

- Она – это листья и травы, цветы, и кусты, и дубравы… - немедленно известил Майр.

Лажа посмотрел на него в зеркальце, но от комментариев воздержался.

- Она долго спала, и время обтекало её, как вода камни. Она забыла, кем была и откуда взялась. Но вот её разбудили, и она стала спрашивать: кто она? Но никто не помнил. И она рассердилась. Её обижали и не слушали. И она захотела, чтоб на неё обратили внимание. И она говорила через траву. Но какое людям дело до того, о чём шелестит трава? И она решила действовать. Теперь все обращают внимание на шорох в траве. Трава повсюду. Много интересного может она рассказать обо всём. И кто её знает, тот боится. И кто не знает – тоже боится. Вы же тоже боитесь?

- Боимся, - вздохнула Маки.

- Ну и странный у тебя родственник, - тихонько сказала Дона Лаже.

- Точно. Майр, дружочек, а ты не боишься?

- Я её слушаю и понимаю. Она во взвеселении. Она дружит со мной. Мои друзья – её друзья, мои враги – её враги. Она высасывает ум у моих врагов, и у меня больше нету врагов. Отлично?

- Вот уж действительно отлично… - выдохнула Маки. – Она умеет останавливать человеческое сердце?

- О, она многое умеет, только не помнит, что именно.

- А мы – враги или друзья?

И все замерли после такого вопроса.

- Маки – друг, Лажа – друг…

- А я? – всхлипнула Дона.

- Пожалуйста!.. – прошептала Маки.

- Не друг…

Дона вздрогнула.

- Не враг…

- Но если мы – твои друзья, почему мы не можем попасть домой?

- Домой? – Майр нахмурился, что-то вспоминая. – Мой дом – моя крепость! – наконец радостно известил он всех. – Домой? Будет и домой.

И правда, лес стал редеть, и вскоре появились знакомые поля.

- Ну вот, так прямо легче и на душе светлее. Майр, ты знаешь, что такое душа? – Лажа облегчённо улыбнулся.

- Душа? – Майр совершенно естественно пожал плечами. – Чужая душа – потёмки. Потёмки… Душа – тень? – он уставился на Дону немигающим взглядом. – Что такое тень? Что такое душа? Что такое вода? Что такое жизнь? Что такое огонь? Что такое «что такое»? Зачем?

- У-у, - сказал Лажа. – И впрямь, зачем?

- Зри в корень! – одобрил Майр, покровительственно похлопав его по плечу.

- Вот именно, в корень, - кивнул Лажа. – Травка там всякая…

Домой доехали без приключений. Но только лишь переступили порог, Дона категорически заявила, что не может сидеть на одном месте, потому что тогда она начинает думать. А когда она начинает думать, то обязательно надумает какие-нибудь страхи. И поэтому просто необходимо срочно поехать куда-то развеяться.

- Поедем к Памятнику, - моментально решил Лажа, напуганный перспективой возникновения у Доны мыслительных процессов. У Маки уже не было сил спорить. Кроме того, они всё равно собирались к Памятнику, а раньше или позже – какая разница? И правда - подальше отсюда, двигаться, чтоб не думать, не вспоминать…